Луна сегодня красивая, правда?

Сегодня заездов на S не намечается, а значит у Рэки и Ланги наконец-то появился свободный день, чтобы просто покататься в скейт парке. Такое в последнее время удается им редко. Тут и учеба навалилась, и какие-то личные дела, и напряженка на турнире. А так хочется просто прийти в скейт парк, расслабиться вечером здесь, как раньше: ни о чем не думать, смотреть только друг на друга, без посторонних глаз, беззастенчиво глазеть на удачные трюки и так же беззастенчиво и безбожно смеяться с новых падений. Ветер приятно обдувал лица обоих парней, заставляя невольно закрывать глаза, полностью погружаясь в катание. Солнце уже село, фонарь в углу изредка мигал, намереваясь выключиться, но Рэки и Ланге было все равно. Сейчас в головах обоих лишь пустота и ненавязчивая легкость. Ощущение дома и чего-то родного в сердцах обоих позволяло полностью отключиться от реальности и забыть о всех проблемах. Какие-то новые трюки, восхищенные взгляды, адресованные лишь друг другу. Все это успокаивало и заставляло приятное чувство разливаться теплом в груди Рэки. Присев отдышаться он продолжил наблюдать за Лангой. Отросшие волосы парня были собраны в небольшой хвостик на затылке, что полностью открывало обзор на выраженные скулы и линию челюсти Хасегавы. И Каян заметил, что откровенно пялится на такого синеволосого. Ему до ужаса шла эта прическа. Какая-то домашняя что ли: волосы уже немного выбились из резинки, а челка начинала спадать обратно на лоб. С ней он казался Рэки ещё более красивым, словно ненастоящим, как какая-то фарфоровая кукла. Кожа у Хасегавы белоснежная, с мелкими ссадинами от скейтбординга, но они никак не портили ее. Сейчас он в толстовке Рэки, которую беззастенчиво забрал у него пару дней назад. Но ведь жарко. Поздний вечер, а все равно жарко. Каян заметил, что в жар бросило, возможно, только его. Внешний вид парня перед ним заставлял глаза распахиваться шире то ли от восхищения, то ли от этого навязчивого трепета в груди, а уши немного краснеть. Каян давно осознал, что влюблен в своего лучшего друга. Он даже сам не понял, как это произошло. Вот в один момент чувство гордости за Лангу, простое переживание и радость сменились на желание крепко обнимать, владеть, оберегать и быть совсем близко. Никогда не отпускать и просто давать Ланге всё, что у него есть. Тогда Рэки не на шутку перепугался, пытался отбросить это, считал себя неправильным, ведь что это такое: он влюблен в своего друга? Но быстро эти мысли ушли на второй план. Ланга нравится ему. Нет, он любит его. И это нельзя было отменить по щелчку пальцев, что одновременно и радовало и огорчало. Всё-таки такое принять не сразу получается. В первый раз своих раздумий над этим Рэки не пошел в школу. Не появился на S, не отвечал на звонки, заставляя Хасегаву волноваться. А потом извинялся долго-долго, осознав, какой он все-таки идиот, когда Ланга, с трясущимися руками пришел к нему домой с пачкой шоколада и банкой колы, прося прощения за все сделанное и несделанное им. Тогда Каян и решил, что лучше уж он тихонечко будет хоронить это чувство в глубине себя, чем своими неумелыми попытками будет пытаться оградить себя от Ланги. Вот и сейчас, смотря на такого Хасегаву, он в очередной раз убеждался, что пропал с концами. Обычно закрытый челкой лоб Ланги сейчас был виден, а хвостик сзади трепался из стороны в сторону, развиваясь ветром. Наблюдать за Лангой на скейте было одно удовольствие. Тот всегда погружался в катание с головой, забывал обо всем происходящем и просто наслаждался. В такие моменты его выражение лица было расслабленным, с легкой полуулыбкой. Именно оно вызывало в Рэки такие ужасно–прекрасные чувства, что хотелось верещать. Вот честно, порой держаться было просто невозможно. Когда Хасегава весь такой уставший валялся на асфальте, прикрывая глаза и тяжело дыша. Когда он с новой сильной ссадиной морщился, в то время как Каян обрабатывал его раны. А особенно когда раны на лице были. В такие моменты они буквально дышали одним воздухом и все вокруг словно пропадало. В голове Реки образовывалась пустота и он часто просто так зависал, смотря прямо в глаза Хасегавы. А демоненок с ангелом на его плечах, словно сговорившись, хором твердили коснуться его губ. Погруженный в свои мысли, он и не заметил, как Хасегава сел рядом с ним и прислонился своим плечом к его, тяжело дыша: –Погода чудесная. Такое классное чувство. Мы впервые за долгое время катаемся просто так. Без лишних взглядом или еще чего. Я уже и забыл, какого это посвящать время не чистому кайфу, а искреннему наслаждению. Сложно объяснить, но ты понял.