***
Спустя четыре дня Вейзи в дурном расположении духа объявился в Локсли, опять к вечеру. В прошлый раз, когда он уезжал без сапог и с поцарапанной лысиной, и то было лучше. Гай, решивший перед ужином размять лапы, медленно трусил в сторону манора с упитанным кроликом в зубах, когда его настигли истошные вопли шерифа. Даже не обладай он тонким слухом, все равно слышно было аж на другом конце деревни. — Гисбо-орн! Он с трудом подавил малодушное желание рвануть обратно в лес, и пусть хоть обкричится. Остановило одно: не найдя его, шериф мог отвести душу на ком попало, что грозило не одним испорченным вечером, а испорченной неделей в лучшем случае. Подвернется Вейзи под горячую руку конюх, нового потом пока найдешь. Что скажет Мэриан, если шериф сорвет злость на крестьянах, и думать не хотелось. Душеспасительные проповеди о милосердии и любви к ближнему своему она читала на редкость долго и проникновенно. Гай каждый раз мечтал сбежать в самую чащу и тихонечко повыть на луну. А благородная леди — не болван-стражник, ее даже не пошлешь… шервудским лесом. — Гисбо-о-орн! Новый пронзительный вопль настиг Гая, когда он уже перепрыгнул через забор и направлялся к дому. Единственное, что он себе позволил — это не спешить. — Да сколько можно тебя звать! Похоже, Вейзи был совсем уж в преотвратном настроении. Обычно с Гаем во втором облике он предпочитал не сталкиваться и дожидался, пока тот перекинется. Давала о себе знать вторая ипостась, заставлявшая его инстинктивно опасаться хищника. — Гисборн! Гисборн! Стой, кому говорю! Сегодня злость шерифа явно оказалась сильнее любых опасений. Гай нехотя остановился, выронил из пасти кролика, демонстративно зевнул, показав здоровенные клыки, и перетек в человеческий облик. — Где тебя носит? — Осматривал окрестности, — Гай наклонился, поднял кролика за уши и подозвал слугу, который стоял в отдалении и переминался с ноги на ногу. — Отнеси на кухню, пусть с травами потушат. — Осматривал он! А зерно ты мое уже нашел? — Сегодня арестовал двоих в Найтоне, — честно ответил Гай. — Больше никого не нашел. Может, мы поторопились, и разбойники не успели его раздать? — Не успели? Все они успели и теперь издеваются! — Вейзи резко развернулся, подошел к стоявшей посреди двора карете, с некоторой натугой выволок оттуда мешок и швырнул в сторону Гая. Далеко швырнуть не получилось, мешок был увесистый. — Вот! — И что это? — Гай приблизился и потыкал мешок носком сапога. — А ты посмотри, Гиззи, посмотри, — голос у Вейзи был такой ласковый, что яду хватило бы перетравить половину Ноттингема. Гай наклонился, развязал горловину, заглянул внутрь. Судя по вышитой внутри метке, мешок был из тех самых, украденных, только заполнен не зерном, а отборными желудями. — Это я нашел у себя в кабинете! — бушевал Вейзи. — Гуд надо мной насмехается! Сколько еще я буду вынужден это терпеть?! Вейзи ухватил Гая за локоть и потащил к дому, допытываясь на ходу: — Гисборн, кому ты рассказал про наш план?! — Ни одной живой душе, милорд. Даже страже и в деревнях не говорил, что именно мы ищем. — Но разбойники как-то пронюхали! Откуда они узнали? Ты точно никому не говорил? — Вейзи развернулся и вцепился Гаю в ворот дублета, для чего ему пришлось привстать почти на цыпочки. — Да хоть своей прокаженной! Ты же сегодня был в Найтоне! — Был, — кивнул Гай. — Леди Мэриан не видел. И кстати, два мешка же нашел. Может мы все-таки поторопились, рано искать начали. — Может, — Вейзи задумался. — Так кого ты там арестовал? Гай назвал имена и стал свидетелем очередного приступа начальственной ярости. Недавнее недовольство в