Gorgeous Magnolia

Типичный майский вечер встречал меня с распростёртыми объятиями, середина месяца, скоро лето. Я не сильно была рада этому, так как начинается сезон дождей, влажность в Токио возрастёт и придётся бороться с плесенью, снова. От этих мыслей бросает в дрожь, кому вообще нравится такая погода? Сегодня тоже было пасмурно, к вечеру немного рассеялось, но, я максимально оттягивала момент, чтобы увидеться с ним. Временами он бывает таким назойливым и гиперактивным, его характер не всем придётся по вкусу. Мне просто повезло, повезло быть терпилой. Закат переливался красивыми красками, оставляя на асфальте цветные пятна, будто лучики пытаются закрасить серый цвет. Лепестки, недавно распустившихся цветков, давно опали и гнили прямо под подошвой моих кроссовок. Розовый, переходящий в более красный, оттенок в небе не давал позитивных прогнозов — завтра точно будет дождь. Я тяжело вздыхаю от своих мыслей, достаю пачку сигарет и закуриваю. Нужно покурить заранее, перед встречей, он не любит табак, но любит аромат моих духов с магнолией. Говорит, что именно этот запах мне подходит, остальные парфюмы пахнут ему освежителям для воздуха. А какие ещё я могу получать комплименты от парней? Только такие. Проходя мимо очередного бутика, мой взгляд остановился на красивой витрине, которая подсвечивалась зелёным неоном. За стеклом стоял довольно высокий и худой манекен в нижнем белье и с белыми ангельскими крылышками. Лавандовое кружево облепило пластмассовое тело, дальше привлекая моё внимание. Почему? Я продолжала стоять с сигаретой в зубах и рассматривать каждую деталь этой вещицы: аккуратные ремешки, которые красиво обвивали пластиковые ноги, кружевное бра слегка просвечивало соски манекена и трусы, идеально прилегающие к бёдрам. Нежно, изящно, повезёт же кому-то носить такую красоту, жаль, что не мне. После этой мысли, тушу окурок об ближайшую урну. Сразу закидываю в рот мятную конфету. Я люблю смотреть на красивые дорогие вещи и восхищаться ими, вдохновляться образами, находить что-то новое для себя, а затем искать на массмаркетных сайтах их подобие с торчащими нитками, не всегда приятной тканью, зато с приятной ценой. Я была близка к месту нашей встречи, мы должны увидеться возле пекарни, где продаются его любимые десерты. Поэтому, данную встречу он считал серьёзной и просил надевать на себя "всё самое лучшее". Конечно, блять, делать мне нечего, как прийти в дорогом платье в булочную третьей волны и наслаждаться его приколами, а потом мёрзнуть, топая домой поздно ночью. На мне была лёгкая белая ветровка, расшитая рисунками, в виде веток сакуры, такого же белого цвета футболка, тёмные широкие штаны и кроссовки. Я всегда буду за удобство, в первую очередь, для себя. Поправляя свои светлые пряди, после лёгкого ветерка, смотрю на время: 20:20. Пришла на десять минут раньше, надо же. Я не люблю ждать и он тоже. Зайти одной внутрь приравнивается к самоубийству, уже прошли, уже не рискуем. Я облокотилась об стенку, время от времени поглядывая на экран телефона. Рассматривая толпу людей, которые шли по своим делам, надеялась скорее увидеть его. Все ещё не появляется, думаю, и не появится в ближайшее десять минут. Я достаю из сумки духи в фиолетовом флакончике, делаю несколько пшиков, прячу обратно. Ему понравится. Мы познакомились полгода назад на корпоративе нашей фирмы. С учётом того, что работаю на филиале второй год, увидела его впервые: в костюме, в тёмных очках и с лучезарной улыбкой, которая в тот вечер покорила меня. Я давно не встречала таких искренних людей, любящих свою работу. На фоне него, моя личность — это серое пятно, которое случайно прилипло к нему. Такое себе сравнение, конечно, но правда есть правда. Только он может заставить чувствовать себя посредственностью. Эта мысль заставляет злиться. Что он нашёл в такой, как я? Не знаю. Да, лицо симпатичное, тело тоже устраивает, но скучную личность, не смогли пережить, даже, некоторые друзья. Этот