***
— И как это произошло? — медленно спрашивает седовласый мужчина, облокотившись лбом на костлявую руку, прикрыв глаза ладонью так, что длинные волосы закрывают его лицо. — Отец, их было в разы больше, мы не могли ничего сделать, — говорит юноша в разорванных одеждах, весь перепачканный в крови. Вьющиеся волосы цвета пшеницы, заплетенные в косу, выбились и торчали в разные стороны. — Я не спрашиваю, сколько их было. Я спросил, как это произошло? — Андрей убирает руку от лица, берёт лежащий на коленях сломанный надвое меч, показывая его Антону. — Мы почти прорвались к границе Его владений, — устало выдохнув, начинает рассказ парень, — как вдруг из-под земли вылезли чёрные тени. Они вселялись в людей и те падали замертво. Виктория… я бросился к ней, смог отбить одну тень. Она увидела это, приказала мне бежать. Я не послушался её, но было поздно. Она упала, как будто замертво. — Он зажмуривается, вспоминая, как под телом сестры разверзлась огромная яма, и она провалилась прямо туда. В последний момент он успел увидеть, что сестра всё ещё жива. — И её поглотила тьма. Я единственный, кто успел убежать, остальных поглотила тьма, — опустив голову, отвечает юноша. — И ты позорно сбежал с битвы? Как побитая собака, поджал хвост и пришёл мне плакаться? — гневная тирада старика глухим голосом разлетается по всему залу. — И ты ещё смеешь ко мне заявляться, пока твоя сестра где-то там под землёй? — Слюна, словно змеиный яд, брызжет изо рта. Серые мутные глаза смотрят с яростью и недовольством. — Я не сбежал, я всего лишь пришёл предупредить. — Так катись отсюда к чёрту и не возвращайся без неё. Она единственный правитель, который займёт этот трон по праву, а ты никто. Чтобы ноги твоей здесь не было, пока не вернёшь её, — на последних словах мужчина встаёт и указывает длинным скрюченным пальцем на выход. Когда же юноша убегает, громко хлопая дубовой дверью, наместник Андрей тяжело опускается на трон, снова любовно берёт в руки меч, подаренный им же самим на двадцатиоднолетние его старшей дочери, и начинает плакать. — Доченька…***
— Какие интересные люди пожаловали в мой дом и без приглашения, — улыбаясь говорит хозяин замка, проходясь ногтями по металлической решётке, так что неприятный звук отдаётся в ушах, словно ножом по сердцу. — Слишком давно здесь сидишь, так что приглашения от тебя не дождёшься. Уж все было подумали, что ты наконец-то сдох, ан нет, — девушка дерзко отвечает ему, скрещивая руки на груди. Обе её пышные косы испачкались в грязи и крови, кое-где прилипла земля. Лицо её так же всё перепачкано, а белая некогда рубашка приняла почти серый оттенок. — Не дождёшься, малышка. Вы, люди, такие мелочные и жадные, думаете, вам всё можно и всё дозволено. Но как вы ошибаетесь! Ваши жизни коротки, и вместо того, чтобы проЖИВать их, вы всё лезете на чужое. Глупо, не находишь? — Нет, эти земли по правую принадлежат твоему наместнику Андрею! — зло рыкает девушка, цепляясь ободранными пальцами за решетку. — Эти земли никогда не принадлежали вам, дорогуша. Это земли Чернобога и только его! А то, что ваш папаша плёл вам всю вашу жизнь, это ваши проблемы. — Мужчина стоит боком и смотрит прямо, не обращая внимания на попытки девчонки (по его меркам) задеть его. — Ты должен подчиниться воле твоего наместника и отдать всё, что у тебя есть! — Она откидывает в бок мешающиеся волосы, её ярко-голубые глаза сильно контрастируют на фоне загорелого лица. — Да что ты? Запомни, милочка, у меня нет наместника, князя или короля, которому я должен подчиниться. Подчиняются все мне, а если вы нарушили старый договор, как думаешь, чем закончится дело для твоего папочки? М? — Тем, что ты сдашься! — выплевывает она и с яростью начинает расшатывать прутья, но те настолько крепкие, что не издают ни единого звука. —Наивная, твой папаша вырастил тебя как скот на убой. Сам за всю жизнь палец о палец не ударил, мог только бедных и слабых унижать. А теперь вот вырастил свою месть, да только без толку всё. Подохнешь ты здесь, и никто тебя не спасёт. — Я не боюсь тебя. — А зря, — мужчина материализуется сквозь решетку рядом с ней, подходит вплотную и смотрит на неё, не отрывая глаз. Его красная радужка завораживает, белки глаз покрываются черными паутинами вен, а зрачки будто гипнотизируют. — Ты не можешь двигаться, — медленно говорит он, и девушка чувствует, как её тело постепенно будто наливается свинцом. Она не можешь сделать шаг, хоть и пытается, не может поднять руку — та сейчас кажется просто неподъёмной. Она не может пошевелить даже пальцем. — Что, не ожидала такого? — он смотрит на неё и улыбается, проводит сухой и шершавой ладонью по её нежной щеке, откидывая одну косу назад. — Зря ты сюда пришла, — улыбаясь говорит мужчина и разрывает на Виктории верхнюю одежду. Кожаная жилетка разлетается в стороны, льняная рубашка не выдерживает такой силы, как и подрубашник. Мужчина спускает остатки её одежды вниз по рукам, обходит сзади и ногтем разрезает резинки с кос. Грустные волнистые чёрные волосы закрывают собой бледную спину, и хозяин замка возвращается обратно к лицу девушки. Он отходит на шаг назад, любуется картиной, облизываясь. Упругая вздымающаяся грудь ходит ходуном от частого дыхания, бледная кожа покрылась мурашками, плоский очерченный лёгким рельефом мышц живот приковывает к себе внимание. Мелкие волоски по всему телу от страха стоят дыбом, и это добавляет определенного очарования. Темно-красные ореолы сосков так и манят к себе, чтобы их прокусили. — А ты ничего так, жаль, не в моем вкусе, — наклонив голову вбок, говорит мужчина. —Поэтому, я думаю, надо немного исправить твою красоту. Ты же не против? Хотя мне плевать. — Он в миг оказывается вплотную к девушке, откидывает её волосы на одно плечо, наклоняет её голову влево, обнажая молочную кожу шеи. Его клыки удлиняются, и он не отказывает себе в удовольствии проткнуть кожу острыми зубами. Одной рукой он обхватывает её за поясницу, прижимая ближе к себе. Девушка ощущает холод его кожи и словно окаменелый торс, она трепыхается в этих объятиях, едва вскрикивает, когда чудовище другой рукой обхватывает её грудь и мнет. Сжимает так сильно, что соски встают дыбом, следом он прочерчивает ногтем длинную полосу от левой ключицы через солнечное сплетение. Виктория вскрикивает от боли, чувствует, как по ней течёт её собственная горячая кровь, окрашивая мраморную кожу в алый. Чудовище одновременно с этим полосует её кожу и на животе, выводя какие-то свои странные символы. Кожа под его ногтями слишком сильно жжёт, в голове мутнеет, и глаза медленно закатываются. Последним его штрихом остаётся алая полоса на лице: от щеки через губы до подбородка. — Мой брат… — медленно начинает она, чувствуя тленный запах, исходящий от монстра, — найдёт меня и убьёт… тебя, — последнее, что она успевает сказать, перед тем как упасть в беспамятство. — Как интересно, — отстраняясь от неё, отвечает мужчина, он облизывает губы и зубы, слизывая остатки крови. Смотрит на безвольную куклу у себя в руках и решается оставить её в живых… на время.***
