Плата

Ужасный шум стоял в небольшом затемненном зале. Все пили, издавали непередаваемые звуки, будто что-то обсуждали. Атмосфера была оживленная для закрытого банкета перед шестым раундом. Те, у кого была власть, гнули всех, чтобы попасть туда. Те, у кого были деньги, платили невообразимые цены, чтобы услышать любимых зверушек и увидеть их вблизи. Тилл и Иван стали объектом всеобщих обсуждений, особенно с приближением раунда. Во всей этой суматохе Тилл чувствовал, будто выпадает из реальности. И не только из-за того, что его чем-то снова накачали. После того, как Мизи пропала после дисквалификации из этого злосчастного шоу, он был сам не свой. Сначала он хотел что-то сделать, бунтовать, но ему пришлось прекратить. У него просто физически не оставалось сил, так как его хозяин был готов на крайние меры, которые и так применялись слишком часто к такому драгоценному участнику шоу, прошедшему так далеко. Тилл ощущал бесконечную усталость, ему так хотелось сдаться, но он понимал — если попытается предпринять что-либо, ему станет еще хуже, чем сейчас. Его вырывало из бездны абсолютно пустого рассудка периодическое применение грубой силы со стороны его владельца, что тыкал в него, тянул его, выставляя на показ. Он даже не замечал, что в одной комнате с ним находился его соперник на следующий раунд. Иван не прекращал следить за Тиллом. Взглядом он ловил каждое его движение. Выражение лица Ивана оставалось неизменно, но внутри у него бурлили эмоции. Тилл… Они все трогают Тилла, но Тилл практически не реагирует. Иван же давно не касался своего друга, но ему не было завистно от того, что они делали. Потому что Тилл не смотрел на них. Ему было безразлично. Ивану не нравилось, что Тиллу было все равно. Тилл… постоянно нарушающий правила, непримиримый, свободолюбивый. Видеть его в таком состоянии было невыносимо. Парень словно находился в трансе. Ужасные звуки исходили из глоток этих существ, они словно смеялись. Владелец Тилла вытолкнул его на сцену. В ушах стоял шум, Тилл не до конца понимал, что происходит. Когда ему начали тыкать микрофоном в рот, он отворачивался, пытался увернуться, что очень не понравилось гостям, ждущим представления. Одно из существ, видимо, с большим состоянием, судя по украшениям и одежде, гневно опрокинуло стакан на стол и быстрыми шагами приблизилось к Тиллу. Оно схватило его за лицо: грубо, жестко, парню стало больно от сильной хватки. Пальцы стискивали его щеки. Оно смотрело прямо на него, хотя глаза были скрыты чудной маской. Тиллу было отвратительно смотреть на такое. Его рот был полностью закрыт рукой, но его глаза и так говорили больше, чем нужно. В его взгляде читались откровенная ненависть и сопротивление. Громадная рука быстро переместилась с его лица на шею. Его схватили за шиворот и чуть ли не впечатали в стол. Парень успел схватиться руками за край и таким образом не ударился головой. Его взгляд был прикован к газете, что лежала прямо перед его глазами. Там была она. Мизи. Статья о том, что она пропала после дисквалификации. Ее фотографии. Ее милая улыбка, по-детски наивные сверкающие глаза, смотревшие словно прямиком на Тилла. Выбивающиеся розовые прядки, очки. А рядом были снимки из пятого раунда. Ее порванное платье, ужасно страшное выражение лица, полное гнева, руки, что оттаскивали ее от соперника. А поверх красовались две надписи: «Пропала?» «Мертва?» «Мертва? — отозвалось эхом в мыслях Тилла. — Нет. Мертва? Она не может быть мертва. Мизи жива. Мизи жива. Она не мертва». Услышав низкий смешок над своим ухом, он напрягся. «Какого черта вы мне это показываете? Это шутка? Вы все издеваетесь надо мной, смеетесь? — Тилл не успел подумать, как его тело среагировало. Зрачки сузились, казалось, что у него даже вздулись вены от ярости». Он поднял голову. А дальше все произошло очень быстро. Тилл вскочил с места и, схватив ближайшую бутылку с алкоголем, накинулся на одного из гостей. Он не думал ни о чем в этот момент. Ему было абсолютно все равно, что случится. В его глазах они все, все, что были здесь оскорбили Мизи. Он не мог дать