Солнечные поцелуи

Олегу хотелось остановить Серёжу. Косой луч света падал на кровать, освещая бледный лоб и тонкие брови. Разумовский хмурился, спускаясь поцелуями ниже. Губы у него были холодные, и Олег чувствовал их дрожь. Олег любил целовать Серёжу. Пускать мурашки по коже, зарываться в душистые после мытья волосы, мягким прикосновением губ согревать нос и щёки. Волков прикрыл глаза. Он лежал на подушках в изголовье кровати. Серёжа настоял, что сегодня очередь Олега принимать поцелуи. Во внимательных прикосновениях звучала удивительная нежность, но вместе с ней на потемневшую от загара кожу выплескивалось чувство вины. Узкие ладони аккуратно скользнули Олегу вдоль туловища. Разумовский опёрся на кулаки, матрас тихонько скрипнул, когда он переменил положение, чтобы дотянуться до шеи любовника. Серёжа задел вздрагивающий кадык, скользнул ниже к яремной ямке и поймал приглушённый вздох. Олег облизнул губы. Серый касался его так бережно, будто от каждого поцелуя он мог растаять. Тонкие пальцы едва задевали обнажённую кожу, но в этих касаниях было что-то настолько чувственное, что Волкову хотелось просто закрыть глаза и молча, сбиваясь на тихие стоны, принимать эту осторожную нежность. И всё же он нашёл в себе силы Серёжу остановить. Разумовский почувствовал твёрдое прикосновение к плечу и испуганно вскинул глаза. — За что ты сейчас извиняешься? Серый моргнул. Олег пропустил пару рыжих прядей сквозь пальцы и заметил, как от этого привычного жеста Серёжа вдруг содрогнулся всем телом. — Я не извинялся, — пробормотал он и тут же прикусил язык. Олег с укором наклонил голову. Он обхватил Серёжу за плечи, настойчиво притянул к себе и заглянул в прозрачные встревоженные глаза. Они обсуждали это. Много раз садились рядом, держались за руки и долго и спокойно говорили. Олег знал, что в Сером слишком глубоко поселилось чувство вины, так глубоко, что ему едва ли удастся когда-нибудь от него избавиться. Разумовский смотрел исподлобья. Тень влажных ресниц печально падала ему на щёки. — Серый, что случилось? Сергей тяжело сглотнул, лоб перерезала озабоченная морщинка, он нахмурился, словно ему было физически больно заставить себя говорить. Пару мгновений был слышен только шум леса за окном и тиканье часов в соседней комнате. — У тебя же плечо болит. Олег почувствовал прикосновение губ на правой ключице. В разбившем тишину голосе звучало бесконечное сожаление. Утро выдалось холодным, без солнца и привычной жары. Небо плотно затягивали тучи. Океан утратил свой обычный спокойный цвет и окрасился в серые краски. Волны с грохотом обрушивались на берег. Над песчаным пляжем беспокойно свистел ветер. Сергей уселся на широкий камень, подтянув колено к себе и положив на него подбородок. Футболка под порывами ветра вздымалась и била его по спине. Разумовский щурился, глаза неприятно слезились, но он упрямо продолжал всматриваться в линию горизонта. Он вышел из дома рано, едва они закончили завтракать. Он так торопился, что даже не взглянул в окно, за которым сгущались тучи, и вышел в одних летних штанах и тонкой футболке. Где-то совсем рядом посыпалась галька. Сергей вздрогнул и обернулся, но тут же с облегчением выдохнул. По невысокому склону к нему поднимался Олег. — А я думаю, куда ты исчез, — на лице Волкова играла улыбка, но от Серёжи не укрылось озабоченное выражение его глаз. — Серый, буря начинается. Давай вернёмся в дом, а? Серёжа покорно и с какой-то тихой радостью кивнул, опёрся о протянутую ладонь и в последний раз оглянулся на бушующий океан. Олег был прав. Высокие волны страшно пенились. Их шум, обычно мягкий и успокаивающий, сейчас пугал и заставлял сердце беспокойно сжиматься. Тропинка к небольшому коттеджу начиналась у кромки пляжа. Высокие деревья гнулись под порывами налетающего ветра, опавшие с сосен иголки перекатывались по земле. Олег с Серёжей так и шли, держась за руки и прислушиваясь к шуму