Numb

      О чём думает человек, шагнувший с крыши высотки?       Хонджун всегда считал, что никогда не узнает. Не у кого спросить, так сказать. Но не то, чтобы его заботил этот вопрос.       А в этот вечер всё полетело в бездну. Оглушительная тишина в голове, тяжёлый груз чувств на плечах, алкоголь в крови. Потеря смысла жизни, опустошение, будто муза ушла из его жизни. И в этот раз навсегда. Хонджун не понимал, как его угораздило.       И вот секунду назад он сделал шаг. Шестнадцатый этаж, ночное весеннее небо, улицу освещают только фонари, свет из окон и звёзды, иногда выглядывающие из-за городских серых облаков смога. Каждая секунда длилась вечность и ничто одновременно. В пьяной, почти бессознательной, голове Хонджуна начали воспроизводиться все значимые события его жизни.       Холодный вечер января. Новогодние каникулы. В комнате тепло, даже чуть душно. Босыми стопами чувствуется мягкость старого ковра. За окном уже совсем темно, лишь снег искрится от мороза. На окнах и стенах висят гирлянды, которые освещают комнату тёплым светом. Повсюду кожура и косточки от мандаринов. По телевизору фоном играет какой-то из фильмов про мальчика из чулана. Под боком Сонхва, тихо смеющийся. Он что-то рассказывал, но Хонджун не помнил, что именно. Что-то про лего, и про то, что Юнхо снова украл у него деталь…       Прошла первая секунда падения. Он пролетел уже четыре этажа. Хонджун пытался не обращать внимания на эти картинки из прошлого. Он пытался выбросить это всё из головы, забыть, как простой сон.       Летний рассвет. Четыре часа утра. Небо возбуждённо порозовело. Солнце вышло из-за облаков и пролило первые лучи света в комнату. На всём полу разбросаны карты, фигурки, кубики, бумажки. Лёгкие дуновения ветра, проникающие через приоткрытое окно, сдувают фантики от чипсов и конфет в другую часть комнаты. Рядом, прямо на полу, лежит Сонхва, сладко сопящий во сне, доиграв в монополию. Хонджун прикрыл глаза и тоже начал засыпать. Его разум затуманился сладкой дремотой, и последнее, что он видел перед тем, как заснуть, — доброе светлое лицо Хва с порозовевшими щёчками…       Он летел уже три секунды. Больше половины высоты. Ему стало безумно холодно, будто он резко протрезвел. Воспоминания терзали его сердце. Он продолжал чувствовать пустоту в себе и безумную боль от потери. От потери чего?.. Перед шагом он считал, что больше ничего, кроме проблем у него нет.       Слишком подозрительная тишина в квартире. Лёгкие светлые занавески почти незаметно покачиваются. Телевизор выключен. Под лучами полуденного солнца можно увидеть пыль, парящую в воздухе. На столе две кружки. Одна с поколотой ручкой, стёршимся рисунком, полосками от чая на пожелтевшей внутренней стороне. Другая идеально белая, явно контрастирующая на фоне первой. Сладкий запах кофе с кленовым сиропом. Тихий разговор, будто ни о чём, но наполненный смыслом. Хонджун рассказывал об искусстве, о том, как в последнее время лучше стал играть на гитаре, что люди чаще стали его замечать, что его картины улучшились, что ему стало легче изображать свои чувства. Сонхва рассказывал о последней книге, о том, что ему особенно понравилось. Слова лились спокойно, не было неловких пауз. А часы всё мерно тикали…       Сонхва так не любил, что Хонджун постоянно разбрасывал везде кожуру. Сонхва вечно выигрывал, он слишком хорош в таких играх, хотя Хонджун всегда считал себя профи. Сонхва постоянно говорил, что слишком сладко, что много калорий, но продолжал пить.       Последняя секунда. Хонджун уже не соображал. Единственным, что он чувствовал, было бесконечное сожаление. Сейчас он хотел лишь мандарины, поиграть в монополию, кофе с кленовым сиропом и Сонхва рядом. Слезы медленно текли по уже остывающим щекам.        В безумии криков вокруг Сонхва видел лишь эти слёзы на знакомых, до безумия, щеках. Его заполняло непонятное чувство. Он не успел сказать те три слова, которые так хотел.