сон

обито глубокой ночью просыпается. он идет на кухню, открыв левый глаз, чтобы лучше ориентироваться в темноте. в квартире стояла оглушающая почти тишина, после сна такая кажется довольно напрягающей. рядом спал какаши, до этого обнимающий учиху, но последний с ловкостью и изящностью кошки выныривает из объятий. хатаке тихо и неразборчиво бормочет что-то во сне, но всхлипов или настораживающего тревожного голоса не слышно и обито просто выходит из спальни. какаши часто разговаривает ночью, иногда непонятную ерунду, иногда он плачет или просто говорит странные вещи. когда-то это короткие фразы, наполовину приглушенные подушкой (хатаке может спать поперек кровати, уткнувшись в кусок одеяла или подушку). учиха только успевает поставить стакан на место, как из спальни слышится голос. какаши тихо зовет его. обито чуть громче отвечает, что сейчас будет. за окном сильный дождь грохочет по крыше и окнам, от стекающей со стекла воды ничего не видно. грохочет вдалеке гром, совсем тихий и не грозный. снова голос какаши из спальни, уже обеспокоенный и тревожный. обито понимает, что засмотрелся в окно. он идет в спальню и видит, что хатаке все еще спит. он что-то говорит, шепчет, всхлипывает, по щекам текут слезы. учиха аккуратно пытается будить его или прекратить кошмар, сколько уже его мучающий. обито легонько касается его лба, щек и плеч, поглаживая, нашептывая ему ласковые слова. он наконец слышит, что говорит хатаке и это его сильно пугает: «обито, не уходи». как маленький ребенок, он повторяет эту фразу в слезах, неожиданно спрятав половину лица в сгибе локтя. какаши просыпается сам. глаза блестят от слез, сам он сильно дрожит. он садится на кровати, смотрит на обито. в его взгляде отражается какая-то тревога, ужасная и тянущая. во сне он терял обито снова и снова, в конце концов сумев выбраться. – ох, какаши… – обито прижимает к себе хатаке – сонного и лохматого, все еще плачущего почти навзрыд, отчаянно пытающегося сильнее вцепиться в такого нужного сейчас учиху. он слегка покачивает какаши, как маленького, гладит по спине, пока тот почти засыпает снова. обито не дает заснуть ему, разбудив легкими поцелуями. вид у хатаке вымотанный. он снова утыкается в широкую грудь обито, всхлипывая. – почему ты ушел? – спрашивает какаши сквозь плач, по-детски наивно и грустно. он как маленький (возможно желающий таким стать, чтобы окончательно спрятаться от всех кошмаров между обито и теплым одеялом) полулежит на его большущих руках, рассказывает свой сон. ему снилось то прошлое, что пришлось пережить вместе с обито. в его сознании навсегда отпечатался тот озлобленный потерей дорогого человека обито, который не желал принимать какаши. причинял ему столько боли, ныне любимому человеку, которого тогда ненавидел. – я уходил на кухню, солнце. я слышал тебя, как ты говоришь во сне и плачешь. какаши, все хорошо. теперь. – обито ласково целует любимого в макушку, своего маленького какаши – беззащитного и пугливого этой ночью. его пальцы еле касаются хатаке, почти порхают над бледной кожей, обволакивая в нежность и ласку. они дают спокойствие и всю эту безмерную любовь, которая так нужная была какаши сейчас. обито легкими поцелуями то тут, то там касается его лица, губ и лба. обито убаюкивающим шепотом рассказывает какаши добрую сказку, коротенькую и немного смешную, про маленького лисёнка, который боялся остаться один. эту сказку обито рассказывала бабушка в детстве, и она накрепко засела в памяти учихи, как что-то успокаивающее и безопасное. хатаке вскоре уже в полудреме. они поговорят об этом, когда будет легче. обито обнимает какаши всю ночь. наутро от сна остается след, но большие, более приятные следы, оставляет ему его любовь.