надвигающейся бури. Океан за их спинами совсем потемнел, и Сергей с облегчением перевёл дух, когда они наконец достигли дома и пересекли порог. — Что такое? Ты сам не свой. По рукам Серёжи бежали мурашки. Их домик окружила разыгравшаяся буря. В окна гостиной застучал дождь. — У тебя опять плечо разболелось. Олег вздохнул. Он догадывался, что со вчерашней ночи эта мысль так и терзает Серёжу и жалел, что не может ничего возразить. Плечо разболелось вчера вечером, и Олег выпил изрядную порцию обезболивающего. Сергей вошёл как в раз в тот момент, когда он закидывал в рот две яркие капсулы. Серёжа потухшими глазами проследил, как Волков делает жадный глоток воды, а потом молча убрал рубашку обратно в коробочку. Плечо иногда здорово Олега донимало. Резкая боль заставляла морщиться и отвлекала от повседневных дел. Он научился угадывать момент, когда пора было пить таблетки. Они помогали облегчить боль, хотя и не снимали её полностью. К тому же Серёжа строго следил, чтобы в аптечке всегда оставался приличный запас, и однажды отправился в ближайшую аптеку в начале двенадцатого ночи, когда обнаружил, что в рубашке осталась всего одна капсула. Олег так и не смог уговорить его подождать до утра. — Олеж, а вдруг оно ночью заболит? Олег знал, что плечо поноет и отпустит спустя несколько часов. Он однажды попытался объяснить это Серому, но наткнулся на упрямый, полный болезненной горечи взгляд. Серёжа молча покачал головой. От чувства вины не существовало таблеток. Олег поцеловал рыжую макушку и приподнял острый подбородок. — Оно уже не болит, Серый. Честно, разве что немного совсем. Сергей протянул руку к тому месту, куда угодила одна из страшных пуль тогда в Венеции. Он замер, но Олег поймал дрожащую ладонь и твёрдо прижал к своей коже. — Видишь? Сейчас так подержу и совсем перестанет. По бледной щеке скатилась слезинка. Серёжа моргнул, уголки его губ дрогнули, как будто он попытался улыбнуться. — Прости. Олег покачал головой. Он успеет напомнить Серёже, что пять оглушительных выстрелов сделал не он, что терзавший его монстр исчез и больше не причинит никому из них боли, но сейчас куда важнее было дать Серому выплакаться. Дождь колотил по крыше. При других обстоятельствах они бы весело заварили чай и вытащили пледы, а потом уютно слушали шум непогоды, но сейчас просто перебрались в гостиную на мягкий диван. Серёжа всхлипывал, его плач перебивал стук дождя. — Прости. Что опять плачу, — Разумовский шмыгнул носом. — И спасибо, что… — Без проблем, — Олег с облегчением чувствовал, как Серёжу медленно отпускает дрожь. Слёзы перестали бежать по щекам, лопатки по-прежнему вздрагивали, и несколько минут они молча сидели в гостиной. Только когда Сергей совсем затих и слегка улыбнулся, Олег выпустил его из объятий. — Умойся, хорошо? Буря улеглась после обеда. Плечо совсем отпустило, и Олег решил замесить тесто для шарлотки. Серёжа сидел за кухонным столом и, сосредоточенно хмурясь, набрасывал что-то в альбоме. В окна дома било солнце. Оно храбро выглянуло из-за туч и залило гостиную нежным золотым светом. Ступеньки крыльца потемнели от влаги, веранда казалась чище обычного, кругом стоял запах хвои. Сквозь стволы деревьев маняще поблёскивал океан. — Позагораем? — Олег кивнул в сторону пляжа.   Сергей как-то странно улыбнулся, поднял палец вверх и скрылся в глубине дома. Олег ждал его, прислушиваясь к шуму волн. Серёжа появился через минуту с пляжной сумкой в руках. Сбоку из неё выглядывала банка солнцезащитного крема. Разумовский однажды неосторожно выбрался на пляж без него, думая, что к вечеру солнечные лучи уже не такие злые и сам не заметил, как обгорел, а потом два дня морщился, пока Олег мазал обожженные участки кожи заживляющей мазью. Они шли по знакомой тропинке, сцепив пальцы и вдыхая промытый дождём воздух. Мокрый песок под ногами стремительно высыхал. Океан, пару часов назад суровый и страшный, весело