***
Перед играми у Лукаса есть несколько драгоценных минут, чтобы насладиться временем в присутствии своей девушки, прежде чем ей нужно уходить, а ему — настраиваться на игру. Они уже давно нашли тихий коридорчик на противоположной стороне от раздевалки, который находится достаточно далеко от спортзала, чтобы у Макс не болела голова, и достаточно близко к боковому выходу, чтобы она могла уйти, не попадая в давку в преддверии игры. — Чем займемся завтра? — спрашивает Макс, проводя рукой по его майке. — Моя мама устраивает книжный клуб у нас дома, так что идти ко мне домой не вариант. — Макс кивает, скрещивая руки. — Я сказала Эл, чтобы она убедила Майка, что им нужно свидание, а не групповое мероприятие, — говорит она. — Думаю, это сработало. Майк рассказывал нам о своих планах на свидание за обедом, — говорит он, прислонившись головой к шкафчикам рядом с ними. Макс прикусывает нижнюю губу, на минуту задумавшись. — Почему бы тебе не зайти ко мне? — предлагает она, избегая встречаться с ним взглядом. — Макс, — говорит он, побуждая её поднять глаза. Он берет её за руку, разжимает ладони, и она, тоже прислонившись головой к шкафчикам, наконец позволяет себе посмотреть ему в глаза. Макс не по себе от того, что они с матерью живут там, несмотря на то, что все уверяют её, что их это не волнует. Макс почти не проводит времени дома и уж тем более старается никого туда не приводить. Большую часть свободного времени она проводит в трейлере Эдди, врубая музыку и подшучивая над Стивом. — Да? — спрашивает она. — Я бы с удовольствием пришёл к тебе домой, — говорит он, обхватывая её талию под его толстовкой — ещё одна традиция дня игр. Когда она надевает его толстовку, Лукас буквально не может отвести от неё взгляд. Сочетание куртки и волос, заплетенных в две косы, делает её образ таким невероятным, что он не может поверить, что видит его не в своих снах. — Дом — сильно сказано, — говорит она, закатывая глаза и кладя руки на его предплечья. Он качает головой. — Тогда считай, что это всего лишь пустая комната, — говорит он, притягивая её ближе. — Где мы наконец-то можем побыть одни. — Когда он целует её в уголок рта, Макс улыбается. — Только потому, что я перед тобой в долгу, сталкер, — говорит она, напоминая ему о том вечере. Лукас целует её в губы. — Ты мне ничего не должна, — шепчет он ей в губы. — А вот Уилеру не мешало бы подтянуть знания о границах. — Макс смеется. — Для него границы никогда не были чем-то естественным. — Она приподнимается на носочки и льнет губами к его губам, проводя руками по майке и обхватывая шею. Он ведет рукой по её позвоночнику под курткой, прижимая ближе к себе, и она утыкается ему в шею. На мгновение они замирают в объятиях, утопая в тишине коридора и отдалённом гуле переполненного зала. Лукас кладёт подбородок ей на макушку. Когда речь идет о последствиях травмы головы Макс, находить моменты наедине одновременно и проще, и сложнее. Они упускают моменты в спортзале, возможность того, что он забьёт гол и укажет на неё в толпе. Но они приспосабливаются, посвящая время друг другу другими способами, такими, в каких раньше не было необходимости, например, прячутся сейчас в пустынном коридоре, пока остальные члены партии коротают время до игры в шумном зале. Но когда ему удается обнять Макс в интимной темноте коридора, Лукас не может найти в себе силы жаловаться на новую реальность. Он уверен, что Дастин сейчас стоит в очереди за попкорном, а Стив занимает для них места, пока Уилл послушно ведёт Майка через очередь. В другой жизни Лукас проводил бы время перед игрой в спортзале, общаясь с командой, пока Макс стояла бы в очереди с Дастином. Или, может быть, она занимала бы места со Стивом, ждала, пока Уилл принесёт ей сахарную вату и устраивала бы очередной подружке Стива сладкую жизнь. Может быть, она даже прокралась бы на трибуну и присоединилась бы к Патрику, в шутку высмеивавшему броски Лукаса. Но размышления о том, что могло бы быть, никогда не приводят ни к чему хорошему, особенно если всё и так хорошо. — Удачи тебе сегодня, — нарушает тишину