***
Начальник станции счёл, что в его обители проводится очень важное собрание, потому предоставил её в полное распоряжение гостей и куда-то ушёл. Питер, что было вполне ожидаемо, стонал и лил слёзы, сидя на стуле. Верёвки надёжно его удерживали, не позволяя дёрнуться и сбежать, а в том, что он страстно желает это провернуть, у Римуса не было ни капли сомнений. Пожалуй, он один был в комнате самым хмурым и молча посматривал в сторону окна. Где-то там, в темноте, скрывался его друг Сириус, в невиновность которого он до этого дня не верил. Римусу было тяжело слышать признания Питера за спиной, учитывая, что тот повторял их уже не только перед Дамблдором, но и перед Фаджем, прибывшим на станцию из-за призыва директора. Министр магии, сидевший на другом стуле, был заметно растерян и чесал то предплечье, то шею. — Я н-е хотел… меня заставили… вы знаете, как Тёмный Лорд умеет себе подчинять? — в слезах обращался к нему Питер, а Римус смотрел на его отражение в стекле окна и сжимал кулаки. — Думаю, теперь у вас, Корнелиус, не осталось сомнений в том, что Сириус Блэк невиновен? — тем временем спросил Дамблдор. — Так-то оно так… — осторожно ответил ему министр и, поморщившись, почесал висок. — Но надо бы уточнить некоторые детали… — Помилуйте, какие же детали? Уж не думаете ли вы, что Блэк и Петтигрю сговорились? Пока за его спиной вёлся разговор, Римус думал всё о том же… о тех двенадцати годах, что он не видел Сириуса. Годах, когда он несколько раз порывался ему написать и задать лишь один вопрос — зачем тот предал Поттеров — и всякий раз убеждал себя, что это ни к чему. Простит ли его Сириус за то, что друг так просто поверил в его виновность и ни разу не дал о себе знать? И как после такого смотреть ему в глаза, когда он, Римус, чуть не сдал его дементору? А ведь Сириус был возле Гарри… возможно, он хотел его защитить или просто побыть хоть с кем-то близким, с кем-то, кто напоминал его о друге Джеймсе, который бы в Сириусе не усомнился. — А знаете что, господин министр, — внезапно сказал Римус, отвернувшись от окна, — а почему бы вам не рассказать народу, как вы и ваши сотрудники поймали узника Азкабана и установили истину? — Прощу прощения? — не понял Фадж и поёрзал на стуле. Дамблдор, в отличие от него, всё понял и улыбнулся краешками губ. — Думаю, Римус хотел сказать, что ни он и ни я не имеем никакого отношения к поимке Питера Петтигрю, служившего Волан-де-Морту. Это заслуга исключительно ваша и Министерства магии. Думаю, многие оценят, что вы и ваши доблестные сотрудники провели тщательную работу и обнаружили новые обстоятельства в деле Сириуса Блэка… — Настоящий преступник был пойман и отправился в Азкабан, — продолжил Римус. — И всё благодаря только вам и вашему ответственному подходу к делу… Фадж серьёзно задумался, переводя взгляд с одного лица на другое, а Питер продолжил трястись и просить его пощадить. — Да, но… Сириус Блэк… — наконец сказал растерянный министр, — все знают, что Сириус Блэк опасен и… Будут волнения, Альбус, — обратился он директору, — споры, негодование… новость о Петтигрю всех ещё больше запутает… — Так зачем же всех путать и ограничиваться только новостью? — мягко возразил ему Дамблдор. — Устройте ещё одно слушание… вы же министр магии, можете и пересмотреть давнее дело. Думаю, как только Петтигрю и Блэк окажутся в зале, достаточно будет ещё раз их опросить и истина станет всем понятна… — Но… — Да, волнения, безусловно, будут, мой дорогой друг. Но разве своим поступком вы погрешите против истины? Фадж поморщился и почесал шею. — Да, но Сириус Блэк… Как вы предлагаете