Именинник

Космос. Пространство и время. Миллиарды и миллиарды звёзд. Неисчислимое количество миров, где не ступала нога человека. — Неужели я так много хочу? — поинтересовался Джим, заново оценив ситуацию. — Хотя бы одну — одну! — нормальную высадку среди этого бесконечного разнообразия. Можно даже в качестве исключения. Планета, на которую они высадились, принадлежала к классу М и отвечала всем необходимым требованиям. Кислородная атмосфера позволяла дышать без дополнительных приспособлений, а в полях и буйных зарослях обитала лишь всевозможная мелочь — видимо, время крупных хищников ещё не наступило. Последним покидая челнок, Джим привычно отметил расходящиеся траектории остальных и спрыгнул в приятно отпружинившую траву. Пара шагов из тени шаттла по плотной низкой растительности, и от штурмовых ботинок мгновенно протянулись две короткие контрастно-тёмные тени. Джим с удовольствием оглянулся и тут же сощурился: оба разноцветных солнца — желтоватое и помельче, почти белое — плавились чуть ли не в самом зените. За шаттлом, буквально в нескольких метрах, резко, без перехода, начиналась стена леса. А прямо перед Джимом во всю ширь раскинулось бескрайнее поле, упираясь размытым краем в светло-синее небо. Там, над линией горизонта, в невообразимой дали, едва видимые, угадывались сразу две радуги — совсем прозрачные, одна над другой. Джим зажмурился, выдохнул и вдохнул уже полной грудью. Простор и тишина — ни ветерка, ни шороха. — My r-rubili les, my kopali rvy, — донеслось из-за хвостовой части шаттла. — Vecher-rami k nam vyhodili l`vy! Усмехнувшись, Джим двинулся в обход, навстречу Чехову. Иногда их навигатора пробивало на прекрасное — не всегда вовремя, к сожалению — но здесь явно к месту, судя по ритму. Внезапно очень захотелось узнать, о чем речь. — No tr-ruslivyh dush ne bylo sr-red` nas! — раскатисто налегая на «р», отрапортовал тот, явно к кому-то обращаясь. Джим на ходу пригнулся. В траве смутно проглядывалось жёлтое и вроде бы пушистое. Размером примерно с кулак. Чехов узнаваемым жестом поднял руку: — My str-relyali v nih, celyas` mezhdu… — Отставить! — рявкнул Джим, прыжком вылетев из-за шаттла. Подпрыгнули оба — и Чехов, и пушистик. Пушистик, кажется, даже выше. Только Чехов прыгал на месте, а пушистик сходу рванул в лес. — Кэптин?.. Кэптин, вы его спугнули, — печально сообщил Чехов, продемонстрировав контейнер вместо померещившегося фазера. — Ай-ай-ай! — заголосило из-за деревьев. Кажется, в лесу пушистику тоже не понравилось. Спок работал молча, упорно не желая впечатляться количеством эпитетов, характеризующих сказочных существ и полезную технику — гоблинов и компьютеры — а также разнообразием оксюморонов, образующихся с помощью обманчиво простых определений. Однако доктор МакКой, собирающий образцы для исследований, не менее упорно рушил устоявшиеся рамки. «Слепой компьютер», «бездушный компьютер», «остроухий компьютер». Звучало как джаз — нелепая гармонически, но нелогично приятная слуху терранская музыка. Аналогия усиливалась непредсказуемо дискретными переходами на личность капитана, в основном затрагивающими небезопасные ремесленные инструменты, хранящиеся в анатомически недостоверных местах. Если, конечно, Спок правильно расслышал слово «шило» и верно истолковал значение выражения «одно место». Возможно, стоило уточнить, а заодно поддержать беседу. Хотя перебивать не хотелось — в монолитной тишине голос доктора раскрывался всеми своими обертонами, затрагивая наименее доступные в обычное время точки. — Ай-яй-яй-яй! — безжалостным ультразвуком резануло по расслабленным нервам. Адская боль вырубила всего на долю секунды. Но этого хватило, чтобы его сбило с ног. Поправка — не сбило. Сбил. И навалился сверху. — Доктор МакКой? — вежливо позвал Спок, не рискнув поменять принятую позицию без явного