Касание

             Сэм напряженно оглядывается и слушает естественную тишину. Никакие посторонние звуки ее не нарушают. Это хорошо. Сэм как никто знает, сколько опасностей таит в себе темнота.              Пальцы мерзнут. Сэм думает, что замерзнуть в лесу ночью легче легкого, и тянет руки к костру. Искристое пламя тянется к нему в ответ. Это странно. Сэм хмурится. Внутри неспокойно. Неспокойно так сильно, что подозрительным кажется всё. Сэм оглядывается снова.              — Там никого нет, Сэм, — скучающе, или это тоже просто кажется, сообщает Люцифер. — На десятки миль вокруг нет ни одной живой души.              — Я… ладно. Если ты уверен, то ладно.              Сэм сбит с мысли и с толку. Беспокойно ведет себя чутье, его самого что-то беспокоит, но поймать это он не может. На него это непохоже. От тревожных мыслей отвлекает Люцифер.              — Ты обещал объяснить мне, почему эта жареная ерунда — это круто.              — Эта?.. — Сэм не понимает, о чем говорит Люцифер, но следит за его взглядом и видит зефир.              Сладость многое объясняет, но и добавляет тревоги. Он не помнит, как обещал Люциферу что-то о зефире. Он не помнит…              Нет никакого леса.              Ледяная мысль бьет наотмашь и почему-то вызывает слепой, животный ужас. Сэм не понимает ничего, но вскакивает и бежит, куда глаза глядят. Ужас усиливается и сводит с ума.              Опасность везде и всюду. У него нет места, где он может спрятаться, нет надежды, нет сил. Нога запинается о какой-то корень. Сэм падает и разбивает лицо. Кровь заливается в рот. От металлического вкуса во рту ужас вырастает в безумие.              Сэм кричит так громко, как только может.              — Сэмми, — голос кажется знакомым. Он вселяет чувство безопасности. Руки, которые держат его плечи, надежные. Они знакомы тоже. — Что они с тобой сделали? — яростно рычит кто-то, но это почему-то не пугает.              Сэм приходит в себя резко и рывком садится в кровати. Он смотрит прямо на Люцифера. Из горла почти вырывается новый крик. Сэм хочет закричать, но не успевает.              Он летит куда-то. Больничная палата сменяется уютной гостиной. В ней жарко и непривычно. Но становится сильно спокойнее. Люцифер что-то говорит. Сэм не слышит. Он помнит, что перед ним враг, а значит, можно прощаться с жизнью.              Темнота приходит неожиданно. Она или конец, или временное забвение. Сэм не успевает понять.              

