какое пиво нравится молдавским айтишникам?

Первый раз Никита увидел его на офисной кухне возле кулера. Широкоплечий детина под метр девяносто подпирал стену и рассматривал тематический стаканчик со снежинками, партию которых только что завезли в офис к Новому году. Никита пару раз моргнул и на автомате уткнулся в свой кофе, когда на него подняли ответный взгляд. В офисе после новогодних праздников стояла тишина. Многие сотрудники работали с удалёнки, на общих созвонах не включая камеры, потому что палить ночной вид на Дананг в окне за своей спиной неохота. Остальные же редкие работники сидели притихшие и понурые – никому не хотелось разгребать завалы после длинных алкогольных выходных. Никита чувствовал себя белой вороной и даже не мог разделить печали коллег, потому что, во-первых, работал все праздники, а во-вторых - вообще не пил. В офис он приезжал исключительно по большому поводу – подписать скопившиеся документы, неизменно намечая свои редкие визиты на пятницу, потому что халявная офисная пицца. - С новым сисадмином уже познакомился? – сразу в лоб спросила его Юля, когда он зашёл к ней в отдел кадров. Её губы дёрнулись в заговорщицкой ухмылке. - С кем? – переспросил Никита. В дневное время его мозг, привыкший к ночному дежурству, работал крайне туго. - Сисадмин наш новый, Юра. Высокий такой, длинные волосы. Не видел, что ли? Никита принял из её рук пачку документов, сел на стул напротив и принялся методично проставлять подписи. - А-а, да. Заметил. - Вот что значит не приезжаешь в офис совсем. А он уже, между прочим, месяц работает. Вообще он не местный, из Кишинёва, но тут уже полтора года. Никита, конечно, старался не мыслить стереотипами. Но что-то ему подсказывало, что Юра весь месяц был в топе обсуждаемых тем офиса после фоток с новогоднего корпоратива и появления кокосового молока на кухне. Особенно у женской части коллектива. - Круто, - ответил он. – Тут какой датой проставлять? - Шестнадцатое ноября. Эх, ну Никита… Приезжал бы ты чаще в офис! Всё тухнешь дома, а тут хоть есть с кем пообщаться, ночью тоже народ есть. - Я постараюсь, - соврал он, всё же улыбаясь Юле. – А если нет, то на летнем корпоративе пообщаемся. - Ой, ну всё, не верю тебе, - Юла забрала у него документы, внимательно просмотрела и поставила подписи на нескольких из них. Ездить в офис Никита не любил отчасти потому, что дорога у него занимала полтора часа на электричке в одну сторону. Он слушал рассказы друзей, которые катаются так на пятидневку без возможности работать удаленно, и у него мурашки шли по коже от ужаса. Вот это выдержка у людей, что тут сказать. *** В следующий раз он видит Юру в середине февраля. Так часто наведываться в офис Никите не свойственно, но для рабочего софта выкатили обновление, которое было проблематично установить по удаленному доступу. Так что пришлось ехать снова. Коридор офиса пестреет сердцами, вырезанными из красной бумаги, и расклеенными по стенам полароидными фотографиями парочек. Кажется, Юля упоминала, что они собирали фотки сотрудников с их вторыми половинками, чтобы украсить офис к четырнадцатому февраля. Чья бы это ни была идея, к тому времени, когда Никита добрался до комнаты сисадмина, его подташнивало. Юра стоял к нему спиной. Никите удалось так по-шпионски открыть дверь и проскользнуть внутрь, что он остался незамеченным. Сисадмин рылся в какой-то пыльной коробке, полной проводов, и, по всей видимости, пытался найти что-то конкретное. Неловко повернувшись к столу, он задел локтем стоявший на столе стаканчик, и тот полетел на пол. Секунда – и Юра стоял в луже кофе, глядя на свои когда-то белые кроссовки. Он в сердцах кинул несколько румынских ёмких словечек, которые Никита не понял, но по экспрессии можно было сказать, что он не планы на день перечисляет. - Ого, - восхищенно вырвалось у Никиты. И затем, когда Юра обернулся на него, тот шмыгнул обратно к двери. – Я сейчас тряпку принесу. - Спасибо, - смущенно сказал Юра, когда Никита протянул ему найденные на кухне бумажные полотенца. – День сегодня странный, конечно. - Страннее галереи чужих свадебных фоток по