У нашего романа не будет плохого конца

      В просторной спальне можно услышать шумное дыхание, пошлые хлюпающие звуки поцелуя и тихое перешептывание. Альфа лет сорока размашистым движением разрывает короткий топ на омеге, открывая себе вид на взбухшие соски. Он тут же припадает к ним, языком лижет, сосет, щеки втягивает и посасывает. Собственный стояк упирается в ткань трусов, вынуждая оторваться от возбужденного парня и стянуть свои штаны и белье.       Когда мужчина вновь вгрызается в чужие искусанные губы, омега легко толкает его, вдыхая глоток кислорода, и дикими глазами смотрит на него.       — Опустись! — звучит властное, громкое, и омега сильнее нажимает на плечо, сгорая от желания, чтобы ему подчинились.       — Тэхен, не беси меня сейчас, — раздраженно цедит альфа, подталкивая парня к кровати. — Ляг и веди себя как послушная сучка.       — Джухек, опустись! — противится Ким, пытаясь усмирить альфу своим потемневшим взглядом янтарных глаз.       — Блять, — выдыхает мужчина, резко отстраняясь от Тэхена. — Ну почему, когда дело доходит до секса, я должен терпеть твои замашки? Ну почему, когда год назад у нас все только начиналось, ты как послушный мальчик раздвигал передо мной ноги, молчал и слушался? — спрашивает Хек, быстро собирая свои разбросанные вещи и надевая их обратно на себя.       Омегу все эти вопросы приводят в чувства, он ощущает, как возбуждение покидает его, а на место приходит растерянность и вина.       — Джухек, прости, ты же знаешь, я не могу себя контролировать во время секса, сразу хочу, чтобы мне подчинялись, — полуобнаженный он приближается к альфе, желая обнять и успокоить, но тот дергается, смотрит грозно.       — Ты омега, Тэхен! А я альфа! Альфа не может в постели подчиняться омеге, это даже смешно, — нервно усмехается он, мимолетно облизываясь на сексуальное стройное тело перед ним, которое не раз держал в своих руках.       — Я же не трахать тебя собираюсь, а всего лишь хочу подоминировать, мне это нравится, — к слову, Тэ тоже начинает беситься с поведения Джухека. Они ведь встречаются, и Тэ редко просит о таком, часто, наоборот, сдерживает свои порывы, лишь бы альфе было комфортно.       — Да какая, к черту, разница! — взрывается Хек, размахивая руками перед недовольным лицом Тэ. — Я никогда не подчинюсь омеге! — разворачивается, но, сделав пару шагов, в проходе его останавливает громкое:       — Если сейчас свалишь, то можешь больше не возвращаться, Джухек, — не врет, не будет мириться с таким отношением к себе.       Альфа какое-то время стоит, смотрит вперед, а его плечи вздымаются от частого дыхания. Он медленно поворачивает голову вправо, кидая короткое:       — Значит, не вернусь.       И уходит, оставляя после себя тишину, быстро бьющееся сердце Тэхена и шлейф кардамона.       Тэхен зло швыряет ногой порванный топ в сторону, проходит к большому шкафу и достает оттуда первую попавшуюся черную футболку, продевая ее через голову. Громко захлопывает дверцу и плюхается на кровать, упираясь локтями в голые колени и утыкаясь лбом в ладони, закрывает глаза и взрывается диким криком, пытаясь высвободиться от боли, что окутывает все органы.       Тэхену двадцать три, и он с каждым днем разочаровывается в мужчинах все больше и больше. У омеги было восемь отношений, все альфы были всегда обходительны, добры и очень красивы. Все желали заполучить себе Тэхена, однако вся милость испарялась в тот момент, когда Тэ отпускал себя и давал волю своим желаниям в постели. Он очень любит доминировать в сексе, любит, когда его слушаются, подчиняются и просят о большем, но кроме Тэхена это больше никому не нравится. Все альфы, что были у него, как один повторяют, что омеги не могут контролировать процесс, они не для этого рождены. Тэхен искренне не понимает, что в этом плохого, тем более он готов уступать и не всегда быть главным, готов также подчиняться, но только если и его желания будут учитываться. В конце концов, нужно экспериментировать в постели, а не только в миссионерской позе трахаться, это ведь угнетает и надоедает.       Омега не понимает, что с альфами не так, почему никто не может услышать его, почему все кричат и легко бросают его. Он ведь очень даже красив, а то, что он работает моделью, говорит о многом. У него длинные стройные ноги, пышные бедра и упругая задница — не зря в спортзале пашет через день — впалый живот и талия словно песочные часы, обворожительная грудь, что сводит с ума мужчин, стоит только расстегнуть пару пуговиц, длинная шея и симпатичное лицо с идеально чистой кожей. А пшеничные густые волосы — его главный козырь и достояние, за которыми он ухаживает очень скрупулезно.       Хотя его красота — его достоинство и недостаток. Все видят красивую обложку, но никто не хочет открыть «журнал» и почитать его. Возможно, на первый взгляд своей внешностью и поведением Тэхен кажется стереотипной моделькой, которая обожает деньги, ходить по магазинам и желает иметь богатого папика, с которым будет послушной деткой, однако иллюзия спадает, стоит Тэ раскрыться или захотеть больше, чем просто секс.       Тэхен живет в Италии, родители переехали, когда омеге было десять. Его отец бизнесмен, поэтому Тэ всегда жил в достатке, имел хорошее образование, а в восемнадцать родители подарили ему квартиру в Риме, где омега живет и по сей день. Парень легко после школы поступил в престижную местную модельную школу, а там его позже заприметил тот самый Джухек, являющийся директором крупного агентства, и предложил троим омегам, в том числе и Тэхену, работу в качестве фотомоделей. Подставы никакой не могло быть, так как Джухека знали многие, и директор школы был только рад такой практике для своих учеников. С тех пор Тэхен уже три года работает моделью у Хека, однако без страстных интрижек тут не обошлось.       Первые месяцы между ними ничего не было, даже взглядов, намекающих на что-то особенное. А вот позже Тэхен стал замечать, что директор часто стоит рядом, приобнимает, делает комплименты чаще обычного, Киму было приятно такое внимание, поэтому не отталкивал, позволял быть ближе. Джухек не напирал, он постепенно входил в жизнь молодого парня: приглашал на чашку чая, подвозил до дома, если были какие-то проблемы, то всегда приходил на помощь. Вскоре такими темпами сердце Тэ растаяло, и он решил вновь пустить мужчину в свою душу и постель. Это сейчас Тэхен понимает, что все снова вертелось на сексе, как и обычно бывает, но тогда казалось, что Джухек другой, ему интересен Тэхен, его желания. К сожалению, омега не умеет выбирать альф, попадаются сплошные уроды и козлы, после которых он с головой тонет в комплексах, а ведь раньше их не было.       Тэхен падает на шелковую постель, берет айфон и со злостью ищет свободные билеты хоть куда-нибудь, лишь бы подальше отсюда. Спустя пару минут поисков он натыкается на завтрашний утренний рейс из Италии в Рио-де-Жанейро и, не задумываясь, кликает: «Купить».       — Никакой работы и альф, только я и море, больше ничего! — твердо произносит Тэ, вставая и решая начать прямо сейчас собирать чемодан.       Вся возможная одежда летит в большой красный сьюткейс. Тэхен даже не пытается выбирать, уверен, у него все вещи брендовые и классные, поэтому просто выбрасывает на пол весь летний гардероб и теперь быстрыми и все еще нервными движениями складывает одежду внутрь, не забывая про кружевное белье, несколько купальников ярких цветов и пару секс-игрушек; все же свои желания нужно удовлетворять даже на курорте.       Тэхена посещают разные негативные мысли, и непрошенная обида заполняет его. Он, как и любой человек, хочет рядом родного, любимого мужчину, с которым ему не придется прятать себя настоящего, не бояться осуждения и неприятных слов в свой адрес. Если омега вступает в отношения, то он с головой уходит в них. Интересуется альфой, узнает о нем как можно больше, прислушивается, уступает и принимает все его недостатки. Тэхен привык отдавать, но вот никто взамен не хочет давать, лишь первое время делают вид, что Тэ им нужен, а потом только нагло просят и получают, забывая о чувствах омеги. Есть ощущение, что Тэхену просто не нужно доходить до постели, ведь именно там все меняется и прекращается.       Поток мыслей прерывает звонок телефона, на котором высвечивается имя друга: «ЧимЧим».       — Да? — как-то грубо и резко, но Тэ сейчас не способен на другой тон.       — Оу, вообще я позвонил узнать, как дела, но, видимо, не очень, — на том конце слышен спокойный голос и шаги.       — Угадай, кто сбежал, когда я захотел чего-то другого в постели? — Ким зажал телефон между ухом и плечом, продолжая агрессивно кидать вещи в чемодан.       — Джухек? Ты же с ним уезжал… — Чимин — лучший друг и коллега Тэхена, больше остальных знает о неудачных попытках омеги открыться перед альфами.       — Ты бы видел его бешеные глаза и эти слова: «Омеги должны подчиняться, а не альфы», — передразнивает бывшего. — Так разорался, будто я свой член собирался в него пихнуть.       — Тэхен, мне жаль, — произносит Чимин, заламывая брови на том конце провода.       — Нет! Не нужно меня жалеть, я решил, что больше никаких альф. Заказал билет в Рио и лечу завтра утром, — выдает Тэ, хмуро рассматривая широкую футболку, раздумывая, брать или не брать.       — Куда?! Когда?! — восклицает Чим, не ожидая такого поворота событий.       — Скажешь Хеку, что меня можно не ждать, когда вернусь — не знаю. Пусть сам разбирается со съемками, здесь виноват он, ему и отвечать. Пусть хоть немного подумает и о моих чувствах, — и откидывает вещь в сторону, в этот раз возьмет все самое облегающее и сексуальное.       — Ты решил забыться в море алкоголя и незнакомых альфах в другой стране? — Пак искренне, по-доброму завидует другу за его спонтанность и безрассудство. У Тэхена интересная жизнь.       — Никаких альф! Исключительно море, много магазинов и алкоголь.       — Тогда я могу пожелать тебе только удачи, — улыбается Чим и добавляет: — Жду фотографий и сувенир по приезде. Только не залети, противник альф.

***

      Молодой темноволосый мужчина в домашней одежде складывает последние вещи в чемодан и с легкостью закрывает его, так как не планирует на три недели набирать целую кучу хлама. Он встает, выставляет свой подготовленный багаж в прихожую и уходит на кухню, где делает себе свежевыжатый апельсиновый сок.       На самом деле двухкомнатная квартира альфы может вызвать нервный тик у тех, кто ненавидит безупречную чистоту, там, где даже в углах никогда не бывает пыли. Мужчина педант до мозга костей. Его дом — это оазис порядка и гармонии, где каждая вещь находит свое место. Вступая в это пространство, ощущение непревзойденной чистоты и аккуратности не покидает никого. Каждый уголок пропитан усердием и вниманием к деталям, что создает атмосферу невероятного комфорта и уюта. На полках и столах расставлены предметы так, будто расстояние между ними вымеряли линейкой. Мебель, скрупулезно подобранная и организованная, сочетает в себе функциональность и эстетику. Мужчина не терпит грязь и неопрятность, поэтому впускает в свою квартиру только самых близких, тех, кто уже привык к особенности альфы.       Однако это не все, что может бесить простого человека в мужчине. Дело в том, что он еще и заядлый планировщик. Он планирует почти все: сон, утренний подъем, приемы пищи, работу и даже свободное времяпрепровождение; все записывает в свой блокнот, чтобы ничего не забыть и не отставать от графика. Спонтанность — его страх. Даже этот сок, который мужчина пьет с огромным удовольствием, является запланированным действием.       Но вот трель звонка в семь часов вечера не входит в его планы. Альфа ставит высокий стакан на гладкую поверхность столешницы и устало плетется к двери, догадываясь, кто это может быть.       И не ошибается, в проходе стоит немного запыхавшийся Юнги с пивом в руках и широкой улыбкой на лице. На альфе потертые в дырку джинсы и облегающая тело черная футболка; мятные волосы растрепались и чуть слиплись, видимо, от июньской жары. Он без приглашения легко толкает друга обратно внутрь и сам заходит, закрывая за собой дверь.       — Чонгук, умоляю, не делай такое лицо, будто я пришел к тебе с известием о чьей-то смерти, — Мин ставит целый ящик пива на голый темный паркет, расшнуровывает кроссовки, а после забирает бутылки, направляясь по памяти в гостиную.       — Твой приход и так станет причиной смерти, твоей, — без энтузиазма произносит Гук, усаживаясь в удобное мягкое кресло сбоку от дивана, на который садится Юнги.       — Да ладно тебе, нужно же отпраздновать долгожданный отпуск. Сколько ты проработал в школе без больничных, отгулов и отпусков? Если бы по закону не требовались выходные, ты и в субботу и воскресенье батрачил бы, — бурчит Юн, открывая под нечитаемый взгляд черных глаз первую бутылку.       — Если ты знаешь, что я не пью, то для кого этот бар, что ты притащил с собой? — игнорируя последние слова друга, говорит Гук, намекая на то количество спиртного, что принес альфа.       — Ой, умоляю тебя, с таким непьющим занудой как ты, я свой ящик делить не собирался. Все для меня любимого, — Юнги знаком с Чоном около восьми лет, и все эти годы ему приходится накидываться в одиночку. — И ты не ответил на мой вопрос, — все-таки напоминает ему Юн.       — Ты прекрасно знаешь, что за те четыре года, что я работаю в школе учителем, я не брал ни разу ничего из ранее перечисленного тобой, это мой первый полноценный отдых, — прикрыв глаза и откинувшись на спинку, произносит Гук.       — И спасибо большое Сумину, который каким-то волшебным способом заставил тебя купить билеты. Кстати, где он?       — Он вчера бросил меня со словами: «С тобой рядом может быть только мебель, Чон Чонгук», — альфа говорит расслабленно, даже монотонно, будто вот-вот уснет.       — Ушел? — выпрямившись, выкрикивает Юн. — Чонгук, ты издеваешься? Это уже пятые отношения за последний год, может, пересмотришь свои принципы?       Юнги переживает за друга, ведь у того отношений было не сосчитать, и все бросали, не выдерживая абсолютного педанта рядом с собой.       — Он не хотел брать мой блокнот в Рио-де-Жанейро, а я не могу без плана отдыхать, — открыв глаза, пожимает плечами.       — А ты уверен, что слова «план» и «отдых» совместимы на практике? — спрашивает Юнги, скептично уставившись на Чонгука.       — Юнги, я не могу без блокнота, не могу не планировать, и все это ты знаешь, и если человек, который клялся в любви, не может закрыть на эти мелочи глаза, то это уже не мои проблемы, — раздражаясь, шипит Чон.       — Это сложно многим понять, такие вещи чаще раздражают, — осторожно озвучивает факты Мин, взяв вторую бутылку пива.       — А меня раздражают разбросанные вещи, спонтанные покупки, вопли, когда мы просто смотрим фильм, и многое другое, но ничего, я молчал, ведь понимал, что у каждого свои тараканы, а главное, я уважал Сумина, но вот он меня нет! — жестко заканчивает Чон, шумно выдыхая через рот.       — Ладно, я понял тебя. Так ты что, не летишь теперь никуда?       — Лечу, один. Никаких омег, только я, мой блокнот и прекрасная страна, — эти мысли успокаивают и вынуждают расслабиться.       — Ну, друг, тогда удачи тебе, жду фотографии и рассказ о чудесной Бразилии, — они оба улыбаются, а Юнги поднимает руку с пивом, выпивая его до дна, а после добавляет: — Только не забухай от такого-то счастья, противник омег и отсутствия стратегии.