согласия партнёра. Перед глазами причудливым зигзагом нарисовался небольшой жёлтый шар. Подпрыгнул, и шипя, как проколотая шина, исчез на полвторого. Логично было констатировать у себя тяжёлое сотрясение мозга и галлюцинации, но диагностика показала, что основной удар пришёлся ниже — не забыть спросить, это ли место имел в виду доктор МакКой — и жизненно важные органы не пострадали. — Боунс?! — у наклонившегося к ним капитана глаза стали примерно одного диаметра со сбежавшим шаром. Только очень-очень синие. После чеховского «ой, там же коммандер с доктором» — больше прочитанного по губам, чем услышанного за воплями обиженного пушистика — Джим на всякий случай рванул следом. Не то, чтобы два здоровых офицера ЗФ сами не справились. Просто втроём у них наверняка больше шансов поймать прыгучий образец. — Оставайся здесь и свяжись со Споком, — выдал он не самую выполнимую команду. Учитывая, что животина так усиленно жаловалась на жизнь, что между деревьями аж треск стоял. В лесу сразу стало ясно, что сравнение со стеной не зря пришло ему в голову: стволы стояли слишком плотно; торопиться за ярко-жёлтым пятном приходилось осторожно. Пару раз он довольно неприятно ударился плечом, зато приноровился угадывать опорные точки в зигзагообразной траектории пушистика. Так наловчился, что не сразу понял, что адов шум, наконец, стих. Где-то поодаль гуляло эхо — или ещё участники подтянулись, не суть важно. Важно, что комм ловил, а жёлтое пятно двигалось всё медленнее. Полянка всё равно началась неожиданно — Джим с разгона вылетел на ровное место. И уже по дороге охренел настолько, что забыл, зачем пришёл. Вместо Спока и Боунса, вроде бы как собиравших образцы, там был Спок и ещё кто-то — очевидно, из научного отдела, судя по форме. И образцы они точно не собирали. По крайней мере, не в контейнеры. И Спок, похоже, так увлёкся, что даже явления капитана не заметил. Джим мысленно скрипнул зубами, хорошо понимая, что раз вулканец в сознании и моргает, но позволяет так на себе валяться, то дело ещё хуже, чем показалось с разбега. — Помощь не нужна? — почти весело окликнул он, пытаясь рассмотреть кого-то, кто почти закрывал собой вальяжно развалившегося на травке Спока. Кого он обязательно переведёт в другую смену, чтобы тот больше никогда — никогда! — не мешал коммандеру… и не только коммандеру, но и всем остальным, нормально работать. — Пардон, не узнаю с этого ракурса. Самое поганое, что Джиму явственно виделось что-то знакомое в определённых очертаниях. Вот прямо очень знакомое, но никак не ухватывалось. То есть, он знал всего двух индивидов, на которых форменный низ смотрелся настолько удачно. А затем предполагаемый враг и искуситель коммандеров приподнялся на локтях и повернул в его сторону ярко-жёлтую физиономию. — Боунс?! — выдохнул Джим. — Это… Спок, это Боунс? Кто-нибудь ранен? Ну? — потребовал он, чувствуя, что случилось что-то похлеще потенциально разбитых сердец. — Моё состояние удовлетворительно, — замедленно доложил Спок, не отводя внимательного взгляда от Боунса. Всё еще жёлтого и охрененно странного — словно бы принявшего другие очертания. — Что за шутки, ребят? — предположительно не раненый Боунс опустился обратно на Спока, поёрзал, поудобнее устраиваясь у того на животе и бесхитростно обтёр лицо об форменку на его груди. — Если вы думаете, что это смешно — то нет! И что за дрянь у меня на морде? В похищение, что ли играли? Идиоты! Джим отказывался верить в то, о чём говорили ему глаза. — Ой, а вы кто? — до Боунса, кажется, наконец дошло, что лежит он не на кровати и даже не на коврике. Снова приподнявшись, он уставился на Спока, несколько раз моргнул, а затем повернулся к Джиму: — Ты кто такой, чёрт возьми?! — и без перехода просветлел лицом: — А-а-а! Я понял! Ребят, если вы за нами наблюдаете, хочу сказать, что вы