ещё держиться, пока что. Между нами не было ничего серьезного. Это не отношения, но и не дружба, что-то посередине. Наше общение началось примитиво просто: я сидела напротив барной стойки, пила вино и болтала с красавчиком барменом. Никаких планов на вечер не строила, ничего интересного в голову не лезло, только выпить, хорошо провести время и поехать домой. Всё пошло не так, с того момента, как он подсел рядом, спрашивая: — Красное вино? Ещё и на корпоративе, тебе сорок? Я не ожидала такого вопроса в мой адрес. Бармен услышав это, хихикнул, но быстро отошёл в другую сторону стойки. На моих щеках от злости появился лёгких румянец, а в голове напрочь отсутствовали идеи, как ответить или нахамить ему красиво. Получилось скомканное и неловкое: — Сорок пять, тебе какая разница, что я пью? Он слышал неуверенность в моих словах, это ещё больше подразнивало сказать мне какую-то колкость. Я знала заранее, что проигрываю в этом диалоге. Не хотелось продолжать такое общение, от слова совсем. Он не отступал и продолжил дальше, облизывая губы, словно хищник, который сейчас накинется на свою жертву: — Слишком молодое личико, как для сорока пяти. Дам тебе, пожалуй двадцать, с плюсиком. Мне стало интересно, почему такая девушка, как ты сидишь тут и втыкаешь, слушая сальные комплименты того красавчика? Держа бутылку пива в руках, он случайно стукнул кольцом по бутылке, показывая пальцем в сторону бармена. Я по привычке повернула голову в место, где мне указали, смотря на бедного парня, которого сейчас мы обсуждали. Всё же умостившись рядом со мной, он продолжил закидывать меня лишними, ненужными вопросами, на которые я отвечала неохотно. Было понятно, что он подвыпивший, в хорошем настроении и от меня уже не отстанет. — Молоденький и красивенький, будь добр, нам по шоту текилы! — вдруг он замахал рукой бармену, — не смей жадничать на лайм, это так, на будущее. Милая, текила сделает тебя более веселой. Не боись, профессия у этого напитка такая, настроение поднимать. В чём-то мы с ним схожи. Обратился он ко мне улыбаясь. Не буду самой себе врать, что эта улыбка мне нравилась и нравится по сей день. Его голубые глаза постоянно смотрели на меня, не отводя взгляда в сторону, в полумраке они оставались такими же яркими. Бармен поставил перед нами два шота текилы, соль и тарелочку с дольками лайма. — Всё конечно хорошо, но пить такое не умею, — отчаянно пыталась отказаться я, понимая, что бессмысленно. Вдруг, проканает… — Теперь, начинаю верить в то, что тебе сорок пять, — рассмеялся он и переключил свой взгляд на рюмки, — ладно, смотри и учись: сначала мы берём соль, сыпем её на руку, смотри чтобы ранок не было, а то будет больно, насыпала? Умничка, учишься прямо на глазах! Дальше, тут осторожно, может быть горячо, нужно залпом выпить рюмку и закусить лаймом, желательно двумя кусочками. Я парень нежный, горькое не люблю, только сладкое. За знакомство! После этих слов он слизнул со своей руки немного соли, сделал глоток текилы за раз и закусил лаймом, я повторила все его действия. Обжигающий горло напиток, на удивление, очень легко выпился. Впервые такое лёгкое чувство после рюмки крепкого алкоголя. — Ну как? Слишком быстро всё прошло, не так ли? — он стал закидывать меня вопросами дальше. — Довольно... интересно, — ответила я, понимая, что мой рот начинает потихоньку гореть. — Тогда, нам стоит выпить ещё, чтобы полностью окунуться в чудесную атмосферу текилы! Красавчик, повтори, — крикнул он, махая бармену. Снова выпили рюмку. Наш разговор постепенно начал приобретать краски, особенно после третьего шота. С того момента парень стал интересным собеседником, самое удивительное, что весь вечер мы так и не спросили имени у друг друга. Нам было плевать на это, нас интересовали велике темы о глобальном потеплении, голоде и…шуток про члены. На четвёртую рюмку мы стали смеяться, подкалывать друг друга, травить тупейшие шутки, иногда подзывая наших коллег. Место, которое час назад