***
Оказавшись в драконьем логове, Деймон со всей силы сжал поводья Караксеса, тем самым раня свои руки. Он был зол на брата, как никогда. Мало того, что Визерис снова приказал ему вернуться к Бронзовой суке, так он ещё не хочет слышать и признавать правду. Деймон был готов простить брату первое, ибо уже давно привык к тому, что Визерис всё время отсылает его подальше от себя, но простить брату то, что он убил Эймму Деймон уже не в состоянии. Эймма могла жить и воспитать Рейниру достойной леди, но из-за желания Визериса иметь сына, наследника, его шестилетняя племянница осталась без матери, а королевство без королевы и теперь, когда его не будет в Королевской Гавани, у этого ублюдка Хайтауэра есть шанс заполучить большую власть, кинув в объятия Визериса свою дочь — Алисенту и Деймон уверен, что Отто не упустит этот шанс и тогда династии Таргариенов настанет конец, ибо кровь Хайтауэров — терпкий яд, который сеет раздор везде и всюду. Однако Деймону, к сожалению, этого не предотвратить, ибо он прямо сейчас сядет на своего дракона и вернется в Рунный камень к Бронзовой суке. На этот раз он не намерен нарушать приказ брата. Пусть Визерис поймёт, что без него в Красном замке плохо. Пусть Визерис увидит насколько он беззащитен. Пусть поймёт свою ошибку, когда ему начнут подбирать невесту. Пусть пострадает и вновь вернëт его в Королевскую Гавань. Ради этого Деймон готов терпеть общество своей ненавистной жены. Ради этого он готов притворяться верным и любящим мужем. Ради этого он готов страдать в Рунном камне. Деймон прекрасно знает, что после страданий наступает облегчение, поэтому он готов находиться в Рунном камне и терпеть оскорбления от «любимой» жëнушки и её родственничков, которые только и ждут того момента, когда он лишится расположение брата. И Деймон даст им эту ложную надежду. Пускай радуются и смеются, но хорошо смëтся тот, кто смеётся последним и именно Деймон будет смеяться последним, когда эти чëртовы Ройсы потеряют свою ненаглядную леди Рею и Рунный камень. Вот тогда Деймон вдоволь насладится их злыми лицами и взглядами, а эти несколько дней пусть радуются тому, чего ожидали. Улыбнувшись своим мыслями, Деймон взобрался на своего дракона и покинул Королевскую Гавань.***
Каждое утро в Рунном камне было спокойным и тихим, но сегодняшнее утро было совершенно другим — сейчас здесь, в спокойном несколько дней назад месте, царила суета, которая совсем не нравилась леди Рунного Камне и жене Порочного принца — Рее Ройс, которая никогда не отличалась кротостью и терпеливостью нрава, и которая на своей любимой лошади бороздила просторы своего королевства, если Рунный камень можно было так назвать, периодически бросая безразличный взгляд в сторону слуг, которые бегали по улице, чуть ли не расстилая там ковровую дорожку для её «любимого» мужа, и стреляя из любимого лука. Рея не была похожа ни на одну девушку. Она носила одежду мужского кроя и занималась исключительно мужскими занятиями — стрельбой из лука, сражениям на мечах, охотой, рыболовством, драками с кем-нибудь и многим другим, а ждала, как многие другие девушки, рыцаря на белом коне. Ей были чужды все женские занятия и даже наряды. Она любила проноситься по лесу на своей прекрасной белой лошади и чувствовать, как волосы развеваются на ветру, как стрелы несутся с такой же скоростью в цель. Леди Рунного камня даже не требовалась плётка для своей лошади. Она была в гармонии со Свободой, как девушка называла свою лошадь давно в детстве. Свобода буквально несла девушку по ветру, при этом стараясь не снести хозяйку с себя. Рея доверяла своей лошади и на скаку даже не держалась за поводья. Эту прекрасную вороную лошадь девушка оседлала в пять лет — когда это чудесная лошадь была ещё жеребенком и этот прекрасный момент Рея до сих пор