Яд сладок на языке

Ночь мирная. Только спокойное дыхание царит между ними, и бледные кружева луны, что качается на облаках, отблёскивают серебристый цвет. Руки Новы прижимают теснее тело ведьмы к себе: в тёплых объятиях таится громче чувств, чем она посмела бы сказать Веспер. Пока голова прижата к груди, волны светлых волос щекотливым движением ласкают шею. Иной раз хотелось раствориться в подобных минутах, запечатать и проживать из раза в раз подобные ночи, позволяя отпустить себя и приглушить общую цель — найти Источник. Веспер создавала так много, что, вовлекая других, предпочитала работать пуще, скрывая под твёрдостью свои истинные ощущения. Практически на износ старалась добиться большего, держась впереди и обыгрывая ходы противников, пока не дала трещину, уступая внезапному, оглушающему чувству, что обвивало её шею и жарко целовало. Перед влюблённостью преклонить колени оказалось проще, чем она предполагала. Бывало, сердце кричало, пока безумно нужные слова зависали над ними, не смея нарушать тишину. Верховная долгое время изучала вдоль и поперёк Нову — её мотивы, эмоции и поступки. Нужно было только верно подвести к тому, чтобы она выбрала сторону, деликатно показать, что её может ожидать, если вся мишура убеждений, которую яростно и активно продвигал кардинал, устаканится в её голове слишком сильно. Веспер ждала. Терпеливо пытаясь посвятить себя новым истокам в поисках Других, она пыталась найти и цепляться за мысли, что всё, что она делает, — на благо, и Нова точно совершит разумный выбор. Но иной раз терзания проскальзывали внутри и обжигали горячими касаниями, словно руки, которые её касались, держали раскалённое железо, оставляющее новое клеймо. Янтарные глаза сквозь туманность желаний практически всегда сохраняли дымку сожалений, а губы целовали как в последний раз. Женщина обращает внимание на время. Тиканье отбивает смену часа, и ночь с неохотой, но постепенно уступает время утру. Аккуратно, не спеша, пытаясь меньше совершать резких действий, она освобождается из рук, направляясь к кухне. Пять утра лениво окрашивают небо в голубой цвет и приносят холода. По телу пробегает дрожь, и свежесваренный кофе не приносит удовлетворения: привкус от бодрящего напитка давно покинул женщину, и теперь она, откидываясь на спинку стула наблюдает за колыхающимися листьями на улице, поглощенная в очередной вихрь мыслей. Исчезая в потоке своего сознания, совершенно не концентрируясь на внешнем пространстве, она пытается поймать часть рациональности, что до последнего шепчет о судьбе Гнезда. Сердце сжимается и доводит разум до оглушающего состояния боли. Каждое действие несёт в себе последствия, и чем больше она подпускает Нову, тем сильнее рискует подвергнуть всё разрушению. От осознания горько‐солёный вкус печали скользит на языке, и утомляемость накрывает тяжёлым шлейфом посреди утра. Глаза закрываются на мгновение, но слабость, что притаилась до этого тенью, затягивает со всех сторон, теперь крепче прижимаясь, стискивая в объятиях. — Вес…– Шёпот доносится издалека, но с каждым разом позволяет звучать отчётливее. Рука невесомо дотрагивается до предплечья и с долей колебания всё же сжимает тело. Верховная сонно приоткрывает глаза, замечая перед собой девушку. Нова с напряжением смотрит в ответ, с тяжелым вздохом, качая головой. — Пойдём, Вес, тебе нужно отдохнуть, — голос ласково обвалакивает, и едва заметная дрожь постепенно стихает, когда женщина поддаётся касанию и, опираясь, направляется вместе с ней в спальню. Кости, что ощущали до этого жесткую поверхность стула, теперь жалобно ноют после того, как соприкасаются с мятой постелью, а шея пульсирует от давления. Но привычные касания по волосам, дающие успокоения, которые Нова так отзывчиво пытается создать, и теплота одеяла, накрывающая горло, позволяют женщине расслабиться. — Оставайся… со мной… — Шёпот теряется на границах сна и реальности, и так, застревая, не дожидаясь ответа, Веспер погружается в сон.

***

Нова спешила. Листья глухо шуршали под ногами, пока она, плотнее закутываясь в пальто, направлялась к Ренато. Холод пробирал до дрожи, и небо затягивало мрачной дымкой пасмурности — тёмно-серый мир, в котором она балансировала на тонкой нити между привязанностью и свободой. И как тучи сейчас сгущались над головой, тем сильнее в её душе творилось смута. Воздух становился сырее, и первые резкие капли тянулись к коже. Набирающий силу дождь за секунды омыл дорогу, оставляя густой землистый запах. Гостиница, которую снимал Ренато для встреч, находилась в самом конце улицы. Совершенно непримечательная своими облезлыми красками и стёртыми буквами, здание было незаметным для посторонних глаз, и это было обоим на руку. При быстром стуке Ренато сразу же открывал дверь и, чуть ли не с опаской, озираясь по сторонам, притягивал Ловчую вглубь комнаты, задергивая шторы. Внутри едва ли было тепло, и Нова поёжилась обхватив себя руками. Комната выглядела ветхо: со скудным количеством мебели, с явными проблемами в качестве — сломанная ножка у стула, который стоял в углу и с жалобным видом был готов развалиться на части, если на него готовы были посягнуть, в изнывающем стоне скрипучая кушетка с небольшим светлым пятном на покрывале. Всё вызывало брезгливость. — Приношу прощения, но эта гостиница создана для тайных встреч и… Приглушенный женский звук перебил речь, вызывая долю смущения у мужчины. — И других сфер деятельности… Нова не могла не усмехнуться. — Расскажите, что вам удалось узнать, какие находки и планы преследует ваша компания? Девушка принялась в подробностях рассказывать самые малейшие детали, которые не могла упомянуть в сообщениях, и внимательно наблюдала за мужчиной. На его лице слегка пролегла морщинка, а густые брови озадаченно были нахмурены. Слушая Нову, мужчина изредка поджимал губы, иногда обращая внимание на приглушенный треск в камине. Выслушав её, мужчина сцепил руки за спиной, кивая. — Думаю, пора прощаться, чтобы никто не заметил вашего долгого отсутствия. — Вы правы. Попрощавшись, Нова покинула гостиницу, засовывая руки в карманы. Ветер усиливался, и небрежность сквозила во всём её образе. В небе образовалась искра — пылкая, резкая, убийственно красивая. Когда она, направляясь к дому, успела забежать в аптеку и приобрести обезболивающее. Тяжело вздыхая, она открывает входную дверь, замечая, что в комнатах слишком тихо. Беспокойно шагая к Веспер, она наблюдает, как сон всё ещё мягко удерживает ведьму в своих объятиях. Узел волнения затягивает всё сильнее, а скребущая тяжесть сваливается на плечи. Видя, как умиротворённо и блаженно сейчас Веспер лежит, приобнимая подушку, на которой обычно спит Нова, до боли впиваясь ногтями в свои ладони, девушка отчаянно пытается стереть и раздробить на части встречу с Ренато, сильнее вонзаясь взглядом в Верховную и запоминая её такой расслабленной.