Реакция Альт!персонажей мдк на свое будущее

      Рассказ о том, как трое юношей справлялись с Сюань У, заклинательский мир слушал затаив дыхание. Древний монстр, победить которого не смогли лучшие заклинатели прошлых веков, оказался повержен тремя мальчишками (двумя с половиной). Это впечатляло и вызывало уважение – и если от Лань Ванцзи чего-то такого и ожидали, опираясь на его идеальную репутацию (чутка подмоченную вероятной обрезано-рукавностью, но ни в книге, ни в настоящем времени сей пункт еще не был подтвержден), а Вэй Усянь уже доказал свое благородство, выступив против Вэнь Чао, то от Сюэ Яна, буквально пару страниц назад поливавшего брата словесным дерьмом и до последнего отказывающегося сражаться с Сюань У, участия в битве никто не ожидал. И того, что он, несмотря на свои заявления о ненависти, запретит Лань Ванцзи с его раненой ногой соваться в грязную воду («Кто тебя, блять, от заражения крови лечить будет? Я? Обойдешься!»), а сам нырнет за Вэй Усянем и будет выхаживать его до самого прибытия помощи, не ожидал никто.       – Я обещал Чэну присмотреть за тобой, – в реальности пожал плечами Сюэ Ян, когда Вэй Усянь поднял на него полный неверия и благодарности взгляд. И больше никак этот момент не прокомментировал. Разве что поржал когда книжный он выкинул обратно в озеро ржавый меч, вытащенный Вэй Усянем из-под панциря Сюань У.       «Лечить столбняк даже Цин еще не научилась» было его аргументом.       Потом было спасение, возвращение в Пристань Лотоса и довольно насыщенные две недели лечения. Юньмэн Цзян осторожно пытался добиться ответа от Цишань Вэнь – что там с помолвкой-то? Собирается ли Глава Вэнь как-нибудь официально сочувствовать жениху своей племянницы, что автоматически подтвердит продолжение их не бог весть каких соглашений, или же все, мосты сгорели и помолвка расторгнута окончательно? Ответа они не получали.       В реальности Мадам Юй поджимала губы, понимая бессмысленность своих книжных действий. О том, что грядет война, понятно стало еще с самого факта создания Лагеря Перевоспитания, сцена в лекарском павильоне, когда Вэнь Цин прямым текстом подтвердила планы Главы Вэнь, только обрубила последние сомнения. Да и если бы Цишань Вэнь действительно рассматривал возможность союза – Цзян Чэн бы даже не оказался в той пещере. Его, возможно, вместе с приемышами, вытащили бы силком – как Вэнь Чжулю вытащил Вэнь Цин. И, скорее всего, книжные Цзян Фэнмянь и Юй Цзыюань это тоже понимали – если дети изволили рассказать об обстоятельствах спасения Вэнь Цин – но то ли хватались за соломинку, до ли до последнего отыгрывали свою политическую партию.       Что примечательно – в тексте не говорилось ни единого слова о неофициальных письмах из Безночного Города – что заставляло хмуриться и книжных Цзян Чэна с Сюэ Яном, и реальных. От Цин не было вестей – они волновались за нее. Боги знают, что взбредет Вэнь Жоханю в голову и на что пойдет Цин, когда вопрос коснется их безопасности – могла и сорваться. Могла вспомнить о правах женщины в современном мире и открыть рот на Главу Вэнь – и отправиться в Огненный Дворец на постоянное место недолгого жительства.       Так или иначе, Ван Линцзяо пришла в Пристань Лотоса в тот момент, когда Главы Цзян не было дома, оба приемыша отхватили Цзыдянем, никто не успел остановить сучку от запуска сигнальной ракеты…       Услышав, как Пурпурная Паучиха спасала своих детей, напоследок обняв родного сына и пинком отправив его к сидящим в лодке двум приемышам, заклинатели отвели взгляды. Бесстыдные разговоры троицы попаданцев не были настолько личными, как этот момент – и теперь Юй Цзвюань колотило от злости и ненависти. Ее смерть не была описана – но явственно подразумевалась, как и то, что вряд ли Фэнмянь, встреченный мальчишками на полпути из Пристани, надолго ее пережил. Юньмэн Цзян пал – и каждого из присутствующих членов главной ветви клана теперь волновал вопрос – что же осталось за кадром?       