очень круты! Сделать мне такой подарок на день рождения! Обалдеть! Из выданного потока сознания Джим вычленил только «день рождения». Всё остальное наложилось на тот факт, что черты лица Боунса действительно изменились. Не особо отчётливо, но явно. Даже сквозь жёлтые полоски просматривалось. Волосы растрепались и вроде как отросли. Морщины частично исчезли, частично разгладились. Щёчки стали круглей, а губы пухлей, причём над верхней пробивался ну совершенно пацанский пух. А в общем и целом Боунс выглядел максимум лет на восемнадцать. — Вы не могли бы… — начал Спок, неожиданно залипнув на карих глазах напротив. — А, да! — поспешил приподняться Боунс, уперевшись ладонями ему в грудь. — Воу! Настоящие актёры! Во сколько ж им обошёлся мой подарок? Очешуеть! — ладони неловко соскользнули, и он снова повалился на Спока. Джима разрывало между офигением и охреневанием, но глядя на неудержимо зеленеющую физиономию коммандера, он не сдержался и застонал от смеха. Возня приобретала флёр двусмысленности, тем более что Боунс, кем бы себя сейчас ни считал, всё равно был отчаянно горяч. А уж в тандеме со Споком… — Коммандер, отставить растление малолетних! Ну извините, само вырвалось. Отразив недоуменный взгляд, Джим приподнял брови, намекнув, что в каждой шутке только доля шутки. Спок отвернулся и лёгким движением бёдер перевернул Боунса на спину, заставив того вскрикнуть от неожиданности. — Ваши намёки, — легко поднявшись с земли, Спок оправил одежду. Выпрямился и очень холодно посмотрел в глаза, — не заслуживают моего внимания, поскольку являются инсинуацией. Ой ли? — мог бы сказать Джим. Но решил оставить до лучших времён. — Э, ты на кого батон крошишь, дедуля?! — напомнил о себе Боунс. — Наверняка тридцати нет, а поди ж ты, олда из себя корчит. Бровь Спока настолько изящно изогнулась, что Джим тут же послал к чёрту все претензии. — Батон? — переспросил Спок, обращаясь к Джиму. — Дедуля? — подняв обе брови, расхохотался Джим. — Да что ж за голоролка такая?! — возмутился Боунс, тоже поднявшись и попытавшись отряхнуться. — Хоть бы предысторию рассказали, что ли. А то только издеваются, воспитывают и на всякие непристойности намекают! — он зло зыркнул исподлобья. — Меня, кстати, Ленн зовут. У Джима горло сдавило от нежности. Пришлось вдохнуть поглубже и отвернуться, чтобы взять себя в руки. Ленн, значит. Краем глаза он зацепил абсолютно ровную мину Спока — коммандер всегда именно так и напрягался, когда ему что-то слишком сильно нравилось. — Так, — последняя проверка, хотя и без того все предельно ясно. Но беспечные капитаны долго не живут. Как и их экипажи: — А теперь хорошо подумай и отвечай правду. Учти, Спок поймёт, если ты соврёшь. Кто ты такой и куда дел нашего доктора Леонарда МакКоя. Ленн, до сих пор скептически кивавший в такт, распахнул глаза: — Кто? Доктор? Я? — ткнув себя пальцем в грудь, выпалил он. И тут же выставил перед собой обе руки, словно опасаясь нападения: — Так, спокуха, братишки! Джим переглянулся со Споком. — Я и есть Леонард МакКой, — тщательно выговаривая слова, сообщил Ленн. — Я, конечно, когда-нибудь стану доктором, — снова сбился он на привычную манеру. — Но сейчас я ещё только на втором курсе медицинского. А мои придурочные друзья… которые больше мне не друзья, — уточнил он, — решили меня поздравить идиотск… отличной ролёвкой. Ни черта мне при этом не объяснив, что от меня требуется. Вы сами-то кто?! Джим потёр лицо, скрывая улыбку. В принципе, чего-то в этом духе он и ожидал. Главное, что прецеденты уже случались, и медчасть вполне достойно с ними справлялась. Оставалось лишь доставить Ленна на корабль и надеяться, что эффект удастся снять быстро и без последствий. — Я капитан Кирк, USS «Энтерпрайз», — приветливо сообщил он. — Это мой первый помощник, коммандер Спок. А у тебя, значит, день