Макс, обнимая его за шею. Он целует её в макушку, а затем отстраняется, желая взглянуть на неё. За прошедший сезон Лукас приложил немало усилий, чтобы заслужить место в стартовой команде. И большую заслугу в этом стоит отдать Макс. Всё это время они вдвоём занимались в зале — Лукас практиковал броски, а Макс указывала на недостатки, выискивая в его игре элементы, которые сам он не мог заметить. Он знал, как тяжела для неё мысль о том, что она не может прийти и увидеть, как окупились её труды. — Я включу радио и буду слушать, как только вернусь домой. — Знаю, что будешь, — говорит он, слегка ущипнув её за бок. — Я позвоню тебе после? — Лучше повеселись с командой, — говорит она, качая головой, — Просто позвони мне, если найдёшь время. — Они оба знают, что он найдет время. — Ладно, мне пора, — говорит он, когда тишину разрезает звук табло, возвещающий о начале разминки. — Будь осторожна по дороге домой, пожалуйста, — умоляет он и касается её щеки той рукой, которая не спрятана под курткой. — Обязательно, — заверяет она, закатывая глаза. Он наклоняется, чтобы поцеловать её, приподнимая её, чтобы прильнуть ко рту. То, что предполагалось поцелуем на прощание, быстро превращается во что-то откровенное, стоит Макс вздохнуть ему в рот и, приподнявшись на цыпочки, обвить его шею руками. Лукас стонет, обнимая её за талию, и просовывает руку под футболку. Она улыбается ему в губы и проводит пальцами по коротким волосам на затылке, чем вызывает ещё один стон с его стороны. — Я думала, тебе нужно идти, — шутит она. — Да, уже ухожу, — говорит он ей, даже не пытаясь сдвинуться с места. Он сдвигает её за талию и прижимает к шкафчикам позади них, пока её руки по-прежнему обвивают его шею. — Вот этот ритуал перед игрой особенно важен, — говорит он, снова приникая к её губам, заглушая хихиканье. Макс растворяется в поцелуе, упираясь позвоночником в шкафчики, позволяя Лукасу удерживать её на весу. Время в этот миг, когда Лукас заполняет её пространство и вдыхает воздух в легкие, словно перестает иметь значение. Тот факт, что он, возможно, опоздает, сейчас кажется столь незначительным. Он опаздывал и на более важные дела по гораздо менее значимым причинам. Лукас готов смириться с неминуемой руганью со стороны тренера, лишь бы навсегда остаться в этом коридоре. В последние месяцы они итак проводят преступно мало времени наедине, поэтому сейчас, когда такой момент, наконец, выпал, он не собирается терять ни минуты. Когда его рука оказывается у неё под футболкой, становится ясно, что смакование этого момента зависит не только от него. — Вот где ты прячешься, Лукас! — раздается голос Дастина неподалёку. Лукас отступает назад, поправляя футболку Макс, и свешивает голову от досады. При виде выражения лица своего парня Макс не может удержаться от смеха, а затем оглядывается через плечо и видит Дастина с попкорном в руках и заробевшего рядом Уилла. — Разминка уже начинается, чувак. Пошли давай, — кричит Дастин в коридор, продолжая уплетать попкорн. — Привет, Макс, — здоровается Уилл, махая рукой. Макс машет в ответ. — Да иду я, — говорит Лукас, даже не поворачиваясь, чтобы взглянуть на них. — Твои друзья начинают меня раздражать, — говорит он специально для Макс, заставляя её улыбнуться. — Поговорим позже, — отвечает она, прижимается к его губам и высвобождается из объятий. — Увидимся, ребята, — кричит она Уиллу и Дастину. — Пока, Макс! Поторапливайся, Лукас! — кричит Дастин. — Пока, — прощается Лукас, прижимает её к себе и целует в щеку. Когда Макс берёт скейт и направляется к дверям в другом конце коридора, Лукас торопливым шагом идёт к друзьям. — Извини, Лукас, — говорит Уилл, когда он присоединяется к ним, и все трое направляются в спортзал. — Извини? Он чуть не пропустил игру! — встревает Дастин. Лукас ударяет его по руке — в этот раз сильнее, чем обычно. — Я был занят, — говорит Лукас, отделяясь от друзей, чтобы пойти в спортзал и присоединиться к команде.***
