***
Открыть глаза оказалось сложнее, чем придти в сознание. Нижняя часть тела болела просто до одури, но осознание, что он мог проспать тренировку просто выбивало весь воздух из легких. Нужно было срочно собираться и бежать, даже если бегать было чуть ли не больнее, чем ощущать в себе чужое присутствие. Он распахнул глаза и начал слезать с кровати, в тревоге даже не заметив, что комната была не его, пока не услышал со стороны спокойный и ровный голос. — Сегодня ты не пойдешь на тренировку. Тело пронзила дрожь и Жан обернулся так резко, что голова предательски закружилась, а ноги чуть подкосились. Блять. Он был в комнате, мать его, Рико. Что произошло вчера после того, как Моро отключился? Они же явно были не в комнате Мориямы, так что он сейчас забыл здесь? Неужели вчера он все-таки разозлил его настолько сильно, что сегодня настанет конец? Он сейчас здесь, потому что это самое благоприятное место для убийства? Мысли не переставали вливаться в голову, а картинки вырисовывались сами по себе. Вот он уже стоит на коленях перед Королем, тогда как тот медленно и глубоко прорезает его шею, а кровь стекает вниз, оставляя такие же красные кляксы на полу, как редкие проблески на черных стенах. В своих размышлениях он даже и не заметил, насколько сильно сжался и как дрожали его плечи с руками,– ему нельзя было столь открыто проявлять свои настоящие эмоции,— а вот сидящий на своей стороне японец да. Он медленно подошел и толкнул француза обратно на кровать, рукой схватил за шею и сжал, но не настолько сильно, чтобы перекрыть воздух. — Дыши, блять, не раздражай меня еще сильнее. Жан бы очень хотел, но от грубого прикосновения к телу, что в полной красе отзывалось на вчерашнее насилие, глаза предательски заслезились. Жан одними губами начал что-то хрипеть, но сказать ничего толкового не выходило, истерика накатывала волной. Рико резко отпрянул и отшел, сделав два шага назад. Взгляд его слегка изменился, но Моро этого не видел. — Я сказал тебе дышать. Жан перевернулся на бок, слегка скрутился, насколько позволяли ноющие мышцы, и заткнул не успевшие вырваться изо рта всхлипы руками. Если бы он прямо сейчас разрыдался, он уверен, Рико бы его убил. Жану и раньше были неприятны любые прикосновения к своему телу, любое причиняло разной степени боль, а синяки и шрамы напоминали об этом каждый раз, но сейчас ощущать их стало еще более невыносимо. Спустя несколько десятков секунд в тишине он смог шумно, но ровно вдохнуть и выдохнуть, подавляя дрожь и вытирая выступившую влагу с глаз, медленно перевел взгляд на Рико и прошептал: — Я не могу пропускать тренировки, ты же... — Не заставляй меня передумать. Сегодня ты остаешься здесь. Выходишь из комнаты только на обед и ужин, если увижу за пределами комнаты в другое время, я тебя, блять, убью. Больше ничего он не сказал и, дождавшись слабого кивка, кинулся к двери и вышел. На замок он ее не запер. В комнате воцарилась тишина. Да, комфорта от ухода японца не прибавилось, но он смог хотя бы перевести дух, не беспокоясь о том, что за ним могли наблюдать. Чуть поудобнее устроившись на кровати Кевина, он начал медленно осматривать комнату на наличие каких-либо изменений после последнего посещения, но не обнаружил совершенно ничего. После короткого срыва он снова обратил внимание на то, как сильно ноет каждая частичка его тела и тут же сначала пожалел, что не может выйти хотя бы на разминку, но с другой стороны заметил, что это первый его выходной. Ему еще ни разу не позволяли пропускать тренировки, будь хоть сломаны руки с ногами, он выходил и старался изо всех сил каждый божий день, а сейчас ему дали отдых? Что-то внутри кричало, что это ловушка, что его просто проверяют, и если он на это поведется, то сам и заведет себя в могилу. Испытывать судьбу не хотелось, но и последнее предложение прокручивалось в голове каждый раз, как он собирался выбежать из комнаты и кинуться на поле. Возможно, единожды довериться Морияме можно, даже если после этого Жана ждут вещи похуже, он позволит себе забыть об этом на день. Всего на день он побудет в спокойствии, закроет глаза и поспит чуточку дольше, а после снова вернется на землю, в свой привычный мир.***
Никто и ничто не заставляет сердце Рико биться неестественно быстро, никто не сможет занять место в его мыслях больше, чем в желании уничтожить или унизить, и он полностью привык к такой жизни. Ему было абсолютно плевать на чувства людей вокруг, он никогда не имел желания поддерживать с кем-то длительный контакт, предпочитая молчаливое недовольство по поводу ужасной игры, ужасной тренировки и всего того, что выводит его из себя. Например, его выводит из себя чертов Жан. Этот француз и раньше совершал невероятное количество ошибок, от чего вызывал яркие вспышки гнева, за которые отхватывал сильнее, чем заслуживал, и даже если Морияма понимал, что перебарщивает, останавливаться он и не думал. Моро не должен забывать, кто он и кому принадлежит, больно уж часто он начал отвлекаться. Моро раздражает Рико во всем. Своей никчемной игрой, своими пугливыми взглядами и дрожью, которые не успевает сдерживать при виде первого номера, своим голосом с проскакиваемым акцентом, который, блять, невероятно сильно привлекал, этими черными кудрями, за которые хотелось ухватиться