Посадил бы тебя

—Рома, привёз твоего любимого. Рома тяжело вздохнул и повернулся на сидушке крутящегося стула. Его напарник, Игорь, зашёл вместе с его "любимым" Антоном Петровым, который, видимо, в очередной раз нарушил комендантский час. В руках у него была банка пива, а вид, мягко говоря, вообще нетрезвый. Рома встал, поправив полицейский мундир. Антон оживился и приставил руку к голове, сверху укладывая вторую, с банкой. —Здравия желаю, товарищ... Он протянул громкое "э", а потом икнул. Роме хотелось взвыть из-за этого проблемного ребёнка. Время перевалило за 12 и хотелось просто отдохнуть, но, видимо, не судьба. —Ну-с, я оставлю вас. Игорь весёлой походкой пошёл патрулировать дальше, оставив на друге всю муторную работу с заполнением бумаг. —Петров, ты меня конкретно задолбал, когда тебя посадят уже? Рома взял его за запястье, забрал банку и усадил на стул рядом с собой. Он допил пиво и выкинул в мусорку под столом. Антон засучил рукава водолазки и опёрся на руку, которая находилась на столе. —Я вообще не понимаю, почему меня забрали. Мне ведь исполнилось 18. —И давно тебе 18? Антон глянул на часы и сщурился, несмотря на наличие очков. —Уже да. Ну, то есть, со вчера. —Ага, а из дома ты во сколько вышел гулять? —В 22. Но я же совершеннолетний! —Господи, Петров, сколько раз говорить тебе, что юридически - совершеннолетие на следующий день! А ещё на улице не бухают, сколько бы тебе не было! Рома кинул гневный взгляд на Антона, который зевнул и ответил улыбкой. "Вот разница, вроде, в 10 лет, а ведёт себя так, будто у нас пропасть во все 30", - подумал Рома и откинулся на спинку стула. —Ну вот почему таким как ты только штрафы выписывать можно? Рома мучительно выдохнул и, потерев лицо руками, хлопнул ими по столу. Достав листок и ручку, он начал заполнять выученные строчки для выписывания штрафа. Антон в это время подошёл ближе и дышал прямо ему на ухо, внимательно следя за движениями крупной смуглой руки. —Дистанцию, Петров, держи дистанцию. От тебя перегаром за километр несёт. Антон лишь хмыкнул, но не двинулся. Рома бы уже давно ему вмазал, не будь он сотрудником правоохранительных органов, но лишь обратно вернулся к бумаге. —Я тебя в клетку посажу, как в первый раз, если ты сейчас же не отойдешь. Антон и в правду отошёл, но, к несчастью и удивлению Ромы, полез под стол. —Ты куда полез, крысёныш? Рома отодвинулся на стуле и посмотрел вниз, натыкаясь на мутный взгляд Антона. Антон не знал, что с ним происходит, что происходило и что будет происходить. Он давно начал замечать желание как можно чаще попадать к Пятифанову на смену, желание смотреть на его накачанные руки, когда он снимал мундир, когда выводил ручкой сумму штрафа за очередное нарушение административной статьи 20.2. Хотелось быть ближе к этому крупному телу. Антон хотел быть с ним, хотел ходить с ним на свидания, но даже попытки выманить номер телефона всегда увенчивались отказом. Конечно, Антон итак его нашёл, но писать не решался. Знал, что не дождётся ответа. Всё-таки разница в возрасте давала капельку стыда. А сейчас? Его ничего не останавливало. Сейчас они оба совершеннолетние, да ещё и алкоголь раскрепощал разум и руки, которые сейчас крепко держались за чужие икры. —Антон, ты что делаешь? Рома дёрнулся и хотел встать, чтобы ничего не произошло, но какая-то мания любопытства заставляла остаться. Он знал, что хотел сделать Антон, знал, что это неправильно, знал, что надо остановиться, пока это не зашло далеко, знал, но неведомая сила соблазна приковывала к стулу. Он, ранее до невозможности уставший, сейчас приободрился. Вцепившись в подлокотники, он наблюдал за будто потемневшими глазами Петрова, которые смотрели на него снизу вверх. На молодом лице показалась ухмылка. —Я - ничего, товарищ майор. Просто хочу исполнить одно своё желание. Рома вздохнул и откинул голову. И всё равно, что Антон ошибся со званием, сейчас его шёпот и соблазнительный голос перекрывали все промахи, но нужно было останавливаться. —Петров, это неправильно...