рождения? — Да, — Ленн чуть смутился, и Джим спинным мозгом почувствовал, как их общая со Споком температура одновременно повышается сразу на градус. — Говорю же, — Ленн знакомо взмахнул рукой, — ребята мне подарок сделали. А вы актёры? Или это гололюкс? Никак понять не могу, — пожаловался он. — Возможно, вы в любом случае будете любезны нам подыграть, — одним махом решил проблему Спок. — И проследовать за нами на Энтерпрайз для осмотра. Джиму снова показалось, что углы губ коммандера подозрительно подрагивают. — Значит, всё-таки актёры? Вы с Дедулей как-то определитесь, что ли, — Ленн кивнул в сторону Джима и театрально закатил глаза. — А то у меня ведь чуть крыша не уехала! Придурки, — прошептал он еле слышно. — Ну, пошли, внучок, — хохотнул Джим. Достал комм и вызвал Чехова: — Заканчивайте и возвращайтесь на шаттле. Мы с коммандером и доктором МакКоем транспортируемся. Всё потом, отбой, — не желая объяснять, почему Боунс внезапно не против прогрессивных методов перемещения, Джим прервал связь и вызвал «Энтерпрайз»: — Поднимайте троих. «Перенос на корабль» ощущался примерно так же, как и представлялся — чуть более захватывающе, чем на короткие расстояния. Ленн огляделся. Насколько он видел, такая «игра» стоила баснословных вложений, которых у его приятелей было примерно столько же, сколько у него самого. Не много. Но не у родителей же попросили, в самом деле? В общем, что-то не складывалось. Голография тщательно воссоздавала внутренности космического корабля в реальном масштабе. Здесь даже пахло иначе, чем на планете. Подмечая удивительные детали, Ленн прошёл за двумя симпатягами по коридору, спустился на турболифте, вдоволь натаращившись на обоих, и наконец остановился вместе с ними перед сдвинутыми дверьми. — Доктор М’Бенга, к вам пациент, — сказал в коммуникатор «капитан». Ну да, ну да — молодой, синеглазый, ну совсем-совсем не модель, а именно капитан. Второй и то больше подошёл бы, по крайней мере вёл себя так, будто не догадывался, насколько шикарно выглядит со своими ушами-бровями-губами-плечами-пальцами… — Кхе-кхе, — прокашлялся от входа эбеново-чёрный тип в медицинской форме. — Прошу. Ладно, этот хотя бы смахивал на медика. Профессионально-пронзительным взглядом — уж точно. — Передайте моим друзьям, что я ищу новых, — мрачно пробурчал Ленн после первой полусотни анализов. Не сказать, что болезненно, но — чёрт бы их всех побрал! — неужели действительно необходимо настолько скрупулёзно придерживаться реализма? Учитывая, что половину они ещё не проходили, а вторую какой-то идиот адаптировал так, что Ленну попеременно хотелось то шею ему свернуть, то медаль вручить. Ещё через полчаса в лазарет примчался мальчишка — тоже в форме, едва ли старше самого Ленна. Притащил какую-то жёлтую пушистую фигню — кажется, именно ту, которую он видел на предыдущей локации. Отчаянно краснея, парнишка всучил контейнер с фигнёй остроухому красавцу и виновато потаращился на Ленна: — Мы все очень за вас переживаем, доктор! — выпалил он перед уходом. Акцент у него был убойный, Ленн даже не сразу въехал в смысл. А когда въехал, подумал, что не отказался бы ощутить всё это в реальности. Вообще, он вполне мог стать таким доктором, которого любит экипаж. Хотя, какой экипаж? Вряд ли Джоселин, когда они поженятся, захочет, чтобы муж по пять лет зависал в космосе. Где, между прочим, полно опасностей. «Доктор» взял очередную пробу и отошёл к синеглазому с остроухим. Ленн не прислушивался, о чём они там совещались — гораздо больше ему нравилось разглядывать «вулканца». Занятно, что чем наглее он таращился, тем явственнее выделялся зеленоватый грим. Фантастика. Ленн хорошо помнил, как ощущалось в руках жёсткое сильное тело. И как легко тот выкрутился из вполне осознанной хватки. Кстати. Слабаком Ленна вряд ли кто мог назвать. Удивительная