коридорам я сегодня ничего не видел. - Ой, ничего не говори. Это дискриминация одиночек. - Согласен. Юра занимал кабинет, предназначенный человек на восемь. Отдел, который по идее должен был тут работать, состоял из таких же раздолбаев, как Никита, которые в рот целовали приезжать в офис чаще раза в три месяца. Поэтому Юра делил просторное помещение с Денисом, старшим сисадмином. Дениса, впрочем, мотало турбовеником по этажам, так что за своим столом он бывал редко. Никита следил, как Юра запускает его новенький Asus. Сейчас, когда сисадмин сосредоточенно смотрел в экран, Никита мог разглядеть его получше. На его футболке красовались чуть ли не все персонажи Никелодеон разом, так что Никита даже залип, пытаясь вспомнить каждый мультик. Под рукавом футболки была скрыта какая-то татуировка на плече, виднелся лишь чернильный краешек. На шее – металлическая цепочка. Глаза под линзами очков темно-карие. Никите нравилось иногда разглядывать людей, чрезмерно фокусируясь на деталях, словно он был в музее. Но, признаться, ему совсем не нравилось, когда его за этим палили. Поэтому, когда Юра поднял на него глаза, Никита поспешил уткнуть взгляд в плакат «Офиса» за его спиной. - Это займёт минут двадцать, - бросил Юра, почесывая уголок глаза под дужкой очков. – Учитывая, что у тебя ноут хороший, это вообще быстро. Вчера такую развалюху притащили, я думал она взлетит, пока запускается. Как лопасти вертолета, др-др-др. Вот там полтора часа сидели. - Нужно было изымать сразу и в металлолом сдавать. Не понимаю, как на таких можно даже почту нормально запустить. - О, без сомнений, чел на своем ноуте с кайфом работает. Никита всегда считал себя замкнутым, и что ему проще ни с кем не разговаривать с неделю, чем непринужденно болтать с незнакомым человеком, но с Юрой почему-то было легко. Он смотрел на него во все глаза и кивал головой, как будто Никита не смол-ток поддерживает, а реально рассказывает что-то занимательное. - А куда тут на обед сходить можно? – спрашивает Юра. - Ну, есть пара мест вроде поблизости… А ты что, за столько времени не ходил ни разу? - Как-то не до этого было… Обучение, испытательный, сам понимаешь. Я из дома беру, ем на кухне минут за десять и обратно иду. - Десять минут? Не-е, так не пойдет, это уже нарушение трудового распорядка. Ты с Денисом поаккуратнее, а то он на шею тебе сядет. - Ой, да прям, - отмахивается Юра. – Все нормально. - Давай я покажу тебе одно место, если оно еще открыто. Минут через тридцать они выбираются из офиса и ныряют во дворы. В городе слишком солнечно для середины февраля, и они не застегивают куртки. Дорога ведет через школьный стадион, потом – мимо фасадов зданий старого города. Никита краем глаза косится на Юру. - Тут на самом деле приятнее, чем в Москве, - признается Юра. - А давно ты тут? - Ну, в России – около двух лет. Конкретно тут – полгода. - О, - удивляется Никита. – По работе приехал? - Ага, оффер прислали. Казалось, что все было хорошо, но компания закрылась спустя год. Мне, если честно, надоело кодить. Поэтому вторую работу искал полегче. - И город сразу сменил, круто. - А ты? – внезапно спрашивает его Юра. Они перебегают дорогу и выходят с маленькой улочки на главную пешеходную. - А что я? - Я тебя в офисе всего второй раз вижу. Ты не отсюда? - Я из пригорода. Не езжу в офис, потому что ночами работаю. Из дома удобнее. - Справедливо. Но разве дома не скучно? - Ну, - неопределённо пожимает плечами Никита. – Нормально. Я привык. За разговором они сворачивают во двор и оказываются возле входа в небольшую закусочную. Обычно, когда Никита сюда приходил, народу бывало много, но сейчас было почти четыре, толпа редела. Они сделали заказ и сели за угловой столик. Непринужденный разговор с Юрой всколыхнул в Никите что-то давно забытое. У него были друзья, но из-за несовпадений графиков виделись они крайне редко. Из-за в край сбитого режима Никита спал целыми днями даже в выходные, что пагубно влияло на его социальную жизнь. Он с удивлением понял, что эта небольшая прогулка и общение с Юрой – его первое полноценное взаимодействие с живым человеком за