было моим тихим укрытием, стало центром внимания. С ним весело, с ним легко, с ним классно… где же он был раньше? Рюмка под номером пять позволила мне засматриваться на него. Высокий, красивый и смешной, разве у такого красавчика могут быть минусы? А что если… Шестая рюмка. Мы едем в такси к нему домой, доставая водителя своим отвратительным музыкальным вкусным. Шумные, пьяные и весёлые врываемся в его квартиру. Сочувствую соседям рядом, искренне. Мы полностью уже не контролируем себя и свои слова, что же может быть дальше? На часах было три часа ночи, не знаю почему, но я запомнила время. Мы играем в карты на раздевания. То ли мой пьяный мозг не справлялся с игрой, то ли он жульничал, в итоге, я проиграла. Воспоминание и так происходили вспышками, наш секс стал не исключением. То как мы целовались, прикасались друг к другу выглядело так, словно мы знакомы всю жизнь. Я встряхнула головой, убирая из мыслей старые моменты нашей первой встречи. Надо же, так легко на него повестись. Смотрю на экран телефона 20:31 — пришёл Годжо Сатору. — Ну, и где тебя носило целую минуту? — недовольно к нему обращаюсь. — Шёл медленнее, чтобы тебя позлить, — улыбаясь и поправляя очки, ответил он, — спасибо, что научилась ждать. Годжо подходит ближе, пальцем бьёт меня по носу, а затем обнимает. И как тут злиться? Его высокий рост на уровне с моим средним, выглядит так нелепо, но объятия, как всегда нежные и тёплые. Он слегка наклоняется ко мне, проводит рукой по волосам, аккуратно отодвигает прядь, что спадала возле шеи и целует меня. — Моя сладкая, магнолия вернулась, наконец-то, — радостно говорит он, проводя пальцами по шее. — Просил же надеть «самое лучшее» в твою булочную, — улыбнулась я, радуясь его реакции. — Пекарня, пе-кар-ня — проговорил он с наигранной обидой, — тебя по слогам учить читать нужно? Пошли внутрь, а то устала, небось, так долго ждать меня. Как мы только зашли внутрь, звоночек на входе зазвенел, в нос ударил приятный аромат выпечки и кофе. Жёлтый свет лампочек, огромное количество растений вокруг, всё выглядит довольно приятно и комфортно. Внутри немного людей, поэтому их голоса не перебивает радио, которое разбавляет всю эту прекрасную атмосферу. Мы здесь не впервые, у меня даже получилось выучить некоторые позиции товаров. Тут всегда сложно выбирать быстро и что-то одно. Я бессмысленно смотрела на витрину, пока Годжо думал на какую сладость у него сегодня настроение. Мне не нравились такие моменты, где сама не знаешь, что выбрать, так ещё и двухметровый лоб определиться не может. — Хм, давай купим друг другу десерт, придумаем ассоциации и объясним, почему именно такой, выбор? — в голове возникла идея, которой я сразу же поделилась вслух. Я увидела азарт в его голубых глазах, он кивнул в знак согласия, — только так, чтобы мы не видели и не слышали заказ. Покупай первый ты, а я займу свободный столик. Он снова кивнул в ответ, приложил палец к губе и заинтересованно стал всматриваться на десерты. Я села подальше от кассы с витриной, чтобы не слышать его выбор. На удивление, ждать мне долго не пришлось. Вскоре, он вернулся держа в руках белую коробочку и кофе. — Выбирай с умом и мудростью, — сказав это с сарказмом, Годжо поставил возле меня десерт. — Выберу с вредностью и раздражением, — съязвила я в ответ. Не получалось у меня промолчать красиво, не задевая его при первой же возможности. Что поделать, язык любви у меня такой: подколы и буллинг. Я встала из-за стола и направилась в сторону витрины с кассой. Подойдя снова к этим чудесным десертам, стала рассматривать внимательно каждую позицию. Что же выбрать? На нижних полочках лежали: эклеры разных вкусов, моти, трюфели, какие-то маленькие конфетки, чуть выше находились тáрты, пирожные с ягодами, желе, фруктовые муссы и скромные штрудели, посыпанные сахарной пудрой. На самом верху витрины стояли тарелочки с кусочками тортиков, маленькие бенто и чизкейки. От яркого и вкусного «винегрета», глаза