Имя мне - Нефариус

Профессор Оклахомского университета, психиатр доктор Джеймс Мартин нервно расхаживал по квартире и не находил себе места после вчерашней, явно неслучайной встречи с демоном. Нечестивый вселился в бездомную, роющуюся в мусорном баке, а он как раз шел мимо, заметил, как та собирает бутылки и решил дать бедолаге мелочь. Демон даже не пытался скрыть свое присутствие, его сущность сквозила в каждом неторопливом движении, в сверлящем взгляде, в произнесенном "Привет, Джеймс". Когда имя резануло слух, он замер в замешательстве, в прямом смысле прирос к асфальту, не в силах двинуться с места, а в голове билась единственная мысль: демон нашел его. С именем была вообще отдельная история и психиатр не любил о ней вспоминать. Когда Джеймс приехал в тюрьму на обследование заключенного и только начал разговор с демоном, он гордился своими достижениями, дипломами, которые достались ему потом и кровью, и ощущал себя никак не меньше, чем мистером Мартином, ну или хотя бы Джеймсом. Демон настаивал, что имена обладают силой, показывают, кто есть кто на самом деле. Последовавшее снисходительное "Джимми", сопровожденное насмешливым взглядом, демонстрировало, кем его считал демон. По сути, никем. Одним из великого множества людей, зацикленных на получении большой зарплаты, разных удовольствий, наконец, на самом себе. Демон назвал его тогда человеком с легкой душой и был, в общем, прав. Все, о чем говорил демон, не оставило его тогда равнодушным, бередило душу, подрывало его уверенность в себе, что ни слово - то очередная шпилька, ставившая доктора наук на место. Джеймс, не сразу придя в себя, просто в страхе убежал вчера от бродяги, не сказав ни слова и почти не оглядываясь. Точнее сказать, нечестивый позволил ему уйти по какой-то причине, будто просто обозначил свое присутствие типа "хэй, я близко и я наблюдаю за тобой". В любом случае, Джеймс бежал быстро и как можно дальше от того места, на сколько хватило сил, пока мышцы ног не отказали и он чуть не свалился на асфальт. Отдышавшись и приведя свои мысли в порядок, он вызвал себе такси и вернулся домой, в родные стены. Но уже не чувствовал себя в безопасности, осознавая, что демон, при желании, мог прийти к нему домой. В любой момент. Чтобы устроить очную ставку, как тогда, в тюрьме, которая перевернула его мир с ног на голову. -Доставка пиццы! - доносится из-за двери, Джеймс вздрагивает от неожиданности, тут же переставая ходить и выныривая из воспоминаний. Он не помнит, что заказывал ее, тревога захватывает все его существо. -Я не делал заказ! - громко произносит мужчина, опасаясь открывать незнакомцу. Доставщик вполне мог ошибиться с адресом или...Об этом он не хотел вообще думать, но назойливые мысли не давали ему покоя. Или за ним пришел демон. -Джеймс Мартин. Мэлони Блэк прислала вам подарок. - отзывается доставщик с той стороны двери, подкупая вежливостью. Звучало вполне правдоподобно, она уже делала так, а Джеймс в ответ посылал ей цветы и конфеты курьером. Этакая "романтическая рутина", как они называли подобные знаки внимания. Профессор перевел взгляд на две темные полоски под дверью, будто они могли дать ответ, демон или человек стоит за дверью. Но они сохраняли нейтральную серость, лишь иногда двигались, свидетельствуя о том, что терпение доставщика подходило к концу. Здравые опасения не позволяли ему повернуть ручку двери, он так и застыл рядом с дверью. Демон был в курсе всех подробностей его жизни, даже делал записи в блокнот, вел учет, так сказать. И о взаимодействии с Мэлони также наверняка был осведомлен. Джеймс встрепенулся, стараясь взять себя в руки и прогнать паранойю. Если так пойдет и дальше, он станет пугаться каждого шороха, превратится в дерганого неврастеника, в итоге сойдет с ума и окончит свои дни в лечебнице. А у него было много планов на жизнь. Он даже подумывал начать все с чистого листа, похоронив в памяти все, что произошло с ним за этот год. Он мнется у двери и вытирает вспотевшие ладони о домашние штаны, а затем нерешительно протягивает руку и кладет на ручку. Он повторяет про себя, что ему следует продолжать жить, вести свою размеренную рутину, а там, возможно, все наладится, войдет в прежнее русло, груз вины, наконец, покинет плечи. Ему лишь нужно пересилить свой страх, сделать первый шаг. И ему станет легче. Внутренние уговоры самого себя действуют положительно, усмиряют беспокойство. Осторожно профессор поворачивает ручку и приоткрывает дверь, заглядывает в небольшой промежуток, захвативший молодого человека. Тот стоит и рассматривает свои ботинки, держа в руках пиццу. Когда доставщик поднимает голову, встречаясь с ним взглядом, Джеймс обмирает. Мужчина одаривает его тем самым насмешливо-снисходительным взглядом, который не раз являлся к нему в кошмарах. Ему даже не нужно слышать злосчастное Джимми, чтобы понять, кто явился по его душу. Он слишком поздно реагирует