сравнении казалось легким ветерком, на смену которому пришел ураган. — Болваны! Скудоумные ослы! Жадные тупицы! У меня деньги брать и меня же обкрадывать! — бесновался Вейзи, бегая по залу. — Гнусное ворье! Гай, скрестив на груди руки, с каменным лицом стоял у камина и дожидался, пока шериф наорется и набегается, не впервой. Вейзи от души пнул кресло, ойкнул и подпрыгнул на одной ноге — старый добрый английский дуб был куда тверже пальца. — Вы их знаете? — уточнил Гай, когда поток проклятий поиссяк. — Я им платил, — уже спокойнее пояснил Вейзи. — Чтобы за сэром Эдвардом присматривали. — Тогда стоило предупредить меня, кого не задерживать. — Всех задерживать! — снова начал закипать Вейзи. — Они и у меня деньги брали, и у Гуда! Вздерну мерзавцев! — Как пожелаете, — судьба незадачливых шпионов Гая не волновала. — А ты говоришь, случайность, — Вейзи вернулся к провалившемуся плану. — Почему меченые мешки нашли только у этих двоих? Значит, Гуд все знал! Ты свою прислугу проверял? — Милорд, вы же сами тогда велели всех выставить. — В таком случае, кто? — Вейзи намотал еще круг и замер, пораженный очередной догадкой. — Я знаю! Твой чертов кот! Он точно из шайки Гуда! — Милорд, это просто кот! — Гай со вздохом закатил глаза. — Мы же всех людей Гуда знаем, и какой у каждого облик. Нет среди них кота. — Он скрывается, а на самом деле шпион! Наивно было надеяться, что Вейзи забудет про испорченные сапоги, поцарапанную лысину и желание удавить кота. — У нас в окрестностях нет никого с таким зверем, — Гай еще раз попытался воззвать к гласу разума. — Или вы думаете, что мне нюх отбило, и я обычного кота от двуликого не отличу?! — Точно просто кот? — не желал отказываться от подозрений Вейзи. — Ну не верите, сами обнюхайте, — предложил Гай, устав доказывать очевидное. — И обнюхаю, — загорелся Вейзи. — Где эта тварь? — Гуляет где-то, — Гай пожал плечами и про себя порадовался этому обстоятельству. Как бы там ни было, подпускать Вейзи к Робину не хотелось. — Он же кот. Придет, когда захочет. — Шпионит, — проворчал шериф, но уже не так убежденно. — Ничего, я подожду. А твоя прокаженная точно ни при чем? Вот она точно шпионит. — Я Мэриан уже неделю не видел, — поспешил отвести от нее подозрения Гай. — И не стоит так о леди, милорд. Я все-таки рассчитываю назвать ее своей женой. — Рассчитывает он! Да она хуже проказы! Нет, от женщин вообще полно сложностей, но от этой!.. — Зато из родственников один престарелый отец, — перебил Гай, тоже начиная закипать. — Хорошее происхождение, солидное приданое. Он не был без памяти влюблен в Мэриан, но… Она едва ли не единственная с первых дней его возвращения отнеслась к нему по-доброму, и Гай в какой-то момент осознал, что искренне привязался к ней. Он ценил ее расположение и готов был защищать как словами, так и делом. Невзирая на ее проповеди, дурную привычку бегать в штанах и маске (о чем шерифу не рассказал бы и под пыткой) и встречи с Гудом. К тому же, манор и земли — солидный аргумент. Гай не знал, удастся ли когда-нибудь вернуть отцовское поместье, но даже если нет — он хотел свой дом, где будет полноправным хозяином. — Она лиса! Гисборн, подумай о репутации! Межвидовой брак — это же скандал! — Предложите вариант лучше, милорд, — заявил Гай в порыве внезапного озарения. И — о чудо! — Вейзи замолчал и задумался. Это был не первый такой спор, и Гай понадеялся, что от него отстанут с претензиями относительно выбора дамы сердца. А там, кто знает, вдруг Вейзи действительно расстарается и подберет достойную партию? Межвидовые браки среди знати не приветствовались. И если второй облик