— Господин, — десница стучит в покои своего хозяина и ждёт, когда ему разрешат войти. — Александр, ты можешь войти. После этих слов дверь в покои бесшумно открывается. Мужчина стоит около огромного окна, зарешеченного прутьями в виде ромба. Он смотрит куда-то вдаль, облокотившись ладонями на подоконник. — Господин, мы поймали одного человека, — начинает объяснять Александр. — Опять? — Мужчина в миг поворачивается всем корпусом и пристально смотрит на слугу. Чёрные длинные прямые волосы собраны тонкими косичками по бокам, чтобы не мешались. Простая темно-бордовая рубашка, подпоясанная черным ремнем, кожаные приталенные брюки заправлены в ботинки. Лёгкая щетина покрывает молодое лицо, а густые чёрные ресницы обрамляют поистине красивые голубые глаза. — Да, господин. — Кто на этот раз? — осведомляется мужчина, ожидая ответа. — Как я понял, это брат сегодняшней пленной. Он бродил по округе, пытаясь пробраться внутрь, но тени его заметили и привели к нам. — Этот день становится всё интереснее и интереснее. Что ж, приведи его в зал, я скоро подойду. — Да, господин, что-то ещё? — Нет, это всё, можешь идти. Дверь за верным слугой бесшумно закрывается, и мужчина снова устремляет взгляд в окно, разглядывая собравшиеся темные тучи на небе. Будет гроза.***
— И кто это ко мне пожаловал? Добровольно? — хозяин замка материализуется на троне будто из ниоткуда, но чёрный дым, появившийся за несколько секунд до, выдаёт его. — Я Антон, младший сын наместника Андрея. Требую, чтобы вы немедленно отпустили мою сестру! — Малец (как его в голове прозвал мужчина) задирает голову вверх, смотрит своими пронзительно зелеными глазами почти без страха. Пшеничные, будто золотистые, волосы заплетены в тугую косу, острый нос с маленькой точкой-родинкой трепыхает от праведного гнева, а пухлые губы сжаты в тонкую линию. Антон внимательно осматривает мужчину перед собой. Тот сидит на чёрном деревянном троне, украшенным золотыми черепами, в глазницах которых будто образовалась бесконечная тьма. Длинные ноги облачены в черные кожаные штаны, а на ступнях остромысые сапоги на массивном каблуке. Чёрная атласная рубашка заправлена в штаны и расстегнута до солнечного сплетения. Серая, будто гранитная, кожа выделяется на её фоне, оттеняясь золотыми витиеватыми узорами от бархатной накидки сверху. Шея украшена металлической цепью со странным символом. Поднять взгляд наверх и посмотреть в лицо чудовищу страшно, но парень это делает, преодолев внутренние страхи и сомнения. Ровный гладкий подбородок будто высечен из камня, острые скулы, будто лезвия, резко выделяются на слегка впалых щеках. Тонкий, слегка заостренный нос оканчивается будто сердечком внизу. В глазах, Антона всё-таки передергивает, белки, которые у нормального человека белого цвета, а у этого монстра серые, красная радужка пугает, а чёрные, словно бездна, зрачки засасывают. Довершают устрашающую картину чёрные слегка волнистые волосы разделенные на ровный пробор, собранные по бокам. — И почему я должен это делать? — скучающе спрашивает он. — Потому что он твой наместник! — выставляя грудь вперед, отвечает малец. — Ха-ха-ха-ха, — по пустому залу разносится хрипловатый зловещий смех, отскакивая от стен. — Это была очень смешная шутка, но повторюсь, — парень вздрагивает, потому что мужчина за долю секунды оказывается прямо перед его носом, — у меня нет наместника, я сам себе хозяин. И мне плевать, что и кто от меня там требует, ясно? — он так же быстро возвращается на трон и лениво смотрит на свои длинные ногти. — Александр, можешь кинуть его в подземелье. — Десница, удерживающий пленного на цепи, кланяется и уже собирается уходить, как его останавливают. — Хотя нет, подожди. Можешь отдать его псам. — Господин, псы уже отужинали, они сыты. Хотя кости они могут обглодать. — Ты прав, я что-то запамятовал, тогда отдай теням, — он машет рукой в сторону слуги и пленного, показывая, что они свободны и он их больше не задерживает. — Слушаюсь, господин. — Нет-нет, ты не можешь… — в страхе начинает тараторить Антон, глядя на мужчину. — Почему же? Могу, ещё как. Это ведь вы ступили в МОЁ владение и на МОЮ территорию. Нарушили давний договор, — лениво оглядывая мальца взглядом как кошка, отвечает он. — Нет, пожалуйста. — Тогда… что ТЫ можешь мне предложить? МНЕ? То, чего у меня нет? — хмыкая, спрашивает господин. — Отпусти мою сестру! И я буду твоим слугой. — Парню больше нечего предложить, его жизнь единственное, что у него есть. Таким способом он хоть на немного её продлит, потому что если вернётся один, отец убьёт его. — А зачем ты мне нужен? Думаешь, у меня нет слуг? Ты же из наместнического рода, небось, ничего не умеешь, а мне такие слуги не нужны. Можешь что-то ещё предложить? — Мужчине интересно, какой выбор тот ему предоставит, и он с интересом разглядывает пленника. — Нет, больше у меня ничего нет. — Тогда и ты мне не нужен. — «Как быстро он сдался, совсем неинтересный», — думает хозяин и встаёт с места, чтобы уйти к себе. — Нет-нет. Стой. Пожалуйста. — М? У тебя последняя попытка. Удиви меня, — стоя в метре от них, незаинтересованно бросает мужчина, складывая руки у себя за спиной. — Моё тело. Это всё, что я могу предложить, — почти шепчет Антон, — только отпусти сестру. — Я подумаю. — И после этих слов он уходит, да так, что парень не успевает ничего сказать или предложить что-то ещё.***
— Господин, что прикажете делать с пленными? — уточняет десница у хозяина, снова находясь в его покоях. — На эту ночь оставь их в подземелье, а лучше на две. После, юнца переведи в комнату, выдай ему новую накидку, перед этим пусть вымоется. И отстриги ему косу, она мне не нравится, и ему не идёт с ней. Волосы принеси мне. На счёт девчонки, окажи ей помощь, как придёт в себя. Накорми их двоих и дай воды. На этом пока всё. — Хорошо, господин. Могу я для вас ещё что-то сделать? — Да, набери мне ванну. — Да, господин. Могу я вас спросить, господин? — после быстрого кивка, слуга продолжает. — Вы в последнее время слишком задумчивый, это никак не связано с предстоящей завтрашней ночью? — Всё может быть, надо заключить некий союз. Люди совсем оборзели и забыли истинную власть. Надо бы им напомнить. — Мужчина сжимает руку в кулак так, что слышен хруст. — Мудрое решение, господин. Я могу идти? — Конечно.***