забыть не может: Юная наследница Рунного камня села по левую руку от своей матери — Алиандры Ройс, которая буровила злым взглядом любовницу её отца, имя которой Рея, к сожалению, не знала, но знала, что её матушка ненавидит эту девушку, ведь она увела у неё возлюбленного. И у Реи было ярое желание убить любовницу отца, ибо стоило этой девушки забеременеть, как отец Реи — Роланд Ройс, словно забыл о существовании детей от законной жены, но Алиандра всегда останавливала дочь, говоря, чтобы не смела трогать любовницу отца, ведь она носит под сердцем ни в чём неповинного ребёнка. И Рея всегда слушалась мать. Но сейчас ей совсем не хотелось вновь слышать эту фразу, поэтому перевела взгляд на турнирное поле, где какой-то мужчина пытался объездить вороного жеребца, но не смог даже сделать первый скачок на нём, ибо жеребёнок уронил его на землю, отчего отец Реи звонко рассмеялся: — И это всё на что ты способен, Осгуд?! — Роланд сжал руку стоящей рядом любовницы, — Возвращайся к своей жене и детям, раз ты кроме того, как вести тихую, спокойную и размеременную семейную жизнь, ни на что другое не способен, — Рея, внимательно слушавшая отца, усмехнулась, — Я займусь этим жеребцом сам. — Его не объездить, ваша милость, — поспешил заверить Осгуд, — Да ещё с вашей ногой. Этого зверя слишком часто били. Осгуд встал позади короля, а любовница мужчина вновь пересеклась взглядом с Алиандой, которая улыбнулась, наконец заметив присутствие своей дочери. — Ваша милость, это благородный жеребец, — обратился к Роланду торговец этого жеребца, — Да, он резвый и достойный Роланда, правителя Рунного камня, — Роланд усмехнулся и посмотрел на любовницу, которая ему улыбалась, — Всего пять с половиной талантов, — Роланд перевёл взгляд на торговца, — Я бы всё-равно не смог на нём заработать, но вам продам его, вернее её, так как это девочка, по выгодной цене. — Зачем мне это упрямое животное? — Вопросил Роланд, — Мне вполне и своих лошадей хватит. Однако ответа на его вопрос не последовало. Тогда лорд Рунного камня спустился вниз и попытался оседлать жеребца, но та лишь отходила назад. — Это лошадь для самоубийц, а такие мне не нужны. — Отец, — окликнула мужчину до этого молчавшая Рея, — Купи мне эту лошадь. Лорд Рунного камня, да и не только он, удивлённо посмотрел в её сторону. Его взгляд говорил о том, что мужчина не верит в то, что слышит эти слова от дочери. — Я её объезжу! — Продолжила девочка, отчего все засмеялись. — А если не сможешь этого сделать, дочка? — Тогда сама за него расплачусь. — Чем же, позволь узнать? — Не унимал Роланд, — Платьями, которые мать тебе так часто шьёт. — Я заплачу! — Рея тоже не отставала. — Эту лошадь объездить невозможно. Её безумие очевидно. — Нужно объездить? — В ответ последовал кивок, — У меня получиться. — Сделаешь это разрешу тебе учиться вместе с братом. После этих слов Роланд вернулся на своё место, а Рея, не слыша перешёптываний за спиной, подошла к упрямой лошади, которая продолжала сопротивляться и положила руку на её морду. Все ожидали, что лошадь сейчас отбросит руку юной наследницы Рунного камня, но какого же было удивление присутствующих, когда лошадь успокоилась, перестала сопротивляться и теперь неотрывно смотрела на Рею. Девочка улыбнулась и указала лошади на солнце, а после запрыгнула на неё и, склонившись к шее лошади, тихо произнесла: — Свобода — вот как я тебя назову. Ты сильна и упряма — свойства, которые приобретает живое существо на свободе, — девочка погладила лошадь по шеи, — Свобода и Рея, — она посмотрела на всех и уже более громко сказала: — Ну что ж попробуем. Лошадь поскакала вперёд, а Рея слегка сжала поводья, чтобы не упасть, но через какое-то время опустила их, понимая, что вороная красавица не сбросит её с себя. Они скакали долго, вернее