***

      Двенадцать часов перелета, и вот Тэхен стоит в аэропорту Галеан. Он пять минут назад забрал свой багаж и теперь тащит его через весь зал. По пути омега покупает пиво, желая начать расслабляться прямо сейчас. Туристы и местные жители снуют по аэропорту, и некоторые искоса поглядывают на слишком энергичного Тэхена. На парне короткие джинсовые шорты, голубая майка, на голове солнцезащитные очки, а на ногах обычные сланцы, он вприпрыжку идет вперед, иногда бросая строгие взгляды на мимо проходящих прохожих.       — Че уставился? — довольно звонко выкрикивает Тэ, привлекая к себе ненужное внимание. — Что, раз я омега, то не могу пить? — Тэхен воспринимает все эти взгляды по-своему, поэтому демонстративно залпом выпивает пиво, успевая испачкать одежду, потому что он настолько яростно и быстро пьет, что половина жидкости вытекает.       Вокруг все смотрят на него как на идиота, и только один мужчина, проходящий рядом усмехается, бросая легкое:       — Отличное представление, — и идет дальше, не замедляясь, утыкаясь обратно в свою записную книжку.       — Спасибо! — кричит в спину альфе, а после с ухмылкой выкидывает банку в мусорное ведро, берется за ручку чемодана и направляется в сторону выхода.        Когда Тэхен выходит через двойные двери, в лицо сразу же бьют лучи яркого солнца. Город Бразилии излучает жизнерадостную энергию и безграничное веселье. Энергия переполняет улицы, делая Рио-де-Жанейро уникальным и неповторимым местом для посещения и наслаждения. Тэ замечает такси и радостно бежит к дороге, на середине пути сбивая с ног того самого альфу, который оценил шоу внутри здания аэропорта. Блокнот и ручка выпадают из рук, разлетаясь в разные стороны, а мужчина пошатывается на месте, едва устояв на ногах.       — Ой, простите, пожалуйста, — на корейском говорит Тэ, замечая, что альфа явно родом оттуда, откуда и он сам.       — Все в порядке, — угрюмо отвечает тот, поднимая ручку, пока Тэхен рванул за блокнотом.       Поднимая вещь, Тэ давит в себе улыбку, потому что на открытой странице видит предложение: «7:30 — мастурбация, чтобы снять напряжение», и отдает предмет законному владельцу.       — Простите, но мне кажется, вы опаздываете, время уже почти семь часов, а вам, наверное до отеля надо добраться, — все же не сдерживаясь от комментария, улыбается Тэ и четко видит хмурый взгляд. — Извините, что задержал, — хихикает омега и убегает в своем направлении.       — Что это… — недоумевает альфа и читает то, что, скорее всего, увидел омега, и закрывает глаза. — Твою ж мать, — голова и руки падают вниз от досады, и мужчина глубоко вздыхает. — Поздравляю, Чон Чонгук, только прилетел и уже опозорился.       Спустя продолжительное время Чонгук доезжает до отеля Hilton Barra, расплачивается с водителем такси, плохо понимая из того, что тот ему говорит, и выходит, приближаясь ближе к высокому строению. Фасад здания темно-коричневый, каждая линия и пропорция продуманы до мельчайших деталей. У всех номеров окна панорамные, позволяющие гостям наслаждаться захватывающими видами на окружающий пейзаж. Чонгук берет чемодан и катит его рядом с собой, заходя внутрь. Альфу встречает величественный холл, и по правую сторону длинная стойка регистрации. Он подходит к ней, замечая дружелюбного парня, который приветствует альфу на английском и просит паспорт. Все происходит довольно быстро, Гук получает ключ-карту от номера 642 и, отказываясь от помощи портье, идет к лифтам.       Номер вполне устраивает Чонгука, ведь он бронировал его заранее, по плану, видел фотографии, и они в принципе совпадают с реальностью. Просторная комната оформлена в нейтральных тонах с уютной мебелью и разными декоративными элементами. На фоне светло-бежевых стен выделяется огромная двуспальная кровать с мягкими подушками и покрывалом из натуральных тканей. Также тут имеется удобная рабочая зона со столом и стулом, где можно комфортно расположиться и планировать свой день. Одна дверь ведет в ванную комнату, куда Чонгук сходит чуть позже. Чисто и ничего лишнего — обычный номер без всяких дорогущих люстр и ковров.       Альфа решает не разбирать весь чемодан, лишь достает оттуда шорты и футболку, переодеваясь, чтобы чуть позже поехать покататься по ночному городу. Он заглядывает в блокнот и сверяется со временем на телефоне, понимая, что его интимное дело упущено, так как на часах 7:55, а значит, придется этот пункт вычеркнуть и подождать с этим до лучших времен.       День выдался тяжелым: долгий перелет, неумолкающие звонки от Юнги, и еще час ему пришлось прождать в аэропорту, так как багаж задерживали, а потом еще и этот странный парень… Короче, Чонгук устал, поэтому ставит будильник на одиннадцать часов вечера и засыпает.

***

      Чонгук арендовал скромную машину через приложение, и уже примерно полтора часа разъезжает по ночному Рио-де-Жанейро. Улицы, обычно переполненные шумом и суетой, окутываются покрывалом тишины, лишь иногда нарушаемым далекими звуками музыки или смеха. Фонари улиц и мерцающие огни на набережной создают огненные трассы в темноте. Музыка сливается с шумом волн, а ароматы океана проникают сквозь окна автомобиля, будто зовут в бесконечное приключение. Альфу окутывает магия этого места, пока он на небольшой скорости едет вперед.       Последний раз мужчина был за границей с родителями в лет шестнадцать, а после начались подготовки к экзаменам в школе, репетиторы, универ, и, так как альфа любил учиться на отлично, ему было некогда отвлекаться на отдых и друзей, поэтому с того времени Чонгук нигде не был. Да ему и в Сеуле неплохо так сиделось, его очень даже устраивала родина, просто Юнги и бывший слезно умоляли поехать в отпуск, и альфа, долго раздумывая, все же решился. Правда, лететь в Бразилию они собирались с Сумином, но тот так безответственно разорвал их отношения почти перед самым полетом, что Чону пришлось ехать одному. Билеты были куплены, отель забронирован, план экскурсий и прогулок составлен лично Гуком, а подвести себя альфа просто не мог, да и расслабиться действительно нужно, главное, чтобы его никто не тревожил.       Чонгук сейчас выглядит очень дерзко: волосы собраны в хвост, открывая вид на заостренные черты лица, во взгляде уверенность, пока он плавно ведет машину; на мужчине чистые светлые джинсы, широкая белая футболка, а сверху накинута кожанка, так как ночью тут немного прохладно. От Гука веет мужественностью, силой и брутальностью, по такому образу и не скажешь, что он помешан на организованности.       Альфа раздумывает, в какой конкретный момент ему стал важен порядок во всем, но ответить себе не может, потому что не помнит. Кажется, так было всю его жизнь, в квартире родителей самая чистая комната была у маленького Чонгука, он не мог сесть за обеденный стол, пока папа не уберет крошки, а перед тем, как одеться, Гук проверял одежду по несколько раз, убеждаясь, что никаких дырок и пятен нет. В школе и универе было тяжелее всего, там невозможно контролировать все, там нельзя было сказать учителю, чтобы тот убрал явно лишние предметы со стола и вытер вон то большое пятно, которое резало глаз, а однокурсников невозможно было научить следить за порядком вокруг себя и в своей голове. В общем, альфа терпел, и, на удивление, у него выработался иммунитет, благодаря которому на сегодняшний день он в состоянии общаться с такими людьми и закрывать глаза на их неопрятность.       Однако в личной жизни было не все так гладко, как хотелось бы, а точнее, у Чонгука все было хорошо, а вот у его партнеров, мягко говоря, не очень. Альфа, как и любой обычный мужчина, хотел тепла и родного человека рядом, и он влюблялся, старался выстраивать отношения, учился принимать то, что было не свойственно ему, уступал, слушал и слышал вторую половинку.       Можно подумать, что Чонгук ветреный, ведь за все время у него было очень много отношений, причем продолжительность была разная: с кем-то год, с кем-то два, было и два месяца, и неделя, но итог всегда был один. А после неудавшихся третьих долгосрочных отношений он вообще потерял веру в счастье, потому что все омеги уходили.       Вначале все было прекрасно, никто не жаловался на мужчину, только с обожанием на него смотрели, хотя альфа никогда не скрывал себя настоящего, просто, видимо, в конфетно-букетный период омеги не замечали очевидных вещей. Но вот когда с некоторыми из них он съезжался, желая все-таки в будущем жениться и завести семью, омеги пробуждались ото сна, осознавая, что Чонгук не тот, с кем они хотели бы быть, и проблема была лишь одна — его блокнот. Если вечный порядок партнеры альфы могли еще стерпеть, то эта ненавистная тетрадь в твердом переплете раздражала невыносимо, хотелось сжечь или выбросить. Никто не желал просто смириться с таким «недостатком», а мужчине приходилось каждый раз терпеть конфликты на этой почве, но перевоспитать он себя не мог.       Со временем сердце Чонгука стало легче переносить разрывы, потому что больше он с головой не тонул в человеке и не влюблялся так сильно. Но вот мысли, что он проведет оставшуюся жизнь совершенно один, иногда угнетают и заставляют злиться. Ведь все хотят быть любимыми и принятыми своей второй половинкой.       Чонгук настолько погрузился в размышления, что, подъезжая к отелю, не сразу замечает, как ему под колеса кто-то бросается. Альфа, расширяя глаза, резко бьет по тормозам, глушит мотор и, поставив машину на ручник, выбегает из нее.       — Ты совсем больной? — впервые за этот день… да и за последние годы у Чонгука на лице столько разных эмоций, а внутри желаний от «убить этого идиота» до «надо срочно что-то предпринять».       Перед Чоном лежит на земле, раскинувшись звездой, светловолосый парень, в одной руке у него допитая бутылка шампанского, а во второй он слабо сжимает мобильный, лыбится, глядя на взбешенного Гука, что борется с желанием додавить этого умалишенного, который в аэропорту сразу показался ненормальным.       — Болит где-то? — с волнением интересуется Гук, наклоняясь ближе, чтобы помочь встать.       — Да, — внезапно выдает парень, переставая улыбаться.       Чонгук замирает, быстро прикидывая в голове, сюда скорую вызвать или лучше самому довезти до больницы.       — Что именно болит? — присаживается на корточки, оглядывая тело на повреждения.       — Сердце, — грустно говорит тот, прикладывая руку к груди, а после начинает заливисто смеяться, приподнимаясь на локтях.       Чонгук давит в себе ярость и раздражение, хватает омегу за руку и одним рывком поднимает того с асфальта.       — А ты красивый, — завороженно произносит омега, дотрагиваясь до гладкой щеки. Альфа дергается от неожиданности, растерянно смотря в пьяные глаза напротив.       — Идиот, — бубнит Чонгук, забирая пустую бутылку из рук.       — Меня Тэхен зовут, — обиженно говорит Тэ и складывает руки на груди, попутно роняя телефон на землю.       Чонгук глубоко вздыхает, глядя на шатающееся тело. Он прикрывает глаза, двумя пальцами мнет переносицу, думая, почему постоянно в его планы кто-то врывается: обычно так делает Юнги, но в этот раз ему попался странный парень, у которого настроение меняется по щелчку пальцев.       — Отнесешь меня в мой номер? — и вот Тэхен уже радостный, выставляет руки вперед, как обычно это делают маленькие дети, и ладони сжимает и разжимает, заламывая густые брови.       — Извини? — удивляется Гук, разлепляя глаза. — А сам не дойдешь?       — Не-а, — быстро мотает головой в отрицании. — Мне разбили сердце, — один палец зажимает, начиная перечислять, — я подавлен, — второй палец, — друг не берет трубку, — четвертый палец… Стоп. Что? Омега выгибает бровь, запрокидывает голову вверх и с задумчиво-умным видом водит указательным пальцем в воздухе, пытаясь разобраться, где он ошибся. А он где-то ошибся!       Брови Чонгука ползут вверх, пока мозг Тэхена разыскивает в своих закромах цифру три. Альфа понимает, что уже и так его расписанные планы накрылись, поднимает лежащий на земле телефон и утаскивает не отвлекающегося от важного дела Тэхена в отель. По пути Чонгук еле выбивает из омеги номер его комнаты, пока тот молча продолжает считать в уме. Альфа немного удивляется такому совпадению, ведь их номера расположены друг напротив друга, и мысленно умоляет вселенную больше не сталкивать его с омегой.       В комнату они заходят без проблем, Тэхен сам прикладывает карту к двери и переступает через порог. Но стоит Чону войти следом, как Тэ подпрыгивает на месте, стойко удерживаясь на ногах, будто он вообще пьяным не был, и радостно визжит.       — Три! Нужно было загнуть третий палец, — а после все же падает, когда перед глазами начинает все кружится.       — И за что мне все это? — тяжело вздыхает Чонгук, поднимая горе луковое.       Он укладывает ойкающего и икающего Кима в кровать, накрывает простыней, раздевать не решается, лишь обувь снимает и собирается уходить, как вялый голос окликает его:       — Что, даже не воспользуешься ситуацией? Не возьмешь меня? Я ведь омега и пьян, легко подчинюсь тебе, — слова выговаривает с большой натяжкой, но в голосе явно прослеживаются капли боли.       Чонгук на это лишь усмехается, желает добрых снов и уходит к себе, чтобы наконец смыть с себя этот… Необычный день.