разбегались на всё. Нет, нужно собраться с мыслями. На секунду отхожу от витрины, закрываю глаза и начинаю выстраивать в голове образ Годжо. Думай-думай, всё получится. Я выбрала ему сливочный мусс с клюквой и листочком мяты. Упаковать его было сложнее, так как он подавался в стеклянном стаканчике. Естественно, мне отказали, даже временно, сложить всё в коробочку. Бедный Годжо, тебя ожидает десерт в пластике. Мне стало немного неловко, что мой выбор будет выглядеть в таком виде. Оплатив покупку, я забрала свой заказ и вернулась за столик. — Польщён. Очень польщён тем, что ты потратила на кондитерское изделие почти пятнадцать минут! — встретил он меня своим хихиканьем и показал пальцем на коробочку, — я люблю любые десерты, ты в любом случае не ошиблась. Это так, на всякий случай. На моём лице появилась улыбка, я поставила коробку с выбранным десертом перед ним. Как только мы расставили чашки с кофе и расположились поудобнее за столом, Годжо решил открыть десерт первым. Удивительно, но я немного переживала о том, что мой выбор может ему всё-таки не понравиться. На моих щеках понемногу стал проявляться румянец, а ладони стали холодными. Как школьница, ей Богу. Сердце начинает быстрее биться, хочу провалиться сквозь землю. — Так, посмотрим, что ты решила выбрать, — потирая ладони, радостно сказал он, поднимая крышку коробки, — Что же это? Ого, ты решила подобрать мне розовый десертик, неожиданно. Он рассмеялся и посмотрел на меня. От его реакции я стала смущаться ещё сильнее, вот дерьмо. Годжо взял ложечку, попробовал десерт, снова улыбнулся и добавил: — Хм, клюквенный мусс… какой смысл в таком нежном десерте кроется? Он скрестил пальцы, подпирая ими подбородок и облокотился о столик. Его заинтересованный взгляд ожидал скорейшего ответа. — Ну-у, — неуверенно протянула я, почесав затылок, — во-первых, люблю розовый цвет, хотелось же добавить что-то от себя, во-вторых, действительно, этот десерт нежный и лёгкий. Однако, всё не может быть так просто верно? Твой характер мне вправду кажется воздушным, лёгким и беззаботным, будто у тебя никогда нет проблем. Но, если распробовать десерт со второй-третьей ложки, в ход идёт вкус клюквы, который оставит терпкость во рту. Если узнать тебе ещё ближе, чем просто на уровне «знакомых» или коллег, то становится понятнее, что характер у тебя довольно…терпкий, не каждому такое по вкусу. Украшение в виде листочке мяты, это ощущение холодка, который пробегает по моему телу, перед каждой нашей встречей. Последние слова были для меня более интимными, поскольку я не так часто рассказывала о своих чувствах людям. Он выслушал каждый мой пункт внимательно. Как только я опустила взгляд на десерт, то увидела, что вместо мусса, там оставался пустой пластиковый контейнер. Так быстро? Он, облизнув остаток десерта с ложки, сделал глоток кофе и наконец-то ответил мне: — Интересное сравнение, знаешь, после мусса действительно остаётся приятное терпкое послевкусие. Если следовать твоим словам: тебе нравится моя «терпкость» в характере и мятный холодок тебя тоже устраивает, забавно. Открой теперь моё. Я не стала растягивать момент и сразу же, после его слов, открыла коробочку. Передо мной лежали небольшие трюфели, если угадывать по внешнему виду, то шоколадные. Я слегка удивилась его выбору, нахмурив брови, неуверенно рассматривала свой десерт. Годжо явно был рад такой реакции. Он хихикнул, но ничего не сказал, ожидая ответ. — Почему именно трюфель… — стала вслух рассуждать я, — неужели, кажусь для тебя настолько маленькой? Решил подстебать меня таким образом? — И это тоже, хе-хе, — он подмигнул мне, а затем продолжил, — когда дело доходит до десертов, размер не имеет значения. Трюфель с шоколадным фондю — идеально тебя описывает. Не имея малейших догадок, относительно его выбора, я лишь молча слушала и надкусывала десерт. Для меня он довольно сладкий, не скажу, что такое люблю. Вслух не рискну такое сказать, чтобы не показаться грубой. Трюфель