Пламя и венок

Тихо шелестит травка под копытами моего неторопливого коня. Временами слышатся его тяжелые вздохи и фырканья— он уже давно не молод. Несмотря на пасмурность неба, ветер сегодня на удивление ласковый. Он аккуратно перебирает листья деревьев и колосья пшеничного поля неподалеку от нас , целует меня в щеки, а моего коня нежно гладит по белой шее. Мы просто гуляем. Бесцельно бродим, направляясь к густому лесу. Не я так хочу. Так хочет мой любимый конь. Я уже давно не брала в руки поводья: пусть сам решает, где мы будем бродить ближайший час. Я ничего не хочу, кроме его присутствия рядом. И он тоже. Мы вместе слишком долго, чтобы такое простое желание переросло в потребность. Недалеко от нас в траве что-то ярко загорелось. Вскоре вспыхнули первые языки пламени. Огонь быстро разрастался по сухому лугу, превращаясь в жуткий пожар. Я чувствовала, как подо мной волнительно гарцует конь в ожидании моего слова. Но и без этого было ясно, что главная наша цель— выжить любой ценой. Ему не потребовалось много времени, чтобы осознать это. Я вцепилась в мягкую шею коня, чтобы удержаться на таком галопе. Мы неслись прочь от этого ужаса, но этот ужас нёсся за нами. Глаза щиплет едкий дым; сердце бешено колотиться в груди; во рту давно пересохло; в ушах стоит гулкий рев всепоглощающего пожара. От тревоги за наши жизни тело казалось тряпичным. Взвизг моего коня породил очередную волну леденящего ужаса. Огонь подпалил ему хвост, обжигал задние ноги и круп. Движения коня стали медленными и тяжелыми— он ослабевал от усталости и боли. Пахло жареным мясом. Конь визжал, прерывая визг судорожными вздохами и фырканьем. У меня не было выбора, кроме как спешиться и сделать все, чтобы спасти своего любимца. Пожар бушевал, но уже не распространялся по лугу так быстро. Конь лег на горящую землю— он умирал. В это было сложно поверить, как и во все происходящее. В клубах черного дыма показалась фигура. Это была лошадь. Абсолютно спокойная, она рысцой подбежала ко мне. Я не видела ее глаз, но я точно знала, что она смотрит только на меня и ей совершенно безразличен мой умирающий конь. Отчаяние колючим клубком продиралось сквозь горло, горькими слезами жгло глаза не хуже дыма. Хотелось кинуться к своему коню, обнять его уже умершее тело, и пусть этот страшный пожар подпишет наш смертный приговор. Но что-то удерживало меня от такого отчаянного шага. Взгляд этой странной лошади. Вдруг она наклонила голову и аккуратно опустилась на согнутые передние ноги. До меня сразу дошло ее приглашение. Времени думать уже совсем не оставалось. Пожар поглощал все больше места. Тело моего любимца обуглилось до костей. Кинувшись в огонь, я ничем ему не помогу, только погублю себя. Ничем никогда больше не помогу. С большим трудом я забралась на спину лошади. Сил не оставалось совсем. Я упала на шею лошади, слабо обхватив ее руками. Лошадь аккуратно встала и легко ринулась через огонь. Пламя палило ей шерсть, больно обжигало ноги, но, казалось, все это ей безразлично, будто бы и не было никакого пожара. Я закрыла глаза, лишь бы не видеть всего того ужаса, что окружал нас. *** Тепло. Яркий солнечный свет пробивается сквозь закрытые веки. Что-то мягко шелестит снизу. Лошадь бредет спокойным шагом. В воздухе приятно пахнет сеном и луговыми цветами. И ветер. Тот самый нежный ветер, что еще совсем недавно ласкал меня и моего белогривого коня. Мой конь. Сейчас его кости тлеют где-то на лугу, но я не верю в это. Я не хочу верить в это. Нужно открыть глаза. Колосья ослепили меня своим золотом. Пшеничные колосья. Они растут повсюду. Ветер тихо качает их маленькие головки, разнося мягкое шуршание по всему полю. Рядом с колосками пробиваются полевые цветы. Яркими точками они усеивают золотое поле. Я попыталась подняться с шеи лошади, но это вышло с большим трудом: тело ныло и обжигало неистовой болью. Мои руки и ноги сплошь были покрыты жуткими ожогами и волдырями. В этом не было ничего удивительного, но я ужаснулась. Лошадь почувствовала шевеление на своей спине и резко остановилась, навострив уши. Она повернула голову, и мы встретились взглядами: в ее добрых карих глазах читались любовь и спокойствие. Лошадь аккуратно легла на землю, подмяв под себя цветы и колосья. Я слезла с ее спины и села рядом. Только сейчас я обратила внимание на пятнистый окрас лошади. Всю ее спину покрывает рыжее пятно, а рядом расположены пятнышки поменьше. Со шкуры лошади взгляд плавно перешел на местность. Здесь нет ничего, кроме пшеницы, цветов и облачного неба. Мне этого вполне хватает. Летний уют нарушали лишь густые клубы дыма, затянувшие далёкую часть неба позади нас. Медленно плыли оторвавшиеся от черной массы облака. Пролетая над полем, они постепенно испарялись. Мысль о потере любимца острой костью застряла поперек горла. На эти облака было невозможно смотреть: тоска разъедала глаза, жгучими слезами скатывалась по щекам. Я уткнулась лицом в колени. В ушах глухо отдавалось тяжелое биение сердца. Ожоги все так же ныли. Все смешалось в одну большую боль. Лошадь фыркнула и бархатным носом уткнулась мне в плечо. Я почувствовала: с этой болью борюсь не только я. Ощущение одиночества покинуло меня. Это заметно облегчило мое страдание. Я сорвала один из растущих рядом цветов. Это незабудка. Ее синие, словно глазки, цветки очаровывают своей прелестью, а благоухающий аромат меда прогоняет всякую плохую мысль или чувство. Повертев цветок в пальцах, я сорвала еще один. Теперь в моей руке красуются два полевых цветка: незабудка и милая белоголовая ромашка. С каждым сорванным и вплетенным в венок растением тоску и боль вытесняет отрешенное спокойствие. Время потеряло свой счёт. Наконец венок был готов. Небо уже подернулось алым румянцем. Ветра не было, но в воздухе отдает свежестью. Лошадь все так же лежит на мятых колосьях. Улыбнувшись, я аккуратно надела ей на голову венок. С этим цветочным нимбом на голове она была словно ангел. Нет, она точно ангел. Если бы не она, не ее силуэт в клубах дыма в пожаре, то меня бы не было и в помине. Последний мой прах развеялся бы по черной земле, как и прах моего прошлого коня. Конечно, было проще сгореть в обнимку со своей любовью, которая и так обречена на погибель, чем бросить все и спастись одной. Но не было бы тогда пшеничного поля и цветов; не было бы моей новой любимицы; не было бы новых чувств. Не было бы нового счастья.