***

      С самого утра Тэхен охреневает от жизни, когда, просыпаясь от дикой головной боли, он обнаруживает себя в вонючих вещах и закутанным в простыню на кровати. Еще пару минут он просто лежит и втыкает в прекрасный белый потолок, однако боль усиливается, и приходится встать, найти хоть одну таблетку в своих вещах. Пока ищет, перерывая всю косметичку, вспоминает некоторые фрагменты вчерашних похождений.       Сначала он просто бродил по неизвестным местным улицам, потом наткнулся на какого-то мужичка, который втюхал ему две бутылки шампанского, и вот Тэхен уже сидит на пляже, любуясь ночным морем, потом поет песни, идя по набережной, ноет сам себе под нос из-за несправедливости жизни, а после в руке оказывается уже только одна бутылка, и то почти выпитая. Затем на задворках памяти всплывает божественно красивый альфа, который обнимает за талию и несет в номер, а потом… Темнота…       Омега стряхивает головой, через секунду жалея об этом, перед глазами начинает расплываться, а боль становится острее. Тэ быстро находит в мини-баре воду и запивает таблетку, что нашел в боковом кармане чемодана. Сразу присаживается на край кровати, зажмуривая глаза до белых пятен, и наконец наводит фокус.       — Мужик точно отраву подсунул, — тихо произносит омега, не понимая, как он в Италии пил кучу коктейлей и на утро чувствовал себя человеком, а сейчас из-за обычного пузырчатого напитка ощущает себя овощем.       Тэхен делает глубокий вдох, упираясь ладонями о матрац позади себя, вспоминает, что хотел поговорить с Чимином, и с тяжестью во всем теле начинает новые поиски, только уже телефона. И когда омега переворачивает буквально весь номер и не находит свой айфон, он матерится на все помещение, резко разворачиваясь на выход, чтобы пожаловаться администратору о воровстве в их гостинице.       Открыв дверь, но не переступив порог, Тэхен замирает камнем, глаза становятся как два больших шара, а челюсть норовит встретиться с полом. Напротив, в проходе другого номера, стоит свежий, как огурчик, в цветастых шортах и рубашке Чонгук, в котором омега узнает того самого ночного альфу. Кажется, Тэ впервые за долгое время краснеет с ног до головы, и ему очень хочется провалиться сквозь землю. Он по-любому творил и говорил всякую дичь, он себя знает. А Чонгук стоит и смотрит, наслаждаясь смятением и смущением от вчерашнего смельчака. И вот только хочет что-то ему сказать, как омега резко делает шаг назад и захлопывает дверь. Гук едва заметно усмехается, подходит ближе и стучится в дверь.       — Я понимаю твое состояние, но открой, я не просто так пришел, мне нужно кое-что тебе вернуть, — голос спокойный, но впервые Чонгуку весело, по крайней мере, интереснее, чем было вчера.       За стеной раздается мученический стон и громкий шлепок, можно догадаться, что Тэхён ударил себя по лбу, а затем следует невнятное бурчание, после которого дверь открывается и оттуда выглядывает омега, смотря исподлобья на альфу.       — Проходи, — отступает чуть в сторону, давая пройти мимо себя.       — Сегодня ты выглядишь хуже, чем вчера ночью, — издевается, улыбаясь недовольному младшему.       — Ты пришел оскорблять или что-то отдать? — скрещивает руки на груди, проходя вглубь. Тэхен незаметно быстро выдыхает в воздух и неприятно кривится, понимая, что изо рта пахнет помойкой, поэтому становится у окна, надеясь, что мужчина не подойдет ближе.       — Твой телефон, — кивает и вытягивает ладонь, в которой между большим и остальными пальцами зажат гаджет.       Ким смешно вытягивает лицо в удивлении, а после смотрит на Чонгука, будто разрешение просит забрать свою вещь.       — Слушай, вчера ты был посмелее, — подходит и сам вручает в чужие руки айфон, вновь делая несколько шагов назад, прекрасно осознавая, почему омега держится на таком расстоянии. Это забавляет все больше.       Пока Тэхен просматривает кучу сообщений и звонков, Чонгук оглядывает комнату, сразу же замечая разбросанные вещи, какие-то крошки, неубранную постель, становится чуть не по себе, мужчина невольно дергается и отступает назад. Не был он подготовлен к такому беспорядку, надо срочно уходить.       — Эй, ты куда? — поднимает свои большие глаза Тэ, видя напротив забегавшие зрачки.       — Мне нужно идти, у меня еще планы есть, — большим пальцем показывает на выход позади себя.       — А ты ведь тоже не местный? Турист? — любопытство берет верх над Кимом, и, откладывая телефон, он двигается к альфе.       — Да, прилетел отдохнуть, у меня отпуск, — и почему он это рассказывает незнакомцу, ему вообще непонятно.       — А зовут как? Мое имя, я могу предположить, ты уже знаешь, а твое? — склонив голову вбок, спрашивает Тэ.       — Чонгук. Чон Чонгук.       — Чонгук, — повторяет Тэхен, будто пробует на вкус имя красивого мужчины. — М-м-м, может, изучим город вместе? — неожиданно даже для себя спрашивает Ким. Он хотел побыть один, но его заинтересовал незнакомец, который не проявляет к нему ни грамма пошлого интереса. Это не может не привлекать.       — Зачем? Мне и в одиночестве хорошо. Да и мы не знаем друг друга, — пытается отвертеться. Альфу, конечно, смешит этот странный омега, но он не готов попадать в беды с ним, а у того явно аура, притягивающая что-то плохое.       — Да ладно тебе, будет весело, — широко улыбаясь, говорит Тэхен, подпрыгивая на месте от предвкушения классного отпуска.       Оговорочка! Спать с этим альфой и влюбляться омега не собирается, просто проведет время в хорошей компании.       — Тэхен, я не знаю, что ты себе придумал, но поверь мне, даже если я соглашусь, ты сбежишь почти сразу, как узнаешь, какой я и как отдыхаю, — признается Чонгук, стараясь вразумить омегу, которого, похоже, уже не остановить ничем.       — Ой, я тебя умоляю, у меня столько друзей, я с любым подружусь, — тараторит Тэ, подбегая к чемодану и делает то, от чего у Гука глаз начинает дергаться: кидает вещи направо и налево, создавая хаос вокруг себя.       — Так! — громкий басистый голос вынуждает остановиться Тэхена и немного испуганно посмотреть на альфу. — Хорошо, пойдешь со мной, но я тебя предупреждал, — взглядом говорит, что ранее сказанные слова не шутки. — Жду тебя в холле, ровно в 10:45, не спустишься к этому времени, я уйду, и это правда! — уходит, оставляя Кима в размышлениях.       Собравшись и переодевшись в чистые, нежного розового цвета шорты и короткий белый топ, Тэхен спускается вниз и не находит альфу. Он хмурится и вспоминает про время, а там уже 10:47. Омега вскидывает брови и вылетает из отеля, тихо выдыхая, потому что замечает недалеко знакомую фигуру.       — Ты почему ушел? — возмущенно спрашивает Тэ, подбегая к Гуку.       — Я же сказал, в 10:45, иначе уйду, — повернув голову, отвечает Чонгук.       — Ну ты и зануда, конечно.       — Ты сам просился пойти со мной, я тебя не держу, можешь идти по своим делам, — и возвращает глаза на карту в телефоне, внимательно что-то разглядывая.       — Да я шучу. Шутка, понимаешь, что это такое? — Чонгук его профессионально игнорирует. — Что там у тебя? — вновь вопрос, на который не следует ответа, и Тэ сам решает узнать. Он резко вырывает из рук смартфон, не обращая внимания на бубнеж рядом.       — И куда ты тут смотришь? — увеличивает карту, водя по экрану двумя пальцами. — Я думал, мы на пляж сходим, такая жарища, — и смотрит на Чонгука, который вырывает свою вещь из хитрых лап.       — Пляж у меня по плану послезавтра с 10 до 12, а сегодня я хочу поехать к знаменитой статуе Христа Искупителя, — серьезно озвучивает Гук, пока Тэхен хлопает глазами, пытаясь вспомнить хотя бы школьную программу, вдруг на истории или географии че-то такое рассказывали.       — У тебя грехи есть? — не подумав, выдает Тэхен.       — Причем тут грехи? — тяжело вздыхает мужчина, осознавая, что день будет нелегким. — Эта статуя тут очень популярна, она ничуть не уступает той же Статуе Свободы и находится на вершине горы. Мне хочется полюбоваться пейзажем, подышать свежим воздухом и увидеть достопримечательности страны, в которую приехал отдыхать, — на одном дыхании произносит он и двигается вперед к машине.       — Ладно-ладно, едем к твоей статуе, только давай ты сделаешь лицо попроще, а то будто на похороны собрался, — усаживаясь на пассажирское сиденье, говорит Тэ.       — Тэхен, если тебе что-то не нравится, у тебя еще есть шанс уйти, — и указывает ладонью в сторону гостиницы.       — Ну уж нет, мне одному скучно, так что заводи свое корыто и поехали, — налегке проговаривает омега, пристегиваясь.       — Если я сегодня не заработаю мигрень, это будет удачей, — вздыхает Чонгук и плавно выруливает в нужном направлении.

***

      — Я не понимаю, почему нельзя было поехать на лифте? Почему мы поднимаемся по гребаным ступеням? — Тэхен облизывает пересохшие губы, с одышкой озвучивая вопрос, который его беспокоит с момента, как его нога переступила десятую ступень, сейчас уже пятьдесят четвертая.       — Потому что пока я добираюсь до статуи, я еще хочу полюбоваться пейзажами, — Чонгука вообще не волнует, сколько они идут, он взял с собой камеру и занят фотографированием природы.       Вообще, если на мгновение остановиться, то можно разглядеть потрясающую природу с ее живописными холмами и лесами, создающую уникальную обстановку вокруг достопримечательности Бразилии. Атмосфера наполнена духовностью, величием и мистическими эмоциями, словно природа сама принимает этот символ духовности в свои объятия. Горы, много зелени и океан — все это можно увидеть, поднявшись на самую вершину, куда спустя двести пятьдесят шесть ступеней добираются довольный Чонгук и запыхавшийся Тэхен.       — Вот честно, если бы поднялись, как все нормальные люди, на лифте, то ты бы ничего не упустил, потому что вид отсюда покруче, чем когда мы шли, а точнее, ползли, — омега держится за левый бок, немного согнувшись в спине и закрывает один глаз, морщась от яркого солнца.       — Во-первых, полз ты, а я спокойно шел, — говорит альфа, не отвлекаясь на своего попутчика, продолжая настраивать ракурс на фотоаппарате.       — Это тоже меня удивляет, — неслышно произносит Тэ.       — Во-вторых, ты сам напросился, теперь пожинай плоды, ну или поезжай в отель, — заканчивает Гук, отходя ближе к перилам, чтобы запечатлеть новый кадр.       — Ты сегодня еще много раз будешь прогонять меня? — Тэхен идет следом за мужчиной, попутно осматриваясь. Да, он согласен, здесь красиво и тихо, несмотря на большое количество туристов, через которых приходится проталкиваться.       — Да, и поверь, мне это не надоест, — честно отвечает Чонгук.       Тэхен на это лишь вздыхает, но слова не принимает близко к сердцу, ведь действительно сам привязался, а Чонгук его даже не знает.       — Слушай, так давай узнаем друг о друге какие-нибудь факты, так нам легче общаться будет, — воодушевившись своей гениальной идеей, вновь подбегает к Чону, что уже внимательно рассматривает величественную архитектуру.       — А кто сказал, что я с тобой общаться планирую? — ну вот альфе вообще не уперлось разговаривать с кем-либо, он просто хочет молча отдохнуть.       — Как это? — спрашивает Тэ, хмуря брови. — Люди должны общаться, заводить новые знакомства…       — Я никому ничего не должен, Тэхен, — ровным голосом говорит Гук.       — В любом случае, это интересно, так что я начну, а ты продолжишь, — широко улыбаясь, решает Тэ. — М-м-м-м, мне двадцать три, — начинает с банального.       — Мне тридцать, — неохотно отвечает Чонгук, когда его пихают в плечо после минутного молчания.       — О, это хорошо, не старый, — под нос бубнит омега.       — А ты думал, мне шестьдесят? — скептично выгнув бровь, интересуется Гук.       — Нет-нет, просто обычно меня окружают взрослые альфы, а ты еще ниче так, — слегка призадумавшись, отвечает Тэ. — Так, дальше… Я модель.       — Не удивил, — вот вообще ни капли, Чонгук, как его увидел, почему-то сразу подумал, что тот моделька, заметно по его лицу и формам. — Я учитель иностранного, — альфа делает снимки один за другим, плавно двигаясь то вперед, то назад, то влево, то вправо. Тэхен еле поспевает за ним.       — Теперь мне понятен тот твой список, — тихо смеется омега.       — Что?! — громче положено выкрикивает Чон, резко повернувшись к парню.       — Ну, тот блокнот, что упал у тебя, я там одну запись увидел, и, как понял, ты у нас любитель все планировать, — омега искренне веселится с происходящего, а возмущенное лицо альфы смешит еще больше.       Стыд немного окутывает мужчину, все-таки он помнит, что именно омега прочитал, поэтому первое, что хочется сделать — провести лекцию о том, как плохо засовывать свой нос в чужое, но Чонгук, видя этот заливистый смех, сам еле держит непроницаемое лицо, после чего фыркает:       — Как можно было сделать такой вывод лишь по одному предложению?       — Человек, который расписывает даже свою дрочку по минутам, явно… — пытается подобрать корректное слово, чтобы не обидеть, — не обычный, — деловито заканчивает Тэ.       — Я не расписываю ее по минутам, просто ставлю в определенное время, — не раздумывая, отвечает Чонгук и замечает, как Тэхена сейчас буквально разорвет от того, что он сдерживает смех. — Ну конечно, давай, глумись надо мной, — обреченно кивает и внезапно охреневает от той громкости, которую издает омега.       Тэхен буквально ржет, а не смеется. Парень своим поведением окунает присутствующих в несвойственный здесь шум, привлекая к себе много взглядов. Чонгуку становится неловко, и он быстро закрывает своей рукой рот Тэ, который весь скрючивается от дикого смеха.       — Да тихо ты, — шипит альфа, пока большая ладонь чуть вжимается в чужие губы, стараясь приглушить все еще не успокоившегося Кима.       Тэхен постепенно замолкает, выпрямляется и смотрит в глаза напротив, чувствуя, как крепко ему закрывают рот, ощущая на губах вкус мыла вперемешку с солоноватыми каплями пота. Чонгук медленно убирает руку, а Тэхен властно, но тихо произносит:       — Верни на место, — и Гук возвращает, не разрывая зрительного контакта.       Между ними пробегает нечто непонятное, но такое приятное. Оба смотрят и смотрят, пока возле них проходят люди, о чем-то мирно болтая. Чонгук сглатывает накопившийся ком в горле и наконец приходит в сознание, быстро одергивая ладонь. Тэхен тоже промаргивается и, пока не осознает, что произошло, поэтому просто говорит:       — Извини, давай продолжим играть в факты.       — Нет, давай просто пофотографируемся, погуляем тут, а потом поедем обратно, у меня еще есть дела, — омега кивает, решая в этот раз не спорить, и идет за Чонгуком, пока внутри происходят странные процессы.       Оставшееся время они проводят в тишине. Тэхен действительно больше не открывает рот, а Чонгук и не настаивает. Они обходят по сто раз эту статую, восхищаются местом, а потом, как по часам, ровно в 4:50 спускаются вниз и опять по ступеням. Однако Тэхен не замечает этого, потому что пребывает в своих мыслях, даже слегка отстает от Гука. Омега начинает понимать, что ему понравилась эта секундная подчиненность со стороны альфы. Понравилось, как он смотрел, будто ждал еще приказов, и, казалось бы, ничего такого не произошло, Тэхен сейчас просто из мухи слона раздувает, но он не может игнорировать тот факт, что впервые какой-то альфа подчинился, не сказав и слова против. Это удивляет и будоражит одновременно.       Тэхен не собирался на кого-то заглядываться, он лишь хотел отдохнуть и забыть как раз-таки об этих альфах, а теперь получается, что думает, и он уверен, будет думать дальше. И самое важное в этой ситуации — Кима, похоже, возбуждает Чонгук. Нет, в смысле, конечно, альфа не может не возбуждать, такие мышцы, такая красота и даже брутальность — влажная мечта многих. Внешность мужчины абсолютно не соответствует его поведению и характеру. Внутренне Чонгук излучает спокойствие, собранность, уверенность в своих будущих действиях, а внешне из него исходят волны сексуальности, страсти и крутости.       Тэхен всего на мгновение кидает взгляд на Чонгука, и его тело вдруг пробивает сильным зарядом тока. На мужчине сегодня светло-коричневые джинсовые шорты до колена, открывающие вид на подкачанные икры, легкая серая футболка, под которой, омега уверен, скрываются кубики пресса и крепкая накачанная грудь; темные прямые волосы сзади собраны в маленький хвост, а челка с двух сторон спадает на лоб, придавая мужчине больше дерзости; серебряные кольца в ушах, одно в нижней губе, создают образ плохиша, коим альфа абсолютно не является. А вот руки — это вообще отдельная тема: сильные, мускулистые, жилистые, есть желание сковать их в наручники и сделать с этим мужчиной что-то такое, чтобы он умолял о большем. Тэхен недоумевает, как зануда и Bad boy сошлись в одном человеке — безумный коктейль.       — Тэхен, мы почти приехали, — внезапно в салоне машины раздается хрипловатый голос, который заставляет омегу невольно дернуться и вернуться в реальность.       Парень оглядывается и обнаруживает, что они подъезжают к знакомому зданию отеля, а он даже не заметил, как в принципе садился в машину.       — Ты выходишь? — вновь разрушает тишину Чонгук, когда останавливается у входа.       — А? А ты не идешь? — и почему он так переволновался-то?       — У меня есть дела, — вертит своим блокнотом перед лицом растерявшегося младшего.       — А тебя вообще ничего не смущает? — вопрос, который ставит Гука в тупик, потому что нет, его ничего не смущает.       — А должно? — вскидывает брови вверх.       — Забей, — выдыхает Тэхен и выходит из машины. Но после оборачивается, наклоняется и в открытое окно бросает: — Думаю, завтра вечером я буду готов к новой прогулке с тобой.       Тэхен уходит, а Чонгук с расширенными глазами смотрит ему вслед. Он как-то не особо рассчитывал на продолжение банкета…

***

      Прошла целая неделя, только два дня из которой Тэхен себя помучал своими непрошенными мыслями о Чонгуке. Перед глазами омеги все время всплывала та картинка с ладонью альфы на его губах… Он просто не мог нормально реагировать на Гука. Пришла мысль предложить потрахаться, но Тэ быстро привел себя в порядок, четко сказав себе: «Никаких альф и разбитых сердец!» Поэтому в следующие дни он вернул прежнего обаятельного Тэхена в строй, не давая покоя Чонгуку.       За это время они успели обойти, кажется, все, что только можно было обойти в Рио. Два больших уличных рынка, где народ не умолкал и скупал все на своем пути; лестницу Сэларон, по которой они поднимались часа два, не меньше, так как Чонгуку надо было разглядеть каждую деталь, нарисованную художником на этих ступенях. Побывали в музее, соборе, обошли почти все памятники, и известные, и малоизвестные; увидели красивый сад, похожий на огромный парк, и это, пожалуй, единственное, что останется в памяти Тэхена, потому что там очень красиво, и еще они впервые ехали на территории, а не шли. Тэ будет еще очень долго благодарить одного бразильца, который своей настырностью уговорил Чонгука арендовать эту хрень на колесиках без крыши.       Короче, омега устал. Поначалу было забавно и интересно, ведь Тэхен никогда не отдыхал подобным образом, еще и по плану, но за семь дней они только два раза были на пляже, и то с утра, когда Ким вообще-то еще спит, и то только два часа, а дальше опять ходьба, ходьба и еще раз ходьба. И вот дальше парень сходил с ума от этих непрекращающихся экскурсий, вечных фотографий непонятно чего и абсолютно не улыбчивого Чонгука. Кто-то скажет, что омега мог просто заниматься своими делами, не трепать себе нервы и отстать от Чона, однако что-то не давало уйти, Чонгук казался комфортным человеком, несмотря на его угрюмое настроение и выбор скучных мест для прогулок. Тэхен чувствовал, будто может быть самим собой рядом с мужчиной, и ему очень хотелось увидеть искры в глазах напротив, смех, а не только строгое и серьезное выражение лица.       Тэхен за все эти дни не заметил радости у альфы, наслаждения отпуском, было ощущение, будто тот работает или занимается безумно важными делами, но только не расслабляется. Хотелось показать, каким может быть Рио и без своих статуй, музеев и прочего. Хотелось поделиться тем, как можно веселиться и получать от жизни кайф. Хотелось показать мир с другой стороны, без этого чертового блокнота и расписания. Но Тэ терпел, ведь все-таки не имел права лезть в чужую душу и голову, Чонгук его об этом не просил.