в шоколаде — бомба замедленного действия в мире десертов. Не подавая виду, что мне слишком сладко, я делала аккуратные глотки кофе. — Трюфель маленький и очень сладкий, но он полон такой же силы, энергии как и ты. Это куда лучше, чем быть здоровым и являться пустой оболочкой. Шоколадное фондю добавляет эстетичности с изяществом. Если чаще будешь смотреть на себя в зеркало, то увидишь, насколько ты прекрасная. Это исключительно моё мнение и не смей меня от него отговаривать. Даже, твоя ужасная страсть к сигаретам выглядит изящной. То, как ты куришь, выглядит привлекательно, к сожалению. Твоё умение отстаивать свои границы на работе, заставляют только гордиться и восхищаться. Прикольно сравнил? Его голос быстро поменялся в конце, хотя до этого, он был немного серьезнее. Годжо добился чего хотел. Я сидела смущенная и попивала кофе, чтобы максимально прикрывать лицо кружкой. — Извини, смущать не собирался, — он видел мои розовые щёки и самодовольно улыбался, победа за ним, — вкусно было? — Немного сладковато, а так да, понравилось. Спасибо тебе, — улыбнулась я, стараясь прийти в норму. Почему-то, у него всегда получалась выводить меня на подобные эмоции, никто из других парней так не мог. Только он способен засмущать меня, затем разозлить, опять сказать что-то хорошее и задушить сарказмом. Я проживала с ним все спектры своих эмоций, самое обидное было то, что не могу дать ему это взамен. Меня не покидала мысль о том, что я для Годжо — всего лишь игрушка с которой время от времени можно поиграться и выкинуть. Он мог не писать мне неделю или две, а потом возвращался. И так по кругу. Я уставала от такого общения. Нет, я истощилась от этих качелей, что были между нами, но отвергнуть не получалось. Стоило мне снова увидеть его улыбку, услышать голос, почувствовать его прикосновения... все обиды уходили на задний фон. После поедания десертов мы отправились гулять по улочкам Токио. Неоновые вывески стали ещё ярче сиять в ночном городе, фонари старались осветить каждый уголочек, а прохладный ветерок давал намёк на то, что этой прогулке никто не рад. Я поморщилась от прохлады. Эх, слишком легко оделась. Он решил провести меня к дому, по-другому никак. То ли переживал, то ли воспитание не позволяло ему, отпускать с прогулки домой самостоятельно. Мне кажется, что со стороны мы выглядим нелепо: из-за его высокого роста, он всегда ходит быстрее, а я, словно пёсик, бегу за ним. Сегодня ситуация немного изменилась — Годжо взял меня за руку, это помогло не отставать от него. В силу наших скорых шагов, мы довольно быстро оказались возле моего дома. Мурашки по телу пробегали от понимания того, что наш вечер окончен. Комом в горле, эти завершения прогулок с ним, каждый раз больно застревали. Хотелось ещё немного побыть вместе, хотя бы лишних двадцать минуточек. На последнем повороте у меня, чуть, не потекли слёзы, но я сдерживала их как могла. Он уйдёт, ещё немного, и снова не будем видеться неизвестно сколько. Почему ты так поступаешь со мной? Губы предательски дрожали, я их поджимала раз за разом, но при этом боялась того, что он заметит мое настроение. А он заметит. Ещё несколько шагов, ещё несколько минут… — О чём думаешь? — спросил Годжо, гладя пальцем мою ладонь, которую продолжал держать. — Ни о чём серьёзном, — мой голос предательски вздрогнул на первом слове, я прокашлялась, — Ну, мы пришли. Натягивая улыбку, я посмотрела на него, внутри всё разрывалось на части, ещё держусь. По ответному взгляду понятно — не верит. — Врунишка, — улыбается Годжо, — ты не любишь прощаться со мной, так всегда. Он подходит ко мне ближе, слегка наклонившись, обнимает, целует меня в щёку, затем опускается ещё ниже, целует шею. Холодные мокрые следы от поцелуев, обжигают мою кожу. На глазах слёзы предательски начинают течь. Он большим пальцем стирает их с моих щёк и нежно ещё раз целует в губы. Моё сердце стало биться сильнее, прекратить плакать никак не выходило. — Настолько