столько, сколько было угодно Реи, ведь это её первый опыт скакания на лошади и она хотела прочувствовать все прелести этого занятия. Однако девочка понимала, что нужно возвращаться, поэтому, когда скакала по какому-то полю попросила лошадь развернуться и когда они вернулись в то место, откуда всё началось, то все встречали её аплодисментами. В тот день Рея успокоила, оседлала и объездила самую упрямую лошадь в Рунном камне, поэтому не может забыть этого прекрасного, ведь теперь это упрямая лошадь не только служит ей верой и правдой, но ещё и является её другом. Стоит отметить, что девушка, как и её родственники, узнала о том, что её муж по приказу своего брата-короля изгнан сюда и летит сюда на своём драконе. И здесь, в Рунном камне ни для кого не было секретом, что Рея ненавидит своего мужа и желает ему лишь одного — смерти. И узнав, что муж летит сюда на своём драконе, та, в жилах которой течёт кровь первых людей, усмехнулась, сжала кулаки и сказала: — Раз мой муж не может расстаться со своим драконом ни на минуту, то пусть тогда и спит на своём драконе! Но Герольд Ройс — брат Реи, утихомирил сестру и приказал готовить для Деймона самые лучшие покои, чем очень разозлил сестру, ибо она знала, что брат тоже ненавидит её мужа и просто не могла поверить, что брат не на её стороне. Однако Герольд вновь нашёл слова, чтобы хотя бы на немного утихомирить сестру. Мужчина сказал, что это приказ короля Визериса, который был написан в письме, пришедшим вчера ночью. И Рея действительно больше ругаться по этому поводу не стала, ведь уважала своего деверя и решения его оспаривать не смела. И девушка действительно держала себя в руках до тех пор, пока не вышла вместе с братом и другими родственниками наружу замка, чтобы встречать мужа и вдалеке ни показался красный дракон с гордо восседавшим на нём сребровласым мужчиной. Вот сейчас Рею охватила злость и насмешка. «Не утрачиваешь своей гордости, даже тогда, когда попал в опалу своего брата», — на лице девушки появилась насмешливая улыбка, а она сама сжала кулаки, чувствуя прилив ненависти, — «Но ничего я напомню тебе о том, что без брата ты пустое место, дорогой муженёк.» Пока Рея была погружена в свои мысли, Деймон приземлился, слез со своего дракона и уже с улыбкой на лице приветствовал родственников своей супруги. Те отвечали такой же улыбкой, хотя и Деймон, и Ройсы отлично понимали, что такое тёплое приветствие — ложь и на самом деле они друг друга ненавидели. — Рад тебя видеть в полном здравии, дорогая жёнушка, — лицемерно улыбнувшись, проговорил Деймон. — Не могу ответить взаимностью, муженёк, — Рея тоже лицемерно улыбнулась, — Однако я надеюсь, что ты останешься здесь надолго, ведь это и твой дом тоже. Таргариен усмехнулся. Он знал, что перед ним стоит ничем непробиваемая прочная бронза, однако не стоит забывать, что серебро гораздо благороднее бронзы. Так было, так есть и так будет всегда. И Деймон всё-время этого нахождения с Реей под одной крышей будет ей об этом напоминать, чтобы причинить боль. Его «дражайшая» жена гордится тем, что в её жилах течёт кровь первых людей, но Деймон будет напоминать девушке о своём происхождении, чтобы не смела указывать ему на то, что он — трус. Для него слышать это слово, даже из уст ненавистной жены было оскорбительно и если раньше он терпел это, то в эти несколько дней он этого терпеть не намерен. Не желая больше ни говорить с женой, ни смотреть на неё, Деймон оставил дракона у дерева и отправился в свои покои.***
