212

Канкуро чувствовал, как Киба напрягся с момента, как головка члена вошла внутрь, и это было намного лучше, чем просто думать об этом. Они не виделись несколько месяцев — в пустыне вокруг Суны было необычное количество песчаных бурь, из-за которых передвижение стало практически невозможным, и оба были слишком заняты, чтобы поддерживать связь. Таков был уклад жизни шиноби, но было тяжело находиться в разлуке так долго. «Двести двенадцать дней», — сказал Киба, обнимая его с такой силой, что они оба упали на снег. Он считал, конечно же, считал. Киба облокотился на раковину в ванной комнате в гостиничном номере в Конохе, свесив голову. Он дрожал и пытался расслабиться. Его волосы все еще были влажными после совместного душа, и маленькие капельки воды падали вниз. Он вздрогнул, когда Канкуро поцеловал его в шею, и тихо застонал. — Мило, — пробормотал Канкуро, только чтобы увидеть, как покраснели кончики ушей. Он ухмыльнулся. Да, он собирался разрушить его этой ночью. Двести двенадцать дней — долгий срок. Канкуро медленно прижался. Он чувствовал, как тело Кибы плавится под ним, как едва уловимо дрожат его ноги, когда он приподнимается на носочки. Он уже был потрясен. Парень остановился. — Продолжай, — потребовал Киба, голос дрожал, — я надеру тебе задницу, если ты остановишься. Канкуро издал короткий смешок и поборол желание пошутить о том, что вряд ли Киба будет заниматься этим в ближайшее время. Он еще крепче стиснул бедра Кибы, почувствовал, как тугой жар ослабевает под головкой члена, пока она наконец не поддалась, и не оказалась внутри. Это было так хорошо, что взгляд мутнелся по краям. Киба приглушил резкий вздох локтем. Канкуро пришлось вспомнить, что прошло уже немало времени и возлюбленному нужно снова привыкнуть к размерам. С тех пор как они в последний раз были вместе, он не брал в рот больше пары пальцев. Киба самодовольно признался в этом, когда они были в душе. — Черт, двигайся, — прорычал Киба, но эффект был несколько утрачен из-за того, что он снова вздрогнул. — Я не хочу причинять тебе боль, — так же напряженно ответил Канкуро. — Я хочу, чтобы ты причинил мне боль, — когти впились в чужое бедро. Киба хотел притянуть парня ближе, и краем глаза отвлекся на зеркало. Он уже выглядел основательно развращенным, а Канкуро еще даже не вошел до конца, — я хочу чувствовать это всю следующую неделю. Сделай это. Канкуро знал, что его член большой, и, хоть и знал, что Киба любит грубость, он не был уверен, что это отличная идея. Киба почувствовал его сомнения. — Трахни меня, ты же знаешь, что я выдержу, пожалуйста… — разочарование просочилось в тон. Хныканье «пожалуйста» эхом отдавалось в голове, а Канкуро был так силен. Трудно было не поддаться, слушая, как Киба умоляет. — Ладно, чертовка, — пробормотал он, а затем вдавил Кибу в раковину с такой силой, что у того наверняка остались синяки на тазобедренных костях. Дрожащий крик Кибы эхом отразился от стен. Канкуро подумал, что чужие острые когти впились в бедро достаточно сильно, до крови. Он не мог думать ни о чем, кроме того, как Киба прижимается к нему, и, черт возьми, он был так совершенен. — Черт, — прохрипел Киба, задыхаясь и затягиваясь. Их взгляды встретились в зеркале. Зрачки были широко раскрыты, загорелая кожа раскраснелась и вспотела, а язык высунулся, чтобы слизать пот, выступивший на верхней губе. Волосы были в беспорядке, а на шее красовались засосы, оставленные ранее. Он был таким красавцем, что Канкуро не мог сделать вздох. — Ты так хорошо выглядишь. А Киба, самодовольный засранец, ухмыльнулся. — Трахни меня как следует, и я буду выглядеть еще лучше. Канкуро мог поклясться, что в этом была какая-то ирония: Киба никогда не выглядел более ангельски, чем когда требовал, чтобы его трахнули. — Ты раздражаешь, — сказал он вместо того, чтобы выразить словами тяжелое, теплое чувство в груди. Прежде чем Киба успел ответить, он крутанул бедрами и, вытащив член до конца, снова вошел в него, на этот раз быстрее и глубже. Он почувствовал, как Киба задыхается от ответного смеха. Киба застонал, упираясь одной рукой в стену, чтобы отталкиваться от нее при каждом толчке. Пара бутылочек с бесплатными туалетными принадлежностями из отеля опрокинулась, но никто не обратил внимания. Когти царапали плитку. Канкуро следовало бы остановиться, но было чертовски горячо, поэтому вместо этого он приподнял бедра Кибы и изменил угол, наблюдая