–Ланга мягко засмеялся, откидываясь назад. Кажется, время было уже за полночь, но никого из них это не волновало. Они наслаждались теплом друг друга, наконец-то скрываясь от суеты внешнего мира. Это место, за столько времени, стало им сродни дому. Они проводили здесь долгие часы вместе, провожали закаты и встречали рассветы, смеялись и плакали, приходили сюда просто так, ругались и много чего ещё. Поэтому сидеть здесь было одним удовольствием. Даже не смотря на то, что фонарь рядом всё-таки потух. Рэки перевел взгляд на ночное небо. Обилие звезд сверкали яркими огнями, освещая парк вместо погасшего уличного фонаря. И луна.. Прекрасная, завораживающая и такая красивая. "Как Ланга" мимолетом перенеслось в голове Каяна, заставляя его вздрогнуть. –Луна сегодня красивая, правда?– Совершенно невинно произнёс Рэки и посмотрел на Лангу, лучезарно улыбаясь, на что тот почему-то покраснел и недоуменно посмотрел на друга напротив. После чего отвел взгляд в сторону. На такое красноволосый лишь пожал плечами. Спустя пару минут молчания Ланга произнес: –Такая красивая, что умереть можно..– заставляя Рэки еще больше впасть в ступор. –Чувак, ты чего? Все это конечно дофига красиво звучит. Это у вас в Канаде так выражаются?–Ему действительно было любопытно. Но Ланга снова уставился на него и, почему-то, понурив плечи, снова отвернулся. –Да.. Что-то вроде.– Совсем тихо произнёс он. “И на что я только надеялся?”–пронеслось в голове у голубоглазого. А потом ушел, не сказав ничего, оставляя Рэки наедине со своими мыслями. Да что он, черт возьми, сказал не так? На следующий день Хасегава выглядел как-то.. Не шибко хорошо, что заставило Рэки волноваться. Понурые плечи с самого утра, осоловелый взгляд и лишь редкие переглядки друг с другом. Обычно Ланга с самого утра заводил разговор, не умолкая что-то рассказывал, а потом с неменьшим интересом слушал рассказы Каяна. Вечно их поход до школы был не обычной прогулкой, а целым развлечением: зайти в магазин–купить колы, проехаться по всем ограждениям и обязательно вписаться в чей-то забор. Такое начало дня придавало Рэки уверенность в том, что все будет хорошо. Спокойствие в окружении шума и смеха Хасегавы заставляло его чувствовать себя лучше, даже если день начался не с той ноги. Но не сегодня. Вот Ланга молча пялится в другую сторону класса–в заставленные книгами и учебниками полки, словно выискал там что-то ужасно важное для всего существование. На попытки завести разговор почти не отвечал, чего уж говорить о рассказе про его состояние. На шуточные толкания и тыканья Каяна он лишь отмахивался с каким-то невнятным мычанием, что оставляло неприятный осадок на душе. После вчерашнего вечера он вообще был сам не свой. Сидеть спокойно становилось практически невозможно. И не как обычно, из-за того, что воодушевленная тирада парня рядом снова заставляет сердце трепетать, а заинтересованность бушевать во всех фибрах души, нет. А из-за того, что на этого самого парня сегодня невозможно было спокойно смотреть. Словно они оба разделяли состояние друг друга, Реки становилось нехорошо. Даже учитель вначале урока кинул на них вопросительный взгляд, после чего, не без нескрываемой радости, начал урок в полной тишине класса. Мысли в голове путались, съедая своей тревожностью изнутри. Солнце начинало откровенно бесить, а от болтовни учителя голова раскалывалась. Рэки изредка поворачивал голову в сторону соседней парты, и каждый раз что-то колючее внутри ужасно сильно било по подкорке сознания. Это он во всем виноват. Он довел Лангу до такого состояния, хоть и сам не понял, как именно. А потом Ланга ушел с последних двух уроков, не предупредив. Оставляя Каяна одного, наедине со съедащуими его чувствами внутри. От пустой парты рядом словно холодом разило. Последний раз это ощущение было почти полгода назад. Уже такое чужое и практически незнакомое оно стало словно ударом под дых. Да что, черт возьми, он такого сказал