Как же А-Ли? Ее не упомянули, означает ли это что она может быть жива? Сама Яньли, побледнев и вцепившись руками в подол нарядного ханьфу, не могла поверить, что ее дома не станет, что она когда-нибудь потеряет своих родных и близких… вот так. Жестоко, человечно. Неужто ее родители, знакомые, друзья, все – они умерли? От рук людей. Она, будучи дочерью клана заклинателей, прекрасно понимала, что совершенствующиеся постоянно сталкиваются с самой разнообразной нечистью, и что даже сильнейшие из них не всегда возвращаются с ночной охоты – живым (…ладно, не очень живым, просто наглядным) примером тому были родители ее дорогого А-Сяня. Но произошедшее в книге слишком для нее. Как доверять людям, как улыбаться им и делиться своей добротой, если ты знаешь, что даже союзник может предать?       Вэй Ин в это время винил во всем себя. Неужели Сюэ Ян был прав, заявляя, что Усянь сглупил, заступившись за деву Ло? Он не мог принять это, но что, если он действительно навлек на свой Орден беду, предал семью Цзян, что подарила ему дом?.. Ему было слишком больно слышать о том, что выжили только они трое. А как же дядя Цзян и Мадам Юй? Неужели Цзян Чэну придется возглавить Орден так рано? А шицзе? Почему ее не упомянули? Вэй Усянь не мог даже думать о ее смерти, он лишь сидел, побелев в цвет гусуланьских одежд, и пялился в одну точку перед собой, но сам не заметил, как вцепился в рукав сидящей рядом Яньли. Та лишь печально улыбнулась и взяла его руку в свою и обхватила покрепче.       «Все будет хорошо», – говорили ее действия. «Мы же еще живы».       И только троица попаданцев оставалась спокойной – они ждали пиздеца с того самого момента, как осознали смысл этой книги. Война, уничтоженный дом, смерть близких, неизвестность – да, это вполне тянуло на объективную причину происходящего с ними здесь и сейчас.       «Письмо от Вэнь Цин, принесенное почтовым вороном, настигло беглецов через несколько дней, одновременно с вэньским патрулем, едва не сцапавшим Вэй Ина, отправившегося за едой. К счастью, жертвовать никем не пришлось и в плен никто не попал – хотя игра в салочки окончательно вымотала как Сюэ Яна, так и Цзян Чэна. Заманить отряд в ловушку и вырубить всех его членов получилось с трудом, но все же удачно. Лучше было бы, конечно, убить, но... Рука не поднялась ни у Чэна, ни у Яна. Вэй Ина никто не спрашивал – мелкого еще и отлавливать на полпути к Пристани пришлось, поскольку тот, не обнаружив братьев в условленном месте, почему-то решил, что они отправились мстить. Дурак – о чем ему сообщили на два голоса, хорошенько встряхнув.»       – Вот же ж идиот, – мертвой хваткой вцепившись в книгу, прошептал Чэн так, чтобы его слышали только сидящие рядом друзья. – Или нас за дураков держит? В одиночку собирался возвращаться в Юньмэн, где находились Вэни? Насколько самоубийцей нужно быть?       – Он все еще ребенок! – в ответ шепнула ему Вэнь Цин. – И он думал, что вы с Яном там, так что ты не можешь его винить! Он волновался за вас и собирался спасать.       – Сдохнуть он там собирался, – буркнул Сюэ Ян, мысленно облегченно вздохнув. С Цин все в порядке. Она нашла способ с ними связаться. Все остальное лично для него – глубоко второстепенно.       – Все равно ему не следует так рисковать собой! – рыкнул, перекрывая голос Яна, Цзян Чэн. Все он прекрасно понимал – Вэй Ин беспокоился за них, но при этом он абсолютно не думал о себе! Впрочем, случись так, что Вэй Ин или Сюэ Ян действительно попали бы в вэньский плен, разве бы Цзян Чэн не полез бы их спасать? Конечно, полез бы. Да и Ян, как показал случай с Черепахой Губительницей, в глубине души та еще сентиментальная скотина, готовая прикрыть братьям спину.       