ребенка отличался от фамильного, это могло стать законным основанием для лишения наследства и обвинения супруги в неверности. Леди Найтон была выгодной парой, однако и довод насчет второго облика был веский. Настолько, что Гай порой всерьез размышлял, стоит ли портить репутацию такой женитьбой, причем в первую очередь — Мэриан. Да и детям придется нелегко, какого бы родового зверя они ни унаследовали. Но так уж получилось, что аристократию в Ноттингемшире и ближайших графствах в основном составляли лисы и рыси, а вот волков — наперечет. И волчицы на выданье, преимущества от брака с которой перевесили бы преимущества от брака с Мэриан, среди них ему не встретилось. К тому же, не всякий лорд согласится выдать дочь за безземельного рыцаря, пусть он и на солидной должности. В общем, если Вейзи подыщет подходящую партию, Гай вполне готов был ее рассмотреть. А что искать придется долго, его вполне устраивало. Спать Гай отправился в благодушном настроении, которое не омрачалось даже желанием Вейзи заночевать в маноре, подкараулить кота и проверить на предмет связи с разбойниками. Правда, он надеялся, что этим вечером Робин будет гулять где-нибудь и с шерифом не встретится. И надежды поначалу оправдались, по крайней мере, засыпал Гай один. Но утром он обнаружил под боком свернувшегося клубком Робина, а разбудили его знакомые до тошноты вопли шерифа: — Гисбо-орн! Гай выскочил из спальни и столкнулся с Вейзи, который с перекошенным от ярости лицом сжимал в одной руке подранный камзол, а во второй — вновь благоухающие сапоги. — Где эта сатанинская тварь?! Я его повешу! Зарежу! Утоплю! — Милорд! Гай заступил ему дорогу, но взбешенный Вейзи на сей раз не остановился, оттолкнул его от двери и вломился в комнату, на ходу выхватывая кинжал. Но кот оказался быстрее и проворнее, мгновенно вылетел из спальни и рванул вниз по лестнице. Вслед ему полетел сапог, а за сапогом помчался шериф. Гай тоже ринулся следом — спасать кота, пусть тот и вполне успешно спасал себя сам, мечась по залу рыжей молнией. Загрохотал отброшенный шерифом стул, по полу раскатились сбитые со стола кубки. Вейзи ухватил кувшин, запустил им в кота, кот предсказуемо увернулся, Гай бросился наперерез следующему снаряду — канделябру… Но тут, словно мало было этого хаоса, распахнулась дверь, и на пороге возникла Мэриан. — Что здесь происходит? — она застыла в дверях, потрясенно взирая на погром, босого, в одном исподнем, шерифа и столь же скудно одетого Гая. — Кота убиваем! — рявкнул Вейзи и замахнулся вторым канделябром, целясь в Робина, который, несмотря на открытую дверь, удирать на улицу не спешил. — Никто никого не убивает! — прорычал Гай, воспользовался моментом, ухватил рыжего поганца за шкирку и прижал к себе, недобро скалясь на шерифа. Кот, очутившись в безопасности, свернулся в его объятиях, как ни в чем не бывало, и топорщил усы. — Ой! Сэр Гай, а вы не говорили, что у вас есть кот. Какой красивый! Мэриан подошла ближе, протянула руку, но тут же отдернула, поскольку кот высвободил лапу, выпустил острейшие когти и угрожающе зашипел. — Робин, нельзя! — Гай попытался утихомирить его, но бесполезно. Кот внезапно распушился, загудел еще свирепее, после чего вывернулся, взобрался Гаю на плечо, оттуда сиганул на лестницу и взлетел на второй этаж, завывая похлеще, чем нечисть из крестьянских баек. — Леди Мэриан, чем обязаны счастью видеть вас? — Гай кашлянул и постарался вспомнить о манерах. — Я… — Мэриан на мгновение осеклась и отвела от него взгляд, вспоминая, зачем приехала. — Я хотела узнать, за что вчера арестовали наших крестьян. И тут неловкость