***

      — Прекрати есть, как свинья, — не сдерживается Чонгук, уже пять минут наблюдая, как Тэхен обмазывается мороженым.       Они гуляют по набережной, а точнее, идут пешком в сторону отеля после трехчасовой экскурсии по историческому музею, где мозги Тэхена вообще отказались включаться из-за обилия неинтересной для омеги информации. Прогулка обратно не запланирована альфой, просто машина, на которой они должны были вернуться, заглохла по дороге, и, пока Чонгук пытался решить эту проблему, Тэхен предложил дойти пешком.       — А ты прекрати ворчать по поводу и без, — омега идет довольный, сытый, с шоколадным мороженым и вообще не парится.       — Тэхен, ты дважды капнул на свою майку, а еще у тебя все лицо испачкано, как так можно есть? И почему мы так медленно идем, у меня в десять принятие душа, — альфа заводится и раздражается, потому что, когда что-то выходит из-под контроля его это бесит.       — Чонгук! — резко разворачиваясь, недовольно восклицает Тэ. — Я понимаю, тебе не нравится, что твои планы сорвали, но ты закончишь уже бубнить, как дед старый. Давай просто спокойно погуляем и разойдемся по своим номерам.       — Нет, ты не понимаешь! Ты не можешь понять, что это за ощущения, когда приходится смещать время в блокноте или зачеркивать пункт. Не понимаешь, потому что слишком легкомысленно относишься к своему времени! — Чонгук сжимает кулаки и повышает голос, чего прежде никогда не делал. Но почему-то именно Тэхен его выводит из себя, после его появления все идет не так, как надо.       — Я?! — выпучив глаза, возмущенно выкрикивает Тэхен.       — Ну не я же. Это ты так непринужденно разбазариваешь свое время, бродя по следам незнакомого тебе человека.       — Да я хотел познакомиться и классно провести время, а ты только ходишь со своими записями и нудишь, что ничего не успеваешь, — Тэхен настолько яростно жестикулирует, что мороженое падает на чистый асфальт, и от этого омега злится еще сильнее.       — Это мое дело! А по твоей вине я эту неделю только и смещаю время. Тебе напомнить, что сегодняшний случай с машиной не первый?! Забыл, например, как тебя два дня назад вырвало на входе в театр, что мы пропустили почти половину представления? — в тот день Гук уже совершенно не желал никуда идти, хотелось бросить несносного младшего и уйти.       — Да я солнечный удар получил! Кто ж виноват, что тогда и в другие дни ты пешком ходил днем?! — мимо проходят люди, кидая на них косые взгляды, но ни Чонгука, ни Тэхена не останавливает этот факт. Им обоим надо срочно выплеснуть все скопившиеся эмоции.       — Панаму надо было брать! А на рынке, когда ты вцепился в продавца, что мы потратили двадцать минут, за которые могли обойти еще несколько ларьков.       — Он тебя на деньги обманул, а ты просто согласился с ним, — негодованию Тэхена нет предела. Он-то думал, что помогает альфе, а Чонгук в тот момент злился на него.       — Тэхен, всему есть свое отведенное время, и если возникает конфликт, я просто ухожу! — у него нет на это лишнего времени в блокноте.       — Да ты достал со своим временем! Время, время, время, — передразнивает он старшего. — Признай, что не все может идти по плану, есть вещи, которые происходят сами по себе, и мы их не контролируем, — омега подходит ближе, становится на носочки и в самые губы шипит: — Imbecille.       — Что? — внезапно успокоившись от властного тона, спрашивает Гук.       — В отель хочу, вот что! — отворачивается и возобновляет путь, раздраженно складывая руки на груди.       — Ты итальянец, что ли? — ступая чуть сзади, осторожно интересуется Чонгук, понимая, что еще минуту назад он был не совсем прав.       — Представляешь, — саркастично выдает Тэ. — Я о себе столько уже рассказал тебе, но я уверен, ты ничего не запомнил, потому что был занят временем и экскурсиями, черт бы их побрал.       — Тэхен, я не хочу ругаться… Я вообще впервые сорвался так сильно и резко.       — Поздравляю с дебютом, — не может не вставить свои пять копеек. Обижен и зол.       — Мы с тобой по-разному смотрим на жизнь, я этот план три месяца составлял, прежде чем сюда прилететь, — устало объясняет Гук, ровняясь с младшим и теперь шагая рядом.       — Почему ты считаешь спонтанность чем-то ужасным? — повернув голову, спрашивает омега.       — Она не ужасна. Спонтанность не дает гарантии на то, что ты можешь все успеть.       — А обязательно все успевать? Даже дрочить? — обожает напоминать об этом, нравится видеть живые эмоции на лице мужчины.       — Боже, ты вечно будешь дразнить меня этим, — зарывается лицом в ладони и обреченно мычит.       — Да, — слишком уж гордо произносит Ким. — Послушай, Чонгук, как я уже и сказал, есть вещи, которые не поддаются контролю, и это нужно принять. Скажи мне, только честно, ты хоть раз получал удовольствие от запланированного секса?       — А это тут при чем? Почему мы перешли к моей личной жизни? — останавливается и смотрит на младшего.       — Это самый простой и банальный пример, просто ответь. Ты наслаждался процессом, ты хотел большего, и чтобы это не прекращалось, ты желал омегу под собой так, что тебя разрывало изнутри? — Тэхен не стесняется задавать вопросы интимного характера и ответа больше не ждет, потому что по потухшему взгляду все видит. — Вот то же самое и с отдыхом, ты не расслаблен, ты все время куда-то спешишь, ответственно подходишь к каждой прогулке, не получая истинного удовольствия от самого процесса, только от галочки на листочке, а стоит выбросить этот блокнот, и много свежего воздуха в легких появится.       Чонгука как водой холодной окатили, он никогда не думал о своих эмоциях, лишь жил как жил. Он не задумывался раньше, но сейчас, вспоминая самый первый день, как встретил Тэхена, осознает, что испытал массу эмоций, даже ситуация сегодня… Чонгук очень спокойный и терпеливый, но не смог сдержать раздражения и злости, и мужчине пока непонятно, нравится ему подобное или нет.       — У меня есть идея, — разбивает тишину Тэ, — давай проводить отпуск день через день, — видит немой вопрос на лице, поэтому с улыбкой продолжает: — День отдыхаем, как привык ты, а в другой день, как я. И если тебе понравится та спонтанность, которую люблю я, тогда ты сможешь попросить у меня все, что захочешь.       — Прям все? — выгибает бровь Чон.       — Да, — уверенно кивает Тэ. Он готов рискнуть, если это поможет Чонгуку открыть новые горизонты в себе.       — Ладно, — легко соглашается Чон.       — Так быстро? И даже спорить не будешь? — Тэхен удивляется, ведь буквально пять минут назад этот человек кричал, что время для него важнее всего на свете.       — Ты все равно не отстанешь, — озвучивает факт, протягивая раскрытую ладонь, — и мне интересно, что из этого выйдет, — впервые ему нравится, впервые кто-то предложил компромисс, а не сказал, что он идиот, который должен поменять мгновенно свои принципы.       Тэ пожимает руку, глядя на серьезного альфу, прикусывает губу, молясь о том, чтобы вся эта затея не перешла черту.

***

      Чонгук стоит босыми ногами на холодной мокрой плитке, пока вокруг веселятся дети, смеются их родители, слышен громкий звук воды и звонкие вопли тех, у кого в крови растекается адреналин. Альфа смотрит и думает, в какой период жизни его мозг отключился, и он согласился на весь этот балаган.       Тэхен ворвался к нему сегодня в номер в часов девять утра и с криками: «Мы едем в аквапарк» стал тормошить Гука, который до этого преспокойно завтракал. Чонгуку ничего не оставалось, как молча собраться и идти за взбудораженным омегой.       Такие внезапные поездки в шумные места не для альфы, но вот он в одних черных плавках разглядывает огромный развлекательный комплекс, состоящий из множества водных горок, бассейнов, джакузи и других аттракционов, и ждет Тэхена, который очень долго переодевается.       — А тебе идут трусы, — раздается за спиной задумчивый голос.       Тэхен бессовестно разглядывает широкую сильную спину, взглядом медленно спускаясь вниз на упругие ягодицы, так идеально обтянутые тканью. Он гулко сглатывает и понимает, что лучше Чонгуку не поворачиваться, но, увы, как только мужчина слышит омегу, он разворачивается, а у Тэ все мысли из головы вылетают. Он смотрит на сухую светлую кожу в области груди и старается не опускать глаза ниже, потому что точно не сдержится. Парень осознает, что этот день будет целым испытанием для него.       — Твой купальник тоже хорошо смотрится на тебе, — облизав пересохшие губы, произносит Чон.       Чонгук не хуже Тэ теряет дар речи. На омеге ярко-салатовый комплект, который открывает вид на шикарное тело младшего. Гук неосознанно проводит языком по внутренней стороне щеки, имея желание пройтись пальцами по утонченным изгибам и забросить длинные гладкие ноги себе на поясницу.       Неожиданные мысли заставляют обоих резко отвести глаза в сторону, внезапно обнаружив красивые стены комплекса.       — Ну что, может, пойдем? — прокашливается Тэхен, не глядя на Гука.       — Тэхен, я не очень уверен, что подобные заведения стоит посещать без подробного плана, — альфа, признаться честно, растерялся, не понимая, куда идти и что делать. Выглядит как потерявшийся восьмилетний ребенок.       — В этом и суть, Чонгук, — вновь устремляет взгляд на мужчину, — спонтанность не про планы, это про эмоции здесь и сейчас. Мы не знаем, что будет дальше, но мы можем кайфануть, исходя из своих желаний, которые в нас в эту секунду, — омега так воодушевляется рассказом, что забывает о минутном ранее напряжении.       — Пока я не наблюдаю положительных эмоций у себя, — сознается Гук и с кислым лицом плетется за омегой, который берет его руку и тащит в первый бассейн.       Дальше время проходит более расслабленно, как только Чонгук опускается в воду, он ощущает легкость и невесомость. Тело чувствует прохладу, но нет дискомфорта, поэтому альфа забывает о тревогах и заботах, делая так, как ему сказал Тэхен: наслаждается моментом здесь и сейчас. Вода постепенно обволакивает его тело, придавая ощущение комфорта и умиротворения. А взгляд устремлен вперед на того, кто широко улыбается и хохочет, когда струи воды, под которые он зашел, брызгают в самое лицо. Чонгук не приближается, а лишь наблюдает на расстоянии, тайно восхищаясь энергичностью этого красивого омеги. Мужчина еще ни разу не вдыхал запах свободы и, сколько бы ни ворчал, именно с Тэхеном, малоизвестным омегой, ему удается выйти из своей зоны комфорта, чтобы посмотреть и прочувствовать, как живут другие. Да, странные ощущения, когда он не заглядывает каждый час в свой блокнот или когда он не знает, что будет через этот самый час, но как раз все это и подстегивает, заинтересовывает и интригует.       — Тэхен, давай я тебя внизу подожду, а ты сам скатишься?       Спустя минут сорок омега заприметил одну разноцветную горку, которую называют «Космическая дыра», и без лишних слов повел альфу туда. Уже когда они почти поднялись на третий этаж, Гук понял, куда хочет омега, и начал всячески того уговаривать не совершать ошибок, потому что мужчина последний раз катался на горках или даже тех же аттракционах в лет десять, плюс за свои годы он никогда по-настоящему не веселился, поэтому эта затея показалась Чону дикой.       — Сегодня ты делаешь все, что я говорю, — мирно напоминает Тэ, стоя в очереди, чтобы скатиться.       — Это небезопасно, — делает попытку Гук.       — Стой спокойно, если бы это было небезопасно, этой горки тут не было бы.       Чонгук вдыхает поглубже и уже готовится высказывать новые аргументы, как омега хватает его за кисть левой руки и толкает вперед себя.       — Ты что творишь? — не совсем довольно шепчет Чонгук.       — Это чтобы ты точно скатился, а то я пойду первым, а ты уйдешь. Со мной так не прокатит, — победителем лыбится, ведь сразу видит по глазам, что альфа собирался поступить именно так.       — Ну ты заноза, — бурчит Гук, отворачиваясь.       — Ого-о-о, а я думал, что в нашей паре заноза ты, — и смеется, зачесывая мокрые белые волосы назад.       — Можете садиться и готовиться, я дам вам знак, — дает указания рядом стоящий инструктор.       Чонгук замирает, прикрывает глаза и понимает, что не готов.       — Сядь, — возле уха слышится шипение, — иначе я тебя сам столкну.       — Ты в курсе, что твои методы незаконны? — через плечо спрашивает Гук.       — Зато я умею убеждать, — и довольный смотрит, как альфа медленно опускается на свою пятую точку, готовясь к спуску.       — Можете съезжать, — кричит инструктор, потому что из-за шума воды и криков он боится, что его могут попросту не услышать.       Но Чонгук продолжает сидеть, задерживая остальных желающих прокатиться, Тэхен закатывает глаза и перед тем, как легко толкнуть альфу в спину, томно шепчет на ухо:       — Удачи, красавчик, — а дальше следуют громкие крики, кажется, Тэ слышит даже мат, отчего звонко смеется и сам готовится съехать.       Уже вынырнув из воды, протерев глаза, Тэхен находит Чонгука, который отплыл к борту, и испепеляет омегу злым горящим взглядом.       — Когда я соглашался с твоей идеей, я не думал, что ты решишь меня убить, — говорит Гук, как только Тэхен подплывает ближе.       — Тебе сколько лет? Рассуждаешь как маленький мальчик, — смеется Тэ. — Еще скажи, что не понравилось? — в любопытстве склоняет голову.       — Мы должны быть более осторожны, вероятность свернуть шею на таких горках очень велика, — игнорирует вопрос омеги. Чонгук сейчас, конечно, преувеличивает, но он очень зол из-за безрассудства младшего.       — Мне не хочется омрачать этот прекрасный день, но никто не знает, когда умрет, тебе в любой момент может упасть кирпич на голову, и что? Тебя спасет твоя осторожность или, может быть, блокнот? — Тэхен приближается, становится лицом к лицу с альфой и упирается двумя руками о бортик по бокам. — Закрой глаза и скажи, что ты почувствовал, когда съезжал с горки? — в глаза заглядывает, усмиряет пыл мужчины.       Чонгука будто гипнотизируют, потому что он послушно прикрывает веки, делает глубокий вдох, вспоминая все свои чувства.       — Я ощущал злость на тебя, — тихо начинает он, но его слышат, — а потом… потом сердце быстро забилось, азарт как будто с головой накрыл. Волнение смешалось с адреналином, а тело напряглось от предвкушения будущего падения, — губы непроизвольно растягиваются, пока Чон вспоминает момент. — А затем брызг воды, шум, смех окружающих, и все это слилось в одно ощущение свободы и экстрима.       Тэхен слушает спокойный сексуальный голос мужчины, рассматривает острые черты лица с завораживающей белоснежной улыбкой, и до него еще слабо доходит, что он по-настоящему влип, а черта, которую он боялся переступить, уже наполовину стерта.       — И это всего лишь один обычный прокат, — говорит Тэ, а Чонгук тем временем разлепляет глаза, сталкиваясь с внимательным взглядом младшего. — Ты испытал так много просто потому, что сегодня мы спонтанно выбрались сюда, а хоть раз чувствовал столько всего, когда ездил на свои экскурсии? — в ответ отрицательное мотание головой. — Вот видишь, я был прав, а ведь это только первый день, впереди тебя еще много чего ждет.       — Ты очень красивый, — вдруг озвучивает Гук под влиянием момента и сам расширяет глаза от своих слов. — Прости, — тут же добавляет он, хотя лицо напротив не меняется, будто Тэхен не удивился. — Пойдем прокатимся еще, — быстро тараторит Чон и плывет к лестнице.       А Тэ стоит, и его накрывает табун мурашек, потому что он хотел это услышать из уст альфы…