в зеркале, как искажается лицо Кибы, когда он вскрикивает. — Да, вот так, — задыхаясь, прорычал парень, — так хорошо. — Да, — прохрипел Канкуро сквозь скрежет зубов, вздрогнув, когда Киба напрягся от его тона, — я думал об этом уже несколько месяцев. Киба притянул возлюбленного еще ближе. — Пожалуйста… Канкуро, сильнее… Канкуро очень надеялся, что стены были не такими тонкими, как казалось. Он попал в простату Кибы, и тот снова громко закричал. На глаза навернулись слезы, он зажмурился. Капли катились по щекам, по рисункам на лице, и Канкуро был бы обеспокоен, если бы не то, как Киба стонал его имя. — Вот так. — Да… черт… — зашипел Киба. Канкуро не мог оторвать глаз от отражения. Он видел Кибу таким бесчисленное количество раз, но в этот раз, после столь долгой разлуки, все было гораздо сильнее. Парень наклонился к нему. Киба, повернувшись, встретил его на полпути, чтобы сомкнуть их рты, как будто знал. Пользуясь моментом, он замедлил темп и дал им обоим перевести дух — Киба даже не стал жаловаться на смену темпа, просто поднял руку, чтобы запутаться в темных волосах и поцеловать глубже. Поцелуй был соленым от слез, но сладким от освобождения месяцев тоски между ними. Они расстались с тихим влажным звуком, оба тихонько восстанавливали дыхание. Канкуро взглянул на зеркало. Киба проследил за чужим взглядом, покраснев, когда увидел, каким грязным он выглядит. Член дернулся, и на раковину потянулась маленькая струйка. Канкуро сразу вспомнил, что Киба любит, когда за ним вот так наблюдают. Киба сглотнул, Канкуро проследил за его горлом, а затем просунул руку под чужую подмышку и осторожно положил ладонь на шею. Парень услышал прерывистое дыхание и почувствовал, как пульс бешено затрепетал под кожей. Их глаза снова встретились, и Киба слабо кивнул, вцепившись в крепкую руку. Они оба знали, что у него хватит сил, чтобы отдернуть ее, если захочет. — Ты знаешь, что делать, если захочешь меня остановить, — усмехнулся Канкуро. Парень прижал возлюбленного к себе и слегка сжал шею. Киба сжался внутри, голова откинулась назад. — Так хорошо, — прохрипел он, трепеща ресницами. В таком виде он выглядел прекрасно: шея обнажена, на ключицах расцветает румянец, на груди разбросаны любовные укусы. Шрам, пересекающий правую сторону талии, заиграл на свету. Канкуро любил его до боли в сердце, но в то же время он не знал, как это выразить — слова словно прилипли к горлу. Он притянул Кибу ближе, поцеловал в челюсть и снова резко двинулся. Сердце заколотилось от того, как Киба всхлипнул и сильно прикусил губу, так что по подбородку потекла струйка крови. Киба извивался на руках, не обращая внимания на внутреннюю борьбу Канкуро. — Канкуро, — вздохнул парень, когда слезы снова собрались в уголках глаз, упали с ресниц и потекли по лицу. Другой рукой он ухватился за край раковины в поисках опоры, — не останавливайся, мать твою… Всколыхнулось чувство «мой, он мой», и бедра без обдумывания взметнулись вверх, да так глубоко, что голос Кибы затих в горле под крепкой рукой. Тело напряглось, и он был близок к оргазму. Канкуро хотел видеть это, как Киба сходит с ума. — Прикоснись ко мне, — умоляюще прошептал Киба. Канкуро так хотелось отказать и заставить Кибу кончить без прикосновений, но это слишком долго — слишком напряженно — это жестоко, поэтому он обхватил член другой рукой и начал быстро двигать. Рот Кибы приоткрылся, а все тело сжалось так сильно, что бедра Канкуро мгновенно остановились, и он едва не кончил. Он вытащил член, иначе пропустил бы зрелище, как Киба выгибается и растекается по раковине, испуская слабый крик. Он что-то шептал, в основном какую-то ерунду, но Канкуро услышал, как тот сказал что-то, очень похожее на «я люблю тебя», и этого было достаточно, чтобы что-то внутри него сломалось и снова зашевелилось. Киба потянул возлюбленного за запястье, отойдя от эйфории. Канкуро убрал руку от горла, слушая, как тот задыхается и впервые за долгое время делает полный, содрогающийся вдох. Ему тоже хотелось кончить, но было что-то прекрасное в том, чтобы наблюдать, как Киба приходит в себя, откидывается назад, потому что знал, что Канкуро словит. — Ты в порядке? — спросил Канкуро, немного обеспокоенный тем, что перестарался. На бедрах Кибы уже образовались синяки от того, как сильно он их сжимал. Киба наконец снова открыл глаза, откинул голову с чужого плеча и встретил чужой взгляд в зеркале. Он