Леди Рунного камня собиралась ложиться спать и уже переоделась, как вдруг в её покои ворвался пьяный Деймон и пересёкся с ней взглядом, а затем, шатаясь, подошёл к ней, заключил в кольцо своих рук и впился в губы, отчего лицо Реи исказил страх, а в глазах запылал огонь злости. Она знала на что способен её пьяный супруг в отношении своих любовниц и не хотел такого для себя, поэтому резко оттолкнула сребровласового от себя, в следствии чего Таргариен чуть не упал на пол, но чудом устоял на ногах. — Иди лучше трахни одну из своих шлюх на Шёлковой улице! — Прикрикнула Рея. — Нет, — хрипло и невнятно произнёс Деймон, — Настало время консумировать наш брак, дорогая жёнушка. После этих слов Деймон подхватил жену на руки и положил, вернее кинул на постель, отчего Рея истошно закричала и попыталась встать с постели, но младший брат короля Визериса помешал ей — положил руку на её грудь, тем самым вновь кидая на белоснежные простыни. — Держись подальше от меня, дорогой супруг, — заговорила девушка, отползая назад, — Я, леди Рунного камня, — Деймон, словно не слышал её, продолжая опускать её на постель после каждой её попытки встать, — И мои родственники за твой поступок обрушат на тебя весь свой гнев! Деймон одной рукой схватил жену за горло, а другой — прижал левую руку к простыням. Рея же свободной рукой попыталась оттолкнуть мужа от себя, но её попытка снова была пресечена: Порочный принц убрал руку от горла девушки и прижал ею к простыням правую руку жены. — Мой брат потерял своего сына, а вот у меня он обязательно будет, — проговорил Таргариен, сильнее прижимая тело ненавистной жены к простыням, — И этого сына родишь ты. Услышав последние слова, Рея со всей силой ударила мужа коленкой в бедро, однако это не дало никакого результата. Деймон лишь ухмыльнулся и, не обращая внимания на её крики, резко вошёл в неё, причиняя сильную боль. И как бы Рея не пыталась вырваться, всё было тщетно. Через несколько часов — закончив своё дело, Порочный принц покинул покои жены, оставив её думать о том, как ей жить дальше и как вообще рассказать брату о случившемся.***
Девять месяцев спустя. Южная ночь была тёплой и светлой; Рунный камень не погрузился во тьму, а лишь приобрел голубоватый оттенок после захода солнца за горизонт. Лунный свет струился серебром через окна, отражения пламени дрожали на стенах. Однако беременная Рея Ройс не могла насладиться красотой природы — пришло время родиться её ребёнку, вернее как она говорила, ребёнку её мужа. Она узнала о том, что беременна спустя две луны после того, как пьяный Деймон провёл с ней ночь, тем самым консумировав их брак, чему Рея была не очень рада. Она видела своего мужа насквозь и была уверена, что он никогда не станет консумировать этот брак, но в ту роковую ночь Деймон решил по-другому и Рея до сих пор проклинает его за это. Рея никогда не хотела иметь ребёнка от Деймона, ведь не желала плодить и воспитывать его копию, но та ночь всё испортила. И сейчас Рея была только рада тому, что разрешается от бремени и наконец-то избавится от ребёнка в животе, поэтому женщина не обращала никакого внимания на то, как градом катится пот, а лёгкие жжёт от недостатка кислорода. Она кричала и молилась, чтобы это поскорее закончилось. Однако время как-будто работало против неё: минуты медленно перетекали в часы. Роды были тяжелыми, изматывающими, и шатенке казалось, что живот сковали раскаленным обручем, и только желание поскорее родить этого ребёнка помогало ей оставаться в сознании. Боль все усиливалась, и Рея уже не могла ни концентрировать взгляд на лицах, ни понять, что ей говорят. Она кричала-кричала-кричала, до боли сжав левую руку в правой. И вот спустя несколько минут изнурительных родов раздался детский плач и Рея откинулась на подушки, закрыв глаза. Вот только открыть их уже не смогла. Вбежавший в покои Герольд, тут же проверил пульс сестры и замер, как вкопанный. «Его сестра мертва.» — Кто родился у моей сестры? — Обратился Ройс-старший к акушерке, держащей на руках новорождённую наследницу Рунного камня. — Девочка. — Коротко ответила повитуха. Герольд