и пытается захлопнуть дверь, наваливается всем телом, упирается ногами, но демон просовывает ногу в проем и очень мощным рывком распахивает ее, заставляя Джеймса отскочить. Мужчина теряется на мгновение, в страхе глядя на демона. В одной руке тот по-прежнему держит пиццу, которую каким-то образом смог не уронить в мелкой потасовке, а на запястье другой висит пакет, через который просвечивает бутылка. Они оба молчат, не двигаются и демон хмыкает, ногой толкая дверь до запорного щелчка. -Джеймс Мартин? Не Джимми? - интересуется профессор, пытаясь справиться с гипервентиляцией и страхом. Его буквально трясет от повышенного адреналина в крови. Или от ужаса, который холодом сковал его внутренности. -Чуть язык себе не откусил. - жалуется демон, улыбаясь шутке. А затем поправляется. - Джимми. А меня по имени ты так ни разу и не назвал. -Эдвард. - произносит Джеймс, отступая на шаг назад и отводя взгляд. В горле пересыхает, когда он в полной мере осознает, кто заглянул в нему в гости и чем ему это грозит. -Не то имя. - укоризненно, но как бы между прочим замечает демон, вертя головой и внимательно оглядывая обстановку. - Неплохая квартирка. Вложил унаследованные четыре миллиона в недвижимость, когда кокнул мать? Джеймс пытается игнорировать боль, которая разливается в груди. Не получается. Он не убивал ее своими руками, лишь пытался поступить милосердно, избавив от мук. Джеймс просто не мог выносить ее страданий, потому что каждый хриплый от боли вдох матери убивал его самого медленно, по капле, приносил боль острую и беспощадную. Сколько раз он сидел у ее могилы - и не сосчитать, поначалу, наверно, каждый день. Приходил, сидел, рыдал, просил прощения, долго смотрел на небо. Боль, ему казалось, давила все сильнее на израненное сердце, впивалась иглами - точно такими, которыми сделали инъекцию в больнице. Но он хотел, чтобы было ему больно, больнее и еще больнее, ведь он заслужил страдания. Поделом ему, пожелавшему облегчить свою жизнь за счет чужой. Он не может держать лицо перед демоном, и пелена слез покрывает глаза. Он отворачивается и прочищает горло под ухмыляющимся взглядом. -Плохо же ты следишь за мной. - хриплым голосом произносит Джеймс, покашливая и пытаясь собраться, вернуть себе контроль над эмоциями. И над голосом. - Пропустил столько событий. -После твоей выходки...я переключил свое внимание на более достойных кандидатов. - доктор не видит лица мужчины, однако слышит в тоне плохо скрываемый гнев. Что-то обмирает внутри доктора. Демон явно пришел отомстить, а поскольку тому нравится причинять боль, то Джеймса ждет смерть не из приятных. Хотя, психиатр сильно сомневается, существуют ли вообще приятные смерти. Джеймс вздыхает, на мгновение прикрыв глаза. Умирать ему не хотелось, но ему особо не оставляли выбора и вряд ли удостоят пощады. Единственное, что он может сделать - это выглядеть достойно в свои последние минуты, а не умоляющим и почти рыдающим (когда демон прижал его к столу и обвил цепь от наручников вокруг шеи). -Так что с квартирой? - настойчиво вырывает его из раздумий голос. Джеймс оборачивается, слегка удивленный тем, что тому вообще есть дело до разговоров. Он полагал, что нечестивый сразу примется за расправу, за месть. -Ее арендует мой работодатель. А четыре миллиона я отдал на благотворительность. Брови демона взлетают кверху и он в неверии склоняет голову в сторону, будто стараясь по-новому взглянуть на стоящего перед ним. -Замаливаешь грешки? Все равно не успеешь до смерти. - говорит демон с легким вздохом и Джеймсу кажется, что на лице отражается сожаление, которое тут же стирается ухмылкой. - Твоя душа принадлежит аду. -Не сомневаюсь. - сухо отвечает Джеймс. Он узнал об этом еще в тюрьме, и тогда это казалось ему несправедливым и ужасным. Он не сделал ничего плохого, как ему казалось в тот момент. Лишь по прошествии времени он понял, что действительно убил троих, как и обещал демон: одну из жалости к себе, другого из нежелания брать на себя ответственность и третьего из банального страха. Поэтому сейчас он понимал, что после смерти его ждет лишь ад. Это пугало, вводило в состояние болезненного отчаяния, но являлось заслуженным для такого, как он. Плата за грехи настигает в конце пути всех без исключения. -Выпьем? - внезапно предлагает демон, и Джеймс не может сдержать невнятного изумленного звука. -Спаиваешь оболочку? - бормочет профессор. -Она справлялась неплохо и без меня. - парирует нечестивый, переступив с ноги на ногу. Тот явно испытывал дискомфорт от долгого пребывания на ногах, однако этот факт отнюдь не радовал Джеймса, так как в первую очередь страдал бедный доставщик, а вселившемуся демону, по его утверждению, нравилась чужая / своя боль. -В моем доме нет спиртного. - отвечает Джеймс. Он не хотел и не стал бы пить с нечестивым, это казалось ему страшным грехом, но вот каким - он не смог вспомнить, поэтому просто