соскучилась за мной? — шепчет он, слегка посмеиваясь, — плакать вредно, твоя тушь немного потекла, давай вытру. Годжо аккуратно прикасается к уголку моего глаза, вытирает чёрные пятнышки, мои губы накрываются поцелуем, он сильнее прижимается ко мне. Я не в силах что-то сказать или сделать, поддавалась ему, просто слушая каждое слово. — Я тоже очень скучал, — впервые из его губ вырвалась неуверенность, скорее, смущенность, — вот дурочка, почему сразу не сказала? К чему эта наигранность, что тебе плевать? Вопросы лишь добивали меня, заставляя прятать лицо, упираясь носом ему в грудь, я утопала в объятиях, за которыми скучала больше всего. Такая истерика у меня происходила не впервой, он привык. — Почему, почему ты всегда уходишь? Оставляешь одну, игнорируешь неделями? — я шептала эти вопросы сквозь слёзы, ударяя кулаками его по груди, он лишь сильнее прижимал к себе, руки почти перестали касаться его, — тебе нравится со мной играть в друзяшек, а иногда, смотря на твоё настроение, ещё и в партнёров сыграть можем. Я не могу постоянно так жить, почему бы тебе не оставить меня в покое? Он слушал каждое моё слово, продолжая крепко обнимать, ждал пока я не успокоюсь. В этот раз, мои эмоции вылазили мне боком. Перед ним я выгляжу мелкой истеричкой. — Вот же, я слишком сильно задержался, домой уже не попаду, — Годжо смотрит на экран своего телефона, — придётся остаться здесь. Могу ли я побыть твоим гостем, всего на одну ночь? Он полностью проигнорировал мой поток обвинений, зато сказал это. Я немного удивилась, так как раньше наши вечерние прогулки не доходили до того, что Годжо оставался ночевать. Мне не хочется отпускать его. Молча киваю в знак согласия и мы заходим в мой домик. Я знаю, что он соврал на счёт времени, сейчас нет и полуночи. Не стану озвучивать вслух это, пожалуй. Мы молчим, разуваемся и заходим в гостинную, которая была частично и кухней, часть комнаты разделяла небольшая арка. Повезло же мне сделать вчера уборку, хоть не так грязно. В раковине валялись две несчастные и грязные тарелки, а на диване лежала моя домашняя футболка. Мой домик был маленьким, светлым и комфортным. По взгляду Годжо я замечаю, что ему понравилось здесь находиться. — Миленько, — прошептал он садясь на диван, — присядь сюда, пожалуйся ещё. Когда твой голос грустный, он так красиво звучит. Годжо похлопал себя по ноге, давая намёк, что сесть я должна на него. Идиот. Решил меня подкалывать, когда нахожусь в таком уязвимом положении. — У меня дивана хватает для того, чтобы просто сесть рядом, — бубню я, снимаю с себя ветровку, кладя её на пуфик,— разденься, будь добр. Ничего не говоря, Годжо снимает свою верхнюю одежду и кидает на коврик. Грубиян. Я подхожу её поднять, наклоняюсь, в эту же секунду он подхватывает и сажает меня на свои колени. — Я же сказал сесть ко мне, а не рядом со мной, — шёпотом говорит он, дыша в мою шею, — какие же у тебя парфюмы стойкие, снова чувствую аромат магнолии. Прекрасные. Годжо проводит носом по моей коже, затем аккуратно целует шею. Его руки обвили мою талию, сопротивляться нет смысла, я сама хотела, чтобы он был ближе и никуда не уходил. — Ты так много задала мне вопросов, аж голова кружится, — гладит меня за талию, продолжая шёпотом говорить, — вопрос номер один: «почему ты всегда уходишь»? Хм-м, неактуальный вопрос, я же не ушёл. Что там было дальше, а точно, номер два: «почему игнорируешь неделями?». Я мальчик взрослый и бываю занят, а ещё мне так нравится тебя дразнить и наблюдать, как твоё сердечко скучает по мне. «Почему бы не оставить меня в покое?»