лёгкость, с которой его отодвинули, тоже неплохо вписывалась в перечень странностей. Как и осторожность, но в другую графу, потому что Ленн точно знал, что вулканцы очень трепетно относятся к личному пространству. Спок отличался. Интересовал, интриговал и… Чёрт! Ленн очень надеялся, что не вспыхнул, когда, в очередной раз скользя взглядом по Споку, понял, что синеглазый с не меньшим интересом изучает его самого. Ухмыльнувшись, он с вызовом уставился в ответ. — Капитан, исследования доктора М’Бенги показали, что интенсивные переживания положительного характера способны ускорить процесс возвращения в естественное состояние, — отвлёк «капитана» от гляделок Спок. Выглядело так, словно у коммандера по жизни эмоций не больше, чем у компьютера. Хотя Ленн поставил бы на любое время в любимой анатомичке, что это только видимость. — С вероятностью девяносто и двенадцать, для доктора МакКоя таким переживанием может стать популярное на Земле ежегодное ритуальное мероприятие, на котором людям напоминают про их заслуги, — не глядя на Ленна, Спок протянул ему чёрную футболку. — Ты про день рождения? — забавно поморщившись, уточнил синеглазый. Ленн взглянул на него с уважением. Сам он из тирады ни черта не понял, кроме того, что высокоэффективные и суперлогичные комьютеры такие вещи считают излишними, но ради общего блага — то есть, ради него, Ленна — могут и потерпеть. Стало приятно. И ещё приятнее, когда выяснилось, что футболка либо очищена, либо заменена на новую, потому что пахла свежестью. — Спасибо, коммандер, — Ленн прищурился. — Отлично, — обрадовался синеглазый. — Считайте, это приказ. Доктор М’Бенга, на вас креативная часть программы, а ты проследишь, чтобы никаких факапов. — Есть, сэр, — кивнул Спок. А у Ленна по спине пробежали мурашки. Чёрт! От этого «сэр» захотелось чего-то более конкретного. Например, похода в холодный душ. Срочно. — А пока команда занимается организационными вопросами, я устрою тебе экскурсию по кораблю, — многообещающе улыбнулся «капитан». — Пошли. Два душа. Один холодный, второй ледяной. Распределить ресурсы и организовать мероприятие Споку удалось даже в более сжатые сроки, чем планировалось. Возможно, одной из причин стала личная заинтересованность участников. Нелогично, но у эмоционально ориентированных рас одинаковые виды заданий отличались результатами, в зависимости от итоговой цели. Стоило только упомянуть, что поручение важно для оптимизации состояния доктора МакКоя, и лишние вопросы исчезали сами собой. Больше всех старался энсин Чехов. Спок дважды объяснил ему, что нелогично чувствовать вину из-за стечения обстоятельств. Однако от избытка чувств энсин изъяснялся ещё более невнятно, чем обычно — возможно, Спок просто неверно понял причину волнения. В любом случае, на вопрос о предпочтениях доктора МакКоя, Чехов дал тот же ответ, что и шестьдесят и двадцать четыре сотых всего экипажа: — Гипо! — Вы хотели сказать, прививки и вакцины, — скрупулёзно поправил Спок, — и острые предметы. Глядя, как Чехов судорожно кивает, Спок понял, что никогда не постигнет фантазии капитана, «запилившего», по его собственному выражению, абсолютно ненужный опрос. — Нам потребуется классический вариант старого образца, — уточнил Спок. — И достойная упаковка. — Перевязать ленточкой? — с надеждой спросил Чехов. — Это было бы приемлемо, — согласился Спок. Тут же всплыло, что для людей в различных ситуациях значение могут иметь самые неожиданные нюансы. Например, цвет ленты. Мысль о цветовых предпочтениях завела в никуда — доктор МакКой с впечатляющей настойчивостью избегал гражданской одежды, а в оформлении собственной каюты преуспел не больше самого Спока. Использовал лишь то, что выдавал репликатор, и если позволяло качество — не по одному разу. Чехов всё ещё таращился, благо скорость мыслительных