ограничился твердым отказом. -Я знаю. Поэтому принес с собой. - говорит демон и протягивает пакет хозяину квартиры. Джеймс не двигается с места, растерянно пялится на демона и пытается осмыслить тот факт, что ему предлагают посидеть и выпить с исчадием ада вместо того, чтобы умереть в муках. Или перед этим. Гость нетерпеливо цокает, подходит к столу и сам выкладывает пиццу, а затем и бутылку, ему явно не нравится их положение, он поправляет коробку, чуть двигает в сторону, затем смотрит на результат и снова вносит корректировки. В голову Джеймса закрадываются мысли, не является ли демон поклонником Фэн-шуй или еще чего-нибудь в таком духе. В любом случае, вид хозяйничающего в его доме демона не на шутку смущает. - Твоя любимая, с грибами и сыром. - закончив манипуляции, демон откидывает крышку и принюхивается. Пицца действительно вызывает желание не только вдыхать аромат, но немедленно приступить к трапезе. Чем бы Джеймс и занялся, если бы присутствие гостя не отбивало всякий аппетит. -Это мой последний ужин? - вырывается у Джеймса до того, как он прикусывает язык. Демон усмехается, не глядя на мужчину. Кажется, содержимое пиццы интересует его куда больше. Он подносит палец и макает его в кетчуп, а затем находит глазами Джеймса и медленно облизывает палец, а затем погружает его целиком в рот. Он ни на секунду не прерывает зрительный контакт. Доктор пару раз моргает, хмурится, ему так неловко, но у него не получается отвести взгляда от столь ... откровенной сцены, иначе не назовешь. Длится она всего семь ударов его испуганного сердца, но Джеймсу кажется, что гораздо дольше. В глазах демона мелькает искра удовольствия перед тем, как он вынимает палец изо рта. Доктор прослеживает глазами его траекторию от лица нечестивого до бедра, он блестит от оставшейся на нем слюны. Когда Джеймс понимает, что пялится неприлично долго на чужую руку, он быстро отводит взгляд, искренне не понимая, что именно и почему привлекло его внимание. Ему кажется, что он вообще думает не о том, о чем следовало бы. -Ты присядь. - мягко предлагает демон, явно не теряясь и плюхаясь в кресло. Затем подбородком указывает на пиццу. - Попробуй. Весьма недурно. Джеймс на автомате садится на диван и упрямо смотрит на стену перед собой, не собираясь прикасаться к пище. Он уверен в том, что демон просто растягивает удовольствие. Должно быть, тому нравится в одинаковой степени и причинять боль и наслаждаться моментом перед главным кровавым действом. Тот будет мучить его и пытать, пока рассудок не покинет человеческое тело. Мысли о том, что он доживает свои последние минуты, приходят вместе с подавленностью. Он оцепенел, ощущая кожей дыхание смерти, до этого момента и не предполагая, что мертвая тишина может так давить и обескураживать. В сознании проносится страшное "со мной все кончено", и Джеймсу становится горько до слез не только за самого себя. -Что ты сделал с той бездомной? -Займи-ка свой рот пиццей, Джимми. - настойчиво советует демон, и глаза Джеймса сверкают злобой. -Ответь. - приказывать демону оказывается не таким уж и опасным, когда уже нечего терять. Джеймсу определенно нечего. Демон на миг поражен наглостью человека, но быстро прячет эмоции под ухмылкой, не выглядя рассерженным, а, скорее, позабавленным. -Я ее руками убил заправщика. - признается нечестивый. - В тюрьме сидит. Джеймс скрипит зубами. Она не заслужила подобного. -А что станет с доставщиком? - психиатр кивает подбородком на человека, которого поработил демон и превратил в сосуд, будто купил билет на поезд, чтобы прокатиться. Хотя, этот пассажир едет даже без билета. -Он сядет за убийство психиатра. - серьезно произносит демон, поднимаясь на ноги и протягивая ему руку. Во взгляде пылает убийственная решимость. - Идем, Джимми. Джеймс хмурится, глядя на руку. На ту самую, которая год назад собственнически коснулась его щеки перед тем, как освободить шею от цепи и отпустить. Тогда жест показался мужчине слишком интимным, в нем не было никакой необходимости, примерно как сейчас. Доктор ловит себя на мысли, что мог бы снова попытаться сбежать, ударить торшером, но уж точно не послушно следовать за собственным убийцей. Он предпочитает не делать ничего из этого. Не сегодня, так в другой день кара демона настигнет его. Лучше, наверно, когда пораньше - перед смертью все равно не надышишься. Джеймс сжимается на мгновение, страх овладевает рассудком и сковывает конечности. Секундой позже он вспоминает и напоминает себе, что решил достойно встретить уготованное, как и полагается мужчинам. Вообще не было никакой разницы, начнет он умолять не убивать или не начнет. Трехтысячелетнему демону все равно. А вот для Джеймса было важным не только не выглядеть, но и не являться слабовольной тряпкой (что и стало первопричиной всех его прегрешений), поэтому он сглатывает собравшиеся слезы, набираясь смелости протянуть руку и принять с