Лукас обычно не сидит на диване в гостиной в трейлере Макс по субботам, но отчаянные времена требуют отчаянных мер. В её спальне нет замка, так что диван такое же «удобное и укромное место», как и любой другой уголок квартиры. Но поскольку каждые выходные мама Макс работает в две смены, они уверены, что сегодня останутся одни. Он едва успевает переступить порог, как Макс тянет его к дивану. Лукас знает, что она не любит, когда в квартире кто-то видит сигареты и пивные бутылки, но какое ему до этого дело, когда её волосы распущены, а домашние шорты обнажают ноги, которыми он может любоваться? Она тянет его к себе на диван, лепеча «привет» между пылкими поцелуями, и Лукас явно не в том положении, чтобы жаловаться. Они вместе уже очень давно, но время, проведённое наедине, не теряет своей привлекательности. На протяжении всего периода их отношений в средней школе и бурных первых лет обучения в старшей Лукас и Макс меняются как по отдельности, так и вместе. Повзрослев, они избавляются от неуверенности в себе и неуклюжести, которые были свойственны им в начале отношений. Ссоры остаются, но вместо того, чтобы расставаться при каждом разногласии, Лукас нашел способы смягчить Макс, а Макс стала проявлять к нему терпение, которым много лет назад не славилась. С этими изменениями в их отношения пришли доверие, стабильность и близость. Конечно, они по-прежнему не желали устраивать публичные демонстрации своих чувств. Но с годами тайные моменты, пропитанные блаженством, душевной близостью и безусловным доверием окрасили их отношения в тёплые тона. Пусть Макс не единожды оказывалась в таком положении — бабочки в её животе всякий раз начинали порхать, как только губы Лукаса находили её губы, а стоило ей прильнуть к нему ближе, его пальцы тут же оказывались у неё в волосах. — Я скучал по тебе, — говорит он, не отрываясь от её губ, прежде чем прижаться поцелуем к носу. — Вчера же виделись, сталкер, — говорит она, морща нос, когда он смещается, чтобы поцеловать её в щеку. — Твои друзья продолжают нас доставать, — говорит он, снова встречаясь с её губами, хотя она и пытается его легонько оттолкнуть. — Мои друзья? — спрашивает она, смеясь, когда он вновь накрывает её рот своим. Он кивает, оставляя её губы в покое, и на этот раз целует чуть ниже уха. Она тянется к низу его старой баскетбольной тренировочной майки, желая как можно скорее почувствовать под пальцами поджарый живот. Ощутив её касание, он хватает майку сзади и стягивает её через голову. Макс улыбается, жадно разглядывая его накачанную грудь и мускулистые руки. Когда она проводит пальцами по прессу, то чувствует, как он сжимается под её прикосновениями. Глаза Лукаса темнеют, а дыхание сбивается. — Макс, — тяжело произносит он, проводя рукой по уже растрепанным рыжим волосам. Она тянется вперёд и целует его в губы, руками продолжая исследовать открытые участки кожи. Макс умеет прикасаться к нему так, что он чувствует себя желанным, обожаемым и по-настоящему любимым. Разве такое может надоесть? Макс оставляет его губы и прижимается ртом к впадинке его плеча, затем к ключице и к горлу, пока он нависает над ней, ухватившись за край дивана над её головой. Она снова находит его рот и глубоко целует, а он вновь обретает способность двигать рукой и тут же тянется к низу футболки, медленно задирая её вверх, пока она продолжает работать губами. Лукас задирает футболку всё выше и выше, ожидая, когда она поднимет руки и приподнимется, чтобы он смог снять её до конца. С минуту он смотрит на неё — раскрасневшуюся, в лавандовом лифчике и с расширенными зрачками. Он никогда не устанет от этого вида. — Я скучал по этому, — шепчет он, нежно проводя пальцами по её щеке, и она застенчиво улыбается в ответ. — Я тоже. Макс целует его, прижимаясь так сильно, что у него не остается никаких сомнений в её любви к нему. А уверенные движения его рук по её коже, как покрытой одеждой, так и нет, служат очевидным доказательством его любви. Его пальцы умело нащупывают каждую впадинку и веснушку. Он знает, что его прикосновения сводят её с ума, что находит подтверждение в ее затаённом дыханием и кусачих поцелуях, которыми она его сейчас так щедро одаривает. Лукас отстраняется