вчера? Скейт.. Хвостик.. Звезды.. Луна.. Точно, реакция Хасегавы на фразу про Луну. Неужели она что-то важное значила для него? Черт, а если он очень сильно его ранил? Поток мыслей не прекращался, заставляя Рэки крепко сжать виски руками. Головная боль заходилась с новой силой, почти до тошноты. Он отправил пару сообщений Ланге с просьбой встретиться, но все они были проигнорированы. Даже не прочитаны. Только иконка аватарки Хасегавы, его собственное сообщение и неприятная надпись о том, что в сети он был лишь вчерашним днём. Твою мать. И он написал Мие. Пацан хоть и был младше их, но иногда разбирался и видел больше, чем все они же вместе взятые. Мия вообще не раз спасал их задницы из разных передряг. Как-то раз полиция снова наведалась на S, но в большем количестве, чем в первый раз. Многих задержали, Черри, Джо и Шедоу успешно смогли скрыться, оставив детей посередине трассы стоять, как вкопанных. Тогда вся голова была забита мыслями о том, что сейчас их повяжут, засадят, а потом еще и мать его треснет со всей силой. Мысленно составляя в голове предсмертную записку, Каян вцепился в руку Ланги, сильно сжимая. Спасла их только миловидная детская внешность темноволосого, который успешно смог втереть полицейским, что он “со старшими братиками потерялись, родители оставили нас здесь, они, кажется, катались, но из не видно уже больше получаса”. Мужчина-полицейский тогда лишь сочувствующе улыбнулся, окинул взглядом рядом стоящих и отпустил их. Ланга и Рэки тогда две недели покупали Мие протеиновые коктейли. Парень ответил сразу, как заметил тревожный тон в сообщении Рэки. “Встретимся в 5 около пристани. Ты, слизняк, походу опять вытворил какую-то фигню.” Досиживать последние пару уроков было ужасно тревожно и невыносимо. Каян самый первый вылетел из школьных ворот и сразу пошел к пристани. Время было только три, но что-то внутри не давало ему просто так уйти домой, зная, что Ланга сейчас в ужасном состоянии. Головная боль снова пульсацией отдалась в висках. Ровно в 5 вечера Рэки сидел на качелях, уставший и просто по-человечески задолбавшийся. Всё-таки, тревожные мысли сами по себе забирали огромное количество сил. Десять дидриж минут ожидания и никого. Мия обычно не опаздывал, но сегодня весь день какой-то сам по себе неправильный, так что красноволосый даже не удивился. –Сорян за ожидание, я тебе колы купил.– Мия быстро подъехал к Рэки и сунул ему банку в руки. У самого осталась бутылка воды.– А теперь ты расскажешь мне от и до, что за фигня между вами произошла. По твоим сообщениям ничего не понятно. Мия волновался за них. Хоть он и никогда не показывал этого, но все было видно по его лицу. Его по-детски невинное выражение всегда выдавало истинные чувства парня. Пару раз он даже заплакал от волнения и переживаний, на что Рэки начал его дразнить. Стоит отметить, что Каян давно не видал такого сильного подзатыльника. И сейчас Мия действительно переживал за своих друзей и партнеров по катанию. Нервно бегающие глаза, крепко сжатая бутылка и нога, катающая скейт вперёд-назад без остановки. –Ну во-первых… И Рэки рассказал. Все рассказал: как они сначала весело катались, смеялись около трех часов, потом закат, темная ночь, лавочка, сияющие звезды, небо и.. –А ну и я сказал ему что-то вроде “Луна сегодня красивая.”– На этой фразе лицо Мии оживилось и слегка вытянулось. Он удивленно приподнял брови, замирая и смотря Каяну прямо в глаза. –Ты сказал что?– Почти прокричал темноволосый, на что какая-то бабушка рядом обернулась. Он в извиняющимся жесте поклонился и продолжил уже тише. – Еще раз, что ты ему сказал!? –Что луна красивая, а он мне что-то про смерть начал втирать…а что?–Рэки действительно не понимал в чем дело. Почему эти двое так отреагировали? Это какой-то тайный шифр? Или он слишком старый для такого? Да нет, они с Лангой, вроде, ровесники. –Ну тогда понятно. Он скорее всего чувствует неловкость от этого всего.– Его лицо снова приняло невозмутимый вид и он продолжил говорить, даже не смотря на красноволосого.– Вы ж долгое время были друзьями. Привыкнуть к новому статусу нелегко, ты и сам наверное понимаешь. Хотя о чем я, тебе все нормально.