Мужчина заходит в ванную комнату, расположенную на третьем этаже его замка. Ванна выполнена из прочного камня — чёрного оникса. Блестящий плиточный пол сверкает в закатных лучах уходящего солнца. Грозы ещё не было, а, значит, гости, задержатся в пути, поэтому у него есть время основательно подготовиться к завтрашнему дню. Господин подходит к ванне, развязывает пояс, и шёлковый длинный халат быстро слетает с его плеч, скользя на пол. Лёгкий холод пробегает по его телу, но организму на перепады температуры плевать. Широкая обнажённая спина усеяна старыми шрамами, исполосована словно когтями огромного животного. Узкая талия и подкаченные ягодицы остались невредимыми, как и длинные ноги. Серая кожа приобретает ещё более тёмный оттенок от отражающей, практически чёрной обстановки. Мужчина перекидывает ногу через бортик, встаёт в середине ванны, а затем медленно опускается на её дно. Он уходит под воду полностью, удобно располагается на дне и смотрит в потолочное боковое окно сквозь воду. Он практически не чувствует, какой она температуры, но это не мешает ему лежать под ней. Ему всегда нравилась вода, она успокаивала его, помогала думать, не отвлекаясь на посторонние шумы. Благодаря его особенности, хотя он считал это даром Чернобога, кислород ему был абсолютно не нужен. Поэтому в таком положении он мог лежать часами, пока на поверхности воды не появлялась рябь с взволнованным лицом его слуги. Сегодня на повестке дня у него планы, касающиеся завтрашней встречи. Давно он не видел уже тех гостей, давно он уже не разговаривал с себе подобными. В их небольшом кругу над ним часто подшучивали, что он одиночка и не хочет ни с кем контактировать, но сотни лет спустя смирились и с этим, узнав силу его гнева на себе.***
— Господин, всё готово. Гости ждут вас внизу. — Спасибо, Александр. — Десница помогает надеть чёрный камзол, украшенный золотыми пуговицами и цепями. — Передай гостям, я скоро спущусь. Появившись перед гостями из чёрного дыма через десять минут, мужчина садится на свой трон, оглядывая толпу нелюдей. Он блуждает взглядом по каждому приехавшему гостю, подмечая для себя некоторые детали. Толпа на миг замолкает, ожидая слов хозяина. — Добро пожаловать в мой дом, — громогласно начинает мужчина. Он сидит с ровной осанкой на троне, руки покоятся на подлокотниках, пальцы в множестве золотых колец с драгоценными камнями сжимают дерево. После этой фразы каждый из гостей мужского пола кланяется, а девушки в длинных платьях делают реверанс. — На повестке дня очень много всего, что нам нужно обсудить, в том числе то, что в последнее время люди совсем потеряли страх. Они практически больше не верят в нечисть, но мы им напомним, кто главный на этой земле. Слишком много братьев и сестёр погибло за последнее время. Мы будем мстить. — А как же договор? — кричит кто-то из толпы интересующий всех вопрос. — А что договор? Не мы его первыми нарушили, не нам его теперь и соблюдать. В прошлом столетии мы заключили с ними мир, мы не лезли на их территорию, они не лезли на нашу. Но! По нашим меркам, человеческая жизнь коротка и ничтожна, люди, с которыми мы заключали перемирие давно умерли, на смену им пришли их дети, внуки, преемники. Они оказались не согласны с условиями, и поэтому решили играть по своим правилам. Мелкие, слабые, никчёмные людишки, возомнили о себе слишком многое, поэтому мы должны оказать им радушный приём на нашей территории. Освежить в них память страдавших предков. — Да! Да! — толпа радостно возликовала такому повороту событий. — А теперь наслаждайтесь угощениями. — Мужчина встал и жестом указал на стол, усеянный обнаженными человеческими телами, оставшимися после нападения воинов наместника Андрея. Он уходит со своего места, обходит оголодавшую толпу и ищет лишь одного нужного ему не человека. Коренастый вампир невысокого роста стоит, прислонившись к одной из колонн, и наблюдает за беснующейся толпой. Он удивляется тому, что с течением времени человеческих повадков в этой толпе остаётся всё меньше, а всё больше проявляется животный характер. — Дмитрий, здравствуй. — Здравствуй, Арсений. Как дела? Весьма необычное собрание ты устроил в этот раз. Помнится, в прошлую нашу такую встречу ты запрещал вампирам устраивать геноцид, а в этот раз всё с точностью до наоборот. — Да, люди забыли о страхе, надо им напомнить о нём. Чтобы они прочувствовали на себе всё то, что было раньше. Их не устроило наше перемирие, все труды и усилия их предков пошли насмарку. Они стали забывать о нечисти, но мы им напомним. — Значит ли это, что теперь можно сеять хаос? — Да. — Ты же понимаешь, что не сможешь сдержать толпу разъярённых и голодных вампиров? Они истребят всех. — Вполне, думаю, пары лет хватит людям понять, что с нами шутки плохи. — Арсений с улыбкой осматривает толпу, перемазанную в крови, на столе лежат горы обескровленных людей. — Это опасно, ты же понимаешь? Если вовремя их не остановить, еды не останется вообще. — Дмитрий делает глоток из своего хрустального бокала украшенного золотой оборкой и драгоценными камнями. Острыми кончиком языка вытирает оставшуюся на губах каплю крови. — Понимаю, и поверь мне, я смогу обуздать их. Ты же помнишь, что было в прошлый раз? За неповиновение — смерть. — Помню, получается все прошлые жертвы были напрасны? — Жертвы никогда не бывают напрасны, прошлые вампиры не подчинились моему приказу и ослушались, за что и поплатились жизнью. — Ты прав, я просто всё ещё скучаю по нему. — Дмитрий смотрит в свой бокал, видит в нём своё отражение и задумывается о прошлом. — Я тоже, но ты же понимаешь, что он не послушался меня? — Да, думаю сейчас он был бы рад повеселиться, раз ты сам дал отмашку. — Я знаю. Но я пришёл к тебе не за этим. — А зачем? — Дмитрий отрывает голову от созерцания алой жидкости а бокале. — Я хочу, чтобы ты не трогал наместнические земли Андрея. Оставь их мне. — Что я получу взамен? — Этой дипломатической чертой своего характера он и нравится Арсению, тем, что может сразу же переключиться на нужный настрой. — Раз ты заговорил сегодня именно о НЁМ, я дам вам одну встречу. — Ты хочешь сказать, что он жив? — вскидывается Дмитрий, глядя в упор Арсения. — Именно. — И где он всё это время был? Почему ты молчал?! — на последних словах он сбавляет тон и говорит тише, чтобы не привлекать к себе внимания. — Так ты согласен? — Конечно, забери их все, только дай его увидеть. — Всё позже, дорогой. — Арсений ведёт ладонью по небритой щеке вампира напротив. — А сейчас наслаждайся этим вечером, завтра мы с тобой всё обговорим и обсудим. И не вздумай искать его сам, ты все равно не найдёшь. — Как скажешь, Арсений. — Дмитрий ставит бокал на ближайший столик и идёт в толпу, искать себе живое тело для пропитания, тем временем Арсений смотрит на всё со стороны и улыбается.***