достоинством свою судьбу. Тем более, напоминает он себе, ему действительно нечего терять. У него нет детей, нет жены и карьера также не сложилась. А перед смертью он успел даже сделать что-то хорошее и доброе - выпустил книгу с предостережением, поучаствовал в телешоу, чтобы как можно большее количество людей узнали об опасности и одумались, пока не поздно, пока демоны не одержали верх над людскими душами. Может, ему даже даруют место в раю, засчитав это в тощую копилку его добродетелей. Он переводит взгляд на демона, тот легко кивает, словно подбадривая, и Джеймс вкладывает дрожащую руку. Пальцы тут же крепко обхватывают его ладонь и он замирает, ощущая, насколько горячей та была. Буквально обжигала адским пламенем. Его тянут в сторону балкона и он ступает послушно за палачом, как овца на закланье. Он подводит его к ограждению, которое доходит Джеймсу до пояса. Демон мягко кладет руку ему на спину и она вновь неприятно жжется. У Джеймса перехватывает дыхание, губы непроизвольно размыкаются, а горло сжимается от страха. Достаточно одного толчка и он полетит вниз с двадцатого этажа. Весь год он неоднократно представлял себе, как умрет. Собьет ли его машина, свалится ли на его голову кирпич или оборвутся тросы лифта. Бесконечное число вариантов относительно быстрых и мучительно медленных смертей проносились в его измученном ожиданием мозге. Но ему ни разу не приходило в голову, что демон скинет его с высоты. -В прошлый раз тебя спасла тройная осечка. - рука на спине сминает ткань, крепче хватаясь, и Джеймс ежится. От высоты у него кружится голова и начинает подташнивать, а сильный ветер ерошит волосы и холодит пропитавшуюся потом одежду, не принося ни капли облегчения. - За тебя, за атеиста, вступился враг. Несомненно, ОН любит свои творения. Острый демонический взгляд впивается в него. Его губы размыкаются еще шире то ли в попытке ответить "да", то ли для пожелания демону отправляться в ад. Лишь испуганный вдох разрывает повисшую тишину. -Как ты думаешь, ОН до сих пор благоволит тебе? Или считает, что ты выполнил свою роль, выпустив ту книжонку? - давление на спину усиливается, Джеймса начинают наклонять вперед, переваливать через ограду. Его руки судорожно вцепляются в ограждение, а сам он напрягает спину и всеми силами пытается выпрямиться, чтобы помешать своей казни. Через секунду он чувствует уже давление нечеловеческой силы и как ни старается сопротивляться, его заставляют наклониться так низко, что он почти повисает на балке, больно впившейся ему в живот. Ноги носочками еле достают до пола, а сам он почти задыхается от сопротивления и отчаяния. Еще одно маленькое усилие со стороны демона - и он встретит асфальт. -Как ты думаешь, что ОН придумает на этот раз, если захочет спасти тебя? Может быть, чудо? Размягчит асфальт, чтобы твоя голова не раскололась надвое? Или внезапно материализуется надувной матрас? Или ОН не сделает ничего. Мне даже любопытно, насколько ЕГО любовь к вам велика. -Нет! - не удерживается и восклицает Джеймс, всхлипывая, на кончиках его трясущихся, вцепившихся в ограждение пальцев застыл ужас грядущей смерти. Там, за чертой жизни, его ждут ненасытные демоны, чтобы рвать его душу снова и снова, как с его молчаливого разрешения краниокласт потрошил на части его ребенка в утробе матери. Может, Джеймс и заслужил это. Но ему, черт возьми, страшно! Он почти ничего не слышит, лишь биение сердца набатом оглушает, а сам он цепляется за опору и пытается перевесить себя обратно на балкон. Его усилия проходят впустую - не ему тягаться с силой демона, и он вдруг отчетливо понимает, что это то самое мгновение, когда он умрет. Он не хочет этого, не так, ему всего тридцать пять, он зажмуривается, у него перед глазами начинают плясать яркие пятна. Он заторможенно пытается вспомнить молитву, хотя бы какие-то слова из нее, но не может из-за волнения и всепоглощающего ужаса. Голова кажется пустой. Сожаление о том, как многого он не успел сделать, тупой болью отдается в затылке. И он вновь и вновь пытается собрать из слов молитву, шепчет слова. "Да светится...твое...да прибудет...", - Джеймс запинается, почти бессильно рыдает, так как слова не складываются, все его силы уходят на то, чтобы удержаться, не позволить утянуть тело вниз. Он сосредоточен только на одном и даже доносящиеся из-за двери слова сливаются в невнятное бормотание. Слова из-за двери? Джеймс моргает. "...