Рейс до солнца

      Франц сидел в своём новом кабинете на втором этаже королевского дворца и печатал на пишущей машинке. Работы было невпроворот, множество дел накопилось за время его отсутствия, которые надо было срочно разгрести. Феликс пытался, пока Франц лечился, сам напечатать нужные документы, но «в той штуке что-то щёлкнуло и она перестала писать», поэтому Францу ещё и пришлось привыкать к новой печатной машинке с очень жёсткими клавишами, которые прожимались с трудом и постоянно западали. Но вот буквы Ф, Е, Л, И, К, С неожиданно нажимались легче всех остальных. Франц понял, что до него с аппаратом уже поигрался Его Величество. «Интересно, сколько раз он напечатал на ней своё имя. Раз двести, не меньше» — усмехнулся про себя Франц, когда первый раз воспользовался машинкой.       Феликс частенько заглядывал в кабинет Франца в обеденные перерывы. Он всё ещё чувствовал свою вину перед помощником и старался загладить её своим вниманием к верному слуге. Иногда Феликс приносил с собой какие-нибудь вкусности, и тогда они сидели за маленьким кофейным столиком, который стоял тут же в кабинете, и болтали о делах насущных. Из рассказов Феликса Франц понял, что народ, напуганный облавами на фальшивоталонщиков и новой системой наказания для нарушителей государственной идеологии счастья, стал бояться короля, и теперь уже перед Феликсом простые граждане вели себя не как друзья, а как подданные. Фелицийцы, завидя идущего по улице короля, останавливались, снимали головные уборы и нервно, неестественно улыбались. Зато очень даже естественные и довольные улыбки были у министров, которые отчитались перед Феликсом, что инфляция снизилась, что голода больше нет и что талоны можно отменить. Феликс уже было решил начать писать указ о ликвидации талоновой системы, но тут вдруг вспомнил, что у него сейчас должен быть ужин, и министры, вместо того, чтобы разойтись по домам, отужинали с королём, а после того как солнце было погашено и повар внёс в обеденную залу на золотом подносе трёхъярусный торт из репы с реповым кремом, ещё долго под чай с тортиком слушали рассказы Феликса о том, что он повидал в городе за последние несколько дней. Встать и уйти они боялись, так как из-за переменчивого характера короля могли моментально потерять своё кресло министра и отправиться вслед за главредом. Они сидели и слушали, слушали, слушали, но тут один из них не выдержал и сказал: — Месье, вы очень талантливый рассказчик. Может быть, вам стоит начать писать статьи в газету? Народ увидит ваш талант, полюбит вас ещё больше и…       Феликс остановился и со злостью посмотрел на министра. Тот, поняв, что сейчас может вылететь со своей должности, поспешно добавил: — …И станет ещё счастливее. Мы ведь должны блюсти идеологию, верно, месье?       Взгляд Феликса сменился на одобрительный, рот растянулся в улыбке. — А ведь хорошая идея! Может быть я не только отличный правитель, но ещё и отличный писатель!       Министры согласно закивали головами. Феликс, удовлетворённый сытным ужином и мотающими головами как болванчики министрами, отпустил их и потом до самого утра с горящими глазами писал рассказики о своих похождениях, потратив массу бумаги и чернил. Наконец, когда пришло время рассвета, Феликс включил солнце и отправился спать. Практика писать по ночам постепенно вошла в привычку, и теперь он ложился уже с рассветом, а вставал чуть раньше обеда и тут же шёл к Францу, а после — отправлялся в город или занимался государственными делами.       И вот в один из таких ничем не примечательных дней во время обеденного перерыва Феликс решил завести с Францем разговор о Вероне. Прошло уже солидное количество времени с поездки, но кроме самого Феликса и Франца пока ещё никто в Фелиции не знал о том, что королевство Ромео пало. Феликс всё это время держал в голове мысль что народу как-то надо рассказать об этой великой радости, но не знал как. — Франц, помнишь, мы ездили в Верону?       Франц оторвался от изумительного репового печенья и посмотрел на Феликса. — Конечно, месье.       Феликс замялся на секунду. — Как бы мне сказать народу о нашей победе в этой войне?       Франц аж поперхнулся. — Войне? Мы же не воевали, месье. Ромео сам сбежал, оставив своё королевство на произвол судьбы. — Да, он сбежал, испугавшись нашей победоносной армии счастья!       Франц взял ещё одну печеньку и откусил кусок. — У нас нет армии, месье. А вот у других королей, - тут Франц изобразил рукой в воздухе закручивающуюся спираль, - вполне может быть. Возможно, кто-то из них даже уже взял контроль над Вероной.       Феликс задумался. — Знаешь, ты прав. Надо будет обсудить этот вопрос с Куромаку на съезде правителей. И попросить у него новый видеофон, хе-хе… — И всё равно, месье, если Вы хотите, чтобы Верона действительно была только под Вами, Вам следует поторопиться. Неизвестно, кто ещё успел обнаружить пустующий город. Думаю, есть смысл отправить туда небольшой отряд из фелицийцев, чтобы он пока что держал Верону хоть под каким-то контролем. — Но как я заставлю их отправиться туда? У них же тут семья, дети, и всякие радости! - Феликс погрустнел. — А Вы скажите, что создали ещё одно королевство, но на него напали враги счастья и разграбили, а жителей половину убили половину угнали в рабство, и теперь намереваются придти сюда, в Фелицию, грабить и убивать. И если не защитить то далекое королевство, то они скоро придут к нам и растопчут нашу счастливую страну.       Феликс восхищённо посмотрел на Франца. — Ты такой умный! Может быть, у тебя на самом деле два мозга?       С этими словами Феликс взял Франца за затылок и подбородок и попытался заглянуть ему в ухо, пытаясь увидеть, действительно ли у него в голове два мозга, а не один. Франц еле отпихнул Феликса от себя. — Месье, прекратите!       Феликс отстал от Франца, положил ногу на ногу, закинул руки за голову, зажмурил глаза и мечтательно произнёс: — Ах, Ферона, Ферона, дивный розовый край!..