В подземелье слишком холодно, парень кутается в свои вещи, но это мало чем помогает. Сырая земля охлаждает ступни ещё больше, сырость и плесень мешают вдохнуть воздух полной грудью. Поначалу он прыгает, приседает, но быстро выдыхается из-за ужасающего зловония, доносящегося снизу. Сладковато-гнилостный запах доносится будто ветром и укутывает в свои мерзкие объятия. Антон не знает, сколько прошло времени с момента, как его здесь заперли. Час, два ли, а может, уже сутки. К нему всего лишь один раз спускался тот самый Александр и приносил поднос еды и воды и оставил перед входом зажженную свечу в подсвечнике на полу. Небольшой пляшущий от ветра свет, издаваемый пламенем свечи, помог увидеть окружающее пространство. Черный землистый пол усеян костями и остатками каких-то тряпок, вероятно, когда-то они были человеческой одеждой. Антона передергивает, то ли от холода, то ли от увиденной картины. Он лежит на полу дрожа, а его глаза закрываются в беспокойном сне, в котором он видит отца, избивающего его за то, что он не спас сестру. Просыпается наместнический сын от того, что его раздевают, до сонного мозга не сразу доходит, что с ним делают. — Что? Что происходит? Что вы делаете? — Он вскидывается на кровати, жмурится от яркого света, режущего глаза, и запахивает полы рубашки, закрываясь. Парень внимательно осматривает стоящих перед ним… людей? Нет, точно не люди. Землистый оттенок кожи, лысые головы, скрюченные пальцы с длинными ногтями, а вместе — чёрная бездна. Темно-серые одежды шуршат от каждого их движения. — Не беспокойтесь, мы хотели всего лишь вас переодеть. — Александр стоит во главе двух слуг на почтительном расстоянии и наблюдает за происходящим. — Не надо, я и сам могу. — Что ж, хорошо, — он два раза хлопает в ладоши, и оба слуги кланяются и быстро уходят. — Примите ванну, от вас дурно пахнет, переоденьтесь и примите пищу. — Хорошо, — Антон всё ещё сидит на кровати и ждет, пока Александр уйдёт. — Во избежание конфликтов и недопониманий прошу вас снять всю свою старую одежду и отдать её мне. Дабы я был уверен в том, что вы наденете чистую. — Вы с ума сошли? Я не буду перед вами раздеваться. — Боюсь, у вас нет выбора, или я немедленно позову обратно слуг, которые сами вас разденут, вымоют и оденут в чистое. — Нет, нет, нет. Не надо, — Антона передергивает от воспоминаний о виде этих самых слуг, — я сам. Можете отвернуться? — В этом нет необходимости. — Я стесняюсь. — Уверяю вас, я живу слишком долго на этом свете и повидал уже многое. — На этих словах Антон пристально смотрит на Александра и не знает, верить ему или нет. Судя по внешности, ему больше двадцати семи лет и не дашь. Но, с другой стороны, он, скорее всего, такая же нечисть, как и сам хозяин. — Ладно, подождите минуту, мне надо собраться с мыслями. — Антон опускает ноги на холодный каменный пол, а затем встаёт сам, слегка покачиваясь. — Где у вас ванна? — Пройдемте за мной, — Александр рукой указывает направление и, не дожидаясь Антона, идёт первым. На первый взгляд его комната казалась огромной, но он и понятия не имел, что за соседней, непримечательной с виду дверью окажется целая ванная комната. Она в разы больше, чем у него дома, выполнена в серых оттенках. Огромное панорамное окно выходит на какой-то сад. Стены украшены картинами в золотых рамках, и он боится представить, что золото может оказаться настоящим. На полу возле ванны расстелен огромный ворсистый ковёр грязно-белого цвета. — Прежде чем встать на этот ковёр, нужно разуться, Антон. Господин не любит грязь в доме, даже в гостевых комнатах. — Хорошо, — Антон останавливается перед указанным ковром, разувается, отставляет обувь, которую сразу же забирает Александр. Следом идёт кожаная жилетка, верхняя рубаха, а затем и нижняя, брюки, нижнее белье, всё очень быстро оказывается в руках Александра. — Потрогайте воду, не слишком холодная? Она могла уже остыть, — просит десница и ждёт, пока Антон дотронется до водной глади. — Нет, всё нормально, не беспокойтесь. — Антон и так знает, что вода нормальной температуры, даже без прикосновения, потому что над ней поднимается и клубится пар. — Хорошо, слуги придут ненадолго, не беспокойтесь, им нужно всего лишь подкинуть дров в камин, чтобы вы здесь не замёрзли. Розовое мыло лежит на столике возле ванны, рядом стоит пузырек с аромомаслом, если надо. Полотенце висит на крючке, в вашей комнате будет ждать ваш новый наряд. Сильно не задерживайтесь, скоро принесут вам ужин, — Александр отчеканивает эту тираду так быстро, что Антон сначала даже и не понимает, что это говорят с ним, а не читают книгу. — А вы сами можете добавить дров? — прикрывая одной рукой пах, а другой грудь, уточняет парень. — Нет, я вам не слуга. Вам не стоит их бояться. «Легко ему говорить», — думает Антон и внимательно смотрит на десницу, мужчина кланяется и уходит, забирая его одежду с собой. Антон дрожит от холода, решается перекинуть ногу через бортик ванны и согреться. Вода, как он и думал, горячая, такая, что в мгновение согревает всё его озябшее и продрогшее тело. Как ни странно, с его ростом он полностью помещается в ванну с вытянутыми ногами, чему очень сильно удивляется. Потому что в его комнате, в его доме ноги приходилось поднимать, из-за чего колени всегда мёрзли, а потом ныли суставы. Он откидывает голову на бортик каменной ванны, из-за горячей воды тот нагрелся и приятно согревал шею. Поэтому парень позволил себе на некоторое время закрыть глаза и насладиться минутами покоя. Может быть, чудовище забудет про него? Может именно таким и будет его плен, пока Антон не проживёт здесь всю жизнь, да и умрёт тихо и мирно? Зато сестра жива, станет мудрым правителем, да и отец будет ей рад. Хотя с чего это ей быть живой? Он же не видел её, не видел, как она выезжала из этого замка, а нечисть могла наобещать всё что угодно и с три короба. Антон открывает глаза, его охватывают ужасающие мысли о скоропостижной смерти сестры. Быстро моется, вытирается и выходит из ванны, отправляясь в комнату. Слуги, видимо, были до того бесшумны, что он даже не заметил, как они входили и добавили дров в камин, так что в ванной было тепло, как и в прогревшейся комнате. Он быстро доходит до кровати, берёт чёрную легкую ткань в руки и ахает. Это оказывается шёлковая длинная рубаха до колен, украшенная золотым орнаментом, рядом лежит тонкий золотой пояс в цвет узора, выполненный из драгоценного камня. Быстро натянув бесформенную вещь на себя и закрепив её поясом, Антон ложится в кровать, укрывшись одеялом до самого носа, он прикрывает глаза и не замечает, как засыпает.***