процессов вулканцев позволяла обработать и не такой массив за доли секунды. Возможно, стоило подойти с другой стороны, и представить, какой цвет оптимальнее гармонирует с внешним обликом доктора. С тоном кожи, например. Ошибка. — Цвет ленты допустимо выбрать рандомным образом, — поспешно выдал Спок. Развернулся и двинулся в каком-то направлении, на ходу корректируя полученные данные. Внутренний компас упорно указывал на смотровую палубу, а значит, через два коридора следовало повернуть к площадке турбо. Чтобы утопить обратно неизвестно откуда всплывшую картинку — доктор и ленты — потребовалось непозволительно долгое время. Одна и четыре минуты. И не факт, что ей опять не удастся вынырнуть в наименее подходящий момент. — Видишь? Бояться космоса может только тот, кто не видел его так близко. Смотри, как красиво, — обведя рукой разноцветные скопления звёзд и туманности, синеглазый капитан бархатно понизил голос. По телу пробежал очередной табун мурашек. Но на этот раз не от сладострастного голоса, а от того, что в смотровом экране отразился вставший за их спинами Спок. — Прости, Дедуля, но мы тут не одни, — едва слышно фыркнул Ленн на ухо синеглазому и хитро ухмыльнулся. Со стороны наверняка выглядело так, словно он интимно шепчется с капитаном. — Капитан Кирк, — раздалось резко и сухо. — Напоминаю, что доктор уже член экипажа, помнит он или нет, — выделив «уже» интонацией, отрапортовал Спок. — Фуршет готов, все ждут только вас. — Вас — это меня или его? — прищурился синеглазый, не торопясь образовать дистанцию. У Ленна внезапно возникло ощущение, что речь не совсем о праздничной жранине. — Обоих. Ощущение усилилось до жаркой неловкости. К тому же капитан слишком сильно сжал руку на его локте. — Мистер Спок, — машинально перехватил инициативу Ленн. — Вы меня проводите? — Разумеется, — спустя секунду официально ответил тот. Атмосфера приходила в норму гораздо менее стремительно, чем накалилась, но эту секунду Ленн отлично ухватил. Как и нечитаемый взгляд, который Спок бросил на синеглазого, пропустив Ленна вперёд. На подходе к выбранной для торжества комнате отдыха Джим перестал пытаться сдерживать улыбку и собирать мысли в кучу. Поэтому просто тихо и бессмысленно растаял, когда Ленн совсем по-детски выдохнул, увидев ярко украшенную кают-компанию. — Спасибо! — прошептал он, на эмоциях схватив коммандера за руку. Кажется, Спок ощущал примерно то же, потому что руку не высвободил, а под смех и аплодисменты провёл Ленна к подготовленному месту. Сам разместился справа, а Джиму тут же освободили кресло по левую руку. Непривычно довольная — может, даже слегка самодовольная — Ухура вручила им по коктейлю: — Безалкогольные, — предупредила она, вызвав ещё волну смешков. — Вам, доктор МакКой, пока рановато, — добавила она, почти не вздрогнув, когда Скотти тоже оценил шутку. — Тишина! — не в состоянии прекратить улыбаться, скомандовал Джим. — Тишина! Сначала подарки, потом поздравления! — Та-дам! — радостно подхватила сестра Чепел с углового столика. — Подарки! Подпихнула локтем соседку — тоже блондинку и тоже симпатичную — и они вместе извлекли на свет довольно внушительное блюдо. По бортику посудину обвивали радужные ленты, а внутри лежало… — А что это? — поинтересовался Джим, очень стараясь не делать поспешных выводов. Над капустными листьями возвышались два полукруглых розоватых холмика, между которыми что-то влажно блестело. Собравшиеся притихли — очевидно, каждый боролся с ассоциациями. — Доктор МакКой, — светски проговорил Спок, отвлекая на себя медленно наполняющиеся надеждой взгляды. Джим тоже знал, что если кто-то и способен исправить ситуацию, то это коммандер. — Доктор МакКой, я давно хотел уточнить у вас смысл выражения «одно место». Пока симпатичную коллегу откачивали успокоительным, а медсестра Чепел доказывала, что «шпирц» — очень известное острое блюдо классической парторианской кухни, Ухура, наконец, прорыдалась и объявила, что у них приготовлен ещё один подарок. — Ой, да ладно, — сквозь очередной приступ хохота выдавил Ленн, — можно подумать, что я первый раз вижу голую жо… — Теоретически это съедобно, — строго заметил Спок. Джим отметил, что у Ленна ямочки, а у коммандера подрагивают не только пальцы, но и ресницы — и чуть не сдох от прилива обожания. — Но не ел! — искренне обрадовался Ленн. — Эй, а можно нам по кусочку?! — Та-дам!!! — пропела Ухура, изобразив «страшные глаза» для Сулу. Посмеивающийся вместе с остальными Сулу принял серьёзный вид и странно дёрнулся. Джим смутно припомнил, что уже не первый раз — словно тот не только хохотал, но и что-то удерживал. Что-то живое? Абсолютно точно живое — то, что он сейчас передавал через стол. Белое, похожее на облачко, с ушами торчком и чёрными кнопками носа и глаз. — А это что такое? — вырвалось у Джима, пока онемевший Ленн смотрел на извивающийся и машущий лапками подарок, как Боунс на Спока. С непередаваемым выражением. — Шпиц! Всё, как в ТЗ, — отчеканил Сулу, протягивая имениннику пушистое недоразумение. — Энсин Чехов, — приторно-ласково позвала Ухура. Павел медленно поехал под стол: — Я предупреждал, что это запись для личного пользования, — съехав по грудь, простонал он. — Подробное описание в следующем файле! — Классический, старого образца, — подтвердил Сулу, все ещё протягивая пушистую кроху Ленну. — Я в раю, — отмер именник и привстал, чтобы забрать подарок. — За это нужно выпить! — громогласно объявил Скотти, обменявшись смешками с вернувшимся Сулу. И словно повернул рубильник. Все принялись тянуться и чокаться; кто не нашёл, где присесть, теперь оказались в выгодном положении, потому что каждому хотелось подойти и сказать Боунсу, какой он замечательный. Отсутствие риска наткнуться на отповедь или язвительный комментарий явно творило чудеса со старшим офицерским составом и всей медчастью в полном комплекте. Джим на них на всех насмотреться не мог. Зато заметил, что Ленн подбил Спока чокаться — ну с ума же сойти! — Желаю вам, будущий доктор МакКой, — молвила Ухура, старательно не глядя на Чехова, — чтобы вас всегда понимали так, как нужно, а не так, как слышно. — Мы с ребятами, — смущённо проговорил следом Сулу, — желаем вам вновь обрести себя — такого, какого мы все вас знаем и любим. Чехов, наконец, снова сел нормально, а там и голос прорезался: — Будьте добрее, и к вам потянутся люди, — краснея, выпалил он. Ленн выглядел таким счастливым, что Джим не удержался: — По одной из традиций нашей родной планеты именинников нужно дёргать за уши, — подмигнул он. — Сколько лет, столько раз дёргают. — То есть, ты тут самый старший? — уточнил у Спока Ленн. — Это только до восемнадцати! — отважно возразил Чехов. — А после восемнадцати что? — Джим послушно переключился, сделав вид, что не в курсе. — А после восемнадцати целуют. — Что, прямо все сразу? — Ленн ухватил подарок покрепче и сверкнул счастливой улыбкой в сторону Спока. — Столько лимонада мне точно не выпить. — Я им тоже так говорил, — отчаянным шёпотом поделился Чехов, пока оживившийся Скотти семафорил Джиму обоими глазами, пуская по рукам в его сторону подозрительно запотевший бокал. — Попробуй этот, — подмигнул Джим Ленну, дождавшись, пока контрабанда доберётся до адресата. — Можешь заодно ответную речь сказать. Судя по виду, алкоголя любимому доктору уже не требовалось — то ли дури ему сегодня достаточно предоставили, то ли эффект присутствия сработал. Выглядел он потрясающе: раскрасневшийся, довольный, одновременно и вздёрнутый, и удовлетворённый. Джим посмотрел на Спока. Коммандер мог сколько угодно сохранять невозмутимость, глаза всё равно выдавали. А уж как он бережно держал вручённую собачку… Та