Никто больше не проронил и слова. В зале стояла напряженная тишина – все думали о предстоящей войне и на какую сторону им встать. Юньмэн Цзян и Гусу Лань, два Великих Ордена из пяти, уже пострадали, а что делать более мелким кланам? Что выбрать Цзинь Гуаньшаню, имеющему наглядное доказательство, что даже помолвка наследника с девой Вэнь не уберегла Пристань Лотоса от рек крови.       Единственные, кого сомнения не трогали ни в малейшей степени – это Цинхэ Не. Глава Не только сильнее сжал в руке рукоять верной сабли, желая поскорее пустить ее в ход. Он предпочел бы как можно скорее выбраться из-под магического барьера и объявить войну первым, действуя на опережение. Они не могут проиграть.       Не имеют права.       «Вэнь Цин писала, что ее с братом отправили в надзирательный пункт в Илине. Ни предложения присоединиться, ни сочувствия по поводу произошедшего она не высказала – письмо было написано официальным местным языком, с тщательно выведенными сложными иероглифами, но смысл письма был абсолютно прозрачен – если вам некуда идти, идите сюда.       ...им нужно было безопасное место. Отдохнуть и подумать. Осмыслить новые реалии и решить, что делать дальше.»       – Спасибо, дева Вэнь, за заботу о мальчиках, – Яньли была искренне благодарна Вэнь Цин. Та, несмотря на войну между Орденами, готова была принять ее братьев и позволить им остаться, подвергая опасности саму себя.       – Не стоит благодарить меня, дева Цзян, – качнула головой Вэнь Цин, всем своим естеством чувствуя обжигающий взгляд дяди. – Я сделала это не из жалости, не из политики и не из доброты душевной. Пусть ничего еще не произошло, но единственное, что я знаю наперед – я сделаю так снова. Цзян Чэн и Сюэ Ян моя семья, пусть и не по крови. Я бы ни за что не бросила их.       Она понимала, что ее слова заставят Главу Вэнь не просто злиться, а впасть в бешенство. Он ненавидел предателей, а его дорогая племянница приняла беглецов без его ведома и, более того, объявила перед всем заклинательским миром, что сделает так еще раз. С его точки зрения, да и с точки зрения любого другого нормального человека, она предала Орден и своего Главу.       Вот только…       Этих двоих она знает на двадцать лет дольше, чем живет в этом мире. Отвернуться от них – вот, где истинное предательство. И она достаточно горда, чтобы встретить взгляд Вэнь Жоханя и всем своим видом показать, что она не жалеет о принятом книжной ею решении.       «В принципе, через Илин можно было попасть в Мэйшань, где гостила Яньли, поэтому маршрут оказался утвержден быстро и единогласно – то есть двумя голосами против неучтенного. Вэй Ин был активно против, вполне логично предположив, что в Илине их может ждать ловушка – и его можно было понять. Вэнь Цин ему никто, доверять ей у него повода особо нет. Но у остальных такой повод есть, и весьма внушительный – а на то, что это все-таки не ловушка, намекал совсем крохотный смайлик-улыбка в углу пергамента, больше похожий на случайный росчерк чернил. Была б ловушка, она бы нарисовала что-то менее позитивное, так что...»       Послышались вздохи облегчения со стороны семьи Цзянов и, внезапно, Цзинь. Мадам Цзинь радовалась, что хотя бы сын и дочь ее близкой подруги живы – в отличие от нее самой. Слышать о смерти Цзыюань было слишком больно, но сейчас она могла надеяться, есть шанс предотвратить все это. Не зря же они всем миром читают «книгу о будущем»! Кто бы ни прислал ее, он хотел все изменить. Эту войну, эти смерти, этот кошмар.       