— Господин, я выполнил все ваши указания, — почтительно кланяясь, говорит Александр в покоях своего хозяина. — Хорошо, как чувствуют себя пленники? — интересуется Арсений, пока один из слуг делает ему массаж ступней. — Вполне нормально, Виктория пришла в себя, я обработал её раны, останется несколько шрамов на коже, на лице точно. — Отлично, — улыбаясь отвечает вампир и жестом прогоняет слугу, — что насчёт её брата? — Он сейчас спит в своей комнате, он омылся в горячей воде с розовым мылом, переоделся в новую одежду. — Надеюсь, ты оказал ему радушный приём? Не хочу прослыть негостеприимным в его лице. — Всё в лучшем виде сделано, господин, шёлковая рубашка, золотой пояс, всё, как вы приказывали. — Хорошо, а волосы? — Вот они, — Александр относит срезанную косу пленника и передаёт её в руки хозяину. — На ближайшее время можешь быть свободен, если понадобишься, я тебя позову. — Да, господин. Позвольте задать один вопрос? — Задавай. — Как прошла встреча? Всё ли у вас получилось, и всем ли были довольны гости? — Да, всё прошло по плану, а теперь ты свободен я хочу отдохнуть. После этих слов десница кланяется и выходит из покоев господина.***
Антон просыпается от пристального внимания к себе, он ощущает кожей, как кто-то будто прожигает в нем дыру. Он спешно открывает глаза и натыкается на две горящие красным огнём радужки. — Что вы здесь делаете? — спрашивает он, садясь в постели и натягивая одеяло до груди. — Смотрю на своего пленного. — Когда вы отпустите мою сестру? Я хочу увидеться с ней и удостовериться, что она жива. — Ты слишком много хочешь для пленного, у тебя на это нет прав, — отвечает Арсений, бесшумно поднимаясь с кровати и подходя к столику с завтраком. Он оглядывает его еду и морщится: овсяная каша украшенная ложкой клубничного варенья в фарфоровой тарелке, ломтик белого хлеба с маслом, булочка с маком, медная чаша с чёрным виноградом «Изабелла» и чашка чёрного кофе. Вампир останавливает свой взгляд на винограде, отрывает одну ягоду и заносит её в рот. Жуёт и не морщится, слизывая с губ острым языком сок. — Я думал, вы не едите человеческую еду, — смотря на вампира в упор, спрашивает Антон, забывая про чувство такта. — Почему же? — насмешливо спрашивает Арсений и поворачивает голову. — Потому что вы питаетесь только человеческой кровью? — На этих словах хозяин замка разражается громким смехом, отчего Антон вздрагивает, сгибает ноги в коленях, кутаясь в одеяло. — Как мало ты о нас знаешь, — отсмеявшись, отвечает мужчина. — А это ещё раз доказывает, что вы верите только байкам вашего папаши, который ни черта не знает. В принципе, как и все люди, вам это знать не дано, а кто знал, тот давно умер. Некоторые из представителей моего рода питаются не только человеческой кровью, но и животной тоже, а кто-то только ей, соблюдая вампирский вариант веганства. — Он смотрит на парня прожигающим взглядом и продолжает: — человеческую еду мы тоже употребляем, скорее, по привычке. Мы чувствуем её вкус, но она не приносит нам насыщения, — закидывая вторую ягоду в рот, поясняет вампир. — Отпусти мою сестру, пожалуйста, — смотря на узор одеяла и низко опустив голову, снова просит парень. — Почему я это должен делать? — Потому что мы договорились. — Антон вскидывает голову и прямо смотрит на Арсения. — Мы с твоими предками тоже договорились, что люди больше не будут вторгаться на мою землю. И что я вижу? Сначала твоя сестра с войском пришла и позарилась на мою землю, прося, чтобы я подчинился вашему отцу, после ты пришёл. — Пожалуйста. — А что я получу взамен? — Меня, большего я вам не могу предложить. Но для начала я бы хотел взглянуть на неё в последний раз. — Хорошо, но для начала позавтракай, — мужчина указывает на плетеный стул напротив себя. — Без одеяла, хочу на тебя посмотреть. Антон краснеет откидывает в сторону одеяло, опускаясь голыми ступнями на каменный пол. Он не подаёт виду, что ему холодно и зябко, встаёт в полный рост и медленно идёт, не сразу осознавая, что в его этой шелковой накидке по бокам есть разрезы, и от каждого шага она оголяет его бёдра. Вампир заинтересованно смотрит на него. Обводит взглядом начиная со ступней, медленно ведёт по щиколоткам, коленям, останавливает свой взор на бледных бёдрах. Ведёт выше к тазобедренным косточкам, выпирающим из-за шёлка. Очерчивает золотой пояс, опоясывающий тонкую и узкую будто и не мужскую талию. Глазам открывается прелестная картина: обнажённый от рубахи треугольник солнечного сплетения и острые, как бритвы, ключицы. Молочно-белая кожа притягивает к себе взгляд, так что не оторваться, хочется вцепиться в неё зубами и полакомиться молодой кровью. Антон садится на стул и понимает, что слишком близко сидит к собственному врагу, в такой развратной одежде, не прикрывающей абсолютно ничего. Он не привык сидеть без нижнего белья и своих вещей перед чужаками, тем более такими. — Аппетитно. — Что? — Я говорю, твоя еда аппетитно выглядит, впрочем, как и ты сам, — рассмеявшись, повторяет вампир. — Обещайте, что вы покажете мне сестру. — Малец, ты слишком много на себя берёшь. И потом, кажется, в твоих краях есть поговорка: «когда я ем, я глух и нем», так что сделай одолжение, замолчи и не мешай созерцать. Антон затыкает рот, смотрит на свою еду и понимает, что он проголодался, в такт его мыслям желудок неистово урчит. Он по привычке тянет руки к волосам, чтобы заплести их в косу, но не сразу понимает, что что-то не так. Парень щупает волосы, трогает ладонями голову и поднимает взгляд на вампира, сидящего напротив и наблюдающего за каждым его движением. — Что-то не так? — Где мои волосы? Что вы с ними сделали? Зачем отрезали? — Антон от корней ведёт до кончиков, но они резко обрываются и ладонь соскальзывает. — Кажется, это очевидно, тебе не идут длинные волосы, я попросил Александра отрезать их, — спокойно отвечает вампир. — Вы не имели права так поступать! Я не ваша вещь, чтобы вы делали со мной всё, что захотите. — Ты ошибаешься мальчик, как раз Я могу делать с тобой ВСЁ, что захочу. Потому что ТЫ.МОЯ.ВЕЩЬ.