… я действительно тебе так неприятен? Последние слова он говорит с наигранным грустным голосом, продолжая гладить меня. Его руки уже оказались под моей футболкой, холодные прикосновения пальцев оставляли мурашки по коже. Это так контрастировало на фоне обжигающего дыхания, что меня немного пробило на дрожь. Он с удовольствием наблюдает за реакцией моего тела, «случайно» прикасаясь к груди рукой, будто дразня. — Не слышу ответа на свой вопрос, — после этих слов, холодным пальцами он дотрагивается к моим сосками и начинает массировать их, — тебе что-то мешает ответить? — Н-нет, — от приятных ощущений я вовсе не контролирую свой голос, — ты мне приятен. Мне было обидно чувствовать от тебя холод… Годжо улыбнулся и поцеловал меня, не давая закончить мысль. Его поцелуй в этот раз более страстный, наши языки переплетаются. Сердцебиение учащается, тело начинает пульсировать. От его прикосновений, я всегда таю быстрее, он знает это и использует против меня. Не отстраняясь от поцелуев, мы продолжаем гладить друг друга, прижимаясь всё сильнее. Я села в более удобное положение так, что теперь сидела на нём, а не краю его коленей. Он вернулся к моей груди и стал массировать её, затем вовсе заснул голову под мою футболку. Его язык дотронулся моих сосков, рисуя узоры. Одной рукой продолжал сжимать мою грудь. Тяжело дыша, кусаю губы, своими пальцами вцепилась в его плечи. Под собой я начала чувствовать, как его член стал упираться в меня, даже сквозь одежду. Надо же, сегодня мы возбуждаемся одновременно. Это мой дом, я не позволю, чтобы он воспользовался случаем начать первым. Кажись, настало моё время доминировать. Приподнимаюсь и рукой начинаю нащупывать его ширинку. — Кто-то сегодня нетерпеливый, — ухмыляется он, но не останавливает меня. — Ты сегодня гость, придётся немного сыграть по моим правилам, — я приближаюсь к его уху, шепчу эти слова, целуя в щёку и замечаю, как он начинает краснеть, — не стесняйся, чувствуй себя, как дома. Я расстегиваю ширинку, снимаю с него футболку и становлюсь коленями на свой мягенький коврик. Перед тем, как начать прелюдию, обращаюсь к нему: — Правило игры одно: тебе запрещено говорить и открывать глаза, советую его не нарушать. Он кивает молча. Такой послушный, когда дело касается желаний. Я провожу рукой по нижнему белью, раздевать ещё рано, пускай помучается. Чувствуя насколько твёрдый стал его член, начинаю пальчиком водить по нему, туда-сюда. Вижу, как он начинает тяжело дышать, сжимая кулаки. Вены на его предплечьях стали потихоньку проявляться. Это возбуждало меня до невозможности, особенно, осознание того, что сегодня доминирую я. Продолжая гладить только ткань, начала чувствовать как член становится горячее. Пальцем дразню головку, бельё лишь добавляет ему немного щекотливых ощущений. От чего Годжо слегка постанывает, из его губ вырывается тихое: — Блять. Я на секунду поднимаюсь к нему и поцеловав в губы, полушепотом говорю: — Ты нарушил правило, глупыш. Бью его пальчиком по носу, затем снова встаю на колени. Рукой я сильно сжимаю его член, от неожиданности он громко простонал. Извини, но предупреждение было. Мне нравилось чувство того, что теперь я играю с ним. Можно считать это маленькой местью. Я снимаю с него бельё, обнажая половой орган. Мои руки так же замёрзли, холодные пальцы прикасаются к нему. Годжо начинает дышать ртом, ещё сильнее сжимает кулаки, но глаза не открывает. Послушный. Рукой я провожу вниз-вверх по члену, чувствуя подушечками пальцем каждую венку. С очередным прикосновением мой темп ускоряется, щёки горят от удовольствия, а внизу живота пульсирует всё больше и больше. Выдохнув, языком прикасаюсь к члену, оставляя мокрую дорожку, останавливаюсь возле головки и осторожно облизываю её по кругу, затем возвращаюсь к началу. Трясущаяся рука Годжо автоматически потянулась к моим волосам. Он схватил меня, но аккуратно, затем левой рукой помог заправить пряди за уши. Этот жест мне показался довольно милым, хоть и нелепым, потому что с закрытыми глазами сделать всё быстро не вышло. Я улыбнулась и вернулась к делу. Ещё раз лизнув аккуратно головку, взяла член в рот, с каждым вдохом опускаясь всё глубже. Язык играл с ним, губы нежно обволакивали его плоть. С каждым толчком, из глаз начали течь слёзы, Годжо рукой аккуратно прижимал мою голову. Его рука продолжала трястись, он стонал от каждого