бесконечные чаты

      Универ — это зло. Но не само здание, конечно, а люди, находящиеся там. Один конкретный людь, если быть точнее. Слава, мать его за ногу, Дмитриевич. У него, видимо, цель жизни — ебать мне мозги. Одно дело, когда скандалы устраиваются в курилке или туалете, но совсем другое — в коридоре, где куча студентов и преподавателей. Ему бы те деньги, что на модных психологов тратит и мне в лицо кидает — на психиатра пустить, и нервишки подлечить. Почему люди вообще бывают такими самонадеянными идиотами? Типа, если у Славика дохуя папкиных деньжат, то я прям сразу должен делать всё то, что он захочет? В моей голове немного не так это работает. Если Слава мудила, то ему никакие бабки не помогут.       Надеюсь, из его ора, мата и невнятных обвинений никто не понял, в чём истинная суть замеса. А то такими темпами я начну думать, что в моих незапланированных каминг-аутах не пелядь виновата, а Славик. Хотя, Славик — та ещё пелядь. Устроил театр одного актера после пар. И я был не единственным, кого он обвинил во всех смертных грехах. Стоял, смотрел на этот цирк, хлопал глазами и не понимал, что происходит. Половина одногруппников тоже услышали про себя что-то новенькое. Иду, курю и задаюсь двумя вопросами. Первый — каким богам молиться, что они меня в отношения с таким психом не пустили? А второй — нахуя ему столько налички с собой?       Пока ехал в электричке, порадовал себя новой покупочкой и решил, что от пережитого стресса мне необходимо взять завтра выходной. Ну и свежим воздухом подышать бы не мешало. Время уже к вечеру, Стас должен был пару часов назад освободиться.       Вы: «занят?»       Может, составит мне компанию. Одному как-то неловко подобным заниматься в таком возрасте.       Стас: «Нет, а что?»       Отлично, надеюсь, Стасян сегодня чуть бодрее, чем картофельное пюре.       Вы: «жду тебя у падика».       Уж полночь близится, а Стасика все нет. Я, блядь, уже за третьей ашкой в рюкзак лезу, а он там собирается всё. Выходит Стасян с двумя термокружками и каким-то свёртком. Эй, так нечестно, это моя идея была его кофеёчком как-нибудь на лавочке попоить.       — Привет, подумал, что ты голодный с учёбы приедешь, — ооо… Я поплыл… Всё, больше я не ругаюсь на то, что он полгода собирался.       — Агась, в тему прям, спасибо, — ещё бы в кофе коньячка бахнуть. Но в принципе так тоже хорошо. Не доходя до лавочки разворачиваю пергаментную бумагу и беру сэндвич. — Ты мой ангел-спаситель, в курсе?       — Не знал, что тебе так мало надо для счастья, — смеётся Стас, а я смотрю на него и понимаю, что мне надо ещё меньше, чем он думает.       Расспрашиваю Стасяна про работу, молчу и киваю, попутно заставляя его съесть второй сэндвич, потому что в меня он точно не влезет. Про свой день говорить желания что-то никакого нет. Да и про психованного недобывшего рассказывать некрасиво как-то, наверное.       — Всё, я подкрепился, теперь можно идти на дело, — блин, с кружками, правда, идти придётся. Но ладно, там их где-нибудь положим. Главное не забыть потом.       — На какое дело? — я вижу страх в ваших глазах, Станислав.       — Ща увидишь. Веду Стасяна за ЖК, там не совсем лес ещё, но берёз много, и это то, что нужно.       — Во, смотри, видишь? Полетел! — Тычу пальцем в здорового жужжащего жука.       — Ну полетел, и что? — Вот чудной человек. Что значит «что?»       — Ветровку свою снимай и лови его, — я вот уже портфель сбросил и в погоне за одним шустрым, пока Стас мне странные вопросы кричит.       — Зачем? — Что значит «зачем?» Наверное, чтобы поймать.       Возвращаюсь с шустриком в руках, он так смешно ладошки щекочет. Показываю Стасу, а у него такое лицо, будто я ему говно на лопате принёс, а не жука прикольного.       — Да ты посмотри, какой он хорошенький. Помоги, у меня вон там в портфеле два спичечных коробка.       — Мил, ты его что, домой взять хочешь? Это же живодёрство, — вот биолог хренов, стоит теперь мне лекцию читает о том, что они хоть и вредители немного, но это всё равно не по-человечески так с живым существом обращаться. Я что-то немного подзавис, включился обратно только на вопросе: «Тебе бы понравилось, если бы тебя в спичечный коробок посадили?» А я просто хотел, чтобы у нас были парные домашние животные. Я бы своего Стасиком назвал, а меня тут отчитали.       — Ладно-ладно, выпускаю, — раскрываю ладошки, и шустрик улетает.       Больше мне не разрешили ловить жуков, сбивая их толстовкой. Всё детство так делал, а теперь нельзя, видите ли. Какой ты, Стас, вреднючий, однако. Сам подобрал какого-то калеку с травы и идёт трясётся над ним.       — Мил, посмотри, — в нос мне чуть ли не тычет этим жуком. Окей, теперь я понимаю, что пихать людям разные предметы в лицо, если они об этом не просили, не самая нормальная идея. — У него, кажется, лапка сломана.       — Слышь, биолог, ты как это понял? У них вон все лапы корявые, — да и не так светло уже, чтобы разглядеть можно было. — Ща, подожди, у меня же штука есть для таких случаев, — достаю из заднего кармана джинсов небольшую лупу — мой сегодняшний улов из электрички.       