даже зевнула и прилегла ему на локоть. — Господа, — встав, негромко начал Ленн. — Не знаю, что там будет дальше, но это самый лучший день рождения за все мои восемнадцать лет. Народ понемногу замолкал, словно загипнотизированный мягкой южной речью. — Вы все — лучшие, — в полной тишине он салютнул бокалом и отпил. — До дна, — шёпотом пискнул Чехов. — Отставить, — ужаснулся Джим, прикинув, чего туда мог намешать давно развеселившийся Скотти. Но его уже никто не слушал. — До дна, до дна! — скандировала любимая команда. И даже Спок не возражал. Пришлось напомнить себе, что все считали, что там лимонад. — А теперь, — допив, Ленн отставил бокал и нахмурился. — Теперь… — Поцелуи? — несмело предложил Чехов, под шумок подобравшись поближе. Ленн затряс головой и покачнулся. Краем глаза Джим заметил, что Спок поднялся и передал белое облачко Чехову. — Доктор? — тихо спросил он, переместившись ближе. Джим тоже встал, готовый поддержать Ленна со своей стороны. — Точно. Поцелуи, — странным голосом сказал тот. — А зачем? — Потому что тебя все любят, — объяснил Джим, чувствуя себя полным идиотом. Казалось бы, ну что такого — чмокнуть очень юного Ленна в щёку. Тем более такого, который сам кого угодно соблазнит — вон, даже Спок повёлся. Главное, не увлечься и не распустить руки. Джим решительно завёл ладони за спину, зажмурился, потянулся и очень нежно поцеловал первое, что подвернулось под губы. — Джим, ты целуешься с компьютером, — дурным шёпотом сообщили снизу. — Поэтому я хотел бы уточнить — это рай или ад? Где мы, и что происходит? Джим отпрянул от очень зелёного Спока, посмотрел на очень белого Павла, а затем опустил взгляд на очень красного — родного и любимого — Боунса, потерявшего дар речи, и, кажется, переживающего паническую атаку. — У вас день рождения, доктор, — неуверенно объяснил Чехов. — Вы на Энтерпрайз. Мы все вас любим и дарим подарки, — он предъявил пушистую белую собачку — очевидно, в качестве подтверждения. — Ав! — тоненько сказала собачка, заперебирав лапками. Вокруг смеялись, пили за здоровье именинника, обменивались комплиментами и вообще веселились вовсю. Периодически махали ему руками, а кто-то даже смело посылал воздушные поцелуи. Наверное, ещё не поняли. — А, — сказал Боунс, обведя взглядом ликующую толпу. — Прямо... все любят? — уточнил он. — Очень, — горячим унисоном заверили Джим с Чеховым. — Тогда вопрос остаётся открытым. Вроде бы, похоже на рай, — Боунс задумчиво заглянул в пустой стакан и отодвинул подальше, — учитывая, к тому же, что выпивка отсутствует. С другой стороны… — он поднял взгляд на Джима, затем перевёл на Спока. — Вы оба тоже здесь, так что я в замешательстве. — Выпивка не проблема, доктор МакКой, — Чехов шустро сунул собачку Джиму и свинтил в толпу. — Ага, значит, не рай, — усмехнулся Боунс. — Хотя я всё равно отказываюсь верить, что это реальность. — Потому что тебя все любят? — ужаснулся Джим, любуясь чертями, пляшущими в глазах. — И это тоже, — отмахнулся Боунс, но так, что Джим сразу понял — это не та проблема. А может, никогда ею и не была. — Меня больше беспокоит, почему гоблин до сих пор молчит, а не изрыгает свои эти… нелогично, неэтично и неадекватно. Что с ним не так? Я сплю? Я умер? Эй, коммандер, меня тут все любят, а ты молчишь. Неужели в знак согласия? — Molchanie — znak soglasya, — подтвердил вернувшийся с коктейлем Чехов. — А с чем? Джим много раз наблюдал, как Боунс умудряется достать Спока. К сожалению всех, забрызганных коктейлем, умудрился и сейчас. Потому что Спок подождал, пока доктор отопьёт, а затем сообщил: — Именно, доктор. А ещё это был мой вам подарок. Очевидно, придётся придумать другой. Отряхиваясь и отфыркиваясь, хлопая Боунса по спине, Джим уже представлял, что посоветует Споку на замену. В любом случае. Даже если тот не станет просить совета. Fin