затащить его в зал, если он сбежал и?.. — Так зачем же вам его тащить, если он невиновен? — перебил Римус. — Отзовите дементоров и объявите о пересмотре дела. Думаю, как только он узнает, что его больше не считают преступником, то появится сам, чтобы это подтвердить. «Я найду его и в этот раз не подведу», — прибавил он мысленно и посмотрел на Дамблдора. Тот согласно кивнул и напомнил министру, что один из дементоров напал на Гарри Поттера. Пересилив себя, Фадж всё-таки согласился назначить пересмотр дела и вызвал мракоборцев. — Ри-иму-у-ус! Р-римус, мы же друзья! — кричал уводимый ими Питер, но Римус на него больше не взглянул и лишь покачал головой.***
— Гарри, можно отвлечь тебя ненадолго? Профессор Люпин, похоже, был уверен, что ему всё сойдёт с рук. После ужина, когда его представили за учительским столом перед всеми, он нагнал Гарри у гриффиндорской башни и попросил отойти в сторону. — Я хотел спросить по поводу твоего пса… Он нашёлся? — поинтересовался Люпин. «Вот гад! Сам же за ним погнался, а теперь делает вид, что ничего не было!» — недобро подумал Гарри, но не подал и виду, что его могло хоть что-то смутить. — Нет, профессор. Он… как убежал, так и не возвращался… испугался, дементора, наверное. — Печально. Знаешь что, если он вернётся, дай мне знать, ладно? — Ладно. — А-ам… Гарри… Ты не подумай, что я… имею что-то против твоего пса, просто, понимаешь… В общем, это не совсем обычный пёс, он… «Вы на него глаз положили! Шкуру хотите с него содрать и пустить на фарш!» — злобно прибавил за профессора Гарри, но для вида согласно закивал. — …очень важен для меня и не только для меня… не подумай, я не желаю ему зла и… В общем, дай мне знать, если он появится, хорошо? — Хорошо, — согласился Гарри, подумав совершенно о другом, и рванул в гостиную. — Бобика у Люпина нет, но он охотится за ним! — возбуждённо сообщил он друзьям. — Вот же маньяк! — согласился Рон. — Живодёр-маньяк! А ещё пытается добреньким прикинуться… — Но… он же дементора прогнал… — крайне осторожно напомнила Гермиона, но тут Гарри вдруг звонко хлопнул одной ладонью по другой, как будто в попытке убить невидимую моль: — А что, если он его и вызвал?! — Точно! — возбуждённо подхватил Рон. — Вызвал дементора, чтобы сказать, что видел Сириуса Блэка! Вызвал его и отвёл от себя подозрение! Ещё и шоколадку, гад, заранее припас! — Вот-вот! А ведь никакого Сириуса Блэка в поезде не было! Ни ты, ни я, ни кто-либо другой его не видел! — И что… что же мы будем делать? — спросила Гермиона, похоже, решившая поверить друзьям. — Выведем этого гада на чистую воду! — твёрдо ответил Гарри. — Но для начала найдём наших питомцев раньше него… Друзья решили, что раз Бобик не у Люпина, то значит, он жив, а раз так, то вероятно, живы и Живоглот с Коростой. Возможно, они все просто жутко перепугались и покинули поезд. Возможно, они разбежались и спрятались в Хогсмиде, а значит, надо было срочно провести спасательную операцию. В её рамках друзья кинулись за стол и стали писать объявления. Гарри о пропаже большого лохматого чёрного пса, Гермиона — о милом симпатичном рыжем коте, а Рон о бедной облезлой крысе. Поскольку объявлений нужно было много, то к делу было решено привлечь Перси. — Ты же старшекурсник, тебе что, сложно размножить наши образцы? — напирал на него Рон. — Перси, ну пожалуйста, нам очень нужно, — попросила Гермиона, а Гарри нахмурился и ненадолго отошёл к близнецам. Фред с Джорджем быстро усадили старшего брата за стол, и у друзей через какие-то минуты была целая корзина, доверху наполненная объявлениями. Эту корзину Гарри поставил у своей