месяц. Пора что-то менять. А то так можно и крышей поехать. За едой они продолжали неспешно переговариваться. Юра делился с Никитой последними происшествиями в офисе, от чего тот начинал жалеть, что не может приезжать туда почаще. Они обсуждали бедовую транспортную развязку, сериалы, погоду и растущие цены. Стандартный по всем канонам разговор, но у Никиты волна тепла поднималась в груди. Он и не в курсе был, что так соскучился по простому человеческому разговору лицом к лицу. Поэтому, когда Юра взглянул на время и заторопился обратно в офис, Никита поймал себя на мысли, что будет скучать. *** Никита определенно не думает о Юре чаще, чем было бы разумным. Он определенно не листает посты в его инстаграме, трусливо стесняясь подписаться. Не улыбается во весь рот, когда Юра шлёт в общий рабочий чат в телеге глупые стикеры с котами. Не помнит детально его фотографию с рабочего портала, где он стоит в сиреневой худи, и солнце падает на его лицо под таким углом, что глаза кажутся медовыми. Никита определенно не теряет голову. Они не переписываются, потому что вроде бы и нет повода. Никитин ноут и все рабочие проги как сговорились и работают на зависть исправно, не давая Никите предлога обратиться к Юре за помощью. В первую неделю марта в их края приходит тепло, и Никита силком вытаскивает себя из дома, как только раскачивается часам к пяти вечера. Вдыхает полную грудь воздуха, щурится на лучи уходящего за горизонт солнца и старается не пропускать закаты. Пару раз ему даже хочется выбраться в город, но смысла особого нет, ведь электрички перестают ходить в девять, что оставляет ему всего час-полтора на прогулку. Поэтому он бродит по улицам с домами старого фонда, по немногочисленным скверам и паркам. Его жизнь, кажется, сузилась до ночной работы и прогулок по крошечному городку. Ему бывает тошно. То ли от однообразной рутины, то ли от одиночества, то ли от всего сразу. Иногда он набирает маме в соседний город и болтает с ней минут сорок, расспрашивая, какие у неё планы на огород и какие книги она читает. В жизни, как будто, все в порядке, но так многого не хватает. Когда он видит первое сообщение от Юры всплывающим уведомлением на своем экране, его сердце грозится выпрыгнуть из груди. «Привет:) В офисе тут в бар собираются, не хочешь присоединиться?» Никита мельком видел обсуждения в общем чате, но не стал вчитываться. Там спорят и спамят столько, что можно садиться с попкорном на весь вечер и листать чат, как сериал. У Никиты на это не было ни желания, ни времени. Признаться честно, если бы ему написала Юля, он бы придумал повод не соглашаться. С Юрой же все было в корне наоборот – даже если бы у Никиты было много дел, он бы нашел возможность их перенести. Ему хочется ответить что-то остроумное, но в голову как назло ничего не приходит. В итоге, он просто отправляет «Привет, конечно)». В ответ ему прилетает стикер с танцующим пузатым котом. *** Вообще-то, Никита не пьет. По официальной версии. Есть менее официальная версия событий, по которой Никита пьет, но крайне мало и редко, так что это можно и не считать. Но раз лет в шесть, Никита совсем немного перебирает с алкоголем и окружающим открывается новая версия Никиты. Юля подначивает его заказать вторую виски-колу, и после его мирок становится мягким, как зефир, а обстановка окрашивается теплыми тонами. Они сидят вчетвером за столиком одного из баров, в который Никита еще лет восемь назад первокурсником ходил на рок-концерты местных групп. Разговор вяжется легко, шутки кажутся искрометными и смешными, сисадмины заказывают по третьей пинте пива. Никита кладет на стол локти, заглядывает в Юрину кружку. Тот пододвигает её ближе к нему. - Хочешь попробовать? - Юр, не надо, нельзя же смешивать! – вступается Юля. Никита ведет носом и вдыхает терпкий запах темного пива. Морщится. - Пахнет мерзко, - выносит вердикт Никита, но все же делает маленький глоток. Юля рядом вздыхает. – И на вкус не лучше. Это вот такое пиво нравится молдавским айтишникам? - Ага, мне только такое можно, иначе депортируют, - парирует Юра, придвигая кружку обратно к себе. Его