момента прервал неожиданный звук. Гай даже за ухо себя подергал и оглянулся посмотреть, не почудилось ли. Но нет — Вейзи искренне и от души хохотал. — Вот видишь, Гисборн, — все еще посмеиваясь, произнес шериф, — даже божья тварь умнее своего хозяина и понимает, с кем дело иметь не стоит. Бери с него пример, раз меня не слушаешь, а ума Бог не дал. Кот, а понимает, что от женщин одни беды. — Леди Мэриан, прошу меня простить за неподобающий вид. Я оденусь и с радостью… Гай запнулся и позвал служанку, благо и кричать не пришлось. Вся прислуга толклась под дверью — когда еще такое развлечение случится, — но он даже ругаться не стал. Велел подать леди сидра — освежиться с дороги, и быстро уволок шерифа с собой наверх. И так опозорились, сверкая перед дамой едва не голыми задницами и тем достоинством, которое не рыцарское. Робина Гай нашел в спальне — тот сидел под кроватью и все еще шипел. Пришлось сначала поуговаривать выйти, потом — угостить вяленым мясом, начесать за ушами. И лишь тогда кот успокоился, забрался к нему на колени и тихонько замурлыкал. Гаю еще предстояло узнать, что Мэриан — не единственная, кого Робин невзлюбил. И что если не весь манор, то уж хозяйская спальня точно объявлена кошачьей собственностью. Исключение милостиво делалось только для Гая — ему уступали полкровати, позволяли чесать за ухом и подставляли пузо. Зато любой другой, сунувшись туда без веской причины (подать, принести, унести, убрать), рисковал познакомиться с очень злобной рыжей тварью. А уж когда Гай взял в постель девицу из деревни, когтями от всей кошачьей души получили оба, причем в самый деликатный момент.~
8 мая 2024 г. в 01:07
Хляби небесные разверзлись аккурат тогда, когда нелегкая занесла милорда Вейзи в Локсли. В такую погоду, как говорится, хороший хозяин и собаку из дому не выгонит, а здесь целый шериф. Пришлось Гаю, мысленно чертыхаясь, распрощаться с мечтами о тихом одиноком вечере у камина в компании разве что кота (если тот соблаговолит явиться), пары бутылок лангедокского вина, изъятых у проезжего торговца в качестве налога, и превосходной копии «Искусства охоты с птицами», на днях доставленной с континента. Теперь ему предстояло изображать должную степень внимания, когда Вейзи соизволит (а он соизволит, к гадалке не ходи) поделиться своей мудростью и очередными гениальными планами. И в спальню, сославшись на усталость, не сбежишь. Как пить дать, шериф и туда заявится, под предлогом, что приятная беседа на ночь способствует здоровому сну. Тогда о любом сне точно можно забыть.
Гай в гениальности Вейзи сомневался с каждым днем все больше, хотя благоразумно держал это мнение при себе. Дураком шериф определенно не был. С его вторым обликом и сомнительным происхождением забраться, иначе и не скажешь, на столь высокую должность — тут нужно и соображать хорошо, и хватку иметь бульдожью. Фамилий с родовым вепрем в Англии по пальцам одной руки сосчитать, причем руки бродяги, которому пару пальцев отрубили за браконьерство — Суинтоны, Китинги, да младшая ветвь Перселлов, и никто в родстве с Вейзи не замечен. Даже если предположить, что когда-то один из них возделал, как любят говорить стихоплеты, плодородное поле бабушки (матушки — вряд ли) шерифа, записей о признании бастардов не водилось.
Гай, в силу обстоятельств, тоже вынужден был пробиваться сам. И пусть сомнений в его благородной крови никогда не возникало, легче от этого не становилось. Когда ты один, без средств, без дома, без какой-никакой поддержки семьи, да еще и с маленькой сестрой на руках — за каждый шаг наверх приходится чуть ли не глотки рвать.