мерцал под прояснившимся небом. Олег пошёл окунуться, а Серёжа уселся на берегу и стал задумчиво пропускать сквозь пальцы песок. Выражение лица у него по-прежнему было задумчивым, но черты лица разгладились, точно впервые за последние сутки он мог нормально дышать. Олег скоро выбрался из воды. Он быстро шёл по песку, на его теле блестели капельки влаги. В лучах солнца он был невероятно красив, и Серёжа встретил его полным искреннего восхищения взглядом, а потом дал увести себя к переливающимся волнам. — Поплавай со мной, Серый. Знаешь, как хорошо? Вода казалась холоднее обычного, но приятно освежала. Сергей с трудом привыкал к её температуре, а Олег вскидывал руки, нырял и крепко жмурился, чтобы соль не разъедала глаза. Серый не удержался от нежной улыбки. Ему стало совсем спокойно: шум волн ласкал слух, и по тому, как весело Олег плескался в прохладной воде, можно было заключить, что его правда больше не беспокоит плечо. — Окунись хоть разочек, — Олег незаметно подплыл сзади. Холодные руки легли Серёже на плечи. По сухой нагретой солнцем коже побежали мурашки, и Сергей вдруг почувствовал себя очень счастливым. Он быстро чмокнул Олега в губы, зажмурился, опустился в воду с головой и так же быстро вынырнул. Серёжа не успел распахнуть глаза, как почувствовал на губах поцелуй. Прохладные руки надёжно удерживали его над водой. С пляжа они вернулись с последними лучами заката. Сергей то и дело оборачивался, чтобы ещё раз взглянуть на пылающий горизонт. В доме стоял запах свежеиспечённой шарлотки. Она была на столе на кухне, заботливо накрытая полотенцем, но они прошли в спальню, где сквозь шторы пробивалось розовое вечернее солнце. Олег навис над растянувшимся на кровати Сергеем. Кожа у Разумовского была холодная после купания, на ней чувствовались мелкие частички соли. — Замёрз? — Олег усмехнулся, получив короткий кивок. — Значит, надо тебя согреть. Сергей смущённо улыбнулся. Глаза его мерцали. Он поднял вверх руки, послушно дал стянуть с себя футболку и штаны, а потом притянул Олега к себе и стал покрывать поцелуями его губы, нос и щёки. Они оба были уставшие после пляжа, пожалуй, следовало выпить горячего чая, но после полного тревог дня ужасно хотелось отдаться захлестнувшей их нежности. — Теперь моя очередь, — Олег завёл Серёже руки за голову и прибавил в ответ на недоумённый взгляд. — Моя очередь тебя целовать. Сергей тихонько рассмеялся, но тут же распахнул губы в немом стоне, потому что Олег мягко прихватил зубами кожу у него на шее и провёл влажную дорожку до выступающих ключиц. — У меня честно не болит сейчас плечо, Серый. Оно рано или поздно перестаёт. Серёжа не успел ничего ответить. Олег провёл по вздрагивающему животу, прикусил холодную кожу у тазобедренной косточки. Сергей сдавленно охнул. Сильные руки подмяли его под себя, а тёплые солоноватые губы переместились на плечи. — Я потом на пляж ходить не смогу, — Сергей свёл брови на переносице, но покорно подставил под поцелуи грудь. На покрытой веснушками коже — они высыпали под жарким мексиканским солнцем, и с тех пор Олег не мог ими налюбоваться — расцветали розоватые метки. — Мы здесь одни. Никто кроме меня тебя не увидит, — Волков сверкнул глазами, и у Сергея от его слов вспыхнули щёки. Олег готовил его долго, щедро лил смазку и шептал, чтобы Серый расслабился. Сергей сжимал кончик подушки, послушно отвечал, когда Олег спрашивал, не больно ли ему, и только под конец стал нетерпеливо ёрзать и двигаться навстречу разминающим его пальцам. Олег перевернул его на спину, дождался сбивчивого «Да, я тоже хочу тебя видеть» и наконец скользнул внутрь под охрипший, полный облегчения стон. Плечи Олега покрылись испариной, хотя в открытое окно бил прохладный ветерок. Серый легко подчинялся движениям чужих бёдер, шептал что-то неразборчивое и не отрываясь смотрел в тёплые родные глаза. Олег целовал его, попадал губами по подбородку, касался