и спускается поцелуями к её груди, потянув вниз бретельки бюстгальтера. Ни один сантиметр обнажившейся кожи не остается обделённым его губами. Не успевает он добраться до живота, как она вновь притягивает его к себе, впиваясь в губы поцелуем, каждым движением и вдохом выдавая свое вожделение. Он целует её в ответ, не в силах оторваться, и руками находит её бедра — одной скользит вниз по упругому животу и играется со шнурком её шорт. Затем развязывает его, и когда она непроизвольно издаёт глухой одобрительный стон, приспускает шорты. Его теплая ладонь на её белье возвращает Макс к настоящему моменту. — Я думала, что теперь моя очередь, — вздыхает она, затаив дыхание под его испепеляющим взглядом. Он качает головой. —Ты первая, Макс. Всегда, — ухмыляется Лукас. Она вздрагивает, когда его пальцы сдвигают в сторону нижнее белье. Макс царапает его спину, пытаясь за что-нибудь ухватиться, теряясь в блаженстве его пальцев, отточенные движения которых стремительно усиливают её удовольствие. Он терзает поцелуями её шею, а она водит пальцами по его спине. Дыхание Макс затрудняется, а мышцы напрягаются. Прежде чем раствориться в оргазме, она поднимает его лицо к себе и когда их глаза встречаются, нежно касается его губ своими. Он нависает над ней, не целуя, лишь касаясь в ответ, и она чувствует, что расслабляется. Затем крепко прижимается к нему, выравнивая дыхание и возвращаясь в реальность. Она тянется пальцами вверх, чтобы коснуться его лица, пока он пронзает её очарованным взглядом, а затем медленно, с чувством целует его. В ответ он снова целует её в губы, в щеку и нежно проводит губами по носу. Затем подносит руку к её рту, давая ей попробовать себя. Затем снова целует губы, наслаждаясь её вкусом, и льнет к её телу, стараясь не слишком сильно надавливать на чувствительные места. Это не мешает ей притянуть его ближе и вновь провести ладонями по спине. Она просовывает руку между ними и слегка проводит ногтями по его груди, побуждая его сначала откинуть голову назад, а затем прижаться лбом к её лбу. Макс улыбается его реакции, наслаждаясь стеклянным взглядом его глаз. Мысль о том, что это зрелище предназначено лишь для неё одной, заставляет её млеть. Доведя её до пика, слушая вздохи от недавних всполохов удовольствия, Лукас жаждет ощутить то же блаженство. Он и так был практически на грани и уже не может дождаться, когда её нежная рука проберется туда, куда ему сейчас так нужно. — Можно? — спрашивает она, легонько проводя пальцем под резинкой его баскетбольных шорт. — Пожалуйста, Макс, — лепечет он, вцепившись в край дивана так крепко, что даже костяшки пальцев белеют. Она улыбается, притягивает его за шею и целует, рукой продолжая свой путь. Его стон заглушает звук распахнувшейся двери трейлера и её стук о стену. — Ух ты, рыжая! Кажется, я ослеп. Вот как ты проводишь субботнее утро? Неужели? И на диване Сьюзан? — кричит Эдди, стоя в дверях и прикрывая глаза рукой. Макс вздрагивает от неожиданности, вытаскивает руку из шорт Лукаса и натягивает на плечи бретельки лифчика. — Вы, должно быть, издеваетесь! — стонет Лукас, кладя голову ей на плечо. — Мансон, я же говорила тебе стучать, перед тем как заходишь? — спрашивает Макс, прикрывая лицо рукой. — Ты сказала, что это для внутренних дверей. Синклер, тебе лучше слезть с моей младшей сестры. Она молода, невинна и чиста, и я не позволю тебе осквернять её в канун Господнего дня, — говорит Эдди, прикрывая глаза. Макс не может сдержать смех и извиняюще смотрит на Лукаса, когда он встаёт, натягивая свою майку, и передает ей футболку. — Мы можем тебе чем-нибудь помочь, Эдди? — спрашивает Лукас, не обращая внимания на колкости старшего и усаживаясь рядом с уже полностью одетой Макс. — Я увидел твой скейт на улице, рыжая, — начинает он, опираясь локтем о дверной косяк. — Вы уже оделись? Я могу открыть глаза? — Да, — закатывает глаза Макс. — Слава Богу, — говорит он, открывая для надежности сначала один, а потом другой глаз, — только что предо мной предстал настоящий фильм ужасов! Вам обоим по двенадцать лет, вы слишком молоды