— Он говорит эти слова в лицо Антону, склонившись над ним и вцепившись рукой в его бедро так, что острые когти разрезают нежную кожу, заставляя течь алую кровь. — Куда вы их дели? — чуть ли не плача от безысходности, спрашивает Антон. — Они хранятся у меня, я помню ваши человеческие легенды о том, что ваша сила хранится в ваших волосах. — Не выкидывайте их. — Я подумаю, слишком много ты у меня просишь, а взамен я так ещё ничего и не получил. — Разрешите мне повидаться с сестрой. — А ты неугомонный, да? Что ж хорошо, подойти к окну и посмотри вниз. Антон выполняет то, о чём его просят — подходит к окну, но длинный подоконник мешает обзору, и он облокачивается на него руками, подаваясь вперёд так, что его накидка оголяет часть ягодиц. Он смотрит вниз и видит, как Александр сажает его сестру на лошадь. Антон начинает стучать по окну и звать её, но никто не откликается. — Она тебя не слышит, — говорят ему на ухо, обнимая за талию. — Вы обещали дать поговорить с ней. Вы соврали мне! — Антон пытается вырваться из объятий, но не выходит, его будто сжимают в тисках. Он чувствует холод от торса, прижавшегося к нему, чувствует твёрдость и замирает. Он чувствует, как нюхают его волосы и выдыхают с наслаждением в самое ухо. — Ты забываешься, ангел. Я обещал тебе дать увидеть её, и ты это сделал. Теперь твоя очередь выполнять свои условия сделки. — Он резким движением будто прибивает его к себе, впечатывая в себя. — Подождите одну минуту, разрешите мне написать ей одно письмо. Я хочу попрощаться. — Напишешь после, его отправят вдогонку. А сейчас заткнись, я слишком голоден, чтобы слушать твою болтовню. Руки на его талии расцепляются, и Антон делает глубокий вдох и выдох, будто всё это время он не помнил, как дышать. Проворные пальцы цепляются за пояс, тянут одну из его частей вниз, парень не успевает даже пикнуть, как пояс развязывается и шёлковые полы рубашки расходятся в стороны. Вампир вытаскивает руки из-под талии, тянет их вверх за спиной, дотрагивается до плеч и медленно снимает мешающуюся ткань. Она нежным струящимся облаком спадает вниз, обнажая полностью. — Восхитительно, — говорит сзади него вампир, любуясь бледной молочной кожей, ещё никем не тронутой. Одной рукой он наклоняет голову Антона в бок, а другой обнимает за талию, чтобы тот не вырвался. Он слышит его быстрое сердцебиение и улыбается тому, как это глупое заносчивое нечто боится его. Достаточно поиздевавшись над парнем, разогнав в его жилах кровь, он прислоняется ледяными губами к выемке на шее, оставляет лёгкий чмок, отчего Антон вздрагивает. И когда парень пытается что-то сказать, кусает его. Острые, как ножи, клыки прокалывают нежную кожу, словно бумагу. Алая горячая сладковатая от страха кровь бежит с неумолимой скоростью. Вампир не желает терять и миллилитра ценной жидкости, а потому прижимает парня к себе ещё ближе. Трется об его ягодицы своим пахом, насаживая жертву на свой член, и имитирует толчки. Он блуждает руками по молодому стройному телу. Гладит и щиплет соски, отчего парень выдыхает, опускает руку ниже и берёт в ладонь его член. Антон пытается убрать вампирскую руку, но у него не получается, тот в разы сильнее него. Вампир умело водит ладонью вверх вниз, оголяет розовую головку, размазывая по всей длине выделившуюся смазку. Парня переполняют эмоции, всё, что он может — это стонать, хотя и пытается не подавать виду, что ему это нравится. Он закусывает пухлые губы практически до крови. Лёгкое жжение в шее не даёт ему ясно мыслить, а холодная рука на паху ощущается очень приятно, внизу живота разрастается неведомое чувство, и парень пугается его. Антон не знает, как на всё это реагировать, ему страшно и приятно одновременно, поэтому он выгибается в чужих руках. Во всём теле ощущается что-то неизведанное, что-то натягивается в нём, как струна до предела, готовая вот-вот лопнуть. Последние завершающие движения вампир делает особо размашистыми, он чувствует, как Антон в его руках кончает, забывается в оргазме и эйфории. Ловит эти мгновения, потому что человеческая кровь в такие моменты особенно вкусная и сладкая, словно божественный нектар. — Ты вкуснее, чем твоя сестра, — говорит Арсений, после того как вынул клыки и зализал ранки на шее парня. — Что? — шепчет обессиленный парень, ноги его еле держат, поэтому он облокачивается руками на подоконник, выпятив ягодицы на вампирское обозрение. — Ты слышал, что я сказал, повторять не собираюсь. А теперь иди и поешь, тебе надо набраться сил, и хватит так прогибаться, иначе я тебя трахну прямо сейчас, у тебя слишком аппетитная задница. — После этих слов Антон вяло отталкивается от подоконника, поднимает с пола рубашку, прикрывается ей, как может, потому что руки совсем его не слушаются, а в голове туман никак не развеется. — Вечером будь готов. — Вампир уходит, оставляя сидящего на плетеном стуле парня одного.***
— Александр, мой пленный готов к вечеру? — осведомляется Арсений, сидя на троне, поглаживая гладкую поверхность подлокотника. — Нет, господин. Он спит, вы слишком много испили его крови, он отдыхает и набирается сил. Если вы хотите, я могу его разбудить и подготовить, но, боюсь, тогда он не доживёт до утра. — Я всё время забываю, какие люди смертные. Чуть больше выпьешь, и сразу же умирают. Что ж, ладно, пускай он спит, сколько надо времени до полного восстановления? — Сорок восемь часов, господин. — Хорошо, я дам ему это время. — Господин, Дмитрий приехал, просит вашей личной встречи, сказал, что вы ему что-то обещали показать. — Ах да, точно. Хорошо, пригласи его сюда, приготовь для нас ванны и стол. Гость, скорее всего, устал с дороги и жутко голоден. А голодный вампир, да ещё и старый, расхаживающий по моему замку, к добру не приведёт. Кстати, ты отправил нашу пленницу домой? — Да, как вы и просили. — Хорошо, как только пленник проснётся, попроси его написать ей письмо и отправь вдогонку. Перед этим принеси его мне, я хочу посмотреть, что он напишет. — Да, господин. Могу что-то ещё для вас сделать? — Нет, Александр, ты свободен.***