Поначалу Гай даже проникся к Вейзи уважением, случалось, и советовался с ним. Почему бы не послушать человека, который сумел хорошо устроиться в жизни. Но чем дальше, тем очевиднее становилось, что свои таланты шериф слишком переоценивает, а временами и вовсе теряет способность рассуждать здраво. Вот как с пресловутыми разбойниками и Робином, чтоб его черти в аду сковородками драли, Гудом. Понятное дело, кому понравится, когда тщательно продуманные и на несколько лет вперед расписанные прожекты, а с ними и спокойное безбедное будущее, летят под хвост лису, тому самому, шервудскому. Но это ведь не повод ссориться с логикой.
Гай, которому разбойники головной боли доставляли, между прочим, ничуть не меньше, просто решил для себя, что они проходят по категории лесных пожаров, наводнений и прочих стихийных бедствий. Не предотвратишь, хоть из шкуры выпрыгни, можно только учитывать в своих планах. Ну и раз нельзя избежать, нужно получить какую-то выгоду. Помнится, четыре года назад, когда небольшое наводнение и случилось, Вейзи умудрился под это дело выбить у принца Джона солидное налоговое послабление на год. Правда, с крестьян велел содрать все до последнего пенни, однако ведь было что содрать. И поскольку разница осела не только в шерифских сундуках, но и в его, Гая, карманах, такой подход он счел разумным. А что кое с кого взял меньше, Вейзи знать незачем. Он не видел смысла доводить сервов и вилланов до того, чтобы им не с чего было платить подати, и при уважительной причине мог даже позволить отсрочку. Голодный крестьянин, еле таскающий ноги, поле толком не вспашет, скот не выпасет, сена не накосит, по осени ничего не сожнет, эль не сварит. Непрактично, и господину с того — сплошные убытки. А Гай убытки не любил.
Под разбойников, конечно, снижение налогов не выбьешь, зато пополнение арсенала — вполне. Да и списать на них, к своему благу, всегда найдется, что. Но… То ли у Вейзи вдруг взыграли верноподданнические чувства, которые не позволяли обманывать принца (дальше, видимо, примет постриг и отправится паломником в Святую землю), то ли с интригами и заговорами что-то не заладилось. Других объяснений, почему во всем, что касалось шервудской братии, шерифу напрочь отказывало здравомыслие, Гай не находил. Гениальные и столь же провальные планы по их поимке Вейзи изобретал не меньше двух раз на неделе, зачастую в ущерб другим делам. Загонная охота на лис стала в графстве постоянным развлечением. А чернильницы и прочие предметы обихода летели во всех, и в первую очередь — в помощника, прямо-таки стаями.
Поэтому Гай все чаще норовил ночевать в Локсли, невзирая на то, что времени на дорогу тратилось изрядно. А с тех пор, как у него завелся кот, и подавно предпочитал манор замку. И даже смирился с тем, что рыжий паршивец питал пагубную страсть к его черному дублету. Стоило ненадолго оставить его без присмотра, как плотная кожа обзаводилась прорехами от когтей, а то и вовсе превращалась в сплошную дыру. Зато коварный вредитель умел так уютно сворачиваться на коленях и мурчать так успокаивающе, что Гай к своему удивлению быстро приходил в умиротворенное расположение духа. Даже утихало желание прибить крестьян с их слезными прошениями об отсрочке податей (раз, другой пойдешь кому-то навстречу, и остальные тут же норовят сесть на шею), тупиц-подчиненных, в первую очередь — криворуких новобранцев, и Вейзи с его грандиозными идеями. В общем, выбор между компанией шерифа и компанией кота был очевиден. Тем обиднее, что сегодня выбора его лишили, и вечер предстояло коротать в обществе Вейзи.
— Новая служанка, Гиззи? — поинтересовался шериф, когда девица, на днях взятая в манор, поставила на стол кувшин и кубки, чуть не расплескав вино, и ушла так поспешно, что еще немного — и это можно было счесть бегством. — В прошлый раз была смазливее и не такая криворукая.