***

      Следующие пять дней кажутся более легкими и интересными для обоих. Вдвоем они наконец получают то, что нужно, а бонусом испытывают новые необычные эмоции. Тэхен теперь в некоторые дни просыпается в семь часов, точно зная, что расписание Гука начинается с восьми и требуется успеть собраться до его прихода. Омега больше не отвлекает альфу по пустякам и не шутит в его дни экскурсий, а внимательнее рассматривает достопримечательности, интересуется деталями и даже удивляет Чонгука своим серьезным поведением. Тэ привыкает к организованности и вполне не считает это чем-то плохим, но все еще придерживается того, что все должно быть в меру. И если какое-то время они ведут себя дисциплинированно, то иногда нужно отпустить себя и расслабляться.       Чонгук же учится не поддаваться панике, когда под рукой не оказывается его драгоценного блокнота или когда он не знает, который час. Иногда мужчина не сдерживается, раздражается и сердится, потому что всю жизнь его распорядок был строгим, а планы были четко продуманы, и в эти моменты чувства мужчины бурлят, как вулкан. Разные смешанные эмоции овладевают им: негативные и позитивные, но больше преобладают чувства радости, свободы и беззаботности. Они захватывают Чонгука в свой сладкий плен, заставляя забыть обо всем и насладиться моментом. Он не может не восхищаться Тэхеном, рядом с которым он чувствует себя живым, настоящим и освобожденным от собственных оков. Впервые человек, которым он проникся за такой маленький срок, хотя альфа обещал себе, что этого не произойдет, не смеется над его «недостатком», не пытается переубедить изменить жизнь на все сто процентов, а лишь аккуратно предлагает окунуться вместе во что-то новое и необычное для мужчины, попытаться рассмотреть поближе другую сторону жизни, и Чонгук только за это сильно благодарен младшему.       И если с вышеперечисленным они справляются более-менее хорошо, то вот с неожиданной искрой, которая как молния мелькнула между ними, плохо. Оба молчат, грузят себя мыслями и взгляды кидают друг на друга, от которых в дрожь каждого бросает. Случайные прикосновения обжигают и вводят в ступор, создавая пожар внутри и неловкость снаружи. Тэхен и Чонгук одинаково понимают, что их тянет как магнитом друг к другу, осознают, что их влечение и симпатия могут привести к чему-то страстному и безудержному, однако оба боятся. Они ехали в Рио, чтобы забыть бывших, привыкнуть к тому, что теперь одни, не влюбляться, но нашли человека, с которым им комфортно, с которым не хочется притворяться, с которым как-то странно правильно находиться рядом.       Поэтому на шестой день Тэхен, сидя в своем номере глубокой ночью и свесив ноги с кровати, резко встает, одевается, берет плед, две бутылки вина из мини-бара, штопор и направляется к альфе.       — Даю тебе десять минут, надень что-то легкое и пошли, — выпаливает Тэ, стоило сонному Гуку открыть дверь.       — Ты с ума сошел? Куда? — Чонгук зевает, прикрывая кулаком рот, и смотрит на бодрого Тэхена одним глазом.       — На пляж, хочу выпустить пар, — показывает бутылки в руках, — и отдохнуть.       — В час ночи? Тэхен, давай ты поспишь, а утром сходим, — альфе эта идея кажется безумной, он почти закрывает дверь, как нога в шлепке становится преградой.       — Уже начался мой день, и я напомню тебе, что мы делаем все, что я скажу, и когда скажу. Спонтанность, Чонгук, в этом и вся суть, — спокойно объясняет Тэ и ждет.       — Если бы знал, что у тебя бывают бессонницы, в жизни не согласился бы, — лениво отвечает Чонгук, а после добавляет: — Подожди меня здесь.

***

      Ночной пляж в Рио-де-Жанейро просто завораживает своей красотой и загадочностью. Песок мягко под ногами шепчет океану свои таинственные истории, а волны ласкают берег своим нежным прикосновением. В воздухе витает свежий аромат морского бриза, которым невозможно надышаться.       На песке расстелен бежевый плед, Чонгук сидит с правой стороны, Тэхен — с левой, между ними крупицы расстояния и одна неоткрытая бутылка алкоголя. Сидят в тишине, пока омега распивает красное полусладкое, а после передает «эликсир» мужчине, что, на удивление младшего, довольно быстро соглашается пить.       — Чонгук, а расскажи, откуда у тебя появились эти привычки с порядком и блокнотом? — на пляже никого нет, и в магической тишине голос омеги звучит очень громко, но приятно.       — Да нечего рассказывать, — хмыкает он, отпивая еще немного спиртного. — За этим не кроется что-то страшное, нет никаких детских травм, если ты об этом, — еще глоток, а глаза направлены вдаль, где почти ничего не видно. — Признаться честно, в памяти все перемешалось, и я не помню точного момента, как будто я всегда таким был. У меня в семье никто подобным не страдает, я просто с детства к такому привык. Насмотрелся всяких видео примерно лет в семь, позже у меня еще друг появился, он ненавидел беспорядок, — усмехается, — точнее, у него всегда был порядок, но он считал это беспорядком. У него папа вроде очень строгим в этом смысле был. Так вот, я часто в подростковом возрасте ночевал у него и все это видел, мне показалось это интересным, и я как-то постепенно изменил свой режим жизни. А блокнот я завел куда позже, потому что мне было так легче организовывать тот же порядок и собственные дела, — Тэ смотрит на безупречный профиль альфы, вслушивается в его слова и не моргает, желает больше узнать об этом мужчине.       — То есть это как вредная привычка с курением, которую ты не можешь бросить, а если пытаешься, то тебя ломает? — уточняет и видит слабую улыбку на лице.       — Интересный ты пример привел, но да, что-то типа этого. Моя профессия тоже легче не делает, я должен быть дисциплинированным, потому трудно расслабляться.       — А друзья, семья? Никто не пытался тебе помочь? — интересуется Тэ, забирая бутылку из рук мужчины.       — Они, скорее, свыклись. Юнги, про которого я тебе рассказывал не так давно, он часто пытается вытащить меня куда-то, но всегда бывает послан мной, — и снова улыбка. Чонгук стал чаще улыбаться и делает это искренне.       — Судя по твоим рассказам, он очень похож на моего друга Чимина, — смеется, вспоминая неугомонность омеги. — Неужели ему не удалось?       — Нет, и что больше приводит меня в шок, — поворачивает голову и пристально следит, как Тэ слишком сексуально отпивает вино. Пара капель стекает по подбородку, когда он отстраняет бутылку, а острый кончик языка проходится между пухлых губ. Чонгук тяжело сглатывает, выхватывает бутылку и быстро до конца допивает вино. А чуть позже возобновляет предложение: — Приводит в шок, что малознакомый омега смог сделать то, что никому не удавалось.       Дальше они вновь погружаются в тишину, разбавляющуюся шумом воды и их диким напряжением, которое они пытаются снять благодаря еще одной бутылке вина. Но как только она уходит вслед за первой, обстановка не меняется, а только ухудшается, дыхание становится частым и сбивчивым, в глаза теперь вообще не смотрят друг другу, даже взгляда не бросают. Алкоголь в крови не помогает, только еще больше заводит.       — Ты говорил, что приехал сюда, потому что парень бросил. Почему ты все еще один? Не поделишься, что произошло, ведь свою историю я рассказал, за тобой должок, — Чонгук пытается успокоить обоих и поговорить хоть о чем-нибудь.       — Секс, — внезапно выдает Тэ и поворачивается, — я знаю, каким люди видят меня со стороны: красивым, милым, веселым, энергичным, общительным, в общем, у многих альф складывается впечатление, что я эдакий стереотипный омежка, который по щелчку пальцев раздвинет ноги и будет слушаться… — алкоголь явно развязывает ему язык и делает смелее. — И да, в жизни мне нравится быть рядом со своим мужчиной, даже нравится чувствовать его силу и власть, но вот в постели не все так просто, — замолкает, смотрит в опьяненные глаза напротив и раздумывает, стоит ли говорить, вдруг Чонгук тоже сбежит.       — Не пугай, Тэ… — и это впервые сказанное мужчиной ласковое «Тэ» заставляет набрать в легкие побольше воздуха и сказать:       — Я люблю доминировать в постели, очень люблю, и меня тяжело остановить, — Тэхен заглядывает Гуку в глаза, будто гипнотизируя и подавляя. — Я не люблю долго терпеть и скрывать свою сущность, а они, узнав, уходят, громко и не прощаясь. — голос к концу предложения становится ниже и властнее, но совершенно неожиданно, даже для себя, добавляет вопрос: — Поддался бы омеге?       Чонгук ничего не говорит, но его взгляд темнеет, дыхание учащается, и вот хочется сказать несколько утешительных слов, обозвать тех придурков, однако то возбуждение, которое пришло еще час назад, с новой силой ударяет по Гуку. Тэхен замечает изменения в поведении мужчины, и у самого в паху тяжелеет, после чего уже никто не сдерживает себя, и губы сталкиваются в жадном мокром поцелуе.       Тэхен мычит в поцелуй, запускает одну руку в темные пряди и с болью сжимает их у корней. Омега берет быстрый темп, за которым Чонгук едва успевает. Как только рот альфы приоткрывается шире, Тэхен пускает свой язык, сплетаясь с чужим. Чонгук оглаживает талию омеги через ткань белой майки, наклоняет голову чуть вбок, делая поцелуй глубже и жарче. Они шумно дышат, хаотично трогают друг друга, пока внутри каждого огонь все с большей силой разгорается, отдавая в пах. Тэхен одним слитным движением разрывает черную рубашку на альфе и рычит тому в губы, а после валит его на плед, задницей сразу же проезжаясь по явному бугорку. Чонгук шипит, резко хватаясь за две упругие ягодицы, но Тэхен несильно бьет по мужским рукам, убирая их с себя.       — Ты не притронешься ко мне, пока я не разрешу, — томно произносит Тэ, обдавая горячим дыханием ушную раковину мужчины, вызывая у того судорожный выдох.       Тэхен губами спускается ниже, ведет языком по шее, груди, затем на пробу облизывает один сосок, потом второй, и когда слышит сверху сдавленное мычание, засасывает темную бусину, крепко посасывая, кружит вокруг ареолы, кусает, а после снова мокро сосет. Чонгук же еле держит себя в руках, чтобы не ослушаться и не притронуться к младшему. Хочется взять за волосы и уткнуть лицом в грудь, чтобы тот не останавливался и продолжал эту сладкую пытку.       На задворках памяти Тэхена всплывает воспоминание, как другие альфы подобной дерзости не любили от омеги, и Ким, прекратив свои действия с легким испугом, смотрит на Чонгука, которого развезло полностью, он долго фокусирует свой взгляд и видит в глазах напротив сомнение вперемешку со страхом.       — Продолжай, Тэ, я не знаю, какие дебилы тебе попадались, но я активный актив очень хочу отдать все управление тебе в руки. Так что давай, — и демонстративно закидывает руки в замке над головой, показывая, что готов слушаться.       Тэхена сильно ведет, в глазах теперь только сплошное возбуждение, а в голове — желание сделать этот секс лучшим для альфы. Он издает опасный рык, усаживается поудобнее на бедра мужчины, кладет руки тому на обнаженное тело и начинает раскачиваться, каждый раз идеально задевая чужое возбуждение.       — Тэхен. Прошу. Сними одежду и с себя, и с меня, — цедит сквозь зубы Гук, чувствуя, как головка неприятно трется о ткань трусов.       — Нет, милый, мы сейчас сделаем так, — лукаво улыбается младший и встает, отодвигаясь чуть дальше. — Ты будешь смотреть, как я снимаю одежду с себя, потом как вставляю в себя пальцы, но руки будешь держать при себе, даже член свой не тронешь, пока я не позволю, понял?       Чонгук гулко сглатывает от представления того, что его ждет, и уже бесстыдно хочет кончить, но его смущает один факт, который он быстро озвучивает:       — А ты не боишься, что нас могут увидеть? Мы все-таки на открытой территории.       — Сейчас ночь, и я привел нас в ту часть, где редко кто бывает, — отвечает Тэ, попутно снимая с себя верхнюю часть одежды, оголяя плоский живот и манящие соски.       — Тэ, — завороженно шепчет альфа и руками уже тянется вперед, однако властный строгий голос его останавливает и вынуждает бессовестно захныкать.       — Я сказал, без рук!       Омега приподнимается на ноги и нарочито медленно стягивает короткие шорты вместе с бельем, облегченно выдыхая, когда небольшой аккуратный член высвобождается. Чонгук смотрит, не отрываясь, облизывается на стройное тело, ощущает, как собственный член изнывает в шортах, хочется безумно взять этого омегу, но и есть дикое желание понаблюдать за тем, что он будет делать дальше.       У Тэхена тем временем языки пламени разбушевались в карих глазах, он откидывает одежду и поворачивается спиной к альфе. Не спеша опускается на колени, ладонями упирается в плед, выпячивает задницу, демонстрируя покрасневшую дырочку, из которой во всю течет смазка. Чонгуку очень хочется попробовать того на вкус, но он только принюхивается, чувствуя, как в легких оседает сладкий аромат граната.       — Хочешь? — через плечо спрашивает Тэ, виляя задом и прогибаясь еще больше в спине.       — Прекрати издеваться, иначе я не сдержусь и вгоню в тебя свой член, — с напускным спокойствием говорит Гук.       — Нет, Чонгук, — резко отрезает Тэ, — ты только смотришь и к себе тоже не прикасаешься, — уже замечает, как альфа тянется к своему возбуждению, но быстро отдергивает руку.       Тэхен словно кошка изящно выгибается, а затем выпрямляется, вставая на колени. Левую руку он заводит за спину, большим пальцем поглаживая колечко мышц, он кружит снаружи, дразнит и себя, и рядом сидящего Чонгука. Щипает свой сосок и одновременно вводит один палец до конца, звонко постанывая. Другой рукой отодвигает ягодицу, давая возможность рассмотреть все лучше. Чон шипит, его мускатный аромат сгущается, он внимательно следит, как уже два пальца скользят в промежность, и взгляд становится затуманенным от безумного желания. Тэхен ласкает себя, нетерпеливо впускает третий палец, оглаживает эластичные влажные стеночки, пытаясь достать до простаты. Он чувствует на себе голодный взгляд альфы, и это заводит еще сильнее, омега ускоряет движение руки, откровенно трахая себя самостоятельно.       — Тебе нравится? — с придыханием спрашивает Тэ, крепко сжимая свою ягодицу до красных отметин.       — Мне бы больше понравилось, если бы ты позволил мне хоть что-то сделать, — напряженно отвечает Чонгук. Головка больно упирается в одежду, хочет найти хоть какое-нибудь трение, просит хозяина помочь, но альфа сидит неподвижно, закусив до крови губу, представляя вместо пальцев младшего свой член.       — Снимай с себя все, — приказ, не подлежащий оспариванию, слетает с уст омеги, а он сам достает пальцы и переворачивается на спину.       Чонгук с огромным удовольствием быстро раздевается, и, когда член оказывается на свободе, негромко стонет, потому что терпеть это было невозможно.       — Ложись, — вновь приказной тон. — Возьми немного моей смазки на ладонь и начинай медленно себя ласкать, представляя, что это делаю я своей рукой, — Тэхен поистине кайфует от происходящего, его слушаются, ему подчиняются, впервые показывая настоящее наслаждение.       Альфа делает все, как ему говорят. Обхватывает орган и с нажимом начинает водить по нему, пока омега напротив гладит себя, мнет мошонку, закатывает глаза и языком ведет по чертовым губам. Он глядит с вызовом на мужчину, будто проверяет его выдержку. А Чонгук смотрит в ответ, надрачивает, обводит контур взбухшей головки, собирает смазку, размазывая по всей длине.       — Ускоряйся, — Тэхен почти на взводе, он уже хочет оседлать эти крепкие накаченные бедра и вогнать толстый член в свое нутро.       Чон вновь слушается, кажется, его начинает вести от властного тона Тэ. Правая ладонь двигается быстрее, размашистее, стоны не перестают слетать с губ альфы, он старается смотреть на младшего, но голова то и дело запрокидывается назад, когда электрический заряд пробегается по каждой клеточке в теле.       — Что ты чувствуешь, Гук-а? — ласковый голос врывается в сознание альфы, он открывает глаза и прожигает взглядом Тэхена.       — Ч-что кончу сейчас, но я хочу, чтобы это не заканчивалось вот так. Сделай нам обоим приятно, Тэ, аххх, — стонет мужчина, проходясь по чувствительной головке.       Тэхен рывком валит альфу на плед, садясь сверху, берет в ладонь чужой стояк и сразу насаживается на всю длину.       — Да-а-а-а-а, — Тэхен ощущает, как его распирает внутри, как горячая плоть давит на стенки, как чувство наполненности изводит его и альфу под ним.       Омега упирается ладонями в потную грудь, начиная двигать бедрами. Чонгуку огромных усилий стоит не трогать младшего, он ерзает под ним, ощущая горячую, мокрую узость, слышит громкие стоны сверху и поплывшим взглядом замечает, как красиво выглядит Тэхен в свете луны.       — Позволь прикоснуться, Тэ, я больше так не могу, — жалостливо заламывает брови, пока омега самозабвенно скачет на нем.       — Сожми мою задницу, но не двигайся и меня не направляй, — между стонами еле выговаривает Тэ.       Чонгук со звоном опускает ладони на две гладкие ягодицы и впивается в них до жгучей боли, которая так хорошо контрастирует с приятными ощущениями внутри, что омега срывает голос, вскрикивает и с энтузиазмом прыгает чаще, быстрее, сбиваясь с ритма.       — Еще, Тэ, быстрее, хочу увидеть, как ты кончаешь с моим членом, — тихо просит Чон, раздвигая ягодицы младшего в стороны, чтобы член входил лучше, глубже.       — Ударь, Гук, ударь, ну же, — Тэхен кричит, когда его мучительно больно бьют по заднице, а после срывается на дикий темп.       Омега царапает грудь мужчины, стонет, дышит через приоткрытый рот. Альфа же чувствует точные толчки, ощущает, как головка бьет по заветной точке, и сам стонет, мычит, шипит, что-то невнятно говорит, обжигая шлепками снова и снова задницу Тэхена.       — Палец, Чонгук, хочу твой палец, — Тэхен как в бреду повторяет одно и то же, запрокинув голову.       На удивление Чон понимает его почти сразу, и указательным пальцем скользит в промежность, где продолжает находиться его член. Он не двигает рукой, Тэхен сам насаживается еще пару раз, чувствует как головку покалывает и с хриплым стоном кончает на живот мужчине, и пока сладкая нега обволакивает его, он не останавливается, напрягает бедра и доводит до незабываемого яркого оргазма альфу, который приглушенно мычит, долго кончая глубоко в омегу.       Тэхен обессиленно падает на мужчину, а Чонгук едва успевает выйти до сцепки, сам прикрывает глаза, восстанавливая дыхание. В воздухе парят их смешанные ароматы, которые успокаивают и дают чувство умиротворения.       — Это был лучший секс в моей жизни. Тебе и правда попадались на пути одни козлы, — спустя несколько минут говорит Чон, поглаживая спину младшего.       — Согласен, ты тоже ничего, — и смеется, скатываясь с такого же довольного Гука.       — Мы будем спать здесь? — спрашивает мужчина, замечая, как Тэ укладывается поудобнее.       — Ага, — беззаботно отвечает омега.       — Давай хотя бы оденемся, утром точно кто-то придет сюда.       Они вытирают с себя улики совместной ночи краем пледа, потому что лень идти до океана, затем натягивают одежду и снова ложатся, сразу засыпая в теплых объятиях.