Антон снова просыпается с чувством тревоги и ломотой во всём теле. Сонный мозг выныривает будто из кисельного кошмара, который липкими, словно желе, лапами не хочет его выпускать. Ему снилось, что монстр пришёл к нему в комнату, выпил его кровь и надругался. Пошатываясь, он встаёт с кровати и идёт в ванную комнату, подходит к зеркалу и ужасается своему внешнему виду. Золотистые волосы растрепаны и торчат в разные стороны, тёмные круги образовались под глазами, щеки впали, и на них образовался будто лихорадочный румянец. Накидка спадает с его плеча, и он видит две маленькие дырочки у себя на шее. Всё-таки это был не сон и не кошмар, а реальность. Вампир и вправду его укусил, испил его крови и надругался. Слёзы застревают в глазах, но не выходят, эмоциональное переживание истощило его организм, голова закружилась. Перед зеркалом стоит огромное блюдо заполненное водой со льдом. Он опускает в него лицо, перед этим задерживая дыхание. На такие манипуляции его хватает меньше, чем на минуту, и он выныривает обратно, судорожно вдыхая кислород и закашливаясь. Он не вытирает лицо, оборачивается и идёт к ванной, скидывает с себя грязную накидку на пол, и садится в наполненную ванну, откидывает голову на бортик, закрывая глаза. Он не замечает, как засыпает, вода становится холодной, а по телу бегут крупные мурашки. Кто-то трогает его за плечо, и он вздрагивает, увидев перед собой Александра. — Вам нужно поесть, вы слишком бледны, и вода остыла. Чистая накидка висит на крючке, полотенце рядом. — Спасибо, — Антон дожидается, когда уйдёт десница, и, пошатываясь, встает. Бредет к полотенцу, вытирает тело и накидывает рубашку. Босыми ногами идёт по каменному полу, заходя в свою комнату. Александра уже и след простыл. Антон мысленно благодарит его за то, что он подбросил больше дров в камин и в комнате тепло. На столике возле окна стоит дымящийся куриный суп, булочки, сладкий чай и печенье с шоколадом. Таких яств он давно не ел, и желудок предательски урчит. Парень садится на плетёный стул, берёт ложку и принимается за еду. Горячий куриный бульон медленно стекает по пищеводу в желудок, согревая своим теплом, мягкая булочка, с хрустящей корочкой тает во рту. Суп тонкой струйкой течёт по подбородку, он резво смахивает его рукой и с жадностью продолжает закидывать в себя ложку за ложкой. За первой булочкой идёт другая, он и не знал, что так сильно голоден, к его сожалению, пять минут спустя тарелка оказывается пустой. Чувство сытости и тепла медленно распространяются по телу, расслабляя. Чашку с чаем он лениво попивает, решая не торопиться, а насладиться каждый мгновением тающего шоколада во рту. За окном алое зарево, красное солнце медленно опускается к горизонту, скрываясь за облаками. День близится к завершению. — Вы отужинали? — Антон снова вздрагивает от того, как бесшумно Александр подкрался к нему, и стоит ждёт пока ему ответят. — Да, спасибо, всё было очень вкусно. Александр, подскажите, а моя сестра, правда, уехала из этого замка? — Да. — Как давно это было? — интересуется Антон. — Два дня назад. — Черт, я не успел написать ей письмо и попрощаться. — Антон опускает голову и сникает от своей глупости. Он не успел как следует попрощаться с сестрой. — Вы написали, и оно уже было доставлено адресату. — Это как? Я не помню, как писал что-то. — Вы проснулись вчера днем, выпили горячего отвара и попросили дать вам перо и бумагу. Вы написали ей письмо, я отнёс его господину, и он лично его отправил, поэтому можете не переживать. — Боже, я совсем этого не помню. — Его здесь нет, — чётко проговаривает Александр и выходит из его покоев, сказав напоследок, что придёт господин его навестить. Наместнический сын остаётся сидеть один, окружённый вечерним светом, возле огромного окна. Он снова не заметил, как слуги зажгли свечи во всей комнате, и становилось не так страшно. Ежась от лёгкого озноба, пробирающего его с ног до головы, Антон решается лечь обратно в кровать, но не успевает сделать и шагу, как дверь открывается, и кто-то заходит. — Я уж думал, ты не проснешься, и я слишком сильно перестарался, — хмыкая говорит вампир, закрывая дверь, и оглядывает парня с ног до головы. — Здравствуйте. — Антон вжимается спиной в стену, и ждёт дальнейших действий от чудовища напротив. — Я смотрю, ты не рад моему появлению, но я пришёл за своей платой. — Хорошо, — Антон садится на кровать, оголяет плечо и ждёт, пока монстр прокусит его кожу, насытиться им и уйдёт. — Ты же не думал, что я просто поесть пришёл? — улыбаясь и сощурив глаза, спрашивает Арсений. — Да что вам ещё предложить? У меня больше ничего нет. — Парень накидывает кофту обратно, кутаясь в тонкий материал. — Нет, солнышко моё, сегодня я планирую получить твоё тело и душу. — Вампир за долю секунды оказывается возле парня, раздвигает его бёдра и встаёт меж них. Он наклоняется вперёд, выставляет свои руки, удерживая себя в таком положении, так что Антону приходится откинуть руки назад и облокотился на них. — Пожалуйста, не надо, выпейте крови и уходите, — парень смотрит в эти огненно-красные глаза, внутри всё сжимается от страха. Он очень хочет, чтобы вампир взял его кровь и ушёл, чтобы он снова провалился в сон и беспамятство, только бы больше видеть эти глаза перед собой. Но не успевает он продолжить говорить, как правую щеку Антона опаляет удар ладони, она горит слишком сильно. От неожиданности он не удерживается и падает назад. — Как ты смеешь, щенок, указывать мне, что делать? — рычит Арсений, его клыки удлинились, с них течёт слюна, попадая на Антонову накидку. Глаза засветились ещё ярче, и парень чувствует, как сжимается на его шее ледяная рука. «Может, это и есть его конец? Может, сейчас всё вот так и решится?» — думает парень, но не успевает он потерять сознание, как руку резко убирают. Его резво переворачивают на живот и задирают накидку, он не успевает и пикнуть, как по ягодицам прилетает пара мощных шлепков. — Очаровательно, — произносит вампир и разрывает на Антоне рубашку полностью, откидывая лоскуты в стороны. Он ведёт ладонями от загривка вниз, сначала просто поглаживая кожу, а затем выцарапывает на ней свои символы, как знак принадлежности только ему. Из-под острых ногтей каплями течёт алая кровь, и вампир не отказывает себе в удовольствии. Перекидывает ногу через бедра парня, садится на него и начинает слизывать кровь. Его язык, будто шершавая бумага, раздражает края раны, и от этого они щиплют его больше. — А теперь, — Арсений удовлетворяется увиденным результатом и выпрямляется, — возьми вот эту чашу, обмакни в неё пальцы и вставь их в себя. — Что? Зачем? — Антон испуганно смотрит на вампира и не понимает, что от него требуют сделать. — Если не хочешь этого делать, то я могу войти в тебя сразу, порву тебя своим членом, пойдёт кровь, и тогда не факт, что я смогу себя сдержать. Ты этого хочешь? — Антон не видел, в какой момент Арсений успевает раздеться, но он явственно чувствует, как между его ягодиц прошлись чем-то очень скользким и холодным. Вампир надавил головкой на его дырочку, и парень вскрикнул от страха и предстоящей боли. — Н-нет! — Тогда делай, что тебе говорят. — Вампир встаёт с него и отходит на метр, чтобы наблюдать за действиями парня. — Встань на колени, голову оставь на подушках и приподними только свой зад. Раздвинь бёдра шире. А теперь вставляй, по одному. Антон делает, как ему говорят, эта поза для него неудобна, слишком открытая и компрометирующая, но выхода нет. Он обмакивает пальцы в чаше, понимает, что это лавандовое