в опасностях от разбойников, в опасностях в пустыне, в опасностях в труде и в изнурении, часто в бдении, в голоде и жажде, часто в посте, на стуже и в наготе...", - раздается уже громче. Он вслушивается и не может поверить, что это происходит на самом деле и бросает из-под неудобного угла взгляд на демона. Тот также кажется ошеломленным настолько, что перестает утягивать мужчину через ограждение и позволяет ему перенести вес на ноги. Джеймс, пытаясь унять срывающееся дыхание, узнает речь и человека, ее произносящего. Какова вероятность, что в его дом, именно на двадцатый этаж, именно в нужный момент пришел священник? Джеймс выпрямляется, не отцепляя руки от ограждения, и они обмениваются с демоном недоуменными взглядами. -Это что-то новенькое! - рассерженно восклицает демон, косясь на дверь. И будто в ответ из-за двери вновь доносится громкое: "Ибо я знаю, что, по отшествии моем, войдут к вам лютые волки, не щадящие стада..." -Да ладно. - шипит демон, сверля глазами дверь с такой ненавистью, будто встретил своего главного врага. Может, так оно и было. Джеймс старается не дышать, ощущая, что узрел настоящее чудо. С той стороны вновь раздается четкий ответ: "...Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих..." -Я в курсе. - рявкает нечестивый, морща нос и шипя, будто на него святой водой брызнули. Джеймс удивленно переводит взгляд то на дверь, то на демона. Ситуация настолько сюрреалистична, что ему кажется, что он сошел с ума и бредит. Раньше, будучи атеистом, он бы нашел сто и одну рационально обоснованную причину происходящему. Теперь же благоговейное смятение и восхищение пронизало каждый нейрон его заклинившего мозга. "Вы рассеяли овец Моих... Я накажу вас за злые деяния ваши". - от грозных слов мурашки пробегают по спине Джеймса. Демон же поджимает губы, всем своим видом негодуя и кипя от злости. -Почему ты печешься об этом человеке? Он убийца! - рычит демон, подавшись вперед и сжав кулаки от ярости. Джеймс ждет ответа с нетерпением, переминается с ноги на ногу и кусает губы, ведь от него зависит его жизнь. Та самая, за которой пришел демон и ту самую, которую Джеймс год назад решил посвятить благим делам и больше не собирался профукивать на низменные страсти. «Нет человека, который не грешил бы. Ибо если устами твоими будешь исповедовать Иисуса Господом и сердцем твоим веровать, что Бог воскресил Его из мёртвых, то спасёшься». Демон усмехается, закатывает глаза и окидывает долгим оценивающим взглядом Джеймса, который всем сердцем зацепился за последнее слово, как за ограждение пятью минутами раньше. "Спасешься". Это ли не надежда на прощение всех его грехов? Это ли не надежда всех тех, кому адресована его книга? Не в этом ли ответ на вопросы, которые мучали его все это время? Он вот-вот прослезится, но не успевает - его прерывает демон. Он хватает за руку оторопевшего Джеймса, подтаскивает к дивану, усаживает и подлетает к двери, резко распахивая ее. Психиатр лишь молча наблюдает за быстрыми движениями нечестивого, слишком пораженный случившимся. За дверью оказывается священник, который удивленно отшатывается от внезапно выглянувшего человека. -Впусти Христа в сердце свое и дарует ОН тебе спасение! - громко произносит священник, затем, будто узнав, кто перед ним стоит, приближает свое лицо к мужчине и произносит с оттенком угрозы. - Дитя. -Это вряд ли. - едко заявляет демон, захлопывая дверь. Он прислоняется к ней спиной и съезжает на пол. Весь его вид говорит о том, что произошедшее стало неожиданностью не только для доктора. -ОН говорил с тобой? - с придыханием шепчет Джеймс, боясь шевелиться или шуметь. И боясь называть ЕГО по имени. Точнее, он просто не мог. Его мысли и тело будто заморозили божественным присутствием. -Не будь глупцом! Ты же видел, это был священник! И близко не размягченный асфальт. - рявкает демон, сидя на полу. Выглядит он неважно. На его лице все еще бушуют отголоски эмоций: гнев, удивление, страх...? Джеймс кашляет, втягивая носом воздух. -Это же просто...невероятно. - ошеломленно произносит доктор, проводя ладонью по лицу. Ему не верилось, но он был еще жив. Его спасли...высшие силы. Как тогда, после казни Эдварда. -Не обольщайся. Это стандартная проповедь. Простое совпадение. Там что ни слово - то океан смысла и значений. Подойдет к любой ситуации. - спорит демон, не глядя на человека. Джеймс хмурит брови и не понимает, почему демон отрицает очевидное. - Я видел, ты испугался. ОН остановил тебя. ОН говорил с тобой. - благоговейно шепчет Джеймс, глядя на нечестивого. Демон складывает руки на груди и прищуривает глаза, переводя их на психиатра. -Джимми! Я просто разыграл этот спектакль для тебя. Подумай, почему бы ЕМУ защищать тебя? Быть рядом с несколькими миллиардами затруднительно даже для божества, не находишь? - проговаривает демон, поднимаясь на ноги. - Это была просто шутка. Ради веселья. Джеймс отрицательно мотает головой. Он уверен, весельем и не пахло. Демон передумал его убивать, так как ОН остановил его. Иного объяснения быть просто не может. -Когда я продемонстрировал свою силу в тюрьме и взорвал лампочку, а затем поделился фактами о твоей жизни, которые Эдвард ну никак не мог знать - ты списал это на обыкновенный обман и трюк. А теперь, услышав несколько слов, которые случайно подошли к вопросам, резко уверовал в ЕГО личное присутствие? -Мои мозги не украшают асфальт. Так