Тысячи крошечных звёзд сияли на безоблачном небе, неотрывно смотря на двух удобно расположившихся на покрывале парней. Ночь в действительности могла порадовать своей теплотой и безветрием, как о том писалось в обычно обманчивом прогнозе. Рыжеволосый с искренним удовольствием слушал рассказы Ланги о всевозможных созвездиях, космосе, мифах, в то время как голос парня звучал спокойно, нежно и умиротворённо. Впрочем, так же прекрасно, как и он сам.
— Смотри, это Лебедь. — Хасегава указал на листочек, где красовалось аккуратно начерченное созвездие, а после на нужные звезды, чтобы Рэки стало понятно какие именно он имеет в виду.
— Какой же это лебедь! Скорее птица. Она летит по небу, в поисках кого-то важного для неё.
Ланга не без легкой улыбки согласился с подобным мнением и продолжил рассказывать.
— Раньше его и вправду называли летящей птицей. И что интересно, некоторые, даже курицей. Хоть последнее и странно.
— Ладно лебедь, но курицу где они там увидели? — всё недоумевал парень с пречудных названий.
— Как знать. Хочешь ещё чая?
Стоило прозвучать положительному ответу, Хасегава открыл термос и разлил чай по стальным кружкам небольшого размера. Вначале в одну, стоявшую ближе, а после в другую. В подобной посуде, да ещё и на свежем воздухе, напиток должен остыть быстро, но всё же стоило подождать, дабы ненароком не обжечься. Предупредив о своих опасениях, Ланга, желая расположиться более комфортно, положил голову на плечо рыжеволосого. Не то, чтобы ему до этого было неудобно, скорее просто захотелось оказаться немного ближе к сидящему рядом Рэки, который в отличие от него делал так в последнее время часто, заставляя сердце голубоглазого биться быстрее.
"— Тебе же он нравится?
— Ну...да."
Тот самый разговор с мамой вновь прозвучал в мыслях, как и её советы быть откровеннее с теми, кто тебе дорог. Словами сказать всё слишком сложно. Пусть он уверен в своих чувствах и уже сейчас хочет считаться с Рэки больше, чем друзьями, он не может уговорить себя решиться на такой шаг. А ведь атмосфера та, что надо. Неизвестно когда в следующий раз будет так же.
— Ты ведь...не против? — он знал, что Рэки не откажет в подобном, но не привык так делать. Лучше будет спросить, во избежание неловкости.
На лице рыжеволосого в это время появился лёгкий румянец, а сам он был благодарен всему возможному, что сейчас ночь и этого не видно. Нет, Рэки и сам часто позволял себе невзначай положить голову на плечо Хасегавы, резко обнять, либо улечься на колени, но чтобы подобную инициативу проявил Ланга? Сегодня определённо прекрасная ночь.
— Нет, наоборот. — быстро ответил парень, заверяя, что всё в порядке.
Допив уже успевший подостыть чай, Рэки бережно приобнял голубоволосого одной рукой, как бы в ответ, поспешно проговаривая, что так ему теплее. Парню хотелось верить, что Ланга тоже воспринимает подобные жесты немного иначе, чем дружеские ласки. В таком случае у них будет шанс стать ещё более особенными друг для друга. Хасегава вполне устраивал его как друг и Рэки был рад, что их взаимоотношения начались именно с дружбы, но Ланга был слишком чудесен, чтобы им и оставаться. Сейчас хотелось большего. Он любил этого человека. Любил по-особенному, так, как ещё не любил никого. И проживать эти чувства в одиночестве было невыносимо. Может, самое время обо всём рассказать?
— Рэки, ты же брал гитару? Может сыграешь что-то?
Вырвавшись из мыслей, парень согласился и разорвав полуобъятия поплёлся за одиноко стоящей в палатке гитарой. Достав её из чёрного чехла, Рэки вернулся к Ланге, присаживаясь рядом. Немного грубоватые от мозолей, полученных в ходе частых тренировок на музыкальном инструменте пальцы, провели по струнам, после чего рыжеволосый принялся настраивать расстроенные, в то же время интересуясь, что бы хотелось услышать Хасегаве. Тот, на мгновение задумавшись о чём-то, вспомнил и немного подумав, решил озвучить возникшее в памяти.
