Очевидные чувства

      Ши Уду никогда ничего не делал небрежно: каждое его движение, сколько ни смотри, наполнено изяществом, взгляд неизменно колкий, острее лезвия самого смертоносного в мире клинка, а всякое слово — ледяная морская волна, грозящая затянуть на глубину любого неосторожного. Пэй Мин же считал себя осторожным: успевал опустить глаза, когда тонкие пальцы крепче сжимали веер в подобии раздражения, любую холодность отражал уверенной улыбкой и уж точно не пытался уловить в речи даже толику нежности, потому что знал: для нее там попросту не существовало места. Он всегда представлял свою душу непоколебимой обителью покоя, настоящей каменной крепостью, которую всерьез не способно потревожить ни одно бедствие, но даже толком не заметил, когда по ее стенам поползла трещина. Сначала она и правда была крохотной, почти невидимой, но с каждым новым днем углублялась, до тех пор, пока до окончательного разрушения не остался единственный толчок. — Генерал Мингуан, — сказал Ши Уду непривычно серьезно, но Пэй Мину отлично известна эта угрожающая интонация. Именно с такой он просил ветреного младшего брата не расхаживать в женском облике или найти подобающую компанию взамен мрачного нелюдимого Повелителя Земли. — Я чем-то прогневал тебя, водяной шисюн? — Незачем так на меня смотреть, — он резко вздернул подбородок и поднялся с насиженного места. — Куда ты? — удивленно спросил Пэй Мин, но, вопреки непонятно откуда взявшемуся желанию, остался на месте. — Не твоя забота.       Он идти следом не стал, только проводил взглядом стремительно удаляющуюся фигуру в синем, утонченную, излишне утонченную для мужчины. Опадающие с вечно цветущих деревьев розовые лепестки, подхваченные легким ветерком, совсем не помогали отвлечься от беспокойных мыслей. Все изменилось. Что-то тонкое, едва уловимое, все-таки проникло в его сердце и постепенно расцветало нежностью персиковых бутонов. Раньше Пэй Мину никогда не пришло бы в голову даже представлять то, как своими собственными пальцами он мог достать несколько хрупких лепестков, по чистой случайности запутавшихся в безупречной прическе Ши Уду. Раньше Пэй Мину никогда не захотелось бы намеренно проверять чужое самообладание на прочность и гораздо дольше положенного разглядывать капризно поджатые губы, тонкие и аккуратные, но ничуть не похожие на женские. Раньше Пэй Мину никогда не пришлось бы с таким усилием одергивать руку, не поддаваться соблазну коснуться манящей нефритовой кожи хотя бы кончиками пальцев. «Пора бы и мне заняться делом», — запоздало пришла в голову здравая мысль, но надолго задержаться ей так и не удалось.       Он старался не смотреть по сторонам и не вслушиваться в праздные разговоры бездельников, пока, как казалось, надежно спрятанные отголоски тревоги снова не начали терзать разум. Пэй Мин всегда любил женщин, однозначно и бескомпромиссно, ценил их мягкую красоту, но что же произошло теперь? Откуда взялись желания, достойные самого распоследнего обрезанного рукава, но никак не прославленного во всех трех мирах дамского угодника? Откуда взялся тот самый трепет в груди, которым так часто сопровождались глубокие чувства в книгах? Наверняка чопорный Ши Уду назвал бы подобные тексты, самое безобидное, непотребными, но Пэй Мин бы только посмеялся. Впрочем, сейчас было впору смеяться лишь над самим собой, ведь ответ на каждый из этих вопросов всегда лежал на поверхности. — Мин-сюн, ты должен это попробовать! — среди гула чужих голосов выделился один, знакомый и звонкий. «Он точно разозлится, если узнает об этом», — Пэй Мин повернулся и не смог сдержать тяжелый вздох, вырвавшийся из груди.       Он обернулся и увидел, как прямо на траве под одним из деревьев Ши Цинсюань, неуловимо похожий на старшего брата, заливисто смеялся и крепко держал в руках палочки с едой, аккуратно поднося их к чужим губам. Повелитель Земли косился на него с недовольным видом, привычно игнорируя непрекращающийся поток умело скрытой за весельем нежности, а Пэй Мин в который раз покачал головой. Похоже, Мин И был единственным на небесах, кто не замечал слишком очевидную привязанность или же упорно делал вид, что не замечает. А живущему в собственном мире Повелителю Ветров, казалось, это и вовсе безразлично: его тепла хватало на двоих. Так же, как на двоих хватит неожиданно осознанной любви Пэй Мина. «Интересно, он смог бы засмеяться, если бы точно так же кормил меня? — в голове снова появилась предательски глупая мысль, когда отстраненный с виду Мин И наконец поддался и попробовал угощение. — Наверное, не смог бы. И кормить так не станет даже под угрозой смерти».       Пэй Мин снова посмотрел на Ши Цинсюаня, теперь обиженно поджавшего губы и раскрасневшегося то ли от смущения, то ли из-за притворной злости. Он почему-то был уверен, что на Мин И, наконец-то сумевшего забрать еду в свои руки, этот вздорный мальчишка никогда не сумеет разозлиться по-настоящему. Так же, как Пэй Мин никогда не сумеет по-настоящему разозлиться на любую холодность горделивого Ши Уду.       Он мотнул головой, смахивая невольно появившуюся на губах улыбку, и пошел дальше, туда, где давно должен был оказаться, — во Дворец Повелителя Вод. Сегодня Пэй Мин непременно скажет слова, которые только сейчас стали до глупости очевидными, и не важно, что случится потом. В конце концов, ему ли, одному из сильнейших богов войны, бояться битвы, пусть и на любовном поприще?