бьющейся жилки на шее, а Серёжу от каждого прикосновения пробирала сладкая дрожь. Им было ужасно, до покалывания в кончиках пальцев хорошо. Разумовский охнул, когда почувствовал тёплую ладонь на собственном члене, посмотрел из-под влажных ресниц и выдохнул: — Да, Олеж, вот, так, пожалуйста… Серый закрыл рот кулаком, чувствуя, как от этих коротких ритмичных движений его начинает накрывать оргазменная волна, но Олег разжал его пальцы и зашептал: — Серый, тут за много километров никого нет… Я хочу послушать, как тебе хорошо… Серёжа всхлипнул. Он зажмурился, как будто боялся сойти с ума от переворачивающих всё внутри ощущений. Его подбросило на кровати, и он с громким стоном кончил себе на живот. Олег догнал его через пару мгновений и упал рядом. Сергей почувствовал, как по плечу скользят, соединяя веснушки, кончики чужих пальцев. Он улыбнулся от лёгкой щекотки и подумал: как хорошо, подарив друг другу столько переживаний и нежности, лежать рядом и слушать наступившую в комнате тишину. Олег обнял его за талию и оставил на влажной шее терпкий поцелуй. Разумовский прикрыл глаза и прошептал: — Какой ты тёплый, Волче. Олег рассмеялся ему в волосы. — Я тоже тебя люблю, Серёж. Они помолчали. Сергей водил по тыльной стороне ладони Олега, гладил выступающие венки. Почему-то очень хорошо становилось от мысли, что эти руки в мозолях и царапинах только что так бережно с ним обращались. «За что мне такое счастье?», — подумал Сергей и порадовался, что Олег не умеет читать мысли. Серёжа был уверен, что вопрос ему бы не понравился и вместо этого спросил: — Болит у тебя плечо? — Нет, — честно ответил Олег. Плечо перестало ныть в обед и с тех пор его не беспокоило. — Говорю тебе, Серый: боль приходит и отпускает. Всегда отпускает. У Серёжи вырвался короткий вздох. Он поднёс ладонь Олега к губам и быстро поцеловал костяшки пальцев. — Я знаю, это не ты стрелял. Олег шепнул это Серому в самое ухо, перекрывая шум ветра. Они вернулись на пляж. Солнце уже скользнуло за горизонт, его последние лучи протянулись по небу и красиво подсветили редкие облака. Сергей дрожал, но они оба знали, что это не от холода. Нервная дрожь пробежала по его телу и заставила сглотнуть вставший в горле комок. — Это были мои руки, — Разумовский покачал головой. Олег не первый раз слышал от него эти слова. В голубых глазах вспыхнуло и так же быстро потухло знакомое, смешанное со страхом отчаяние. — Я не хочу, чтобы ты вечно себя наказывал, Серый, — Олег вдруг развернул его за плечи, обнял сзади и положил подбородок на острое плечо. Серёжа растерянно стиснул его запястье. — Смотри, видишь, какой закат красивый? Разумовский отчего-то медлил, прежде чем ответить. — Ты для этого меня сюда притащил? Полюбоваться закатом? Олег чмокнул его в шею, в то место, где испуганно стучал пульс. — Я тебя сюда притащил, чтобы напомнить, что сейчас у нас всё хорошо. И дальше тоже всё будет хорошо. Мы так решили, помнишь? Серёжа аккуратно развернулся у него в руках. — Да, всё хорошо, — совсем тихо прошептал он. — Я очень счастлив сейчас, если честно, никогда не был так счастлив, — Сергей опустил глаза, будто поверял какую-то постыдную тайну. — Я вообще не понимаю, за что мне такое счастье, — он прикусил язык. Олег заправил за ухо выбившуюся прядь. Тёплый ветер бесцеремонно играл с рыжими волосами. — Я тоже сейчас счастлив, Серёж. Розово-сиреневый закат бросал отсвет на загорелую кожу, играл на тёмной радужке глаз. Серёжа поцеловал Олега в губы и подумал, что сделает всё, чтобы это хрупкое бесценное счастье сохранить. — Знаешь, я не думаю, что счастье должно быть за что-то, — Олег улыбнулся одним уголком рта. — Но мне кажется, мы с тобой его заслужили. Сергей кивнул, а потом крепко, но бережно обнял его за шею. Успокоившийся после бури океан шумел рядом. Нежный ветерок трепал лёгкую ветровку, и Серёжа зарылся носом в её ворот. От Олега пахло солнцем и счастьем.