масло, и сначала смазывает им между ягодиц. — Вставляй уже, я долго буду ждать? — нетерпеливо спрашивает Арсений, его член стоит как каменный, по нему течёт рубиновая смазка, которую он размазывает по всему стволу. — Сейчас-сейчас. — Парень лишь на фалангу вставляет в себя палец, и резко вытаскивает шипя: — Больно, — он гневно смотрит на Арсения, но тот лишь ухмыляется. — Хорошо, давай тогда я сам тебя растяну. — Арсений поднимает указательный палец и показывает его Антону. Длинный, острый на конце ноготь блестит от его смазки, по пальцу течёт смазка, которую вампир слизывает. — Нет-нет, я сам. — Парень пугается, что вампир может вставить в него этот острый ноготь и покромсать его им изнутри. Поэтому он снова окунает пальцы в масло, снова размазывает их по колечку мышц и постепенно входит, сначала на одну фалангу, затем на вторую. Боли сильной нет, лишь только дискомфорт и непривычность. — Полностью вставь, — приказывает Арсений, снова начиная водить по своему члену рукой. Антон следует указаниям, вводит средний палец до конца, привыкает к нему в себе, и постепенно медленными движениями начинает им водить вперед-назад. — Второй давай. — Вампир видит, как розовая дырка постепенно привыкает к инородному предмету в себе, пусть даже это свой же палец. Её розовые края блестят и пульсируют, поглощают в себя палец, растягивая мышцы. Антон на свой страх и риск вставляет второй палец, чувствует, что он идёт хуже, из-за что слишком туго, и пытается максимально расслабить мышцы, чтобы было не так больно. И у него это выходит, но не с первого раза. Указательный палец входит на фалангу, Антон даёт себе передышку, приподнимает бёдра ещё больше, чтобы слегка изменить угол вхождения. — Полностью вставь. — Слышит Антон приказ вампира и вводит палец до конца. Он зажмуривает глаза, ожидая, что вот именно сейчас нестерпимая боль наступит, и он точно от неё умрёт, но ничего такого не происходит. — Глубже. — Парень вводит пальцы по костяшки, и попадает по какому-то комку, отчего его подкидывает и из уст вырывается блаженный стон, который нравится вампиру. — Ещё. — Пленник снова делает это движение пальцами, вытаскивает до середины и вводит заново. Задевает всё тот же комок и стонет до поджавшихся яичек и пальцев ног. — Вставляй третий. — Арсений находится на пределе, он готов выдернуть эти чёртовы мальчишеские пальцы из его дырки и войти в него, сразу же вбиваясь членом на всю длину, но он терпит. Выдыхает, выпускает весь воздух из лёгких и задерживает дыхание, чтобы не чувствовать сладковатую, стекающую алую кровь по спине мальца. Сквозь зубы он шипит ему, чтобы тот вставил третий палец полностью и развёл их в разные стороны. Давно старый вампир не испытывал такого возбуждения по отношению к человеку. В данный момент от этой картины его колотит и потряхивает, он сдерживает себя как может, но надолго его не хватает. — Вытащи их. — Как только Антон исполняет очередной его приказ, Арсений сразу же оказывается стоящим на кровати позади парня. Он вводит в него свой член сразу на всю длину, слышит, как парень скулит под ним, но ему всё равно. Здесь и сейчас он хочет вытрахать из него всю дурь, напиться его крови и получить нереальный экстаз. Он хватает мальчишку одной рукой за талию, прижимая ближе к себе, а другой за волосы. Тянет на себя и одновременно с этим входит на всю длину члена. — Кричи, — приказывает он, и парень исполняет приказ сразу же. Антон чувствует, что возбужден, собственный член бьёт по животу, волосы слишком сильно оттянуты назад, поэтому рот непроизвольно открывается. — Вытащи язык, — останавливаясь, говорит вампир и, как только парень это делает, сует ему в рот два пальцы, зажимая подушечками скользкую внутреннюю часть щеки. Ему нравится чувствовать власть над этим телом, над этим мальчишкой, знать, что тот совсем ничего не контролирует. Арсений мощными толчками вбивается в податливое тело, он чувствует, как в этом парне узко, как тот сжимает мышцы, как он с трудом может войти в него глубже. Он шлепает его по половинкам так, что парень резко переключается и расслабляет мышцы, тогда головка дотрагивается до простаты, и парень кричит. Он кричит и извивается от его движений, именно так, как и хотел вампир. Арсений сильнее оттягивает его волосы и вытаскивает пальцы изо рта, опуская руку ниже, задерживает её на шее. Мужчина придушивает его несильно, но до хрипоты в горле. — Вот так, стони громче. Жаль, твой папочка тебя не видит, ему бы понравилось смотреть на то, как его сынок принимает в себя вампира, как последняя потаскуха. Я думаю он был бы в восторге наблюдать за тобой. Как и твоя сестричка, о-о-о, я думаю, она присоединилась бы к нам. Её мягкая грудь и сочная кровь тебе бы понравились. Только представь, она лежит под тобой, извивается от твоего члена, а ты насаживаешь её на себя, теребишь её соски и выкручиваешь их вот так, — Арсений трогает его собственные соски и показывает, как это делал бы Антон, на собственной сестре. И от этих мыслей Антону бы скривится, но он слишком ярко представил картинку перед собой, поэтому стонет ещё громче. — Что, уже представил? Я думаю, тебе бы понравилось. — Арсений поднимает его, держа за живот, ставит на колени и продолжает вбиваться в парня. Он чувствует собственный член, под своей рукой и слегка по нему шлепает, усиливая движения. — Я-я… — во рту всё пересохло, и Антон не может вымолвить и слова. Внизу живота завязывается узел, пальцы ног поджимаются, и парень жмурит глаза. Он чувствует, как его голову наклоняют вбок, как острые клыки прокусывают кожу, как движения в нём становятся невыносимо быстрыми, и как быстро он доходит до разрядки. Собственное семя вытекает из него густой струей прямо на простынь. Антон держится за руку вампира, чтобы не упасть, тот все ещё продолжает в нём двигаться. Вампир наслаждается тем, как сладкая, горячая кровь пьянит его тело. Именно эта кровь на него влияет сильнее, чем любая другая. Он натягивает мальчишку до предела, бьёт только по простате, усиливая эмоции парня, и не сдерживаясь, кончает самостоятельно внутрь него. Эти простые движения влияют на Арсения как наркотик. Он вытаскивает клыки из Антона, по привычке зализывает раны и валится вместе с ним кровать, не выходя из него. Арсений чувствует, как сокращаются мышцы парня, и ему не хочется выходить из скользкого горячего нутра, которое он заполнил собственной спермой. Вампир обнимает парня одной рукой, всё же медленно выходя из него, и укладывает к себе на грудь. — Отдохни пока что, чуть позже продолжим, — говорит Арсений уже спящему парню, который обнял его и закинул на него свою длинную ногу.