— Привыкнет, — фыркнул Гай, разливая вино по кубкам. — А до ее лица мне дела нет, на стол подать способна, и ладно. Главное, делом занята, а не глазки конюху строит.
— А предыдущая, стало быть, строила?
Гай неопределенно хмыкнул, что при желании можно было принять за утверждение. Объяснять, что вышвырнул предыдущую служанку за попытку огреть кота метлой, и давать Вейзи повод для насмешек, он не собирался.
— Мог бы и половчее найти, а то вина не напасешься.
— Потом найду, — Гай пожал плечами.
— Хм… Ты прав, да. Слуг надо менять, и почаще. Иначе не успеешь оглянуться, как воровать начинают, а то и вообще шпионят для Гуда!
Гай всем видом изобразил согласие, еле удержавшись от замечания, что уж кому, как не Вейзи, который за последний месяц едва не всю замковую прислугу поменял, об этом знать. Тем паче все равно без толку. Осведомлены разбойники были по-прежнему лучше некуда. Словно кто-то из них торчал за плечом шерифа, когда тот отдавал распоряжения.
— Никому нельзя верить! — разглагольствовал Вейзи, с подозрением поглядывая в сторону двери. — Эта девка точно не подслушивает? А другие? Управляющий твой?
— Могу отослать, — спорить по мелочам у Гая желания не было. А что служанка пробежится до деревни под дождем, так не зима на дворе. — Насчет Торнтона не беспокойтесь, он на ухо туговат.
— Отсылай, — одобрил Вейзи, дождался, пока они останутся одни в доме, и приступил к изложению очередной задумки. К удивлению Гая, не о поимке разбойников. — Я хочу восстановить шахту в Тритоне.
— Там разве есть что восстанавливать? — удивился Гай. Эта шахта и до погрома, учиненного Гудом, дохода особого не приносила, а уж сейчас толку от нее и подавно с гулькин хер. — Да и среди крестьян слухи ходят, что место проклятое, после того, как там людей завалило. Чтобы найти работников, им такое жалованье положить придется, что не окупится.
— А кто сказал, что мы будем платить? — Вейзи самодовольно улыбнулся и подлил себе в кубок еще вина.
— А как иначе? Туда люди и раньше отказывались спускаться, как вы помните, когда Гуд еще все не разнес. И на восстановление придется потратиться. Оно нам надо?
— Надо! — припечатал Вейзи и грохнул кубком о стол так, что вино выплеснулось. — Работники будут. Завтра же поедешь по деревням и наберешь!
— Просто так?
— Не просто, — улыбка Вейзи стала еще самодовольнее. — Я сегодня велел отправить из Ноттингема две телеги с зерном. Через Шервуд. Разбойники их захватят, разумеется. И по деревням развезут, как всегда. А мешки я распорядился пометить изнутри. Знаешь, что это значит, Гисборн?
— Что?
— Что ты их найдешь. И арестуешь всех, у кого найдешь! Кража в таком размере — это виселица, сам знаешь. Но я буду милостив и заменю всем арестованным смертный приговор на работы в шахте. И мы получим рабочие руки бесплатно. Ну а кто не захочет работать, того повесим. Заодно чернь поостережется впредь что-то брать у Гуда и его шайки, после такого-то.
— Гениально, милорд, — согласился Гай. Он сходу мог найти минимум пару уязвимых мест в этой идее, но спорить с Вейзи — себе дороже. К тому же, план действительно не так уж плох, вполне мог сработать. И неважно, что овчинка, то есть шахта, выделки, по его мнению, все равно не стоила, даже при наличии дармовых рабочих рук.
— Вот! Учись, Гиззи, пока я жив, — Вейзи еще раз приложился к кубку. — Завтра же займешься поимкой этих воров, желающих нажиться за наш счет. Хотя нет, лучше послезавтра. Дадим им время раздать все зерно.