Цзинь Цзысюань, внезапно для себя почувствовавший сильную тоску, когда в книге изначально не упомянули судьбу девы Цзян, не смог сдержать облегчения на словах о том, что она в порядке. И теперь он никак не мог понять свои чувства – Цзян Яньли, простенькая, не слишком симпатичная, без яркого характера и навязанная ему родителями, никогда не привлекала его, но почему же он волнуется за нее? За все время чтения он наблюдал за ней – за нежностями в сторону Вэй Усяня, ластившегося к ней, как ребенок; за гордыми взглядами на Цзян Чэна и Сюэ Яна, внезапно оказавшимися не теми, за кого себя выдавали; за стойкостью, с которой она переносила новости о идущих одна за одной критических для ее семьи ситуациях. И медленно на наследника Цзинь накатывало понимания, что дева Цзян не такая, какой о ней говорилось в слухах. Возможно ли, что он ошибался на ее счет, и они смогут… не только что ужиться вместе, но и построить семью, как того хотела мать?.. Ему следует все обдумать как следует. И, вероятно, во время ближайшего перерыва принести свои извинения деве Цзян лично.       «– Мы все равно никак не поможем Яньли если доберемся до нее полудохлыми, – героически подвел итоги обсуждения Цзян Чэн, нервно прокручивая на указательном пальце Цзыдянь. – А в Мэйшань Юй она пока в безопасности. Если Вэни пошли боем в эту сторону, на Юньмэн и Гу Су, то им нет смысла открывать фронт еще и в Мэйшане. Скорее, они там только усилят пограничную охрану, но в бой вступать не будут.       – Мы можем отдохнуть в Мэйшань Юй, – внес рацпредложение Вэй Ин, но был жестоко ущемлен в своем здравом смысле – оба его брата стремились в пасть льву ради какой-то... Девицы.       То, что он сам ради еще более «какой-то» девицы чуть не прирезал Вэнь Чао и подставился под вэньское клеймо, юный герой в расчет не брал. Это же другое.»       Вэнь Жохань, не обратив внимания на последний выпад, инициировавший очередную перепалку в рядах цзянских детей, всерьез задумался, насколько же эта троица интересная. Цин-эр, талантливейший лекарь за последние столетия (стоит полагать, использующая в своей практике знания иного мира – теперь понятно, откуда растут ноги у ее частенько революционных идей). Сюэ Ян, заявляющий, что ситуация на горе Муси – красивая провокация и кажущийся искренним в своем восхищении. Объективно, провокация нечестная и местами довольно сомнительная, особенно учитывая их нахождение в замкнутом пространстве, которое может рухнуть на головы не только наследникам чужих Орденов, но и А-Чао с Цин-эр (и Чжулю до кучи). Более того, уж Вэнь Жохань об обитательнице пещеры на горе Муси знал, так что в общем и целом авантюра выглядела сомнительно, а этот мелкий (не мелкий. Не намного младше самого Жоханя, как он понял) восхищается, ты ж смотри. И Цзян Ваньинь. Гордый, смеющий смотреть ему в глаза, способный вести за собой людей, рассуждающий о военном деле и совершающий нелогичные поступки (вырубить преследователей, но не убить их? Серьезно? Эти двое до конца книги доживут вообще?). Пообщаться поближе Главе Вэнь захотелось еще сильнее – а еще было до безумия интересно, как же книжная троица поступит теперь, когда между ними легла война.       …И что там про наставничество Цин-эр говорила? Пока что «своего» почерка он в действиях и рассуждениях Цзян Ваньиня не видит совершенно.       – Заткнитесь оба! – выдернул его из размышлений окрик Цзян Ваньиня, которого окончательно достали перебившие его братья, выясняющие, чей поступок глупее – спасти девушку или довериться девушке. Причем, судя по довольной ухмылке Сюэ Яна, тот бесил Вэй Усяня исключительно искусства ради. – Обоим сейчас ноги переломаю!       Абсолютно ничего общего. Вэнь Жохань не угрожает – он ломает сразу. Ну, или сжигает.