***

      Песчаный пляж тянется вдоль бескрайнего океана, на грани синевы моря и яркого бразильского неба. Вода бесконечно теплая и приглашает окунуться в свои объятия. Пальмы шелестят над головой, создавая уютный зеленый уголок, а рядом слышатся громкие разговоры людей и заливистый смех детей. Чонгук с трудом просыпается, трет глаза и неприятно морщится от яркого солнца, лучи которого бьют прямо ему в лицо. Он приподнимается на локтях, ошарашенно осматривая себя: все тело засыпано песком, видимо ночью ветром надуло. Альфа подрывается с места, сразу же отряхиваясь, потому что терпеть не может грязную одежду и когда что-то прилипает к коже. Он трясется очень долго, вызывая смех своими дергаными танцующими движениями у туристов и местных жителей.       — Тэхен, хреновая идея была спать на пляже, — раздраженно произносит Гук, только после этого осознавая, что сказал это в пустоту, потому что омеги рядом нет.       Мужчина прекращает бороться с песком и оглядывается вокруг, подходит к воде, но нужного человека не находит. Пустых выпитых бутылок тоже нет, значит, Тэ проснулся раньше, выбросил их и ушел в отель… Но почему не предупредил Чонгука, почему не разбудил? Вопросы вертятся в голове Гука, и он решает собрать плед и вернуться в гостиницу, чтобы обсудить все непосредственно с самим омегой, а не придумывать себе лишнего.       До отеля он добирается довольно быстро, с учетом того, что пляж находится в нескольких минутах ходьбы от него, поэтому он спешно заходит внутрь, поднимается на лифте и сразу идет в номер Тэ. Стучит раз пять, но в ответ тишина. Чонгук хмурится, не понимая, что происходит, заходит в свою комнату, забрасывает покрывало и, даже не сменив одежду, направляется вниз, чтобы узнать информацию на ресепшене.       — Доброе утро, — приветствует он улыбчивого парня за стойкой, — могу узнать, на сколько дней забронирован номер на имя Ким Тэхен? Это мой друг, — быстро добавляет альфа, надеясь на доброту этого парня.       — Здравствуйте, секунду, — молодой альфа что-то печатает в компьютере, после чего говорит: — А он съехал сегодня рано утром.       Съехал?       Чонгук заторможенно кивает, прощается и на ватных ногах идет к лифтам, глазами бегая по холлу, не зная, на чем сосредоточиться. Мысли роем охватывают голову альфы, он старается не думать о плохом, но пока плохо получается. Заходя в номер, Чонгук вспоминает, анализирует проведенную совместную ночь, хочет зацепиться хоть за что-то, чтобы объяснить поступок младшего, но ничего не находит. Мужчина, наоборот, чувствует, что между ними пропала последняя стена, которая разделяла их. Черта, которую оба не желали переступать, стерлась в момент соприкосновения губ. Чонгук еще ни разу не ощущал себя так правильно рядом с кем-то.       Тэхена хочется себе забрать во всех смыслах.       Альфа падает на кровать, и в номере раздается мелодия, оповещающая о звонке. Чонгук неохотно берет трубку, не глядя зная, кто это может быть.       — Да, Юнги, — глаза закрыты, он лежит в той же одежде на чистой постели, и его вообще ничего не смущает.       — Как дела? Как отдых? — с улыбкой тянет Мин.       — Хреново, меня, кажется, бросил омега, с которым я вчера ночью переспал, — без предысторий выдает Гук, зарываясь лбом в изгиб локтя свободной руки.       — Переспал? — восклицает альфа, забываясь о том, что в его квартире тонкие стены и он наверняка разбудил соседей в выходной день.       — А ведь вчера так хорошо было… Мы разговаривали, пили вино… — тяжело вздыхает Гук, не зная, куда себя деть от жгучих воспоминаний.       — Ты пил?! — еще громче невозможно кричать, но Юнги доказывает обратное, и Чонгуку приходится отстранить от себя телефон, чтобы не оглохнуть.       — Я даже про блокнот свой забыл, впервые за эту неделю, что согласился порой гулять без него, я первый раз даже не думал о нем, — продолжает Чонгук, пока обида съедает его внутри.       — Ты отдыхал без блокнота? — удивлению Юнги нет границ, ему кажется, что он попал в параллельную вселенную.       — Представляешь, я даже сейчас лежу в вещах, которые полностью в песке, на чистой постели, и меня это не волнует, потому что единственное, о чем я могу думать, это о чертовом Ким Тэхене, — на последних словах он повышает тон, резко садясь на край кровати.       — Чонгук, блять, что происходит? — ошарашенно выдыхает Юнги.       — Ты можешь сказать пару утешительных слов или что-нибудь посоветовать, а не задавать вопросы?       — Ну извини, ты столько нереальной информации выдал про себя за раз, что мой мозг едва переваривает все сказанное тобой, — возмущается Мин.       — Юнги, по-моему, я влюбился, — Чонгук сам не верит в то, что говорит, но это то, что он чувствует, и он очень хочет сказать об этом Тэхену.       — Ты всего две недели в отпуске и умудрился с кем-то перепихнуться?       — Ты меня не слышишь? Я влюбился, еще никогда не встречал человека, способного бесить и умилять меня одновременно, — один разговор с Тэ может вывести альфу из себя, но один взгляд на блаженную квадратную улыбку может также быстро и успокоить.       — А как же я? — изумляется Юнги. — Я тоже милашка, — Чонгук догадывается, что друг сейчас по-детски дует губы и делает вид, что обиделся.       — Твое очарование не для меня, прости, — на самом деле ему абсолютно не жаль.       — Так, а если серьезно, я не понял, тот загадочный омега что, смог лишить тебя блокнота и куда-то вывести? — это попахивает чем-то из разряда фантастики для тех, кто давно знает Гука.       — Он меня его не лишал, мы заключили что-то по типу пари. Если мне понравится спонтанный отдых, то я могу попросить у него все, что захочу…       — Прям все? — игриво спрашивает Юн, перебивая Гука.       Но Чонгук его, как обычно, игнорирует, продолжая:       — Мы были в аквапарке, потому что ему внезапно пришла гениальная идея рано утром покататься на горках. Мы ездили три часа на велосипедах вечером по тихим улицам, потому что ему стало грустно и он захотел поднять себе настроение. Мы плавали на лодке, потому что, когда он был в воде, вдруг увидел ее и вспомнил, что ни разу не пробовал самостоятельно ею управлять. Он меня даже в клуб затащил, не спаивал, но заставил танцевать, — Чонгук, предаваясь памятным моментам, издает смешок в трубку, чем вынуждает друга тоже улыбнуться.       — А когда я тебя просил хоть куда-нибудь со мной сходить без блокнота, был послан нахуй… Хотя фактически ты тоже его послал, правда, на свой хуй, и ему было приятно.       — Видимо, нет, — грустно выдыхает Чонгук, не желая сейчас спорить с Юнги. — Он сбежал после секса, значит, ему было не так хорошо со мной, как мне с ним.       — Давай ты не будешь придумывать, просто позвони ему.       — У меня нет его номера, — крепко сжимает телефон от своей тупости. Столько шансов было, а элементарного не сделал.       — Почему я не удивлен. Слушай, ну, может, он еще вернется, — предполагает Юнги.       — Он съехал из отеля, — Чонгук не знает, где сейчас Тэхен, возможно, уже летит обратно в свою Италию.       — Хорошо, но это не говорит о том, что он теперь пропал навсегда. Может, ему время надо, может, что-то случилось. Ты погуляй по местности, вдруг пересечетесь, — оптимизму друга Чонгук, конечно, всегда завидует.       — Ладно, спасибо тебе, я подумаю над твоими словами, — ну, или продолжит мучить себя тем, что слишком недостоин такого омеги.       — Я серьезно, Чонгук, не раскисай, найдешь ты свое чудо, тем более мне срочно надо с ним познакомиться.       — Зачем это? — хмуро спрашивает Чон.       — Он из моего друга человека сделал, я обязан ему руку пожать, — и ржет.       — Да иди ты, — с еле заметной улыбкой альфа отключается, откидываясь на подушки и погружаясь вновь в мир бесконечных мыслей.

***

      В следующие дни Чонгука посещают максимально много эмоций, можно даже сказать, что он проходит стадии принятия, однако немного странно и в хаотичном порядке. Отрицание он в принципе пропускает, все начинается с гнева. Чонгук сильно злится на Тэхена за его безответственное поведение. Омега, не подумав о чувствах альфы, ушел молча, что сразу дало понять, насколько парень эгоист. После злоба перешла на самого себя за то, что не обсудил все с Тэхеном перед тем, как так безрассудно пропасть в страсти и желании. Вот вам и спонтанность, а если бы организованно подошел к вопросу, ничего не случилось бы. Еще альфа в ярости, что за такое количество времени не попросил номер омеги, это ведь проще простого, а он не додумался, настолько погрузившись в живое общение с ним. В какой-то момент мужчина даже проклинает чертова Сумина, который уговорил его полететь в Рио, бесится, что в первый день прилета поехал кататься по ночному городу, после чего встретил Тэхена. До скрежета зубов начинает раздражать блокнот, который он когда-то завел, ведь если бы не он, то он был сейчас с кем-нибудь в отношениях, не поехал бы в Рио, не сбил бы Тэхена и не влюбился бы как подросток.       Короче говоря, в голову альфы забираются разного рода бредни, из-за которых он психует, берет свой блокнот и пытается вновь возобновить отпуск.       Он опять надевает нечитаемую маску и едет к очередному музею, однако все сразу же идет не по плану. Во-первых, доехав до места, Чонгук осознает, что, когда смотрел в расписание, посмотрел не на тот день, и сейчас он должен любоваться местной архитектурой, которую еще не успел обойти, и только по этой причине можно смело разворачиваться и ехать в отель — день испорчен. Но он понимает, что если вернется, то найдет еще тысячу причин возненавидеть Тэхена и себя, поэтому решает откинуть записную книжку и идти в музей. Но и тут его ждет облом, потому что прежде чем ехать, надо было взглянуть на карту, так как заведение закрыто на ремонт, а открытие ожидается только в следующем месяце. А рядом проходит ребенок, он идет спиной, не видя альфу, и по иронии судьбы натыкается на него. Сам мальчик стоит на ногах, лишь на мгновение теряя равновесие, но сок в открытом стаканчике, что он пил, разливается на асфальт и джинсы мужчины, и хоть родители чада просят прощения на португальском, Чонгук взрывается окончательно, издавая достаточно громкий рык, и все-таки уезжает обратно в гостиницу, решая не выходить оттуда до конца отдыха.       Чуть позже наступает мнимое состояние принятия, в котором альфа просто осознает, что все так, как и должно быть. Правда, почти сразу приходит апатия, и Гук понимает, что исправить ничего не получается, хотя он даже и не пытался. Он начинает страдать, много думать о Тэхене, о его глазах с яркими искрами, губах, которые на ощупь очень мягкие и нежные, и о ночи… Чонгук действительно впервые отдался моменту, тому, чего хотела его душа. Ощущения будто окрасились самыми яркими красками, фейерверки перед глазами взрывались, хотелось продлить момент, продлить эту близость… Ему даже понравилось быть под омегой, чувствовать его контроль и власть, он не испугался, наоборот, появилось много фантазий на этот счет.       Чонгук понимает, что хочет еще раз увидеть Тэхена, чтобы тот опять постучался внезапно рано утром или поздно ночью с предложением сделать что-то безумное, спонтанное и интересное, потому что альфа вдруг осознал, что полюбил. Да, вот так быстро, внезапно и очень сильно, теперь можно легко объяснить, почему раньше никому не удавалось изменить образ жизни Чона — он сам не хотел меняться, просто ждал, когда его примут. А Тэхен и принял, но ради него Чонгук еще и согласился попробовать получить новые впечатления. Он захотел и у него получилось… Потому что влюбился по-настоящему.       После вот таких размышлений альфу посещает стадия торга. Он уверен, что, если начать действовать, то можно все исправить и найти омегу. Чонгук отчего-то думает, что Тэхен не уехал, ведь он как-то раз обмолвился, что билета на обратный путь у него нет. Поэтому мужчина надеется, что не поздно опомнился и их несостоявшиеся отношения можно спасти.

