Амбивалентность.

Как же ты мне надоел, мучительный орган. Слабый, вечно больной, кровоточащий. Я не могу уснуть, ни днем, ни ночью, Ты изнутри долбишь тонкую оболочку. Сжатия и разрывы, новые спазмы и муки, Взгляд, безупречно ленивый, предают дрожащие руки. Вокруг погашенной лампы мечутся странные блики, Голос разума слабый-слабый, тихий-тихий. Flёur — Сердце.

      Sp-019. Спикермен в розовом. Отличался от своих собратьев и сиблинга ростом и телосложением. Он буквально был почти под три метра и носил под пиджаком портупею. И вечно на каблуках, зато удобно. Пиджак расстегнут, но не до конца, обнажая же малиновую рубашку с чёрным галстуком и у него появлялась иллюзия объемной груди, хоть она и так была достаточно большой. Вечно в наушниках с небольшими динамиками по бокам, что позволяло кидать ножи. Широк и массивен в плечах. Не смотря на свою внушительную внешность он был очень весёлым агентом.       Он смотрел на меня своим малиновым динамиком. А я в ответ на него же. Как неудобно же с его ростом. Но все же прикольно.       От рта шла струйка крови и я стерла лепестки черных роз вперемешку с базиликом с щеки и красной жидкости.       — Давно так, Лилит? — с беспокойством проговорил он, вытирая остатки крови.       — С детства. — ответила честно. Спикер взял лепестки цветов и стал их рассматривать. Но потом выбросил и снова на меня посмотрел.       Он знал, чего я хотела.       Ко рту снова подступил металлический привкус. Но я не успела ничего сделать, как меня осторожно схватили на руки и утащили в полу-мрак чужой комнаты. При этом, цокая каблуками.       Я не желала ничего рассматривать, поэтому закрыла глаза, ощущая его сильные руки на ногах и спине.       Меня положили на кровать, и где-то я услышала, что каблуки отлетели в сторону, хотя правильно.       Нечего. Мешать лишь будут.       Крепкие руки номера девятнадцать расположились по бокам, а сама его колонка уткнулась мне в грудь, слушая учащенное сердцебиение. Руки же обняли его за колонку, снимая наушники и ласково гладя по стенкам "головы". Ему нравилось моё сердцебиение, а мне нравилось все в нём, пока остальные любили твменов, моё сердце попало именно на этого спикермена. Он занял мою голову.       Розовый убрал колонку от груди, и ласково провёл меня по руке, резко хватая её и смотря на неё внимательно.       — Шрамы?... Откуда?       — Давно ещё. Резалась. — во рту почувствовался бутон, но я его сглотнула.       Ласковый звук прошёлся по моей руке, заставляя встрепехнуться и выгнуться в спине. Одной рукой погладил по волосам. Перед всем этим он убрал перчатки, и я чувствовала его холодный металл.       — Давно это насколько?       — Сам знаешь ответ.       Мы недавно лишь встретились с ним. Но он уже читал меня как открытую книгу, в отличие от других спикерменов.       Пока все ахают и охают от камер и твменов, я лишь беседовала с ним.       Агент гладил меня по руке и его рука спустилась под футболку, заставляя вздрогнуть. Все же металл весьма холодный и прикосновения к бокам не очень для меня.       Переставив ноги, он снова навис надо мной и прижал к себе. Динамиком уткнувшись в шею, слушая стук и грохот крови по вене. Внутри лоза обвила мою трахею, заставляя кашлянуть.       Два пальца в рот вошли очень ловко, сразу ощутила этот привычных металлический вкус и укусила его за пальцы. В ответ же получила слабый разряд тока, прямо в язык, на что тихо вздохнула.       Рука вторая спокойно гуляла под моей футболкой, дотрагиваясь до груди, боков и живота с тонкими руками, я же в ответ теребила иногда андроида да галстук. Хоть я не была ведущей в этой позе, но все равно. Хотя бы так, мнимый контроль. Да и я не собиралась быть главной.       Спикермен не стал меня раздевать, кроме низа, все же штаны были не удобные. Вскорее ощущая холод я стала прижиматься к теплому телу. Девятнадцатый гладил меня по бедрам. Он не торопился, да и спешить нам не куда было, так что начал вытворять: играясь с моими сосками, и пуская лёгкий ток, из-за которого я постанывала тихо и вздрагивала. Он продолжил гладить по бедрам, иногда по внутренней стороне бедра, бокам, груди, пусть и неумело, но колонка справлялась на ура.       Неудивительно. Ведь это модель хорошо меня читает.       Спикер же ощущал как я по дёрганию галстука просила его об той или иной услуге.       Вскоре вошёл в меня пальцами и начал двигать. Я отпустила его галстук и закусила его за плечо, тихо стоня. Ноги слегка сжимались, но я потом расслаблялась. Стоны были глухими и неосознанно начала двигать бедрами под ритм пальцев спикермена в розовом. Пальцы ускоряли темп, и вскорее я прижалась к спикеру. Сильнее сжимая зубы на его плече.       Он знал, что я могу долго. И несколько раз. Поэтому старался покончить быстрее с первым разом, чтобы приступить ко второму.       Было приятно. Но процесс иногда останавливали бутоны состоящие из базилика и роз. Шипы резали глотку внутри. Спикер второй рукой взял снова соцветия и рассматривал их, ебя меня пальцами.       — Чёрные розы... И базилик... Ненависть к себе? — финальный толчок и снова мурашки, а его рука сожмата между моими бёдрами.       — Mach weiter, verdammter Roboter.       — Немка? — удивлённо спросил колонка. Я лишь усмехнулась.       — Es geht dich nichts an, mach weiter.       Ночь была интересной.