мы имеем право любить и ценить,
мы не можем чужую кровь с ложечки пить,
утопаем тихонько в отчаянии своем,
людей ненавидим, но как-то живём.
Это больно. Это ужасное чувство на душе, невозможное, просто дико невозможное. Оно скребётся и вырывается, словно что-то нечеловеческое из груди. И это надо как-то стерпеть. Несс снова просыпается от кошмара. Так проходят последние месяцы жизни, из-за чего он выглядит как труп: бледный, с синяками под глазами, которые не получается ничем замазать. Люди его сторонятся, а друзья пытаются направить в больницу или выяснить причину такого внешнего вида. Алексис не рассказывает никому, даже самому близкому человеку, ведь ему это покажется странным и пугающим. Кайзер пошлет куда подальше, отвезёт в психушку, и, не дай бог, совсем возненавидет. Он наверное и так, но... Ладно. Неважно. Михаэля сейчас нельзя отвлекать, он занят другим. Он занят Исаги и немного своей карьерой, которая не требует в себе участия бессмысленных шавок. Знаете, люди никогда не ценят чужой помощи. Они забывают сразу всех, кто дал рывок, как только забираются на верхушку лестницы. С тобой же такое тоже происходило? — Нет... Со мной такого не было... Не ври мне. — Я не вру... И так каждую ночь. Незнакомцы во снах уверяют Несса, что он беспомощная тварь, что им пользуются, что его не любит никто. Но разве... Разве это ложь? Да, это определенно ложь. Алексис имеет много друзей, в его жизни в целом все хорошо. Почти. Если бы жизнью не принято было считать Михаэля Кайзера. В какой-то моменты сны заставляют задуматься о том, чтобы вскрыть вены или повеситься. Облегчить себе жизнь, не думать, не стараться больше, раствориться в бездне и никогда не вспоминать о своем существовании. Смерть это так прекрасно. Почему люди ее боятся? — Потому что это конец счастья и радости. У других может быть. А у тебя это лишь конец страданий и ужаса. «Дорогой дневник, почему я не могу оказаться на его месте?» Несс страдальчески опрокинул голову на стол, пытаясь сдержать чёртовы слезы. Обида, зависть и ревность смешалась во что-то одно, хотя последнего было уже настолько много, что Алексис практически перестал его чувствовать. Когда Кайзер ушел без ведома на какую-то тусовку, где позже оказался Йоичи, он готов был сдохнуть. Вот только под рукой никого не было, поэтому агрессию пришлось вымещать на окружающем мире, ну и на себе немного. Когда Михаэль все чаще начал уходить из дома, а в один день кто-то из фанатов выложил Кайзера с Исаги общую фотку, Лекси несколько часов подряд молча смотрел в стену. Несс умер. Внутри, но умер. Ему надоело до смерти жить ради кого-то, а ради себя просто не хотелось. Ему названивали все, кто только можно, самые отчаянные пытались вломиться в квартиру, но пока Алексис все ещё подавал признаки жизни, вскрывать замок было нельзя. Скорее даже бессмысленно. Ну откроют они, и что? Ему, кроме Кайзера, никто не нужен, абсолютно никто. И вообще, пока все эти дни юноша лежал в постели, он просто напросто накапливал силы. Ну, чтобы дойти до балкона. «Дорогой дневник, почему он меня не любит. Что я делаю не так? Почему какое-то быдло получает признание на первых неделях знакомства, а я трачу силы год за годом, дай бог, получая в ответ ухмылку, наполненную жалостью? Почему я не могу просто...» — Несс? Не-е-ес, с тобой все нормально? — перед лицом мелькает чужая татуированная рука, а позже появляется обеспокоенное лицо. Юноша моргает, возвращаясь в реальный мир, и поднимает взгляд на блондина. — А? — Ты странный последнее время. Может стоит сходить ко врачу? Или к психологу, смотря какая проблема, — Кайзер смотрит без толики осуждения, лишь волнение. Но Несс разучился понимать истину по глазам. В его снах у незнакомцев глаз не было, там он судил по словам. — Нет! Боже, не надо... — Почему? С тобой же явно... Что-то не так, — Алекс готов провалиться в невидимую яму, скрыться от этого всего, лишь бы не быть отрезанным от Кайзера. Лишь бы не быть осужденным им, — Пойми, никто не желает тебе зла. Просто провериться. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты как прежде радовался купленному шоколадному мороженому. Сейчас ты его даже лизнуть не захотел. Ты будто другой человек, знаешь... — Любишь? — Да. — Правда? — Несс, я конечно понимаю, что редко это говорю, но не настолько, чтобы удивляться. Мы буквально сейчас на свидании. Думаешь я стану тратить время на человека, которого не люблю? — Тогда почему ты гуляешь с Исаги и всеми силами пытаешься это скрыть? Молчание. Словно стекло треснуло. Или может оно уже разбилось? Михаэль смотрит удивлённо, испуганно и злобно одновременно. Но стоит ли напомнить, что́ Несс разучился делать? — Ты... Знал? — С самого начала. — Но... Лекси, это не то... — Что я думаю. Да, я понял. Хорошо. Можешь не продолжать. Ты называешь меня «Лекси» только когда нагло врешь. Кайзер замахивается. Несс снова просыпается. Он не может терпеть, это все слишком тяжело, каждый раз переживать измены, пусть и нереальные... Или? Как теперь отличить сны от реальности? Алексис судорожно перебирает мысли и воспоминания, но он не понимает, что есть настоящее, а что нет. Руки ужасно трясутся в панике, глаза пытаются найти нож, и... Находят. Вчера вечером он канцелярским ножом вырезал фонарики по просьбе девочки. Ей они очень нравились, особенно в его исполнении. Ах. Точно. Девочка-то существовала лишь в царстве Морфея. — Несс, ты почему не спишь... — Михаэль приподнимается с постели, на ощупь включая ночник. И видит крайне, крайне неприятную картину, — Какого хуя... Алексис, блять, что ты делаешь!? — блондин немедля срывается с места, отрывая чужие руки от лезвия. — Я... — ему не дают ничего сказать. Кайзер подхватывает юношу за плечи, злобно что-то крича. Он все ещё волнуется. Видно по глазам. Алексис по глазам все ещё не понимает. Как грустно. И вы поехали в больницу? — Ага. К психологу. И что ты сделал? — Я вырывался. Он меня теперь презирает. Миша всегда смерть презирал, а тут я со своей слабостью. Но он же тебя любит. — Что? С чего ты взяла? Ты же сама говорила, что он меня ненавидит? Зачем ты мне веришь, глупый? — Не знаю. Не знаю... Совсем не знаю. Как вам не верить, если вы день за днём это повторяете. — Что повторяем, Несс? Кто повторяет? Ты сейчас только со мной общаешься, и то редко. Я не понимаю, что с тобой происходит, черт возьми? — Так... Все ясно. Это... ранние симптомы ........ — ........ ? Вы с ума ......!? — Что вы говорите? — ....? — Хватит, хватит меня путать... Что вы делаете, пожалуйста, прекратите... Что из этого было сном? Непонятно, но Алексис вновь просыпается. Но на душе почему-то спокойно, тревожных мыслей... Нет? Но почему? Неужели все прошло? Юноша впервые за долгое время улыбается, натягивает первую попавшуюся одежду и бежит в гостиную, где обычно ошивается Кайзер. — Ты не представляешь, я!... Немец, согнувшись на диване и спрятав в руках лицо, издавал звуки наподобие плача. — Что случилось? Молчание. Опять ебучее молчание. — Кайзер? — Несс подходит к парню и видит на столе какие-то бумаги. «Похороны назначены на 16.05. Надеюсь ты сдохнешь в муках, тварь. Убийца моего сына. Даже не смей приходить» Ох. Почерк мамы. Его легко узнать. Они всё-таки добились своего.