кровати, решив, что ранним утром побежит в совятню и отдаст Букле. Пускай летит в деревню и раскачивает над станцией и над каждым домом, чтобы объявления сыпались повсюду. Кто-нибудь непременно видел кота, крысу или же его пса, а значит, может откликнуться. Останется лишь накинуть мантию-невидимку и взять метлу, чтобы вернуть напуганных животных в школу. — Ничего, мы их найдём, — уверял он Рона, ложась в постель. — А Люпин… он ещё ответит. — Да, отобьём ему дурные наклонности, — соглашался тот, забравшись под одеяло на соседней кровати. — Был плохой Люпин, а станет хороший. — Это как? — Как Локонс на мне пытался, помнишь? Направляешь палочку и говоришь: «Обливиейт!» — Так он же вообще всё себе отшиб… — А, точно… А знаешь, тогда можно сказать: «Обливиейт живодёрство!» Может, Люпин тогда перестанет на домашних животных охотиться… — Может, — согласился Гарри, но сам подумал о том, что если Люпин ещё раз доберётся до Бобика и направит на того палочку, то он не только её отберёт, но и руку ему оставит без костей, чтобы этот профессор-живодёр и сам хорошенько помучился. — А знаешь, Локонс нас всё-таки чему-то научил… — Да-а… — зевнув, согласился Рон, — некоторых ненормальных нужно лечить… Силой. Гарри тоже зевнул и закрыл глаза. Впереди ждал первый учебный день, обещавший стать непростым, нужно было выспаться.***
Бобик опять собирался отдать Мерлину душу, но наверху или же внизу — доподлинно неизвестно, где именно Бобика не желали видеть, — пробили возврат такой души на грешную землю, а если точнее, пёс вдруг проснулся посреди темноты и понял, что не умер. В его памяти сразу же всплыли недавние события, где он ехал в поезде и помчался за одной крысой… наконец-то он стал человеком, а именно Сириусом Блэком, и смог схватить предателя за грудки. Головой Питера Петтигрю он пробил стекло в пустом купе старост, толкнул предателя туда, навалился сверху и стал душить. Месть свершилась. Почти. Кто же мог подумать, что крыса перед самой смертью найдёт в себе силы и выкинет что-то неординарное? Сириус настолько был поглощён тем, как сжимал шею предателя, что не заметил, как тот нащупал на полу осколок стекла. Один удар и его хватка ослабла… ещё один удар и он соскользнул с распластанного тела… Питер поднялся и рванул прочь. Сириус поднялся за ним и… дальше он плохо помнил. Кажется, он пошатнулся и схватился за раненый бок... кажется, он снова упал… кажется, возле него опять был тот славный рыжий кот, тыкавший в него чьей-то волшебной палочкой, зажатой в зубах… кажется, он подумал, что да, умереть собакой будет приятнее и лучше, чем неудачником Сириусом Блэком. Он превратился в Бобика и… почему-то не умер. Собственно, этот вопрос его сейчас и занимал. Между потерей сознания и пробуждением должно же было что-то происходить… «Гарри? Гарри меня опять спас?» — подумал Бобик, лежа в темноте и шевельнул задними лапами, которые тут же во что-то упёрлись. «Гарри! Да точно Гарри! Кто ж ещё!» — радостно ответил он себе, оттолкнулся от чего-то и… выскочил из круглой дыры, прикрытой куском резины, наружу. Там он увидел такое, из-за чего присел на свой зад и совсем не по-собачьи застыл с разинутой пастью. Над головой Бобика светили звезды и держалась убывающая луна, чуть впереди и по сторонам стояли обычные деревенские дома, в окнах которых не горел свет. Подобие неуклюжего домика, именуемого конурой, стояло и возле пса. Но больше всего его, конечно, поразило не это. Какие-то заботливые люди подлечили Бобика и посадили на цепь, а рядом поставили миску с костями и повесили на забор характерную табличку: «Осторожно, злая собака!»