☆ ☆ ☆
Когда Тилл выходил на сцену, он уже не слышал ликующих возгласов. Сейчас всё это было не более чем белым шумом в ушах. А для инопланетных кожаных тварей это дурацкое увеселительное шоу. И люди здесь – цирковое зверьё. Если ты не готов сражаться, идти до конца, то закономерно дохнешь. Ведь таков естественный отбор Сцены. В голове пусто. Какое-то скользкое чувство пытается пробиться, но Тилл не ведётся на него и начинает петь. Совсем не слышит себя: голос дрожит, вибрирует. На сцену поднимается Иван и берёт партию, когда Тилл смолкает. Иван поёт громко. Как в раунде до: пытается что-то донести, докричаться между строк песни. Обводящий взгляд с толпы соскальзывает на Тилля. Тилл слышит Ивана, слышит, что вот-вот начнётся его партия. И он снова поёт: голос дрожит сильнее, скатывается в хрипы и замолкает, не закончив строчку. Иван быстро подхватывает партию, поёт и въедливо смотрит чёрной бездной на парня. Иван закусывает губу, когда понимает, что Тилл больше не собирается петь, увязнув в топях мыслей. Он бросает микрофон с подставкой и широким шагом направляется к парню. Впивается губами, завлекая в поцелуй. И Тилл на мгновение приходит в себя. Разум проясняется. Он чётко видит перед собой лицо Ивана. Слышит крики, как набегают очки в таблице позади них. Иван бегает глазами: Тилл, толпа, очки на таблице. И его очки падают. Отрывается от губ и снова целует. Руки обводят щёки и спускаются к шее, плотно сжимая. Тилл закрывает глаза и отдаётся без малейшего намёка на сопротивление. Холодные руки обнимают шею, дрожат. Со стороны, наверное, кажется, что его душат. Но Тиллу не больно. Немного горячо от прикосновений. Тилл раскрывает глаза, когда понимает, что дышать ему совсем не тяжело и шее вовсе не больно. Раздаются выстрелы. Первый, второй, третий. Спина, плечо… Иван кашляет кровью и с улыбкой падает на пол. Под телом растекается лужа крови, моментально впитываясь в белый костюм. Тилл хватается за шею и падает на колени. Раздаётся сигнал тревоги, затем – бам! Сцену укутывает дым. Снизу доносятся крики. Человеческие крики, а не бульканье и рёв инопланетных тварей. Двое парней влетают на сцену из образовавшейся в стене щели на воздушном мотоцикле. Что-то кричат, подхватывая Тилля за предплечья. Парень едва слышит их, бросает растерянный взгляд на Ивана и видит, как к нему тянется рука. С шеи Тилля слетает раскрывшийся ошейник. — Я могу умереть для тебя, но я не вижу жизни без тебя, слепой придурок. Рука падает. Парень в очках на мотоцикле цокает языком, хватает Ивана за шиворот и бросает напарнику. Затем перехватывает Тилля и выбрасывает со сцены. В воздухе его перехватывает смуглая женщина, за которую держится девушка с короткими розовыми волосами. Тилл узнаёт в ней Мизи. Живая, чёрт возьми! Он оживляется, но в мыслях возникает отчётливое лицо Ивана. Тилл смотрит наверх, на сцену. — Не боись, мальчишка! Мои пацаны вытащат второго. А вот нам пора уносить наши задницы, если жить хотим! Женщина вдавливает ногу в сенсорную педаль, и они срываются с места, проносясь через одинаковые коридоры. Мелькают шлюзы, однотипные окна, двери, сломанные замки с ключ-картой – все как один. По углам раскиданы туши монстров с простреленными головой, брюхом, а что-то и вовсе выглядит как непонятное месиво.☆ ☆ ☆
Он существовал. До Тилля только существовал. Послушно выполнял все прихоти инопланетной семьи, безропотно подчинялся тем, кто когда-то подобрал его, как щенка. Такова была цена. Послушность и безэмоциональность привели его в Сад. Дни сменяли друг друга бесцветной полосой, пока в один день мимо не пробежала серая задорная макушка, неся в руках венок с красными цветками. Тогда его глаза начали постоянно искать: странного улыбчивого парня, увивающегося за девчонкой с длинными розовыми волосами. Когда Тилл нёс мимо Ивана очередной венок, он выронил его. Иван, недолго думая, наступил на венок, втаптывая в траву. Тилл что-то кричал, но Иван только улыбался. Парень накинулся с кулаками и между ними завязалась драка. Это был первый бунт Ивана, первое желание обладать кем-то. Тилл, наконец, посмотрел ему прямо в глаза. Заметил его. Тогда Иван не смог справиться с нахлынувшей эйфорией и довольно улыбаясь, избивал Тилля. Смотри. Смотри только на меня. Пытался вбить Иван. Тилл был глух. Сколько бы Иван не маячил рядом, даже предлагая вместе убежать, вопреки его послушности, Тилл всегда возвращался к Мизи. Иван был готов нарушить все правила и установки, но Тилл всегда ускользал. Тилл видел только Мизи. Тилл смотрел только на Мизи. Увидел ли Тилл его, когда они целовались?☆ ☆ ☆
Тилл обнял Мизи за талию, вжавшись в девушку. Почему Иван поцеловал его? Ради шоу? Он был любимой зверушкой в Саду. Все дети говорили, что он на особом положении у тварей. Все боялись Ивана, потому что он был не таким, как все. Ему всё было безразлично. Тилл таким не был. Он сражался. И за повиновение Тилл невзлюбил его. Почему этот холодный ублюдок поцеловал его? И что это были за предсмертные речи? Тилл ловит в голове «предсмертные» и сильно жмурится. Как бы этот ублюдок его не раздражал, он всегда был рядом: под боком или за ближайшим углом. Иван вытащил его из цирка уродов в клубе, когда твари накачали его чем-то, что человеческое тело не в состоянии усвоить. Тилл до сих пор страдал от головных болей и бессонницы. То ли из-за Мизи, то ли неизвестных таблеток, то ли от всего и сразу. Он снова и снова возвращался к вопросу: почему? Больной ублюдок.☆ ☆ ☆
Иван несколько дней не приходил в себя. Дыхание гасло, губы посинели. Казалось, жизнь вот-вот выскочит из него. Тилл не мог думать сейчас о Мизи. Точнее думал, но в разы меньше. Хёна не давала повода. И чёртов поцелуй, и слова одного ублюдка никак не выходили из головы, а вопросов накапливалось всё больше. Сидя напротив койки Ивана, Тилл смотрел в пустоту. Тяжело выдохнув, он тихо пробормотал: — Ты ещё не ответил, что вообще это за бесовщина была, чтобы сдохнуть вот так. Слышишь, Ив?..☆ ☆ ☆
Пусть Тилл смотрит на Мизи. Пусть не замечает Ивана. Иван просто готов быть рядом и наблюдать из тени. И если им суждено отправиться в самое пекло, он прыгнет туда первым. Если суждено отправиться в Ад, он пойдёт ради Тилля первым. Где будет плохо – уверенно шагнёт первым, а где хорошо – отправится следом. Чтобы просто быть рядом. Иван жмурится и открывает глаза. Видит перед собой силуэт руки. Глаза медленно привыкают к освещению и видят знакомую ладонь. Иван улыбается и едва поворачивает голову. Каждая клеточка тела ноет от боли. Но ему нужно удостовериться. — Смешно тебе, ублюдок? — беззлобно бросает Тилл, поджимая трясущиеся губы.