этому случиться. Он должен был защитить Мизи. Бутылка с треском разбилась. Гость отшатнулся, и все остальные немедленно поспешили и схватили Тилла. Он пытался отбиваться, но абсолютно все существа в комнате были намного крупнее него. У него не было шанса. Иван переполошился, когда парень напал на гостя. Но его хозяин приказал ему сидеть на месте. Он мог только наблюдать за тем, что происходило. Он был напряжен. Иван знал, что будет дальше. Он прекрасно представлял себе, каким способом владелец Тилла захочет загладить свою вину перед этим чудищем. Его лицо ничего не выражало, но он кусал губы сильно, так сильно, что на нижней выступила кровь. Он сразу начал зализывать рану, чтобы ничего не было заметно. Внутри было отвратительное ощущение беспомощности. Ему хотелось что-то сделать, но он всегда продумывал наперед, и никаких необдуманных поступков не совершал. Иван знает, что у всего есть своя цена. Но он не хотел, чтобы Тилл за что-либо расплачивался. Тилла прижали к столу, схватив за шею и руки. Его пиджак помялся, рубашка тоже. Один из гостей принес ошейник. Белый. Тилл уже привык к ним. На нем постоянно были эти ошейники из-за вечного непослушания. Хозяин Тилла остановил их. Он что-то обсуждал с тем, на кого напал его питомец. Обсуждение было бурным, судя по тону их голосов. Но в какой-то момент Иван начал разбирать их речь. Все чаще звучало имя Тилла, и «пострадавший» не просто успокоился, но и стал бросать неоднозначные взгляды в его сторону. Иван знал, что это плохо кончится. Его хозяин слегка нервничал, как и сам Иван. Такое поведение одного из участников могло породить ужасный скандал. Хозяин Тилла пытался уладить все так, чтобы никто за рамками приглашенных на банкет не узнал об этом. Но у молчания всегда дорогая цена. Несуразная, ужасная, но те, кто боится потерять статус, готовы заплатить любым способом. Оба существа пришли к соглашению, что удовлетворило их обоих. Тилла подняли и толкнули в сторону того, на кого он напал. На его шее уже красовался белый ошейник. Парень противился, хотел снова ударить, но по телу разошлась ужасная боль. Его ударило током, он повалился на колени прямо перед этим отвратительным существом. Его схватили за волосы, больно, начали трепать из стороны в сторону. Сначала он ничего не понимал, но, когда ему с большим трудом постарались расстегнуть рубашку, до него дошло, что происходило. Ему стало страшно. Ему стало отвратительно. Ужасно. Мерзко. Казалось, что сейчас ничего не существовало. Он не хотел верить, что это происходило с ним. Это не могло происходить с ним. Такого никогда не случалось. Его притянули за галстук. Он сопротивлялся еще больше. Он кричал, но от криков ему становилось больнее — ошейник снова посылал электрические заряды. Ему казалось, что сейчас он потеряет сознание от боли или страха. Он надеялся, что так и будет, что его оставят в покое или он хотя бы не будет помнить об этом. Он заплакал. Внутри у него все перевернулось, он хотел просто закрыть глаза, свернуться калачиком и сдохнуть где-нибудь. Это было омерзительно. У Ивана тряслись руки. Он не смотрел. Не мог смотреть. Он повернулся к своему владельцу и что-то шепнул. Его идея была смелой. Но ему ничего не оставалось. Он аргументировал свое предложение тем, что его соперник таким образом вообще не доживет до раунда. Поэтому он был готов. Он предложил себя в качестве замены. Это было единственное, что он мог сделать. Сначала его хозяин был не согласен, но, взвесив все «за» и «против», он все-таки передал просьбу Ивана. Как парень и думал, дело было не в том, что Тилл должен был расплачиваться за свое поведение. Подошел бы кто угодно. Когда этот богатый гость остановился, Тилл остался на том же месте, в той же позе. Его трясло с головы до ног. Его лицо было красным от слез, он весь вспотел, его одежда была совсем мятая, волосы взъерошены, а взгляд пустой. Он хотел кричать, но открывал рот и ни один звук не покидал его глотки, только глухие рыдания. Его стошнило. Ему было тяжело дышать, в груди все сжалось, он не мог сделать нормально вдоха. Его