рука касается Никитиного запястья, и по нему будто пускают слабый разряд статического электричества. - Не слушай его, Юр, - встревает в разговор Денис, рядом с которым стоит такая же кружка с темно-пенной горечью. – Он на прошлом летнем тимбилдинге пил один томатный сок. Выдул литра три. - А вот это, - Никита тыкает в Дениса пальцем. – Была конфди…конфециди… конфиденциальная информация. - Фу, Никита, серьезно? – ужасается Юра. – Томатный сок? - Да ладно вам, Никита о здоровье заботится, - причитает Юля. – Не то что вы. - Не, говорите, что хотите, но томатный сок – преступление против человечества, - продолжает настаивать Денис. Они так болтают и препираются еще долгое время. Никита заканчивает вторую виски-колу, один ностальгический трек в колонках сменяется другим. Разговор раскачивается с темы на тему, как лодка в неспокойном течении. Они вспоминают веревочный городок на прошлом корпорате, и как кто-то из бухгалтерии чуть не растянул там ногу, гадают, в какую область и на какую базу отдыха их закинут в этом году, жалуются на сложных клиентов и слушают Никитины возмущения про мошеннические звонки по ночам на рабочую линию. Никита удобно опирается на подоконник позади него, кладет локоть на стол и чувствует, что залипает, пока Юля рассказывает очередную историю. Юре слишком идет черный. Никита разглядывает черную худи, скрывающуюся за капюшоном шею, вьющуюся прядь у уха. Юра переводит на него взгляд, но на этот раз Никита не отворачивается. Алкоголь замедляет реакцию, отключает привычное в такой ситуации смущение. Никита чуть наклоняет голову в сторону и рассматривает смеющиеся темно-карие под стеклами очков. Юра не отводит глаз тоже. Денис с Юлей уезжают на такси, и они вдвоем бредут по ночному городу. До рассвета еще часа два, но небо уже окрашивается в темно-синий у самого горизонта. Для Никиты в порядке вещей бодрствовать в такое время, но не совсем привычно находится в центре. Почти также непривычно, как ощущать трепетное волнение от присутствия другого человека. Отреставрированная в прошлом году набережная почти пуста. Никита касается рукой перил ограждения, останавливается. Всматривается в гладь реки с плывущей по ней россыпью огней. Противоположный берег переливается разными цветами – золотая подсветка собора, зеленые лучи на здании отеля, синяя громадина спортивного стадиона. Юра останавливается позади него. - Ты не скучаешь по Кишинёву? – зачем-то спрашивает Никита. Он-то в этом городе с детства, ему пока еще не доводилось испытывать тоски по дому, который остался в тысячах километров. Юра неопределенно пожимает плечами. - Бывает. Наверное, не по самому городу, а по людям, моментам. Никита кивает. Важны ведь не бетонные стены, не монолиты зданий, а те воспоминания, которые связывают прочно улицы определенного города и тебя самого. Места сами по себе лишь декорация. Гораздо большее значение имеет то, что ты в них привносишь. Они стоят так близко, что соприкасаются плечами. Никиту почти отпускает алкогольная дымка, и он нервно сжимает собственные пальцы. Юра рядом сонно напевает себе под нос какую-то старую песню. - Приезжай сюда почаще, - вдруг говорит Юра. – Ещё куда-нибудь сходим. - Куда, например? – улыбается Никита, поднимая на него взгляд. Он старается сохранять спокойствие, но в душе почему-то всё ликует. Юра, которого он видел всего три раза в жизни, вдруг кажется родным. - Ну, не знаю. Юля говорила, парк новый открыли в южной части города. В апреле арт-фестиваль будет. В кино можно сходить, опять же в бар куда-нибудь. - Ты будто на свидание меня зовешь, - выдает Никита, и сам же охреневает от своей смелости. Кровь стучит в висках, и пара секунд перед Юриным ответом кажутся вечностью. - А что, если зову? Никита не верит своим ушам. Юра выглядит спокойным, и только румянец на щеках выдает его волнение. - А если зовешь, то… - Никита вмиг теряет всю свою спесь, и его голос чуть-чуть дрожит. – То ладно. - Ладно, - повторяет за ним Юра, и расплывается в улыбке, как чеширский кот. Наверное, именно с момента этого происшествия Никитина рутинная жизнь становится чуть более сносной.