что да, уверовал. - огрызается Джеймс, хмурясь. Он искренне верил во вмешательство Всевышнего. Раньше он совершал необдуманные поступки, жил ради себя, а теперь он нашел свой путь в помощи другим людям. Предназначение. Весь прошлый год он поступал правильно и заслужил помощь того, к кому он старался привести людей. -Приходили бы священники почаще, и мы остались бы без работы. - задумчиво тянет демон, разглядывая мужчину. -Почему ты отрицаешь факт ЕГО присутствия? - отчаянно вопрошает Джеймс, глядя, как демон присаживается в кресло напротив. - Тройная осечка - это свидетельство ЕГО помощи! -Как вариант. Или это лишь свидетельство несовершенства огнестрельного оружия, только и всего. Тебе могло просто повезти. - слова демона не укладываются в голове психиатра, кажутся полным бредом, даже богохульством. Но мужчина напротив и не думает замолкать, вбивая каждым словом гвоздь сомнений в разум человека. - Тебе бы подучить матчасть, Джимми, а не ждать от кого-то протянутой руки помощи. От самого создания мира враг дал вам свободу, дал закон и дал выбор. Ты убил и мать, и ребенка, и невиновного Эдварда, ты сам творил зло. И расплачиваться за это тебе. Ты сам по себе. -Я расплачиваюсь, не переживай. - морщится Джеймс, отказываясь верить в то, что он остался один на один с демоном, без всякой незримой помощи и поддержки. Он боялся. Он один, а против него легион и ад, в котором его душу будут терзать вечно. Он жаждал прощения за все то, что сделал. Хотел, чтобы душа не болела, содрогаясь каждый раз в спазмах, когда он думал об Эдварде. К нему на могилу он также приходил и просил простить за свою трусость. Джеймс подписал ему смертный приговор уже после того, как поверил в существование демона, но испугался. Он тогда думал, что если оставит его в живых, демон в теле Эдварда сбежит и убьет его. Он находит глазами нечестивого, уголки губ которого дергаются в намеке на улыбку. Демон нашел бы его в любом случае. Краем глаза психиатр цепляет ее, единственное яркое пятно во всем жилище. Она всегда попадает в поле его зрения, из любой точки комнаты. Роза в горшке. Джеймс замечает, что она вот-вот распустится, являя свою красоту и совершенство. Он посадил и вырастил ее в память о не родившемся сыне. В память о том, что он был слабым. Побоялся ответственности, любви и отношений - всего того прекрасного, чем он мог бы обладать. Мог бы, но решил не обременять себя. Так что демон может улыбаться и говорить все, что тому взбредет в голову, Джеймс не отступит. Его вера непоколебима отныне. Да, он совершал ошибки. Но теперь переосмыслил свою жизнь, расставил иные приоритеты. -Недостаточно ты расплачиваешься. С тебя должок. Ты "Темное Евангелие" похерил. Сделал из него третьесортный продукт, а оно вполне могло бы стать бестселлером. Ты мог бы помочь нам и получить что угодно. -Только через мой труп. - уверенно заявляет доктор, чувствуя, что немного переусердствовал. Кожа тут же покрывается мурашками, когда он ловит насмешливый взгляд демона. -Достань лучше бокалы, Джимми. Пока не наболтал себе на гроб. Боюсь, священник уже ушел с нашего этажа. - едко произносит демон, взяв в руки бутылку. - Бургундское вино Romanée Conti 1945 года. Посмотрим, за что на аукционе Sotheby's отдали полмиллиона долларов. -Чего ты хочешь от меня? - раздраженно спрашивает доктор, поднимаясь с места. - Чего бы ты ни хотел, лучше сделай это быстрее. Я устал. Джеймса действительно измотали произошедшие события. И приход демона, и их разговор, и попытка его убийства, а также вмешательство высших сил - все это лишило его сил и физических, и моральных. -Терпеливости в тебе не добавилось. Каким был в детстве торопыгой, таким и остался. Когда ножки бокалов и штопор касаются стола, Джеймс не может отказать себе в удовлетворении любопытства. -Почему ты выбрал меня? Я был тогда ребенком. На самом деле, на языке вертятся иные вопросы. К примеру, что тот решил сделать с ним после неудачной попытки покушения. Джеймс не спрашивает. Он боится услышать ответ. -Я уже рассказывал тебе о том, как мы переманиваем детей на свою сторону. - пробормотал демон, пытаясь вкрутить штопор в пробку. -Объясни. - настаивает психиатр, ему интересно, по каким критериям проходил отбор. Он никогда не считал себя особенным и чем-то выгодно отличающимся от других. - В книге ты меня никак не называл. И в телешоу обозвал "сущностью". Я огорчен. - предупреждает демон, вытянув пробку с глухим хлопком. Он в ожидании приковывает свой тяжелый взгляд к лицу Джеймса. - Я расскажу, если назовешь меня по имени. И это не Эдвард! Ему не хочется потакать желаниям демона, но не это является главной причиной, почему он и в мыслях, и в речи обращался к нему "демон" или "нечестивый". Он никогда не называл его по имени, так как ему казалось, что имя, действительно обладая силой, привлечет внимание его обладателя. После событий в тюрьме он меньше всего хотел