для того, чему я только что невольно стал свидетелем. — Эдди! — вклинивается Лукас, разминая руки. Макс переплетает свои пальцы с его, пытаясь унять его раздражение. — Ах да, — переключается Эдди, — в музыкальном магазине распродажа, разве я не говорил тебе вчера, рыжая? — Определенно, нет, — отвечает Макс. — Ой, упс, — пожимает он плечами, — ну, в любом случае, ты готова съездить туда сейчас? — Макс закатывает глаза, глядя на время на часах, украшающих запястье Лукаса. — Что ж, нам в любом случае уже испортили момент, — говорит она, сжимая руку Лукаса в своей, на что он неохотно кивает. — Отлично. Я буду ждать в фургоне. Рад был повидаться с тобой, Луки. Надеюсь, в следующий раз на тебе будет больше одежды, — озорливо говорит Эдди, а затем поворачивается и шагает вниз по ступенькам. — Через несколько минут я должен забрать Эрику, — говорит Лукас, нехотя вставая и увлекая её за собой. — Мне очень жаль, — сочувствует она, обнимая его за шею. — Не извиняйся, — говорит он, обнимая её в ответ. — Теперь я должна тебе дважды, — улыбается она ему в грудь, а затем задирает голову, чтобы посмотреть на него. Он обхватывает её лицо одной рукой. — Мы не обязаны вести подсчёт, — говорит он, целуя её в лоб. — Но меня действительно начинают бесить твои друзья, Макс! Она смеётся и качает головой, пока снаружи не раздается гудок фургона.***
Это была бесконечно долгая неделя для Лукаса. После того как каждый миг, проведенный наедине с его девушкой, заканчивался несвоевременным прерыванием, то, что они собираются провернуть сейчас, становится своего рода последней надеждой. Он не привык целоваться на заднем сиденье машины мамы Макс, но что поделать, если команда ожидает его на субботней вечеринке в честь победы команды накануне вечером. Поскольку Макс не может присутствовать на вечеринке, она любезно предложила подвезти его. И, кажется, это лучший и, видимо, единственный шанс для них остаться, наконец, наедине. Несколько минут назад она остановилась у дома Джейсона… ну почти — у соседних домов поблизости. Они припарковались в тени высокого дерева. Вокруг было достаточно машин, и машина Макс едва ли выделялась — просто ещё кто-то приехал на вечеринку, но народу в целом было немного. Обычно Лукас никогда не прибегает к таким отчаянным мерам. Он оправдывает себя тем, что склоняется над ней для того, чтобы прикрыть её от случайных прохожих. Они заранее договорились, что точно не будут снимать одежду — не при таких широких окнах в кузове фургона и толпе людей, с которыми они, между прочим, ходят в школу. Лукас знает, что Патрик ждет его внутри, но, когда Макс оказывается под ним и улыбается, он тут же прижимается своими губам к её. Прости, Патрик, придется подождать. Майк и Дастин тоже, вероятно, где-то рядом и уже нетерпеливо поглядывают друг на друга. — Мы пришли сюда только, чтобы поддержать тебя! — сказал бы ему Дастин. — Мы отложили кампанию ради этого! — добавил бы Майк. Но после их несносного поведения в последние несколько дней они тоже могут подождать. Он кладёт одну руку ей на затылок, прикрывая её от поверхности дверцы машины. — Я забыла сказать тебе, как хорошо ты вчера играл. Твоё имя звучало из уст диктора на каждом втором слове, — говорит она ему, запуская руку под воротник куртки, желая почувствовать тепло его шеи. — Матч определенно вышел очень хорошим. Дастин просыпал попкорн кому-то на спину прямо перед перерывом, и его чуть не столкнули с трибуны. — Ну разумеется, — произносит она, закатывая глаза. — Жаль, что сегодня мне придется идти на эту вечеринку, — говорит Лукас, — я бы предпочел остаться с тобой. Она качает головой. — Иди и веселись. Вечеринки, пожалуй, единственное, что мне не страшно пропустить. Не думаю, что я многое теряю. — Не все они плохие. — Не заставляй меня чувствовать, что я что-то упускаю, сталкер, — говорит она, улыбаясь, и слегка толкает его. — Ты не дала мне закончить, — говорит он, окончательно приходя в себя, — они не все плохие, просто в основном все же плохие, ты права. Потому что я скучаю по тебе во время каждой такой вечеринки. — Она