О жаворонках, совах и голубях

      Как же несправедливо, что утро наступает каждый день! Тот, кто относит утро к самому прекрасному и продуктивному времени суток — тот ещё извращенец.       Питер с трудом собирает себя в кучу, садясь на смятых простынях. Утро — это, без преувеличений, самое стрессовое время за день. Явно существовал какой-то подлый заговор, потому что вот ты ложишься спать, расслабляясь под уютным теплым одеялом, поставив будильник, в полной уверенности, что впереди — семь сладких часов сна, а эта тварь срабатывает уже через минуту.       Доброе утро, фак ему. И кто только придумал, что утро должно быть добрым? Сплошной стресс. Звонок будильника — стресс, даже если там стоит любимая песня, глаза продать — стресс. Вылезти из теплой постели в холод и неизвестность нового дня — стресс. Но это ещё не всё.       Отдельный вид мазохизма — это зайти в ванную и увидеть собственное прекрасное отражение. Каждый раз вьющиеся каштановые волосы Питера укладывались в такую замысловатую халу, которую и представить сложно. На щеке — непременно отпечаток подушки, словно затейливое клеймо. Куда как красавец. Неудивительно, что Тони Старк, гений и плейбой, решил, что такого добра ему по утрам в собственной роскошной кровати не надо.       Один плюс. Утро у Питера заканчивалось очень быстро, перетекая в рабочий день.       Душ — непременно. Смыть с себя утреннюю муть, а ещё иначе не распутать волосы. Отчего он их не обстрижет? Хороший вопрос. И вовсе не потому что так нравилось Тони, а потому что Питеру тоже нравится — точка.       После душа — кофе. Непременно много кофе и можно без бутерброда, потому что в холодильнике сдохла крыса, а продуктов он вчера заехать и купить поленился. Впрочем, кофе вполне достаточно, после первого же заказа можно перехватить бургер. Любовь к ним тоже осталась неизменной, невзирая на то, что их обожал кое-кто другой. Мало ли, кто их только не обожает. Кофе — это ритуал. Возможность перед началом дня побыть пару минут в тишине.       Последний глоток, чашка в раковину, и Питер начинает спешить, потому что приложение уже надрывается, потому что работа в такси — это, прежде всего, самодисциплина. Почему вдруг такси? А хрен его знает. А почему нет? Чем эта работа лучше или хуже работы для студента второго курса? Ему двадцать. Самое время самостоятельно начинать оплачивать свою жизнь и свои хотелки.       Он натягивает джинсы, футболку, шустро зашнуровывает кеды, попутно запихивая в задние карманы кошелек и телефон. Машина стоит под подъездом — его особенная гордость и любовь — форд. Не новый, но в великолепном состоянии, лично поддерживаемый в полном порядке. Было у кого научиться толково перебирать движок.       Ненужные мысли снова лезут в голову, и Питер встряхивает подсохшими волосами, отгоняя их. Он давно справился. Едва движок приветственно урчит и подвывает, он моментально забывает обо всем, кроме дороги. Езда — это второе, что он любит, после… Да, собственно, пожалуй, единственное.       Первый адрес не так уж и далеко, буквально на соседней улице, у того самого супермаркета, в котором он вчера так и не купил продукты. Питер останавливается, отправляя сообщение о прибытии и осматривается. Никого. Ни единой живой души на горизонте, так что, он, возможно, успеет смотаться и купить булочку — вон они, прямо в витрине. Свежие, даже на вид. Дело пары минут, не более.       Касса самообслуживания приветственно пикает, Питер оплачивает булочку и бутылку воды, и выбегает на улицу. До машины остается шагов десять… Но вы пробовали их пройти, если путь вам перекрывает бывший любовник? Вот и Питер, упёршись в выросшего будто из-под земли Старка, растерянно останавливается. Тони стоит, сунув руки в карманы, не делая даже малейших попыток отойти в сторону.       — И куда это ты в такую рань? Ты же сова, самое лучшее время для тебя — после десяти, — негромко говорит он.       — Уже нет, — Питер пожимает плечами. Какие совы, какие жаворонки? Эту блажь могут себе позволить только миллиардеры. В мире, где нужно зарабатывать деньги, чтобы прокормить себя, все мы становимся голубями — спим когда и сколько придется. — Дай пройти, я тороплюсь.       Тони отступает на шаг, но не уходит. Идёт следом, и Питер остро чувствует его взгляд, когда открывает дверь со стороны водителя.       — У тебя же нет прав, — доносится до него.       — Уже есть, — сегодня он не в настроении придумывать остроумные ответы на глупые замечания. Эта встреча выбивает из колеи гораздо больше, чем он надеялся. Три месяца разлуки, а он все ещё реагирует так, будто они виделись лишь вчера. Где Питер был ещё беззаветно влюблен и непроходимо туп, чтобы осознать, насколько он не пара Тони Старку. Насколько быстро тот потеряет интерес к мальчишке, который восхищённо смотрит в рот и ничего из себя не представляет. То ли дело сын Озборна — вот уж где и деньги, и мозги, и стать.       Жалко, что ехать никуда нельзя. Клиент все ещё задерживается, так что придется в ожидании пассажира, слушать, что может ещё сказать один из самых умных людей на планете.       Однако, тот молчит. Молча подходит к машине. Так же молча открывает заднюю дверь и садится. Садится так, чтобы видеть лицо Питера в зеркале заднего вида.       — Я клиента жду! — не выдерживает Питер этого молчаливого вторжения. Да! Я работаю в такси, полный ноль, не оправдал высоких надежд, отказался от МТИ и бла-бла. Мы это уже обсуждали. А сейчас уйди из моей машины.       У Тони в кармане звонит телефон, и он, не глядя, смахивает звонок. А Питеру… Питеру приходит сообщение о том, что его пассажир на месте.       — К офису, молодой человек, — спокойно произносит он. — Адрес вы знаете, или можете посмотреть в заказе.       Питер знает, отлично знает. Но все равно косится в карточку заказа. Скорее для того, чтобы перепроверить, что ошибки тут нет. Конечно нет. Имя Тони Старка и «ошибка» не могут употребляться в одном предложении.       Интересно почему сейчас, и почему именно он? Его машина? В такие совпадения Питер не верит уже давно. Неужели у Старка нет других дел? Сколько в этом городе прекрасных мест! Например, квартира Озборна, или Вегас, куда они летали в прошлом месяце со своим другом полковником Роуди. Не то чтобы Питер следит специально, но жизнь Тони Старка — на всех передовицах страны.       — Я никогда не считал тебя полным нулем, — вдруг говорит он, и Питер невольно вздрагивает. — И ты не разочаровывал меня, отказавшись от МТИ. Да, я считал твое желание остаться в Нью-Йорке опрометчивым, но понял его.       — Ты… Зачем ты сейчас об этом говоришь? — Питер косится в зеркало заднего вида. Тони спокойно смотрит ему в глаза.       — Потому что сейчас ты вряд ли сможешь от меня удрать, не дав ничего объяснить.       — Тому, что я видел, ещё требуются и пояснения? — бормочет Питер, прикидывая, как лучше срезать, чтобы обойти пробку. Доставить Тони на место как можно скорее — его главный приоритет.       — Иногда все выглядит не так, как кажется, Питер, — все так же уверенно отвечает он. — Мы не были близки с Гарри, он первым полез целоваться, я просто не успел его остановить. Если бы ты вошёл на минуту позже — увидел бы это.       Впереди, к счастью, показывается парковка, и Питер облегчённо выдыхает. Он не хочет ничего слышать. Он ещё не готов говорить об этом и вспоминать те страстные объятия. Он боится верить и боится оказаться ещё большим идиотом.       — Ты ждал три месяца, чтобы начать пояснять? — саркастично усмехается он и озвучивает сумму по счётчику.       — Ты не хотел меня слышать. И видеть. Сбегал, едва я пытался приблизиться, купил билет в Монтану. Я не хотел, чтобы из-за меня тебе пришлось бросить все, даже университет. Предпочел выждать, пока немного остынешь, — пожимает плечами Тони и достает карту. Питер протягивает терминал и тот пикает, оповещая, что оплата прошла. У него много возражений, много вопросов, но он не хочет затягивать разговор.       — Поездка закончена. Благодарим, что выбрали нашу компанию, — дежурная фраза, означающая, что поездка завершена.       — До завтра, Питер. — Тони тянется открыть двери, и он не выдерживает, оборачивается всем корпусом.       — Ты решил снова разрушить мне жизнь? Убедившись, что я неплохо справляюсь?       — Тони смотрит долго, пристально, обжигающе. У Питера дыхание перехватывает, как голодно. Так, как смотрел на него в первые месяца их романа, а возможно, ещё более страстно. В его глазах — все то, что Питер уже не рассчитывал увидеть, а возможно — даже больше.       — Ты же это сделал, — тихо отвечает он. — Я имею право хотя бы на попытку все исправить.       Он выходит, мягко прихлопывая двери, а Питер ещё какое-то время сидит неподвижно, пытаясь успокоить ходуном ходящие руки. Нельзя ему на дорогу в таком состоянии.       Приложение пикает — ему поставили наивысшую оценку. Завтра утром у него забронирован вызов от его дома до Старк-Индастриз. На личном счёте — чаевые в размере, превышающей месячную зарплату. На душе — утро. А он — сова.       Что ж. Тони тоже сова, в этом они похожи. Возможно, вместе им удастся сделать утро чуть более менее неприятным.

СПСТ