встречи с ним. Но теперь, когда демон сидит напротив, это уже не имело большого значения. -Нефариус. - шепчет Джеймс, поймав взглядом довольную улыбку нечестивого. Тот удобнее располагается к кресле, кладет руки на подлокотники и расслабленно выдыхает. -Ты был не единственным мальчиком, за которым я следил. До определенного момента ты был "одним из тысячи". Я впервые заговорил с тобой, когда тебе было пять. Я предложил тебе забрать у друга в песочнице машинку. Затем мы с тобой встретились, когда тебе было восемь. Тогда я намекнул, что взять кошелек со стола учительницы, когда никто не смотрит, вовсе не зазорно. На оба этих вопроса ты ответил твердым "нет". Именно с тех пор я и заинтересовался тобой, Джимми. Мне стало любопытно, на чем же ты сломаешься. Что именно пошатнет твои моральные принципы и толкнет в руки ко мне. - говорит демон, а потом смеется. - Ты стал серийным убийцей. -Я не в твоих руках. - горячо возражает Джеймс, затем подается ближе к демону и почти выкрикивает тому в лицо. - И я не серийный убийца! -Это как посмотреть. - спокойно замечает демон, неторопливо наливает в бокал вино и салютует взбешенному мужчине, а затем отпивает, его губы все еще норовят растянуться в улыбку. - Неплохое вино. Но явно не стоит своих денег. Джеймс откидывается назад и смотрит на свои колени. Осознание, что за ним не только следили, но и пытались заставить преступить черту еще с детстве, разозлило его больше всего. Он ощущал себя игрушкой в чужих руках, инструментом. И все ради чего? Ради того, чтобы всего-навсего причинить боль Богу? -Ты задумывался, что будет, когда демоны... - Джеймс обрывает себя и тут же поправляется. - если демоны победят. Что будет тогда? Вы будете упиваться ЕГО болью? И все? Что в конце? -Круг замкнется. Мы придем к началу, как и было задумано. - демон хмурится на мгновение, ставит бокал на стол, заинтересованно придвигаясь к самому краю кресла. - Ты не спрашиваешь, что случится в случае вашей победы. Джеймс отрицательно мотает головой. Он чувствовал, что усталость брала свое и у него совершенно иссякло желание вести задушевные разговоры. Он глухо вскрикивает, когда что-то тяжелое резко вдавливает его в спинку дивана. Перед глазами мелькают смазанные пятна, а руки инстинктивно подаются вперед и врезаются во что-то упругое, пока мозгом он судорожно пытается осознать происходящее. Его глаза распахиваются в ужасе, когда картинка перестает вертеться и обретает четкость, а душа прыгает прямиком в пятки. Демон оседлал его сверху, руками придерживая за плечи. Его лицо так близко, что их дыхание смешивается. -Что за... - язык Джеймса заплетается, будто он последние полчаса не расставался с бутылкой. Он прикрывает рот, пытаясь делать судорожные вдохи и выдохи носом. Просто дышать, игнорируя тот факт, что сердце до боли рвалось из груди. -А задуманы вы были нам на утеху. - выдыхает Нефариус Джеймсу в лицо. Тело сверху кажется слишком тяжелым, будто каменным, как и руки на плечах. Ему тяжело дышать не столько от тяжести, сколько от намерений демона. Доктор стискивает зубы с силой, пытаясь успокоиться. Но все, что у него получается - это осознать себя разрываемым между двумя желаниями: ударить демона, скинув его с себя и позвать на помощь. Его руки сминают куртку, вцепляются в нее мертвой хваткой, не давая давящему телу придвинуться ближе. Демон не сводит с него лукавого взгляда, ловит каждое его движение и Джеймсу кажется, что пока он пытается совладать со своими бурными эмоциями, тот заглядывает прямо в его душу. -Только пикни, Джимми. - предупреждение раздается у самого уха Джеймса, заставляя его отпрянуть. - Помнишь, что ты ощутил, когда я вселился в тебя? Твое приглашение еще в силе. И я вселюсь снова, не сомневайся. Твоими руками прикончу всех, кто зайдет в эту дверь. Знакомая история, не находишь? Джеймс вздрагивает, когда он вспоминает рыдающего Эдварда, выпущенного из ментальной клетки. В тюрьме это казалось доктору интересным случаем раздвоения личности, попыткой заключенного вызвать жалость и уйти от наказания. Теперь же он трепетал и дрожал от одной мысли о том, что демон также вселится в него и он станет безвольной марионеткой, невиновным убийцей. Доктор встречается глазами с демоном, который выжидающе и хищно смотрит в ответ. И взгляд этот обещает ужас и смерть. Джеймс прикрывает глаза, не в силах выносить творящееся безумие, заставляет себя разжать руки и выпустить ткань, безропотно позволяя чужому телу придвинуться. Затем он расслабляет сведенное нервным напряжением тело. Добровольно сдаваясь Нефариусу физически. Но не душевно. Он кидает все свои оставшиеся силы, чтобы представить себя стоящим в храме. Джеймс не посетил его ни разу, о чем искренне сожалеет. Его фантазия приходит на помощь, дорисовывая общую картину и атрибутику. Вот он смотрит на свечи, иконы и встречается глазами со священником, который покровительственно смотрит на прихожанина в ответ. Пытается ощутить запах. Наверно, должно пахнуть ладаном и деревом - он не уверен, но это кажется пустяком в сравнении с ощущением, наполняющим душу в священном месте. Он почти чувствует его не только носом, а самой душой. Пустота, разверзшаяся внутри, наполняется светом, спокойствием и...