саркастически хмыкает. — Ага, конечно, — говорит она, откидывая голову назад на его руку. — Ну, сегодня я буду скучать по тебе всё время. — Я тоже буду, — уверяет она и приподнимается, чтобы чмокнуть его в губы. Лукас пользуется тем, что она оказывается ближе, и проводит другой рукой по её позвоночнику, чтобы прижать к себе. Он одет в модную рубашку — потертое поло с оттопыренным воротником — специально для вечеринки. Не желая наряжаться для вечеринки, на которую она даже не собирается идти, Макс остаётся в своей удобной футболке, в которой провела весь день, слоняясь по дому, а затем по музыкальному магазину. Она улыбается в поцелуе, позволяя ему прижаться к ней, и тает в его объятиях. — Разве тебя не ждет толпа восторженных фанатов внутри? — спрашивает она. — Они могут подождать ещё пять минут, — говорит он ей, не теряя времени и вновь завладевая губами. Она отвечает ему тем же, позволяя взять ситуацию под контроль, и его руки тут же путаются в её волосах, прижимая к себе крепче. Она не знает, сколько проходит времени. Ленивые движения его губ в такт её губам могли тянуться часами, насколько ей было известно. Её дыхание заглушают доносящиеся из соседнего дома звуки музыки, пока он не спеша целует её горло, наслаждаясь изменениями в ритме пульса. Она уже давно не обращает внимания на прерывистый свет фар проезжающих мимо машин. Он не собирается заходить дальше. Ему было бы достаточно вечно прижимать её теплое тело к своему, дышать тем же воздухом и не обращать внимания на окружающий мир. И вдруг в окно машины над головой Макс раздаётся стук, заставляющий их обоих испуганно вздрогнуть. Макс тут же садится, не решаясь открыть глаза, а Лукас встречается взглядом с незваным гостем. Возле машины стоит не кто иной, как Стив Харрингтон. Робин стоит в нескольких шагах позади него, не в силах сдержать задорную улыбку. — Это твой второй брат, — вздыхает Лукас, усаживаясь поудобнее и подтягивая её к себе. — Ну конечно же, это он, — вздыхает она, открывая дверь. — Ну-ка, ну-ка, Максин. Что это у нас тут? — спрашивает Стив. — Стив, не будь таким раздражающим, — встревает Робин, легонько толкая его в бок и, кажется, от души наслаждаясь неловкой ситуацией. Лукас открывает другую дверь, выходит и направляется к противоположной стороне машины. В итоге он оказывается рядом с сидящей в проеме открытой двери Макс. — Стив, — начинает она, — разве ты не закончил школу три года назад? Что ты забыл на баскетбольной вечеринке старшеклассников? — Справедливое замечание, — бормочет Робин. — Эй, я, вообще-то, закончил школу два года назад, — отвечает он, поднимая два пальца вверх, прежде чем повернуться к Лукасу, — а вы тут лобзаетесь, что у вас даже окна старенькой машины запотели! Я хочу уничтожить тебя, Синклер, но я не могу уничтожить игрока, которого я довел до совершенства, — говорит Стив, скрещивая руки, прислонившись к двери со стороны пассажирских сидений. — Фу, Стив, — восклицает Макс. — Никому не нужно об этом знать. — Да ладно, Стив, оставь детей в покое, — говорит Робин и тащит его к дому, где проходит вечеринка. — Увидимся позже, ребята, — машет она на прощание Лукасу и Макс. — Пойдем, Синклер! Пусть Мэйфилд едет домой, пока не стало слишком поздно! Лукас вздыхает, а Макс встаёт с заднего сиденья и закрывает за собой дверь. — Он раздражает, — говорит она, прислонившись спиной к двери, — но он прав. Мне пора домой. Лукас кивает, втискиваясь в её пространство. — Я позвоню тебе завтра? — спрашивает он, целуя в щеку. Она слегка сжимает воротник его рубашки. — Да, — кивает Макс, прижимаясь поцелуем к его губам. — Развлекайся, — шепчет она, отталкивая его в направлении вечеринки. Он медленно шагает в сторону дома, пока она идёт к двери с водительской стороны. Через мгновение он оборачивается. — О, и Макс? — говорит он, перед тем, как она забирается в машину. — Что, сталкер? — Она смеется еще до того, как он начинает говорить, потому что знает, что он скажет дальше. — Официально заявляю, — отвечает он, указывая на медленно удаляющихся Стива и Робин, — Я ненавижу твоих друзей!