***

      К концу третьего дня Чонгук почти сдается, потому что он обходит все, что только возможно, появляется в предположительных местах, куда может занести такого человека, как Тэхен, но ничего. Все больше альфа склоняется, что омега улетел домой, и по этой причине настроение понижается до минус ста.       Засунув руки в карманы широких спортивных штанов, Чонгук плетется по узким улицам города, становясь свидетелем того, как солнце покидает небо, дружелюбно уступая место ярким звездам и луне. Жизнь на улицах здесь бьет ключом — местные жители смешиваются с туристами, музыка звучит повсюду, а ароматы бразильских угощений наполняют легкие, вынуждая глотать скопившуюся слюну. Мужчина не спешит, идет и рассматривает живописные фасады зданий, интересные граффити, проходит мимо многочисленных кафе, клубов и баров. Рио-де-Жанейро впечатляет мужчину, и он задумывается о том, чтобы еще раз посетить этот город.       Шаги прекращаются так же резко, как альфа разворачивается, замечая, что едва не пропустил один бар, про который как-то упомянул Тэхен… Опять Тэхен… Жизнь Чонгука начинает вертеться вокруг этого несносного омеги.       Неоновая вывеска с названием «Pavao Azul» привлекает внимание прохожих, не оставляя тех равнодушными и приглашает зайти внутрь. Чонгук следует примеру многих, и в его уши сразу ударяет атмосферная латиноамериканская музыка, а интерьер, наполненный яркими красками и традиционными элементами бразильского декора, погружает в местный колорит. Альфа не идет вглубь, он видит сбоку длинную высокую стойку и направляется туда.       — Налей виски, — кидает купюру, даже не глядя на бармена. Сегодня впервые он хочет напиться. Сам.       Спустя три стакана напряжение спадает, и Чон с любопытством рассматривает танцпол, где люди, не стесняясь, отжигают, отдаляясь все дальше и дальше от внешнего мира. Кто-то танцует в полном одиночестве, прикрыв глаза и сливаясь с зажигательным треком, кто-то прыгает и вопит с друзьями, не попадая движениями в ритм, а кто-то наслаждается компанией лишь одного человека, обжимаясь и целуясь, вообще наплевав на остальных.       Одна из таких пар привлекает внимание альфы, он прищуривается, думая, что у него просто галлюцинации, однако смазанный силуэт парня, трущегося своей задницей о пикантное место какого-то мужика, дает понять, что Чонгук не ошибся и это тот самый омега, который в последнее время занимает все его мысли.       Его волнистые пряди с мокрым эффектом хаотично разбросаны по смуглому лицу, придавая омеге сексуальности. На нем светлые джинсы, облегающие его обворожительные бедра настолько, что хочется сорвать их с этого тела и хорошенько отшлепать по вертящейся заднице. Красный топ закрывает лишь грудь, давая всем любоваться острыми ключицами и безупречной фигурой. Каждое его движение плавное и грациозное, словно он пленник мелодии. В процессе достаточно откровенного танца прослеживается соблазнительность, неуязвимость и азарт омеги. Он откидывает голову на плечо позади стоящего мужчины, закусывает губы и с лукавой улыбкой воспроизводит круговые движения бедер. Взгляд увлеченный, светящийся, притягивающий к себе внимание окружающих.       А вот взгляд Чонгука немигающий, сверлящий и плотоядный. Он уже давно мысленно убил этого альфу, который сейчас пытается незаметно имитировать толчки, в эту секунду Гук сжимает стакан, который трещит в ладони, нервно толкает язык в щеку и скалится. Тэхен не представляет даже, как сильно выводит Чонгука из себя, тем самым возбуждая еще больше. Альфа с грохотом ставит стакан на стойку и в несколько шагов преодолевает расстояние между ними. Хватает ахающего парня, который до этого не видел Гука, и ведет в сторону сортиров. Тэхен не вырывается, а послушно поспевает за разгневанным старшим, который вскоре заталкивает его в пустое помещение с кабинками и отпускает.       — Какого хрена ты делаешь? — Чонгук шумно дышит, но старается держать себя в руках, тон его негромкий, но грубый.       — Это мой вопрос. Что здесь делаешь ты? — Тэхену тоже невесело, однако он поспокойнее, чем мужчина.       — Да вот запиваю горе, меня ведь в очередной раз бросили, правда, на этот раз я даже объяснение не получил, — целое цунами рождается внутри Чонгука, который удивительным образом держится. Он сжимает кулаки до побеления в костяшках, когда перед глазами всплывают картинки того, как его омегу лапали чужие руки.       — Бедный несчастный, — с сарказмом произносит Тэ, хлопая пышными ресницами. — А я, как ты мог заметить, отдыхаю, и ты только что сорвал мне возможный секс! — рычит, прожигая Чонгука взглядом убийцы.       — Секс, значит, — поджав губы, кивает несколько раз Гук, а затем срывается с места, чем немного пугает омегу, и закрывает дверь на замок, резко поворачиваясь к младшему. — А со мной не понравилось? Не таким послушным был? — взгляд черных глаз становится многозначительным, оценивающим. Чонгук, словно хищник, движется на Тэхена, который и не думает отступать назад.       — Именно, — провоцирует, потому что на самом деле понравилось и очень. Убежал, потому что побоялся, что на трезвую голову альфа посмеется над ним и уйдет, а он, наоборот, пришел за ним и так мучительно опасно глядит на него. — Мне нужен тот, кто будет желать меня и не бояться моего контроля.       — А я и не боюсь, до дикости хочу снова услышать твой властный тон, хочу умолять тебя прекратить меня мучать, хочу всего тебя, — Чонгук облизывает пирсинг в губе, прикусывает, замечая, как Тэхена бросает в дрожь от этого действия, и ухмыляется. — А ты не хочешь повторить? — остается последний шаг, и больше деваться будет некуда.       — Не хочу, — четкое, твердое, неправдивое.       И омега первый набрасывается голодным зверем на блядские губы, которые изводили его почти неделю, что он был вдали от альфы. Тэхен целует с напором, мычит и толкает альфу к одной из кабинок. Чонгук мнет талию омеги, вжимает в себя, пока их языки ласкают друг друга. Тэхен беспорядочно водит руками по спине Чонгука, агрессивно с жадностью сминает губы, задевая колечко, прикусывает и оттягивает, вынуждая альфу тихо зашипеть. Напряжение отдается во всем теле, они оба жаждут присвоить друг друга себе, хотят большего, но продолжают мокро с характерными звуками целоваться, начиная тереться возбуждениями через ткань штанов.       — Еще немного, и я тебя нагну, — с придыханием говорит Чонгук, член становится все тверже, а пальцы к заднице Тэхена все ближе.       — Ну уж нет, — глотая звуки, отвечает Тэ. — Я тоже тебя хочу, у меня большие планы на эту ночь, поэтому играть будем по-моему, — взгляд, который обещает многое, от которого в штанах становится теснее, а в горле пересыхает.       — Тэхен, — руки мужчины опускаются на желанную задницу, грубо сжимая, наверняка оставляя синяки, но омега на такое только стонет, прогибаясь в спине.       — Сделай так еще раз и просто целуй. Трахаться в туалете я не собираюсь, но кончить очень хочу, думаю, у тебя те же мысли.       Чонгук замолкает, до боли мнет в ладонях ягодицы, вызывая очередной стон, и губами припадает к изгибу шеи, где лучше всего ощущается аромат граната. Лижет, пробует на вкус, а терпкий аромат муската тем временем оседает в легких и на языке у Тэхена. Они продолжают тереться, иногда воссоздают резкие толчки, крутят бедрами и стонут в унисон. В паху горит, хочется получить такую необходимую разрядку, а в штанах становится теснее и теснее, омега на ощупь ведет рукой вниз, специально надавливая на большое выпирание у альфы. Чонгук запрокидывает голову, ударяясь об перегородку, и сдавленно мычит, пока Тэхен резко расстегивает свои джинсы и стягивает спортивки мужчины вместе с бельем.       Становится невыносимо приятно, когда два члена касаются друг друга, смазка скатывается вниз и благодаря быстрому трению размазывается по горячей плоти, делая скольжение лучше и невыносимо мучительным, потому что хочется уже помочь себе рукой, но Тэхен не позволяет, рычит и обхватывает их за спиной Гука.       — Не дергайся! — и вот Чонгук снова слышит этот приказной тон, от которого его размазывает на части, а вид возбужденного Тэхена, желающего доставить им обоим удовольствие, сносит крышу.       Тэхен остервенело трется о большой стояк мужчины, приоткрывает рот и бьется все быстрее и быстрее. У Чонгука уже искры перед глазами, внизу все стягивает, а омега толкается резче, сплевывает и возобновляет трение. Бедра у обоих напрягаются в один миг, они делают вздох и изливаются одновременно, замирая. Лица в испарине, глаза не отводят друг от друга, а сладкая нега покрывает все участки тела, расслабляя. Но даже получившийся оргазм их не успокаивает, через пару минут они молча одеваются, сразу идя к выходу. На улице воздух с морскими нотками освежает Чонгука и Тэхена, они находят такси и в той же напряженной тишине едут в отель, боясь сорваться прямо здесь и сейчас.

***

      В номер Чонгука они не заходят, а врываются, несдержанно целуясь. Еще в лифте их охватило безумие, которое только и растет, пока оба шарят руками друг по другу, мычат и пытаются дойти до кровати. Тэхен небрежно стягивает с альфы футболку, выкидывая ее в сторону, длинными пальцами прокладывает дорожку от шеи до живота, царапает ногтями выпирающие кубики и хватается за резинку штанов, резко дергая, ловко ныряя рукой в боксеры и обхватывая снова налившийся член.       Чонгук стонет, чувствуя, как хорошо его член сжимают, как подушечки пальцев размазывают предэякулят и водят по чувствительной головке. Они губами не касаются, лишь языки в воздухе сплетаются, лижут, ласкают друг друга. Поцелуй выходит пошлым, некрасивым, но заводит обоих. Тэхен с потемневшим взглядом толкает альфу на постель, срывает с него одежду и с лукавой ухмылкой глядит на него. Он очень медленно просовывает ладонь в передний карман штанов и достает оттуда железные наручники, демонстративно крутя их на указательном пальце.       — Зачем ты носишь с собой наручники? — Чонгук спрашивает на автомате, ему, честно говоря, все равно, его током прошибает от осознания, что хочет сделать Тэхен и каким беззащитным он будет перед ним.       — Ну, я не знал, как именно закончится вечер, но рад, что смогу сковать ими тебя, а не кого-то другого.       От этих слов в Чонгуке разгорается жгучая ревность, никто не смеет видеть Тэхена таким, только он. Альфа издает утробный рык, а омега усмехается, довольный реакцией. Чонгук под пристальным тяжелым взглядом ползет чуть выше, самостоятельно руки вперед выставляет.       — Перевернись, — альфа послушно переворачивается под требовательный голос младшего и заводит руки за спину.       Тэхен похотливо облизывается на подкачанные ягодицы мужчины, на крепкую спину, и только одна мысль, что этот альфа желает подчиняться ему, заставляет трястись. Чонгук ощущает холодное железо на своем запястье, а после слышит тихий щелчок, оповещающий, что теперь власть в руках омеги. Тэхен помогает лечь на спину, после чего под легкие движения тела снимает с себя ненужные вещи, открывая вид на красивые бордовые кружевные трусы, из-под которых отлично просвечивается красная, сочащаяся головка члена. Взгляд Чонгука цепкий, пытливый, альфа скалится, его разрывает на куски оттого, что не может притронуться.       — Что такое? — наигранно обеспокоенно вопрошает Тэ, седлая мужчину. — Хочешь потрогать? — тон резко меняется на более томный, издевательский. Тэхен берет два пальца в рот, запрокидывает голову, обильно смачивает их слюной и затем ведет от подбородка до левого соска, начиная водить по кругу. — А-а-ах, альфа, — вырывается изо рта омеги, а Чонгук шипит сквозь зубы, дергает руками, но наручники только сильнее в кожу впиваются, создавая болезненные ощущения.       — Тэхен, прошу, сделай хоть что-нибудь, — жалобная мольба останавливает омегу, он смотрит на возбужденно-опасного альфу с ухмылкой.       — Просишь? — наклоняется, кончиком языка кружит вокруг пупка и спускается вниз. — Проси лучше, — губами проводит по лобку, обдавая горячим дыханием рядом лежащий член, но к нему не прикасается, только дразнит.       — Черт, — хрипит мужчина, видя, как блестящие губы невесомо коснулись головки. — Умоляю, пожалуйста, Тэ, — стонет Гук, тут же выгибаясь струной, когда Тэхен заглатывает сразу половину длины. — Блять, — выдыхает альфа.       Тэхен поначалу двигает головой неспешно, даже мучительно, помогая себе рукой. Он чувствует тяжесть на языке, втягивает щеки и сосет, каждый раз принимая больше. Непристойные хлюпающие звуки разносятся по комнате, пока Чонгука кроет от всех эмоций.       — Сука, да-а-а-а, — выкрикивает он, когда головка проникает в узкое горло.       Тэхен замирает, привыкает, расслабляется максимально и пару раз сглатывает, доводя альфу до исступления. Чонгук теряет связь с внешним миром, желает смотреть на омегу с его членом во рту, но глаза сами закатываются, шея выгибается, а стоны не перестают срываться с пересохших от тяжелого дыхания губ. Второй рукой Тэхен сминает потяжелевшие яйца мужчины, и головой двигает все быстрее, не переставая брать глубоко, порой языком играясь, обводя вздутые вены.       У самого трусы намокли, смазка толчками выходит из него, пока член болезненно стоит, упираясь в раздражающую ткань. Тэхен отстраняется, нервно снимает нижнее белье и бесцеремонно усаживается на лицо мужчины.       — Если хорошо поработаешь языком, то, возможно, я позволю тебе сегодня трахнуть меня, — с придыханием произносит Тэ, упираясь ладонями в бедра альфы, чуть нависая задницей, чтобы тому было удобнее.       Чонгук ничего не отвечает, потому что только и ждал, когда сможет попробовать на вкус парня, поэтому высовывает язык и широким мазком лижет промежность, слыша облегченный выдох сверху. Гранат сладостью оседает во рту, отчего Чонгук приглушенно мычит, пуская вибрацию по телу омеги. Язык скользит внутрь, края сфинктера раздвигаются под сильным давлением, Тэхен стонет, выгибаясь словно дикая кошка, ерзает задницей, оставляя на лице мужчины густую жидкость. Чонгук толкается глубже, приподнимая немного голову, оглаживает влажное нутро, заставляя кричать и дрожать омегу. Он все торопливее и торопливее двигается, а Тэхена трясет от того, как хочется уже почувствовать большой член в себе. Он выпрямляется, заводит правую руку назад, сжимает у корней темные волосы альфы и сам насаживается на язык. Скачет, яйцами бьется о подбородок Чонгука, чувствуя, как по нему стекает много слюны. Тэхен не может остановиться, настолько охренительно сейчас. Он шумно дышит, облизывается, второй рукой гладит свою грудь, мнет, пока самозабвенно трахает себя чужим языком. Чонгук шумно дышит через нос, чувствует, что задыхается, только и успевает глотать самую вкусную смазку, но даже намека не дает, что хочет остановиться. Он хочет видеть и слышать, как Тэхен приносит себе удовольствие, пользуясь им, как надрывно стонет, потому что это его язык доставляет ему столько удовольствия.       Тэхен же больше не может терпеть, хочет еще, резко отстраняется, освобождает альфу от наручников и в самые губы шепчет:       — Трахни меня, альфа, — целует пылко, жарко, собственнически. Сжимает челюсть, толкается языком, слизывая свой вкус, и громко мычит от того, что ему нравится.       Чонгук с рыком отталкивает от себя запыхавшегося омегу, встает позади него и резко нагибает, вынуждая упереться ладонями о матрац. Альфа с ума сходит, в паху пожар, член ноет, он водит головкой по сжимающейся дырочке, создавая небольшое трение, имитирует пару толчков, а после жестко вгоняет член до упора. Не жалея омегу, он сразу переходит на грубые точные толчки. Тэхен жмурится от приятно-болезненных ощущений, как сильно его распирает внутри, приоткрывает рот, не прекращая кричать и стонать. Плевать он хотел, что это отель и их, возможно, слышно, ему до звезд перед глазами хорошо, он не собирается сдерживаться.       — Еще, Чонгук, сильнее… А-а-а-ах, боже…       — Да, блять, как в тебе горячо и мокро, не могу, — едва говорит Гук, сжимая до покраснения бока омеги и толкаясь все глубже и быстрее.       Чонгук стискивает зубы, краем глаза замечая красные омежьи трусы, останавливается на мгновение и берет их.       — Ты не против? — руки трясутся от безудержного желания сделать это с омегой.       — Ты обязан, давай, альфа, оттрахай меня хорошенько, — становится на колени, выпрямляется, давая возможность обхватить переднюю часть своей шеи и натянуть вещь с двух сторон.       Чонгук слитным движением входит под новым углом, натягивая ткань, придушивает и быстрее раскачивается бедрами. Перед глазами омеги все плывет, он не может сглотнуть, рот открыт, а из глаз слезы наслаждения катятся. Еще никогда ему не было так превосходно, еще ни разу ему не сносило голову от пошло хлюпающих звуков и звонких шлепков двух тел. Он чувствует, как внизу живота скручивает, член напрягается, а колечко мышц непроизвольно сжимается.       — Да, вот так, Тэ, с-у-у-у-ка, какой же ты…       Толчки становятся рваными и плотными, ткань на шее еще сильнее впивается в гладкую кожу, и Тэхен кончает беззвучно, прикрыв глаза. Тонна напряжения покидает разгоряченное тело, а Чонгук с громким стоном изливается в омегу, тут же выпуская трусы из своих рук.       — Mi sembra di essere innamorato di te, — из последних сил шепчет Тэ, обессиленно падая на постель.       Спустя время они оба лежат в обнимку, альфа поглаживает спину младшего, дыхание приходит в норму, и он тихо говорит:       — Я тоже, кажется, влюбился, Тэ.       Глаза раскрываются, омега резко поднимает голову и видит улыбку мужчины.       — Ты итальянский знаешь? — за время отдыха Тэхен ни разу не слышал, чтобы мужчина вел разговор на каком-то еще языке, кроме корейского и английского.       — А если бы не знал, ты бы так и не признался мне на корейском? — весело парирует Гук, за что получает несильный удар в обнаженный торс. — Ладно-ладно, я учитель итальянского, конечно, я знаю этот язык, — и смеется, видя перед собой забавно удивленное лицо.       — То есть, когда я тебя обзывал иногда на итальянском, ты понимал?       — Отчасти, — улыбается, — я не со всеми оскорблениями знаком, а ты, видимо, профессионал в них, — Тэхен действительно часто обзывал Гука в шутку, и, если боялся задеть мужчину, кидал слова на втором родном языке. Но кто ж знал, что альфа его понимал и просто посмеивался над ним.       — Надо было больше информации из тебя доставать. Что еще я о тебе не знаю, Чон Чонгук?       — Н-у-у-у, — тянет мужчина, — например, то, что я по-настоящему в тебя влюбился и не отпущу больше. Не дам сбежать, — уже серьезнее отвечает Чон.       — И что мы будем делать? Мы живем в разных странах, — бубнит Тэ, отводя взгляд.       — Я обязательно что-нибудь придумаю, доверься мне, — подцепляет двумя пальцами подбородок младшего, встречаясь с ним глазами. — Наш курортный роман так просто не закончится, я хочу чего-то посерьезнее, если этого хочешь и ты, — оставляет нежный поцелуй на кончике носа.       — Хочу, — едва слышно озвучивает правду омега.       — Тогда сделаем так, ты мне сказал, что я могу попросить у тебя все чего хочу, если мне понравится спонтанный отдых, — видит слабый кивок и продолжает: — Мне понравилось, Тэхен, ты как-то быстро и незаметно изменил мой образ жизни, так же, как и спонтанно ворвался в нее и я больше не хочу по-другому, поэтому прошу, чтобы ты потерпел месяц. Подожди меня, я со всем разберусь и обещаю, что мы будем вместе, — глаз не сводит, смотрит твердо, уверенно и решительно, от этого сердце щемит в груди, Тэхен зарывается в шею мужчины, судорожно дышит и крепко обнимает.       Тэхен верит, хочет верить, потому что не желает потерять то, что так долго искал: Своего человека.