Прошу Стаса посветить фонариком, а сам, как придурок, стою и пытаюсь на лапе у майского жука через лупу обнаружить перелом, пиздец дурка, вызывайте санитаров.       — Не знаю, я не вижу ничего. Лапа как лапа. Положи его на землю обратно, пусть с ним мать-природа разберётся.       — Жалко что-то. Может, его в ветеринарку?       Стою, смотрю на Стаса, который взрослый, двадцатипятилетний мужик с образованием и работой, держит в руках жука и на полном серьёзе предлагает мне такую дичь. По-моему, я нашёл своего человека. Главное, чтобы мы теперь стопорили друг друга, когда заносит совсем.       — Ага, к жучьему доктору. Там ему и рентген сделают заодно.       Стас наконец-таки прощается со своим хромулей, и я тащу его домой. Этот грёбаный интеллигент сначала сам напоил меня кофе, а теперь не разрешает поссать сзади ЖК. Какая разница? Я же не собираюсь осквернять фасад прекрасного дома.       — Хватит прыгать, если мы тут застрянем, лучше точно не станет, — я тогда в этом лифте и обоссусь, а Стас потом камеры почистит. Он же не отдаст меня на растерзание этим злым соседям? Учитывая, какая у «max» фиксация на жопах, боюсь представить, что он мне за такое деяние туда запихнуть сможет. — Почему ты сразу не сказал? — и отчитывает меня ещё как ребёнка. А оправдания и правда только детские находятся.       — Я сначала не очень хотел, а потом что-то очень-очень.       Выбегаем на этаже Стаса, потому что так гуманнее: до него на тридцать секунд ближе. Влетаю в квартиру и, как приличный джентльмен, пытаюсь разуться. Ебучие конверсы, нахуя же я вас так зашнуровал туго?       — Господи, да иди ты уже обутым, — бегу в одном кеде в туалет, параллельно думая, что Стаса за такое благородство на руках носить надо.       Только успеваю выйти, как в коридоре меня тут же к стене прижимают и начинают целовать. Так настойчиво и глубоко, что аж пару раз какие-то звуки неприличные из моего рта вырываются. Оставляю парочку влажных поцелуев на шее и присаживаюсь. Расстёгиваю пуговицу на джинсах Стаса и приспускаю их сразу вместе с трусами, кидая быстрый взгляд вверх. Если по широко распахнутым глазам судить, то на такое он явно не рассчитывал, а если по коже, на которой отсутствуют волосы, то вывод совсем другой напрашивается.       — Шикарный член, — что-то я немного переволновался, и эти слова сами собой изо рта вылетели. С другой стороны, грех про такое промолчать было, — это же правда. Языком по всему основанию провожу, оставляя без внимания самое чувствительное место. Слышу, как Стас воздух через нос втягивает.       — Спасибо, таких комплиментов я ещё не получал, — делаю парочку пробных движений языком перед тем, как полностью погрузить член в рот.       — А ты везде вкусный, — бля, меня сейчас выгонят, если я не заткнусь.       Стас на меня смотрит, не отрываясь. На щёки надавливает и головку в рот погружает.       — Я смотрю, ты прям любитель попиздеть в ответственные моменты, — нихуя себе, Стасик у нас ещё и матом ругаться умеет. Не знаю, от чего переёбывает больше, от услышанного или от сделанного им только что. Когда беру член в рот больше чем на половину, соглашаюсь с ним, угукая, а Стас аж волосы мои сжимает в кулаке. Хмыкает и на затылок надавливает. Слюны накапливается много, сглатывать не успеваю, что-то по подбородку течёт, двигаю головой, Стас мне темп нужный задаёт, давя на затылок, и всё это, не прерывая зрительного контакта. Жарко — ужас. Стою, зажатый между стеной и Стасом, звуки хлюпающие все эти ещё больше заводят. Чувствую, как меня за волосы тянуть начинает, и приходится оторваться от такого приятного занятия. Не знаю, что за план был у этого гения, но он явно не успел воплотить его в жизнь и кончил на мою толстовку с «Хэллоу Китти».       Возмутиться я по этому поводу не успеваю. Меня рывком на ноги ставят и руку в джинсы засовывают. Ладно, я тут же всё простил. Стасик по члену водит вверх-вниз, задевая уздечку большим пальцем. Цепляюсь за него, хнычу куда-то в шею, мне тут долго и не надо, минута, и чувствую, как хорошо становится.       Стоим в коридоре, уже не очень-то чистые, целую Стаса, он от меня тоже отрываться не желает, но, наверное, пора уже.       — Посмотреть ничего не хочешь? Обещаю не приставать больше, — предлагает, отлепляясь от меня.       — Забери свои обещания назад.       — Ладно, — хмыкает и обратно тянется, но тут я уже останавливаю, а то чувствую, если не стопорну, то мы сейчас на второй круг пойдём.       — Только мне сходить помыться надо и переодеться, — да, так-то я оказался самым грязным. Дёрти, блядь. Стас, как обычно, свеж и невозмутим. А у меня один конверс на ноге и толстовка с хэллоу китти вся в… В общем, да, сходить в ванную не помешает. ***       Душ я принял у Стаса, лежу теперь весь в его вещах на его большущей кровати, а глаза сами собой предательски закрываются. Чувствую, Ханну Монтану мы сегодня не посмотрим.