болью. Жар опаляет щеку, Джеймс удивленно вскрикивает и распахивает глаза. Он обмирает, когда чувствует, что чужие бедра прижимаются теснее. -Джимми. Здесь только ты и я. Никто третий нам не нужен. - рука хватает его за горло, сжимая скорее в предупреждении, чем в попытке задушить. - Еще раз подумаешь не о том, пожалеешь. Джеймса трясет. Он дышит через раз, его плечи ощущают грубые впившиеся пальцы, его опаляет жар прижавшегося тела. Он ужасается от мысли, что если он еще не очутился в аду, то каково там? Он как никогда хочет потерять сознание, но оно как назло сохраняется чистым, как вода в горном роднике. Он запрещает себе думать не только о том, что с ним сделает демон. Он вообще старается ни о чем не думать, очистить разум от мыслей, ведь пустота в голове не нагоняет ужас, не вызывает предсмертную душевную агонию. Он бы справился с этим, если бы не одно "но". Если бы демон начал делать хоть что-то, а не просто грозно нависал над ним. Джеймс осмеливается поднять глаза. Оказывается, демон буравит его взглядом, и как только замечает ответное внимание, приближает свое лицо. -Чего ты хочешь? - стонет Джеймс, облизав пересохшие губы. Ему кажется, знай о намерениях демона, станет гораздо легче справляться со всем происходящим. -Увидишь. - отвечает демон. Когда в поле зрения появляется рука, Джеймс дергается, что вызывает легкий смех демона. Указательный палец легко ведет по влажным губам, обводит каждую по контуру едва ощутимым движением. -Какого рода утехи предпочитает Нефариус? - собирается с мужеством Джеймс, чтобы как-то отвлечь демона. Нечестивый не позволяет себе отвлечься, лишь тихо фыркает и продолжает делать свои странные дела. Джеймсу опять приходит на помощь неуемная фантазия и ему ничего не стоит представить этот палец не только у себя во рту. И не только палец. И это становится своеобразным стимулом, спусковым крючком в психике человека. Одно мгновение требуется, чтобы решиться, напрячь безвольно лежащую руку и вложить всю силу в удар. Тело демона дергается в замешательстве, но этого достаточно, чтобы в один момент резко двинуть бедрами кверху и вывернуться из-под тяжелого тела. А затем, перебирая и руками, и ногами проползти по дивану, соскочить с него и устремиться к двери. Джеймс недоуменно моргает, когда видит свою руку, замершую на ручке, а ноги словно пускают корни в пол. Он пытается двинуть конечностями, дернуться, но ничего не выходит и он с отчаянием понимает, что демон поработил его, даже не утруждая себя погоней. Знакомое чувство бессилия и обреченности овладевает им. -Оставь меня в покое! - срывающимся голосом вопит Джеймс, уже не сдерживая себя. Голос в голове настолько же оглушителен, насколько холоден, что заставляет Джеймса моргать и жмуриться. Каждое слово демона будто молотком ударяет по мозгу Джеймса, причиняет боль. -Нет. Мы же друзья, Джимми. - смеется демон. - Ты выбрал войну вместо сотрудничества с нами и мы приняли вызов. -Я не понимаю! Чего ты от меня хочешь? Чего? Моей смерти? - загнано проговорил психиатр, схватившись руками за голову, которая, казалось, вот-вот лопнет. -Ты воюешь своими методами, мы - своими, которые приведут нас к победе. -Ты оставишь меня в живых? - уточняет Джеймс, падая на колени от разрывающего голову чувства чужого присутствия. -Убив тебя сейчас, я сделаю из тебя мученика и докажу твоим поклонникам, что ты написал в своей книге правду о нас. За тобой последуют миллионы, ибо уверуют. Нам не нужно этого. - Ты с самого начала не хотел убивать меня! Ублюдок! - выдавливает Джеймс, теряясь в догадках о причине визита. Может, тот хотел проверить, действительно ли высшие силы оберегают его жизнь. Возможно, нечестивый хотел сбить его с пути истинного, пошатнуть веру. Или демон просто развлекался, кто их разберет. У него слишком болела голова, чтобы выяснять мотивы. Он был не уверен, что сможет долго вытерпеть присутствие демона. Лишь один важный вопрос требовал немедленного ответа. - Ты просто уйдешь? Смех прокатывается внутри черепа доктора, отдаваясь болью в висках. -Жизнь куда страшнее смерти, ты в этом вскоре убедишься. Ты будешь жить и оглядываться. До конца своих дней гадать, в ком из окружающих тебя людей я притаился. И чью жизнь я отниму первой - жены или одного из твоих будущих сыновей. А может быть, первым заберу твоего лучшего друга, как знать. -Нет. Нет! Нет...- сбивчиво, на грани истерики шепчет побледневший психиатр. Демон игнорирует его шепот и произносит, прежде чем покинуть тело: -Поведай миру мое имя, Джимми. Имя мне - грядущий кошмар, погибель и ужас. Имя мне - Нефариус.