прикосновения моего рта. Неужели такой чувствительный или давно никого не было? Наш последний секс произошел случайно. Ничего нового. В тот день он с кем-то подрался, я пришла помочь обработать раны, дело потом перетекло в массаж, а с массажа в секс. Мне тяжело было в тот момент сдержаться. Потрогать красивое тело и не приставать к нему? Особенно, когда никто не против? Это же преступление! Мне нравился весёлый Годжо, но спокойный Годжо заставлял млеть и влюблять в себя ещё сильнее. Воспоминания возбудили меня ещё больше, мои действия стали более хаотичными: от игр с языком к поцелуям, от лёгких прикосновений к глубокому проникновению в мой рот. Стоны с каждым действием становились громче, он старался молчать, но не получалось, хриплый шёпот говорил о том, что меня хотят. Я чувствовала, как член легонько начинает подергиваться, чтобы кончить. В этот момент Годжо тянет меня за волосы назад, от чего стало немного больно и я вскрикнула. Он поднимает меня, продолжает молчать, но глаза решил открыть. В качестве извинений получаю короткий поцелуй. Резкими, быстрыми движениями снимает с моего тела одежду. Покрывает поцелуями мою шею, слегка покусывает её, посасывает и оставляет за собой маленькие багровые пятна. Сердится. Он снова сажает на себя. Член сперва неприятно стал входить в меня, отчего я вскрикнула и зажмурилась. Без смазки не так приятно, не смотря на моё сильное возбуждение, её не хватало. Он заметил это, поэтому резко проникать не рискнул. Делал это аккуратно и постепенно, поглаживая пальцем мой клитор, возбуждение стало только наростать. Я вцепилась ему в руки, когда он полностью вошёл в меня. Сердце колотилось, дышать становилось тяжелее, жар растекался по телу. Первые толчки, все ещё, оставались немного болезненными, но с каждым разом становилось легче. Он держал руки на моих бёдрах помогая попасть в темп. Я гладила его по торсу, затем по шее, проводила пальцами по щекам. С каждым толчком становилось всё приятнее и приятнее. Я поджимала губы, кусала их, чтобы лишний раз не стонать. В комнате было темно и только лунный свет пробивался в окно, падая одним лучиком в сторону дивана, где были мы. Он освещал наши лица и частично тела. В свете луны всё выглядело намного нежнее и романтичнее. Его голубые глаза сияли даже в темноте, он не сводил с меня взгляда. Мстит. А мне отворачиваться и не хотелось. Я смотрела на него в ответ, наблюдая, как постепенно его взгляд утопает в удовольствии, а на лице появляется улыбка. — Мой прекрасный цветок, такой красивый, когда расцветает, — он убирает рукой спавшую на мое лицо прядь волос, не сдержался, заговорил, — я не позволю тебе завянуть. После этих слов Годжо притягивает меня к себе и целует в лоб. Затем начинает постепенно ускоряться, продолжая держать меня за бёдра. Его пальцы сжимают мою кожу, очередная волна возбуждения наступает сразу же. Я открываю рот, чтобы схватить как можно больше воздуха. Мои глазы прикрыты от удовольствия, запрокидываю голову назад, выгибаюсь, наслаждаюсь. Ногтями впиваюсь в его предплечья, толчки становятся грубее и сильнее. Ощущение твёрдого члена внутри, волной удовольствия растекается по моему телу. — Моя, — продолжает шептать он, — моя… На последней букве его голос надрывается превращаясь в стон. Он быстрее ускоряет темп, ещё несколько толчков. Наши руки дрожат, лица от жары и возбуждения розовые, а тела горячие. Я чувствую, как всё начинает подходить к завершению. Не сдерживая стон, у меня вырвалось: — Твоя. Он вышел с меня и кончил мне на бёдра, тело как и губы предательски дрожали. Мы оба тяжело дышали не в силах что-то сказать. Годжо притянул к себе, крепко обнимая. Я слышала, как сильно бьётся его сердце, он нежно гладил меня по голове, перебирая пальцами волосы. — Мой чудесный цветок, такая сильная и нежная одновременно, это заставляет меня таять перед тобой, — шепчет он на ухо, сильнее прижимая к себе, — я всегда буду рядом, чтобы поддержать и успокоить тебя в любой момент.