хозяин решил снять ошейник на время, думая, что он из-за него так задыхается. Но это не помогло, Тилла все еще рвало, он закашливался и не мог даже встать. Он плакал, хотя у него уже не осталось слез. Голова раскалывалась. Ему до сих пор было страшно. Он боялся, что это повторится. Когда тот гость поднял его с места и потащил за собой, он уже не сопротивлялся. Все тело болело. Он рухнул на месте рядом с этим существом. Его голова обессилено легла на подлокотник. Оно гладило его по голове. Тиллу казалось, что его снова стошнит. Она была прямо перед ним. Мизи. Он протянул руку вперед. Она была такой… чистой, сияющей, свободной, невинной. Она улыбалась ему прямо как на детской фотографии. Она протягивала ему ладонь, словно звала куда-то. От нее, казалось, исходил какой-то ангельский свет. Но как далеко он не протягивал руку, он не мог ее коснуться. Ее здесь не было. Он пытался произнести ее имя, но выходили только непонятные звуки. «Вот бы сейчас сдохнуть. Ненавижу. Мне страшно. Я не хочу. Не хочу больше. Вымрите все». Он чувствовал себя отвратительно. Ему было противно от всех присутствовавших, от этой мерзкой атмосферы, от шума, от освещения, от самого себя. Он чувствовал себя грязным. Словно его втоптали в грязь, избили и пытались утопить. Голова гудела. В какой-то момент у него потемнело в глазах, он перестал слышать и потерял сознание. Подошел хозяин Ивана. Он сказал о предложении своего питомца, и тот охотно согласился. Он бросил Тилла. Тилл вмиг стал ему не нужен. Иван не отводил взгляда от Тилла. Ему хотелось просто подойти и унести его с собой. Далеко. Неважно куда, просто подальше от всех этих существ. Даже если Тилл, очнувшись, будет его сторониться, изобьет, накричит, обматерит, сделает что угодно — Иван готов был стерпеть все, лишь бы Тилл был в безопасности, лишь бы он был свободен. Если была возможность заплатить собой вместо Тилла, Иван бы использовал ее. Он в любом случае привык к такому. Но Тилл… с ним такого никогда не случалось. И парень не хотел, чтобы случилось еще раз. Если бы Иван мог без последствий избить всех в этой комнате, защитить Тилла собой до того, как это случилось, он бы так и поступил. Даже если он не любил драться. Иван знал, что если он сделает что-то необдуманное, то станет хуже не только ему. Пришелец увел его с собой в другую комнату. Уже все разошлись, когда Ивана отпустили. Он подумал, что принял правильное решение, выдвинув себя вместо Тилла. Тилл бы такое не пережил. Под предлогом того, что он забыл в основном зале какую-то вещь, он вернулся. Тилл все еще не очнулся. Иван почувствовал облегчение. Ведь если он не просыпался все это время, то не видел лиц этих уродов. Не вспоминал того, что случилось. В своем сознании он хотя бы был в безопасности. Иван вспомнил, как это случилось с ним в первый раз. Воспоминания уже были совсем размытыми, это было слишком давно. Он пересилил себя и переключился на парня перед ним. Рот Тилла был закрыт белым ошейником. Иван не видел, когда его нацепили на Тилла. Он подошел, присел на колени перед ним и, разблокировав замок, снял ошейник. Он наклонился ближе и ничего не делал. Он просто смотрел на парня. Опухшее от слез лицо Тилла вызывало у него желание жалость и сильное чувство любви. В его темных глазах отражалась бледная кожа лица, светлые волосы, следы от слез. Он положил свою ладонь ему под голову и повернул лицо Тилла так, чтобы было удобней смотреть. Иван возвысился над ним. Сейчас у него был абсолютный контроль над парнем в отключке. Он мог бы сделать что угодно. Иван прижался лбом к его щеке. Аккуратно, он едва коснулся его. Он зарылся в его волосах. Все, что ему надо было — это чтобы Тилл взглянул на него хоть раз после той ночи, когда он предложил ему сбежать. Большего он не хотел и не хочет. Он перестал трогать Тилла и, поправив ему одежду и застегнув верхнюю пуговицу рубашки, поднялся. Иван попытался как можно лучше запомнить Тилла сейчас. В следующий раз они увидятся только во время выступления. Последнего для одного из них выступления. Последнего для Ивана выступления.