Мы парни, так ещё и наши статусы... Антон, будто не услышав, проскользнул руками до бёдер, обтянутых узкими брюками и сжал их. Волнение подступало к горлу, а слюна стала выделяться чаще, что было, кажется, ему на руку. Он никогда не отсасывал, никогда не трахался, да и целовался-то пару раз, но с недавних пор стал часто представлять себя и Рому на месте актёров в гей-порно. Он много чего хотел повторить, но сейчас он начнёт подступать к нему постепенно. —Меня точно уволят. Спасибо, что камеры сломаны. Пробурчал Рома, возвращая голову назад, чтобы понаблюдать за правонарушителем. Огромная сила сопротивления бушевала, но накатывающее возбуждение приглушало её. Он даже не понимал, почему был согласен на такой поступок, но, может, долгое отсутствие сексуального удовлетворения сказалось на неком согласии. Антон тем временем уже расстегнул пряжку и молнию на штанах. Метавшийся в сомнениях Рома всё же привстал, чтобы помочь стянуть штаны. Антон сквозь ткань боксёров прикоснулся к еле заметному бугорку. Петров сглотнул свой страх и неловкость, припустил боксёры и подушечками пальцев прикоснулся к не до конца эрегированному члену. Вдруг, ему по лицу что-то прилетело. Рома кинул в него небольшую упаковку влажных салфеток. Антон хихикнул и всё-таки протёр руки, передавая упаковку обратно. —Не думал, что наш офицер такой чистюля. —Меньше слов - больше дела. И пора запомнить, я капитан полиции. Антон закатил глаза и обхватил член всей ладонью, предварительно плюнув на неё. Рома откинул голову назад и прикусил палец. Мурашки прошлись по коже от мгновенного удовольствия. В голове Антона была каша. Что делать дальше? Проведя рукой вверх, он прикоснулся большим пальцем к головке. Антон шёл интуитивно, вспоминал, как удовлетворял себя и шёл так, будто и сейчас дрочит сам себе. Слегка надавив на уздечку, он и сам невольно вздохнул в унисон с Ромой, который уже внимательно наблюдал за забавным выражением чужого лица. Приоткрытые губы, приподнятые брови и прикрытые глаза. Голова слегка наклонена в недоуменовании. Рука невольно прикоснулась к пушистым белым волосам, забрала попутно очки и вернулась обратно. Антон в недоумении посмотрел на Рому и смущённо улыбнулся, приближаясь к чужому члену. Антон языком прикоснулся к основанию и провёл языком до крайней плоти. Он взял головку в рот, начиная облизывать её языком. Рома тихо простонал и слегка надавил на чужую голову, из-за чего Антону пришлось раскрыть шире рот и углубить минет. Член неприятно упёрся в глотку, поэтому, сопротивляясь чужой руке, он выпустил орган изо рта. Антон закашлял, но, выдохнув, успокоился. —Прости. На тихое извинение Антон всего лишь кивнул. Вобрав головку вновь, он стал медленно посасывать её, параллельно стимулируя основание рукой. Собственное удовольствие сильно давило на штаны, поэтому, отпустив чужой член, он приспустил свои брюки и боксёры и схватил одной рукой свой член. Рома прикоснулся пальцами к чужой скуле, подзывая вернуться обратно. Антон послушно вобрал член так, чтобы он упирался в горло, но не так болезненно. Вторая рука обратно переместилась на ствол. В комнате становилось жарче. Хотелось снять всю одежду, но весь процесс не позволял прерваться. Голубые глаза Антона впивались в чужие, пока Рома наблюдал за чужой головой, которая двигалась то вверх, то вниз, останавливаясь лишь для передышки. Ромина рука прикасалась к белым волосам, периодически сжимая их. Рома, почувствовав тянущее чувство в районе живота, оттянул голову Антона наверх и кончил тому на лицо, заставляя Антона от этого на секунду сморщиться. Тем не менее, протяжный низкий стон Ромы был как стимуляции для разрядки Антона, который вздрогнул и тяжело вздохнул. Рома заглянул под стол и прыснул от смеха, увидев Петрова, который морщился, пока пытался убрать слизь со своего лица, морщась сильнее от того, что убирал он её склизкой от своей спермы рукой. —Дать салфетку, горе-ребёнок? —Нет, я об твои штаны вытру. И спрячь свой шланг уже, а то не думаю, что Игорь Дойдуевич поймёт, если увидит меня под столом перед твой высунутом членом. Рома лишь цокнул на эти слова и кинул влажные салфетки Антону. Вытеревешись, Петров попытался вылезти, но из-за долгого сидения на коленях, он опустился обратно, тяжело выдохнув. —Бля, ноги болят. Я, пожалуй, тут навсегда останусь. —Тебе помочь? —От мусоров помощь не принимаю. Рома хмыкнул и отодвинулся на стуле, чтобы освободить путь Антону, который решил полезть на четвереньках. Встав с пола, он принялся разминаться. —Я всё ещё не понимаю, что это было. Зачем, Петров? —Давняя мечта, капитан Роман. Но ты же не был против. —Был, но так получилось. И не смотри на меня так, я тебя в обезьянник посажу. Раскрасневшись, упрекнул Антона Рома, увидев, что тот уже собирается подшутить. Антон лишь цокнул, забрал очки со стола и сел о братно на стул, решая поделиться увлекательными историями со вчерашнего Дня рождения. —Ну, в общем...