***

      Спустя месяц       Яркие вспышки ослепляют глаза напротив, пока фотограф мастерски работает с камерой, захватывая великолепие и утонченность каждой позы, каждого выражения лица. Большая студия — это оазис красоты и вдохновения, где каждый щелчок затвора может стать новым шедевром истинного искусства. Директор агентства и команда специалистов стоят неподалеку, то поглядывая на ноутбук, где сразу отображаются сделанные фото, то оценивающе рассматривая модель, окруженную световым оборудованием. На парне колготки в сетку, едва прикрывающие его ягодицы черные шорты с высокой посадкой, а за пояс заправлена того же цвета полупрозрачная блузка с длинными рукавами и широкими манжетами. Шею подчеркивают пара подвесок, в ушах не сильно привлекающие внимание серьги, а прическа сегодня необычная: волнистые волосы разделены на две стороны, передние пряди покрашены в неяркие фиолетовые и голубые оттенки, гармонично сливаясь с природным цветом омеги. Макияж не очень яркий, больший акцент на пухлых губах, которые накрашены розовой помадой с эффектом сияния. Образ сногсшибательный, глаз невозможно оторвать, омега позирует, меняет позы довольно быстро и часто без чьей-либо помощи, однако это длится уже целый час, и пока ни одной фотографии, которой был бы доволен Джухек.       — Тэхен, ты можешь лицо попроще сделать? В глазах нет блеска, — альфа недоволен, потому что на фотосессию было выделено не так много времени, а его самая лучшая модель не может собраться.       — Я что, должен его тебе выдавить?! — шипит Ким, прекращая работать. — Если его нет, то его нет!       — Дорогой мой, за те бабки, что я тебе плачу, ты мне этот блеск будешь ежесекундно показывать, понял?! — вокруг наступает тишина, сотрудники уже знают о непростых отношениях этих двоих, поэтому решают не лезть, а понаблюдать со стороны.       — Джухек, я не робот. Я позвонил тебе и сказал, что сегодня вряд ли получится отснять что-то достойное, но ты все равно вытащил меня сюда.       Тэхену безразлично, что и кому там надо и какие деньги ему платят, его беспокоит только одно: Чонгук не выходит на связь уже неделю. После того как они разъехались, а омега дал обещание ждать, они общались каждый день и не по одному разу. Тэхен показал кусочки Италии и свою жизнь через видеосвязь, а Чонгук напомнил ему, как выглядит Сеул. По вечерам они превращались в слащавую парочку, не прекращая сюсюкаться и одаривать друг друга комплиментами, а порой в обоих просыпалась игривость и страсть, и они испробовали секс по видео, правда, таким образом они хотели снять напряжение, сблизиться хоть как-то, но еще больше заводились, рычали и желали повторить все в реальности.       Когда они не переписывались или не созванивались, Тэхен накручивал себя. Альфа не дал определенности, не предложил встречаться, не сказал, как они будут решать проблему огромного расстояния, лишь каждый раз просил подождать. А чего ждать? Сколько ждать? На эти вопросы ответы не были даны.       Тэхен за этот месяц привязался еще больше к Гуку, полностью осознал, что чувствует и чего хочет. А желание одно: быть с Чонгуком как можно дольше. В мужчине омега нашел свой дом. Иногда он не верит, что спонтанно купленный билет в порыве злости смог соединить его с самым прекрасным человеком на свете. Тэхен еще не знает, какой Чонгук в отношениях, но уверен, что тот очень заботливый и внимательный. Омега утонул в мужчине и не имеет желания быть еще хоть с кем-то.       Однако альфа не отвечает на сообщения и звонки, он не предупреждал, что пропадет… Он вообще ничего такого не говорил. И Тэ надумал всякого: от «ему надоело, и он нашел какого-то себе» до «с ним что-то случилось, и он сейчас лежит в больнице». Неизвестность впервые пугает парня, он пытается не терять надежды, однако настроение от этого не повышается, и Тэхен просто не в состоянии работать.       Джухека начинают раздражать выкрутасы омеги, он кидается в него молниями, но очень резко меняет настрой, удивляя всех. Альфа натягивает подозрительно ласковую улыбку и расслабленно двигается к Тэ. Вставая вплотную, он опускает ладони на хрупкие плечи и заглядывает в глаза.       — Я понимаю, ты устал, — большие пальцы поглаживают, на что Тэхен дергается, желая отстраниться, но хватка становится крепче, а улыбка напротив страшнее. — Ладно, давай возьмем перерыв и сходим в твою гримерную, — наклоняется и в самое ухо шепчет: — Я знаю способ лишить тебя ненужных мыслей.       Брови омеги взлетают вверх мгновенно, от сказанных слов начинает тошнить, а Джухек уже тянет за руку к выходу.       — А ну отпусти его! — визжит Чимин, который все это время сидел молча. Он не работает сегодня, пришел поддержать друга, зная о причинах такого поведения. — Он тебе не кукла, чтобы ты таскал его, куда тебе вздумается. Я сам отведу Тэхена, он отдохнет и вернется, — Пак пытается убрать крупную ладонь Джухека, но чем больше старается, тем сильнее альфа звереет и неосознанно больнее сжимает кисть Тэхена, не слыша шипения рядом.       — Уйди, пока я не попросил охрану увести тебя отсюда, — цедит сквозь зубы.       — Тебя, по-моему, попросили отпустить руку, — внезапно раздается итальянская речь с небольшим акцентом.       Все взгляды устремляются на высокого мужчину, одетого в черные джоггеры и черную футболку. На ногах массивные кроссовки, а на голове кепка, он смотрит строго, но не грозно. Когда его слова игнорируют, альфа быстро преодолевает путь от порога до незнакомого мужчины, который продолжает делать больно его омеге, и в два счета заламывает тому руку, тем самым вынуждая согнуться пополам и зашипеть.       — Ты вдруг язык родной забыл? Я, конечно, знаю о своих проблемах с итальянским, но не думаю, что все настолько плохо, — кажется, Чонгук начинает догадываться, кто этот альфа. Тэхен не раз о нем говорил. — Я скажу только один раз, повторять больше не буду. Чтобы я тебя близко рядом с Тэ не видел, общаешься с ним только по рабочим моментам, держа дистанцию. А если узнаю о еще одной подобной ситуации, то лишу рук, — и отталкивает мужчину в сторону, а после поворачивается к растерянному Тэхену и приникает к его губам, ошарашивая окончательно.       — Привет, гранатик, — Чонгук прозвал его так после их последней ночи, потому что уж слишком Тэхен оказался вкусным.       — Так ты реальный, боже-е-е-е, — пищит Чимин, подпрыгивая на месте. — Тэхен так много о тебе рассказывал. Господи, ты просто бог, — восхищенно выдыхает Пак, и замечая смешок Чонгука, состраивает серьезное лицо, прокашливаясь: — Пак Чимин, близкий друг Тэхена.       — Чонгук, очень рад наконец познакомиться, — и пожимает руку, едва сдерживающему в себе порывы запищать с двойной силой Чимину.       — Так это ты трахаешь чужих омег, — едко усмехается Джухек, вставая в позу: ноги широко расставил, руки сложил на груди, голова чуть опущена, смотрит исподлобья.       — Так это ты любитель одной единственной позы в сексе, — бросает ту же усмешку. — И Тэхен свободный омега, ты его бросил, смею напомнить… А, прости, точнее он был свободным, сейчас он мой, — победителем смотрит, как ноздри Джухека раздуваются и из них почти выходит пар.       — Да ты великолепен, — хлопает в ладоши Чим, не обращая никакого внимания на своего директора.       — Спасибо, — теплая улыбка посещает лицо альфы, когда он вновь глядит на Пака. — Не против, если я заберу Тэхена на несколько минут? — указывает на застывшего Кима, что глаз с альфы не сводит и даже не моргает.       — Ой, да хоть на час забирай, ему отдохнуть надо, — он светится так, будто это к нему приехал красивый мужик.       — Какой час, — сквозь зубы говорит Хек, злясь все сильнее. — Нам фотографии делать надо.       — Вот он отдохнет, и будут тебе фотографии, — парирует ему Чим, начиная закипать. А Пак Чимина лучше не злить!       Пока тут не развернулась битва, Чонгук почти незаметно для всех уводит заторможенного Тэхена с собой, попутно прося его где-нибудь уединиться. Омега хоть и пребывает в шоке, все же беспрепятственно приводит их в личную гримерку неподалеку, прикрывая дверь. Отойти от нее он не успевает, потому что сильные руки разворачивают его и прижимают к теплому дереву, тут же вгрызаясь в приоткрытый рот. Но в этот раз Тэхен приходит в себя и отталкивает с силой, загнанно дыша и смотря с болью.       — Где ты все это время был? Почему не отвечал мне? Почему ничего не сказал про приезд? Что ты тут устроил? — вопросы сыплются градом на одном дыхании. Омега их проговаривает на автомате, не до конца соображая, что спрашивает.       — Тэхен, успокойся, хорошо? — Чонгук понимает, что долгожданный поцелуй придется отложить, у Тэхена много неполученных ответов.       — Успокоиться? Ты издеваешься? Ты целую неделю молчал, — негодованию нет предела. — И с каких пор я твой омега? Ты что, мне встречаться предлагал? — Тэхена несет, он так долго ждал эту встречу, как больной, воображал, как все произойдет, а этот невозможный альфа так просто заявляется в другую страну без какого-либо предупреждения.       — Я… Тэхен, прости, давай по порядку, — он подходит ближе, аккуратно берет вспотевшие холодные ладошки омеги в свои, крепко сжимая, и продолжает: — Извини, что пропал, дурацкая ситуация. Я хотел сделать сюрприз, закрыл все вопросы в Сеуле, уволился с работы, успокоил и попрощался с родителями, собрал вещи, прослушал слезно-истерическую речь от Юнги, который, кстати, заявил, что через полгода тоже переедет в Италию, потому что жить без меня не может… Боже упаси, — немного отвлекается Гук, отводя взгляд. — И во время всего происходящего захотел спонтанность тебе устроить, пропасть, а потом внезапно появиться, — широко улыбается Гук, а после одного взгляда на Тэхена улыбка медленно сползает, а его ладони сильнее сдавливают, отчего альфа морщится. — Ты разве такое не любишь?       — Ты что, совсем больной? — взрывается Тэ. — Когда я говорил про спонтанность, я не имел в виду, что теперь ты так жить должен! Я говорил про то, что тебе не мешало бы иногда отпускать свои заморочки. Да ты… Ты… Надо же было полюбить мне такого дурака, — шумно дышит, замахивается, но его руку перехватывают, соединяя со второй над головой.       — Любишь? — омега говорил, что влюблен, но вот что любит ни разу, а для альфы это разные понятия и очень важные.       — Люблю, — шепот, который теряется в нежном, тягучем поцелуе, на который омега наконец отвечает.       Чонгук целует медленно, чувственно, языком проходится по нижней губе, затем по верхней, скользит ладонями по тонким рукам, которые сдерживал, и спускается на талию, а затем отстраняется, соприкасаясь с младшим лбами.       — Я тоже тебя люблю, — так тихо говорит, будто секрет рассказывает. — И раз ты ждал, хотя я думал, что и так все очевидно… — в глаза уверенно смотрит. — Ты будешь моим омегой? — Тэхен застывает в объятиях, сердце дикий ритм отбивает в груди, а ноги подкашиваются от такого простого вопроса.       — Ты что, переезжать сюда собрался? — он только сейчас вспоминает те чемоданы на пороге студии и то, что альфа говорил про свое увольнение.       — А ты думал, я брошу тебя? Или позволю вот так мучаться, общаясь только по камере? — неуверенный кивок следует в ответ. — Ты за какого меня принимаешь, гранатик? — шутливо возмущается мужчина, отлично понимая сомнения Тэхена.       — Мы правда будем жить в Италии вместе? Ты вот так спонтанно поменял свою жизнь ради меня? — Тэхену не верится, он не хочет просыпаться ото сна.       — Не то чтобы спонтанно, все-таки месяц готовился, но если тебе нравится такая формулировка, то окей, — задумчиво говорит Гук и подхватывает тихий смех омеги. — Я же обещал, что у нашего романа не будет плохого конца, я держу свое слово, — любовно очерчивает контуры лица Тэ, мягко целуя в щеку. — Правда, жить мне негде, пустишь бомжа переночевать?       — Оставайся навсегда, — и больше слов не нужно. Они вновь падают в пропасть, сминая губы друг друга.       — А этот костюм, который на тебе, можно будет домой забрать? — интересуется Чонгук между короткими поцелуями.       — Угу, — выдает Тэ, языком скользя по шее мужчины.       — Тогда не забудь забрать, хочу тебя в нем. Сегодня ночью главным буду я.       — Нет, я, — резко поднимает голову омега, хмуря брови.       — Тогда с тебя минет, — лыбится Гук.       — Эй! — возмущенно выкрикивает Тэхен и комната погружается в заливистый смех двух влюбленных.       Организованность и дисциплина — это, безусловно, хорошо. Но именно благодаря спонтанности, случайности, шансу, везению мы чаще всего сталкиваемся с таким теплым и необыкновенным чувством, как Любовь.