— Помнишь, ты говорил, что сам пишешь песню? Она уже закончена?
При упоминании этой песни сердце стало биться быстрее. К несчастью, голос выдал собственную взволнованность, не желая прикрывать ни себя, ни своего обладателя.
— Наверное... То есть, да.
Рэки сказал тогда о ней Ланге, лишь чтобы однажды набраться смелости её спеть, превратив сказанное в обещание. Он ведь всегда выполняет обещанное, значит и за эти слова сможет поручиться. В этот раз всё отличается только трудновыполнимостью. Пусть есть и песня, и гитара, но...как же нелегко бывает сказать о чём-то. Постоянно кажется, что сейчас не тот момент, можно ещё подождать, отложить на завтра, на следующую неделю, через месяц, не важно, главное не сегодня. Ведь Ланга совершенно не знал содержимого песни. Не догадывался, что она предназначена исключительно ему.
— Если пока что не уверен в её законченности, не страшно, можно в другой раз.
Хасегава не мог не заметить взволнованности друга, соответственно вот он, прекрасный шанс отступить. Только тело не слушается, а язык, кажется, сам произносит следующую фразу.
— Я сыграю.
Всё будет хорошо, верно? До зевания банальная фраза, но Рэки доверяет Ланге и знает, что тот не бросит его, даже если чувства окажутся не взаимны. Несмотря на это, волнение нарастает, в мыслях так и вертится злощавое "что я творю", а руки уже начинают играть вступление. Нужно сосредоточиться. И это, пожалуй, единственная здравая мысль. С гитарой, как и в скейтбординге, от концентрации зависит многое. Ведь если начать думать, всё волшебство мелодии исчезнет, оставляя за собой обычную, ничем не примечательную композицию.
"Неразговорчив был вначале
Пусть и прекрасен, да лишь новый ученик
Но вскоре мы на скейте рисковали
Так быстро к сердцу моему приник"
На лице Хасегавы естественное удивление смешалось с неверием. Его любимый Рэки написал песню про них,
для него. Ланга вспомнил, как пытался расспросить о чём рыжеволосый напишет свою первую работу, на что получил лишь ловкое уворачивание от темы. Но и большего голубоглазый не требовал - ему было достаточно, что Рэки просто сыграет её ему. Он и сам понимал, как нелегко может быть показывать другим своё творчество, и пусть это вряд ли в обычных случаях касалось рыжеволосого, теперь Хасегава знал, что в этот раз оно было так.
"Трудности были и казалось,
Что наши отношения мертвы.
Но мало ли что там случалось,
Мои чувства к тебе более чем живы.
Может, мне лишь кажется?
Может, ерунда?
Но с тобой кататься бесконечно мог бы я.
Вскоре понял, что люблю
Твой голос, руки, сердце.
Ты был такой, как будто бы я сплю
Так моих чувств открылась дверца"
Ланга думал, что испытывать миллиарды чувств за раз это не для него, но похоже ошибался. Под просто написанные строки захотелось тут же обнять Рэки, рассказав ему и о своих чувствах, что не давали покоя всё это время. Мелодия тоже была простой, но всё это не важно, ведь придумывалось и исполнялось любимым человеком, от чего становилось самым лучшим, что он только слышал.
Постепенно мелодия стихала, а последняя строка была спета тише всего, так что, будь здесь кто-то ещё, не услышал бы, даже при сильном желании. Вместе с голосом затихла и гитара.
Рэки выдохнул, не поднимая головы. Он давно почувствовал, как к лицу хлынула краска и не отпускала его до сих пор. Одновременно хотелось как исчезнуть, так и остаться здесь подольше. Внезапно чужие руки нежно обхватили тело, из-за чего Рэки поднял взгляд на голубого цвета волосы.
— Я люблю тебя. Давно любил.
С души будто ушёл огромный груз, оставляя вместо себя приятную лёгкость. Как же Рэки был рад услышать эти слова.
Их ему было достаточно, чтобы почувствовать себя счастливым. И вправду, сегодня чудесная ночь.