***

             Когда он открывает глаза, за окном ярко светит солнце. Сэм чуть морщится, и свет, проникающий в комнату, сразу становится слабее. Память не хочет выдавать что-то конкретное. Сэм садится и трясет головой.              — Сэмми, — его зовут осторожно.              Сэм подскакивает как ужаленный, когда понимает, кто его зовет. Этот голос принадлежит Люциферу. Тот появляется в поле зрения через мгновение. Сэм вздрагивает. Он не чувствует страха, совсем, и не может понять, почему.              — Где я? Что происходит? — это слишком дружественные вопросы, но получить хотя бы базовую информацию надо любой ценой.              — В безопасном месте, — неуверенно сообщает Люцифер, будто не найдя другого ответа, и зачем-то оглядывается. — Понятия не имею, как обзывается штат, город, ну или как вы ориентируетесь.              — Ладно, — соглашается Сэм ради того, чтобы усыпить бдительность. — Как я сюда попал?              — Я забрал тебя из этой отвратительной дыры. Вы вроде зовете ее больницей, — Люцифер кривится и явно сильно злится. — Между прочим, Сэмми, я даже не убил никого из тех, кто довел тебя до… — Люцифер не заканчивает, его глаза полыхают красным, а кулаки сжимаются.              — Больница, — машинально повторяет Сэм.              Это срабатывает как какой-то триггер. Воспоминания наконец-то появляются и складываются в одно целое. Сэм сводит брови. Цепочка, которая получается, совсем не нравится.              Он помнит, как сходил с ума в Клетке. Пытки, бесконечный ужас, изобилие страхов, о которых он даже не подозревал. Он помнит, как яростно ненавидел Люцифера, зная, что тот мстит ему за заточение.              Он помнит миг просветления и отсутствия страха. Смерть, невозмутимый, как и всегда, был первым, кого он увидел. Сэм помнит, как умолял спасти его от дьявола. И холодные слова Михаила, про которого к тому моменту он успел прочно забыть:              «Если бы не Люцифер, ты бы давно стал одной из тех безумных душ, которые разорваны в клочья и неправильно слеплены обратно».              Он помнит мир, суженный до какого-то маленького замкнутого пространства, и настоящую агонию, когда душа вернулась в его тело. Он помнит все, что случилось дальше и привело его к нахождению в больнице.              Сэм не помнит только одно: когда укоренившийся, глубинный страх перед Люцифером исчез.              — Сэм…              — О чем говорил Михаил?              Сэм перебивает, почти выкрикивает вопрос. Спрашивать, наверное, надо совсем не об этом. У Люцифера, наверное, лучше не спрашивать вообще ничего. Но это важнее всего сейчас, это словно ключ ко всему. Сэм готов принять ответ даже от Люцифера, игнорируя то, что ему нельзя верить.              — Михаил? — Люцифер поднимает брови. Он или действительно удивлен до крайности, или выигрывает себе время. Сэм не чувствует в себе сил анализировать. — Ты помнишь, что Михаил говорил с тобой?              — Когда Смерть забирал мою душу, Михаил сказал, что если бы не ты…              — Я знаю, что он сказал, — перебивает теперь Люцифер и отходит к окну.              Сэм тупо смотрит на заботливо прикрытую занавеску. Тишина висит долго. Ее хочется прервать, но Сэм не решается. Он медленно понимает, что чувствует себя так, словно он в полном порядке.              Не болит ничего. Кошмары не сводят с ума во сне и наяву. Единственное объяснение, которое приходит на ум, указывает на то, что Люцифер исцелил его после того, как забрал из больницы.              — Я… — Сэм заговаривает с робостью, которой сам от себя не ожидает.              — Есть место, куда отправляются ангелы и демоны после гибели. Пустота. Попадая туда, они засыпают и вечность видят кошмары, полные боли и сожалений, — Люцифер наконец-то говорит. Сэм забывает о своей неуверенной попытке поблагодарить и ловит каждое слово. — Когда папуля решил склепать Клетку для любимого сына, который не пожелал слушаться, он не стал оригинальничать. Он умыкнул идею. Видимо, надеялся, что это заставит меня раскаяться.              — Значит, Клетка навевает кошмары? — уточняет Сэм, хотя уверен, что ухватил суть.              — Да, если ты ангел или демон, — бросает Люцифер и передергивает плечами. — Человеку это не выдержать. Именно поэтому обезьянкам уготовлены адские котлы и райские кущи, но нет дороги в Пустоту.              — Значит, Михаил сказал правду, — заключает Сэм и пытается сообразить, что ему с этой правдой теперь делать. Собрать мысли не получается. Сэм выбирает нейтральный вопрос, чтобы переключиться и позже попробовать снова: — Как давно я здесь?              — Пару недель, — снова без уверенности отзывается Люцифер. — Я не считал, Сэмми. Меня больше волновало, как не дать тебе превратиться в слюнявого идиота, — в голосе Люцифера даже прорезается ехидство, но вялое, будто вымученное.              — Пару недель? — Сэм хочет надеяться, что он ослышался. — Боже. Дин…              — Твой безмозглый братец, который чуть тебя не угробил из-за собственной тупости, в полном порядке, — крайне недовольно информирует Люцифер. — Мечется в поисках тебя, конечно. Но этот ваш умный старикан откопал какой-то ритуал. Эта обезьяна знает, что ты жив.              Сэм переводит дыхание, которое неосознанно задержал. То, что Дин не считает его мертвым, это уже что-то. По крайней мере, он не натворил каких-нибудь совсем непоправимых глупостей. Сэм хочет в это верить. Но в первую очередь предстоит разобраться совсем не с Дином.              Подняться с кровати удается с трудом. Мышцы подводят даже на простых движениях. Сэм держится на чистом упрямстве, но начинает заваливаться вперед, когда делает всего пару шагов. Люцифер подхватывает его тут же и смотрит с возмущением.              — Зачем? — Сэм задает вопрос раньше, чем разговор снова уйдет не туда. Даже узнать, как Люцифер выбрался из Клетки, он хочет меньше, чем то, что кажется самым важным. — Зачем ты спасал меня там? Зачем спас здесь? Только потому, что тебе нужен сосуд?              — Сойдет и этот, — Люцифер небрежно указывает свободной рукой на Ника, в котором находится. — В мозгах Михаила приключилось небольшое просветление, так что битва откладывается. Все остальное фигня.              — Ладно, — Сэм кивает, безразлично отмечая, что новость хорошая. Люцифер не спешит что-то добавлять, и молчать невозможно. Сэм повторяет, уже не надеясь получить прямой ответ: — Зачем?              — Это ты никогда не принимал меня, Сэм. А для меня ты всегда был мечтой, частью меня самого, надеждой и совершенством, — Люцифер отвечает не сразу и, когда он умолкает, становится ясно, что он не добавит ничего.              Но Сэм уверен, что услышал достаточно. У них есть прошлое, ошибки и непонимания в нем. Они могут разобраться с этим. Сэм не сомневается. Теперь смогут. Он жив и в своем уме только благодаря Люциферу. Одно это стоит того, чтобы пытаться.              — Эй, — мягко зовет Сэм, когда Люцифер подталкивает его к кровати, но продолжает крепко держать за локоть, страхуя от падения. — Спасибо. За все.              Люцифер останавливается и смотрит на него так, словно уверовал в чудеса. Сэм ощущает неловкость. Она усиливается, когда Люцифер вдруг вскидывает руку и гладит его щеку. Касание недолгое, но оно явно не только ответ, но и намек. Сэм теряется, но не чувствует никакого протеста.              — Тебе надо спать, Сэм, — уверенно заявляет Люцифер и чуть ли не сам укладывает его в кровать.              Его движения почти незаметно суетливые, словно он волнуется. Сэм проваливается в дрему почти мгновенно, не в силах противиться усталости, но с улыбкой на губах. Засыпая, он вновь ощущает легкое касание пальцев.