выглядел разбитым, но ухмылялся, и Канкуро даже не смог бы описать, как от этого по его позвоночнику пробежала дрожь. Его член упирался в спину Кибы, отчего парень выглядел еще более самодовольным. — Если хочешь, можешь кончить в меня, — вздохнул он, как будто минуту назад из его члена не вышла душа. Он снова облокотился на раковину, оглянулся через плечо и ухмыльнулся, потому что знал, что Канкуро ему не откажет. Дырочка была розовой, блестящей от смазки и спермы, и от всего этого у Канкуро подкашивались ноги. Он медленно вошел, наблюдая, как искажается лицо Кибы. Парень был более податлив, чем раньше, горячий, влажный и тугой. Он застонал, когда Канкуро нашел новый ритм, не такой быстрый, как раньше, но глубокий и жесткий настолько, что ему снова пришлось упереться руками об стену. Он хныкал при каждом толчке бедер, и на мгновение в комнате воцарилась тишина, за исключением их тяжелого дыхания, шлепков по коже и хлюпающего при каждом толчке лубриканта. — Подожди, — пробормотал Киба. Канкуро приостановился, чтобы дать возлюбленному возможность задрать одну ногу на раковину. Должно быть, изменение угла наклона было приятным, потому что Киба застонал еще до возобновления движений, — о, черт, — прохрипел парень на первом толчке, сжимаясь так сильно, что у Канкуро искры из глаз полетели, — черт возьми. Сделай это еще раз. Канкуро сделал. В этот момент он был готов почти на все, лишь бы Киба выглядел, звучал и чувствовал себя так же. Когда он открыл глаза — он даже не помнил, как закрывал их, — и взглянул в зеркало, Киба выглядел настолько блаженным, что у него закружилась голова. По губам, покрытым синяками от поцелуев, стекала слюна, подтянутые плечи подрагивали при каждом толчке. Канкуро решил, что они никогда больше не будут трахаться, если рядом не будет зеркала. — Сейчас кончу, — задыхался Киба. Канкуро не стал прикасаться, потому что на этот раз он хотел увидеть, как Киба кончит на его члене. Он не дал ему словесного ответа, так как жар, пылающий внутри, грозил захлестнуть, если он хоть на секунду перестанет концентрироваться. Вместо этого Канкуро одной рукой прижал чужие запястья к раковине, а другой сжал задницу. Киба всхлипнул, прекрасно понимая, каковы его намерения. Парень почувствовал, как оргазм снова настигает возлюбленного, как сильно он сжимается, словно тиски, которые вот-вот вытолкнут член Канкуро. Киба беспомощно стонал, его руки сгибались под крепкой хваткой, и с каждым толчком сперма маленькими струйками стекала на пол и в раковину. Бедра Канкуро двинулись пару заключительных раз, а потом он тоже кончил, глубоко зарывшись в спину Кибы и застонав. Было слышно, как бьется в ушах пульс, как неровно они дышат. Канкуро рассеянно ощущал, как болят мышцы, как Киба прижимается к нему, изо всех сил пытаясь удержаться на ногах. Киба потянулся назад трясущейся рукой, слабо вцепившись в чужие темные волосы, и Канкуро, даже не задумываясь, притянул его к себе и снова поцеловал. — Теперь нам снова придется принимать душ, — пробормотал Киба, вздыхая. Глубоко укоренившийся инстинкт сохранения воды бурно протестовал в голове Канкуро, но он знал, что в Конохе нет таких ограниченных запасов, как в Суне. И им действительно следовало бы снова принять душ — они оба были потными и липкими, а когда он вытащил член, дырочка рефлекторно сжалась, позволяя маленьким капелькам спермы упасть вниз. Это было горячо. По-настоящему, черт, горячо. Он провел по ней пальцами, зачерпывая и проталкивая обратно, поглаживая пальцами простату Кибы, чтобы увидеть, как тот вздрагивает от перевозбуждения. Он вытащил их, когда бедра Кибы начали двигаться вместе с ними, прекрасно понимая, что Киба будет скакать на них, пока снова не кончит, а он, честно говоря, немного устал, и ощущение высыхающего пота и спермы на его теле начинало казаться отвратительным. — Да, — ответил он наконец, оторвав взгляд от зеркала, чтобы взглянуть на изможденное лицо Кибы. Ему снова захотелось сказать эти три слова, но они словно душили его, когда он пытался их произнести. Он надеялся, что Киба видит это в его глазах, в том, как нежно он провел руками по искусанным бокам, когда помог ему снова встать, как развернул его к себе, чтобы поцеловать как следует, основательно, обхватив челюсть Кибы одной рукой. Киба издал небольшой удивленный звук, обхватил его за шею и притянул к себе. Он улыбался, так что, возможно, он понял.