— Как прикажете, милорд, — Гай кивнул, тоже отпил вина, откинулся на спинку кресла, намереваясь, по обыкновению, пропускать мимо ушей дальнейший монолог шерифа, и тут заметил на галерее второго этажа темное пятно. За те несколько мгновений, пока он соображал, что именно видит, пятно подобралось к самому краю. Гай подорвался с места с воплем:
— Робин!
— Гуд?! Где?! — подскочил, словно ему в зад кинжалом ткнули, шериф.
Но опоздали оба — и ухватить, и увернуться, — темная клякса оторвалась от площадки и плюхнулась прямо на макушку Вейзи, откуда с истошным мявом перепрыгнула на руки Гаю и оказалась котом. Очень мокрым и грязным, как болотная кочка, котом. Про рыжий цвет шубки можно было разве что догадываться.
— Это что за тварь?! — шериф дрожащим пальцем указал на свернувшийся в руках Гая комок грязи, второй рукой лихорадочно ощупывая разукрашенную глубокими царапинами лысину.
— Это не тварь, — почти обиженно буркнул Гай, раздумывая, не спустить ли Робина на пол, пока не обсохнет. — Это мой кот.
— Ко… Кот? — Вейзи аж дар речи потерял, жаль, что ненадолго. А когда пришел в себя, потребовал: — Гисборн, избавься от него!
— Нет, — Гай покрепче прижал кота к себе.
— Что значит — нет?! Эта тварь меня убить пыталась! — Вейзи сорвался на крик, разве что ногами не затопал. — Он в сговоре с Гудом!
— Это просто кот, — Гай отступил на несколько шагов от взбешенного шерифа, предусмотрительно не выпуская Робина. — Он не может быть ни с кем в сговоре. И не может пытаться кого-то убить.
— Он меня покалечил! Его удавить надо! — не унимался Вейзи.
Сдержаться и не сказать, что он, скорее, шерифа удавит, у Гая получилось. А вот оскалился и рыкнул он вполне по-волчьи, даже не перекидываясь. Вейзи слегка побледнел и попятился. Что помощник, разъярившись, способен сорваться на кого угодно, и даже он вряд ли станет исключением, шериф знал не понаслышке.
— Убери от меня эту тварь, чтоб я его больше не видел! — Вейзи все-таки нашел в себе силы оставить за собой последнее слово. — И что за имя такое? Робин! Как ты только додумался. Неудивительно, что он на меня покушался!
— Позову кого-нибудь, велю бальзам принести. Царапины смазать, — пообещал Гай и под возмущенные высказывания Вейзи ретировался в сторону спальни.
— Ну и зачем ты это сделал? Жить надоело? — поинтересовался Гай. Усадив Робина на пол, он полез за холстиной, не забывая краем глаза следить, чтобы тот не запрыгнул на кровать. — Иди сюда, болотное чудовище, вытирать буду. Иначе в постель не пущу.
Робин, вполне соответствуя своему имени, оставлял за собой мокрые следы и явно ничуть не раскаивался в учиненном безобразии. Зато, пока Гай вытирал его, размурчался так, будто внутри кота прятался целый тигр.
До конца оттереть грязь и глину не получилось, но в постель Гай его все-таки пустил. Точнее, стоило задуть свечи, рыжий паршивец коварно проник под одеяло сам, свернулся под боком и снова замурлыкал. Прогнать его, конечно же, рука не поднялась. Да и усыпляли кошачьи колыбельные куда лучше снадобий замкового лекаря.
Утро началось с очередного истошного вопля Вейзи и сунутых Гаю под нос сапог, благоухавших весьма характерно. Робин к тому времени уже удрал по своим кошачьим делам, и отстоять его, ввиду отсутствия потенциальной жертвы убиения, удалось чуть легче.
Но всю дорогу до замка Гай вынужден был выслушивать требования Вейзи избавиться от «дьявольской твари» и сетования, что все у помощника не как у людей, и что лучше бы завел что-то милое и безобидное, например, птичку. В клетке!