что то холодное,но в душе теплое..

Ночь. на улице идёт сильный ливень с громкой грозой и громом который не даёт спать шатенистому мальчишке,ну как сказать мальчишке,ему было 24,хотя его фобия признанная с детства все ещё осталась у него. Кареглазый вжался в угол стены,пуская со своих глазок соленые и холодные слезы,введя истерику,были слышны всплыхи,хотя,из-за сильных стуков капель теплого ливня,который словно пробивался в чужие окна,эти взбудоражиные всплыхи почти не было слышно. Каждый раз когда бело голубые молнии проявляли себя дзвлнким грохом,Дави все силнее вжимался под пододеяльник,прячась в нем,и обнимая подушку. Руки шатена неистово дрожали, нос редко хлюпал, а ноги поджались к животу максимально близко. Невыносимый ветер колыхал ветки деревьев с такой силой, что скоро они вырвутся с корнями и полетят по улицам города. Услышав чужое хлюпанье,сосед на против решил проверить что происходит,и что не даёт тихому казалось бы шатену спокойно уснунь этой темной ночью,впринцепи как обычно,Давида ничего никогда не будило,но все же,ведь геторохромный даже не заметил,что на улице идёт сильный ливень с невыносимым ветром,бешаная гроза,и гром,настолько все сверкало,что даже кусочек темного нема было трудно увидеть,ведь оно заливалось только белыми красками. Н—хей Давид,ты чего?—полу шатен сказал это тихо,да бы не спугнуть старшего. Протерев глаза он оглянулся в окно,и заметил что идёт сильный ливень. Давид сначало не понял,и заполнив тишину в целой комнате Давид завис. Д—ничего,просто он дождя проснулся,скоро обратно лягу.—сказав тот протирая свои карие глазки,уберая с них холодные капли слез. Пиздеж. Глупый и бессмысленный пиздежь. и так было слышно что он плачет, единственное что ему могло помочь,так это теплые мамины объятья и сказка на ночь с поцелуем в лобим и проглаживание головки нежными и тёплыми,заботливыми руками родному ему человеку. Казалось бы,Давид,он уже такой взрослый,из-за чего ему плакать?Это психическая травма нанесеная его ровесниками в его 9 лет. Н—я же вижу что то случилось—он встал со своей кровати и подошёл к Давиду,сев на его мягкую кроватку.—чего ты плачешь?—он положил свою руку на его теплу и всю мокрую от соленых слёз щёчку. Давид почувствовал что что то холодное но в душе теплое коснулось его. Д—я..—он не знал как это сказать. Н—я понимаю,может это личное,если трудно говорить то можешь смолчать твой выбор,если захочешь позже подскажешь солнце.—Геторозромный по жизни был не сильно добрым,но с его маленьким призраком он был спокоен и нежен,что бы никак его не затронуть. Протянув руки в виде жеста объятий,он влизвлек: Н—я знаю что тебе помогают объятия..—га него смотрели испуганные глаза цветом молочного шоколада,такие же нежные на вкус и сладкие. Когда в зрочках Давида отобразилась молния,он сильно прижался тому в объятия,так сильно что не мог отпускать,он словно маленький котенок,Давид же начал сильно плакать тому в плече и очень трястись. Н—тихо лучик мой,тихо..—он начал поглаживать своей правой рукой его спину,а левой его мягкие пушистые шатенистый и очень вкусно пахнущие сладким какао волосы,вдыхая их запах—я тут котеночек мой,не бойся..—потихонтку начав успокаивать старшего воизвлек младший. а Давид лишь пытался то то сказать но не мог,из-за сильной истерики. Никита в свою очередь зарывается одной рукой в запутанных молочных волосах, а другой поглаживает талию. Тот, в свою очередь, утыкается носом в такую родную шею, вдыхая запах миндального геля для душа. Глаза так и норовят закрыться, уши не улавливали ничего кроме нашёптывания тёплых слов. Наш шатен уснул прямо в объятиях геторохромного,крепко сжимая его шею своими тонкими ручками. Оба уснули,и даже эта молния не мешала их крепкому снуб