– Он почти закатил глаза, но вовремя встретился взглядом с явным недоумением на лице Рэки. –Погоди, чел. Что еще за “новый статус”? Ты о чем вообще? Реки правда ни черта уже не понимал. О чем он сейчас говорит? Не уж то, это проклятье какое-то? Он в такое конечно не верит, но это единственная логичная по его мнению мысль на данный момент. И до Мии дошло. Демонстративно громкое рука-лицо и тяжелый вздох. –Так вот оно что. Чувак, ты ему, походу, сердце разбил. –Да вы скажете мне, в чем дело, нет?– Рэки начинало выводить из себя то, что он не врубался в суть происходящего. Какое еще сердце? –Тяжёлый случай.– Мия всё-таки закатил глаза.–Ты ему буквально в любви признался. А потом так нагло разбил все, что он успел настроить себе в голове за те пару минут. Такими фразами налево и направо не разбрасываются. Сердце Рэки пропустило удар. Он полный идиот. Такой идиот, какого еще поискать надо. Живот неприятно скрутило, а злоба на самого себя начинала расти все больше. Голова снова раскалывается. Хотелось сорваться с места и быстро высказать все этому синеволосому придурку, но Мия схватил его за запястье. –А ну стоп. Ты б хоть купил ему что-то. Так просто не прокатит, раз ты его до такого состояния довел. Да ту же банку колы.– Мия снова почти закатил глаза, но взгляд выдавал то, что он все еще волнуется.– Он, всё-таки, давно в тебя влюблён. –Ага.–Уверенно кивнул Каян. Ему срочно нужно было все исправить, иначе он будет винить себя до конца своих дней за то, что он такой идиот.–Стоп, что ты сказал!? –Неважно. Иди уже. Он снова почти сорвался с места, но Мия опять остановил его. –Что еще? У меня вообще-то судьба решается, чел.. Ну вроде как. Немного помолчав, темноволосый сказал: -Удачи, позорник. Хоть в этом не оплошай. И Рэки убежал, напоследок улыбнувшись, оставляя Мию стоять одного и счастливо, совсем нежно улыбаться. Всё-таки Ланга и Рэки просто два идиота. И вот теперь Рэки со всех ног несся к дому Ланги с коробкой печенья в руках, тех, которые Хасегава всегда любил носит с собой. Чувства внутри полыхали, доска под ногами вилась из стороны в сторону, он грозился упасть, но скорость не сбавлял. Ему нужно скорее все исправить. Легкий ветер и ненавязчивое вечернее солнце создавали впечатление чего-то холодного и одновременно такого правильного. В голове невольно пронеслась их первая совместная прогулка по этим же переулкам. Тогда они впервые гуляли вместе, громко смеялись, на что люди из окон кричали им быть потише. Рэки в тот вечер впервые за свою жизнь остался на ночевке у кого-то. А мама Ланги впервые стала свидетельницей чего-то настолько милого. Хасегава сидел в тот вечер над Рэки, гладил его по волосами, едва касаясь–боялся разбудить. Нанако похлопала сына по плечу и сказала только одно: “Если он и есть та девушка о которой ты говорил, то верь мне, все будет прекрасно”. И поцеловала Лангу в лоб. Жаль, что Каян в тот момент крепко спал. Сердце в груди парня бьется так, словно вот-вот разорвет грудную клетку. В мыслях миллионы слов, подготовленная речь, извинения и все дела. Но подъехав в дому семьи Хасегавы, он просто встал, как вкопанный. А что теперь делать то? Позвонить в звонок? Покричать с в окно? Кинуть что-то? Да боже, почему так сложно. Пустота в голове снова отдалась пульсацией. И, хвала небесам, если его там кто-то слышит, в этот момент окно комнаты Хасегавы распахнулось, на мгновение в поле зрения появилась синеволосая макушка и руки в напульсниках, которые Ланга обычно надевал дома. Странная привычка, появившаяся у него еще в детстве, когда отец ему впервые подарил их. –Ланга!–Громко прокричал Каян. Хасегава стоял в своей комнате, думал, послышался ли ему столь родной и знакомый голос. Нет. Это определённо точно был Рэки. И он рывком метнулся обратно в окну, смотря вниз. Рэки выглядел взволнованным, а ещё потным и тяжело дышащим. “Торопился”–Пронеслось в голове Ланги, отдаваясь теплом. –Я это.. Печенье принес.– Он вытянул руки с коробкой вперед, улыбаясь, так ярко, как он обычно делал. А потом принял самое серьезное выражение лица, на которое был способен.– А еще это.. Луна всё-таки действительно красивая. И умереть от неё, вроде как, тоже можно. Переведя взгляд на небо, Хасегава с невероятной радостью и счастьем заметил, что луны на сегодняшнем небе видно не будет, из-за резко сгустившихся облаков. В это вечер Нанако станет свидетельницей чего-то еще более сокровенного и нежного.