ничего не говоря, подошёл к повитухе и взял новорождённую племянницу на руки. Из свёртка на него смотрели сапфировые глаза, а на голове красовался белоснежный пучок, что ясно говорило о том, кто отец девочки. Ройс-старший хотел дать имя своей племяннице, но прекрасно понимал, что имя девочке должен дать отец, поэтому мужчина передал свёрток повитухе и обратился к стражнику: — Сообщите принцу Деймону о рождении его дочери и скажите, чтобы явился сюда. Стражник поклонился и поспешил в покои принца. Через несколько минут Деймон появился перед глазами шурина, который смотрел на него грустным взглядом, но даже в этом взгляде Таргариен-младший уловил немного злости и усмехнулся, но быстро стал серьёзным, когда повитуха протянул свёрток. Сейчас он не хотел брать новорождённую дочь на руки, ведь не желал видеть копию ненавистной жены, но через минуту всё-таки взял новорождённую дочь и замер, не в силах отвести от неё взгляд. Ярко-фиолетовые глаза и белоснежные волосы — всё в этой девочки говорило о том, что это девочка — его дочь, его кровь и плоть. В новорождённой нет ничего от Реи — девочка вылитый отец и у Деймона нет в этом никаких сомнений. Он улыбнулся, прижал дочь к себе и шёпотом пообещал, что никому никогда не позволит её обидеть. — Как вы её назовите, Ваше Высочество? — Спросил Герольд, которому, откровенно говоря, уже надоело наблюдать за этой картиной. — Дейла, — не раздумывая, ответил Деймон и улыбнулся, — В честь моей тётушки и бабушки моей племянницы — принцессы Дейлы.***
С тех пор, как на свет появилась вторая Дейла в семье Таргариенов, многое изменилось. Мир Деймон изменился. Когда-то холодный и непробиваемый ничем, кроме любви, человек, теперь оберегал, любил, защищал и не давал никому в обиду свою дочь. Деймон буквально по щелчку пальцев превратился в того, кто всегда любит и оберегает свою семью. Хотя он и раньше таким был. Но раньше он лишь хотел доказать Отто Хайтауэру, что даже самый чёрствый человек способен на любовь, а вот сейчас Таргариен стремился лишь защищать, оберегать и просто быть рядом с теми, кого любит больше жизни — дочерью и племянницей. Но конечно мужчина любил обоих по разному: к дочери у него была исключительно отцовская любовь, а вот к своей восьмилетней племяннице — Рейнире он испытывал далеко не родственные чувства. Правда он сам боялся себе в этом признаться, всегда списывая эти чувства на родственные. Визерис, когда узнал о рождении Дейлы, был несказанно рад этому и даже намеревался прислать в Рунный камень драконье яйцо из недавно отложенной кладки Среброкрылой — драконицы покойной Алисанны Таргариен, в знак того, что прощает брата и желает, чтобы его племянница росла вместе с драконом, но Деймон послал брату письмо, в котором попросил Визериса не делать это, сказав, что желает, чтобы его дочь, подобно Рейнире, оседлала дракона, а не росла вместе с ним. И Визерис не нашёл ничего более правильного, чем не спорить с братом, в конце концов новорождённая Дейла — дочь его брата и только Деймону решать, как будет расти его дочь: с драконом или нет и ему никто не вправе ему указывать. Восьмилетняя Рейнира, узнав о рождении кузины, прыгала от счастья несколько дней, всё то время писала и до сих пор пишет письма любимому дяде с просьбой, чтобы он поскорее привёз свою дочь в Королевскую гавань. Маленькая принцесса всё-время говорит в письмах о том, что ей скучно при дворе. На её просьбу Деймон во всех ответных письмах отвечает, что Дейла ещё слишком мала, что оказаться в столь большом замке. Да и тем более дядя по материнской линии не отпустит девочку из Рунного камня до тех пор, пока ей не исполнится хотя бы пять лет. Однако и Деймон, и Герольд Ройс прекрасно понимали, что их дочь и племянница покинет родной дом раньше, чем ей исполнится пять лет.