далеко не для того, чтобы вырвать или кинуть парня в стену, эта притягательная внешность и идеальное подтянутое тело. Рико никогда не чувствовал себя так, как когда смотрел на Моро, каждый раз что-то в нем пробуждалось, но что именно, он понять никак не мог и продолжал злиться, спуская всю злость на объект этих эмоций. Бесила еще и эта покорность со стороны француза, с какой бы силой и куда его не ударишь, он не начнет сопротивляться, лишь иногда прикрывает места, что еще не успели отойти от прошлых побоев. Именно этого и добивался Морияма, но по какой причине это так сильно начало раздражать? Отвратительное чувство. Рико наблюдал за ним повсюду, не желая терять из виду, подмечая про себя каждую деталь, каждый кроткий взгляд, брошенный на товарищей по команде, каждую фразу, которой он мог с кем-то перекинуться, и, черт его подери, мимолетную полуулыбку, когда стоящий рядом Ворон что-то нашептал ему на ухо. Дальше терпеть попросту не было сил. Рико не понимал, почему именно из-за этого человека он чувствовал себя так паршиво, как не чувствует по отношению к отцу или брату, и он решил пойти уже привычным методом– заставить Моро страдать. Однажды он пустил француза по кругу, подмечая про себя, насколько сильно тот после этого изменился, ведь любое сопротивление отпало на следующий же день, и решил повторить данный опыт. Удовлетворенно кивнув самому себе, Рико подозвал своих главных жополизов и изъявил им свое желание, которое те, безусловно, согласились выполнить сразу же, кидая друг-другу похабные улыбочки. И все шло просто идеально, вот они привязали Моро к кровати, тогда как тот практически сразу зажался и смирился с, как он вероятно подумал, предстоящим избиением, и, о боже, видеть его шок, страх и неверие было просто ошеломляюще, а настолько отчаянные «нет», вырвавшиеся помимо воли, заставили член в штанах буквально дернуться. Больше всего Морияме понравилось то, насколько парень оказался нуждающимся в этот момент в нем самом. Как же охуителен был брошенный в его сторону взгляд, молчаливо моля сделать его хоть что-нибудь, чтобы остановить это, и Рико, конечно же, воспользовался возможностью, чтобы поставить его на место. — Что такое, Жан? Расслабься. Но Рико, удивляя самого же себя, оказался не сильно рад, заметив замеревшего и обмягшего в чужих руках Моро,– тот сжал губы в тонкую линию, закрыл глаза и перестал двигаться совсем, будто он даже в сознании не находился более. Чтобы убедиться в его состоянии, один из Воронов с силой шлепнул его по бедру и Жан слегка дернулся и хмыкнул, давая понять, что сознание при нем. С каждым более уверенным действием со стороны парней по отношению к французу Морияма начинал чувствовать явную злость, негодование на самого себя и ревность. Нет, не ту ревность, что он испытал по отношеню к Кевину и его новой команде, сейчас было что-то новое, более сильное. Оно давило на сердце, а желудок скручивало, будто его прямо сейчас стошнит от того, что он видит, хотя еще минуту назад все было просто прекрасно. С какого перепугу такие перемены? Рико не смог сдержать себя и рявкнул: — Блять, хватит херней страдать, выебите его уже!– он старался, честно старался, чтобы его голос звучал как можно более отстраненно, но эмоции взяли вверх и он буквально прокричал это. Вороны вздрогнули и кивнули, а Жан все еще не реагировал. Он будто вообще не услышал, что только что сказал Морияма, либо ему уже было настолько все равно, что он решил перетерпеть. Впрочем, сильной важности это не имело, потому что какой бы вариант не оказался правдой, радости не приносило совсем. Блять, да что же за хуйня с ним происходит? Почему, когда один из Воронов жестко сжал бедра лежащего снизу парня, а другой одним движением вогнал уже смазанный смазкой член в тугое колечко мышц, единственное, о чем думал первый номер, так это о том, чтобы закончить все. Он постарался зарыть свое желание броситься к кровати, уповая, что скоро это пройдет, но, нет, это не проходило. Он видел, как исказилось лицо Моро от грубых толчков, которые явно уже успели разорвать тугие стенки, но смотреть и проверять, есть ли там кровь, Рико желания не имел. Он слышал между смешками и фразами Воронов тихие, тут же утихающие стоны, видел, как сжимаются пальцы на руках и ногах, и в один момент, когда Жану отвесили довольно сильную пощечину, явно выбивая из сознания, он не смог сдержать себя и ринулся вперед. Отталкивая, уже не обращая внимания, кого именно, он коротко, но яростно рявкнул: — Пошли все, нахуй, вон! Он не обращал внимания на то, как быстро Вороны скрылись за дверью, не обратил внимание на то, что ему что-то сказали,– ему в любом случае плевать,– он осторожно поднял Жана на руки, прикрыв того одеялом и направился в свою комнату, даже не закрыв за собой дверь, на это тоже плевать. Честно говоря, он уже совсем не пытался думать над мотивом такого поступка, ему просто до чертиков не хотелось, чтобы Жана кто-то трогал в таком плане, возможно? Похуй, мысли явно заняты другим. Морияма занес парня в свою комнату и, не останавливаясь, прошел в ванную, теперь уже аккуратно опуская парня в ванну, но тот и не думал просыпаться, как раз напротив, просто свесил голову в сторону и ни на что не реагировал, поэтому Рико воспользовался моментом, чтобы смыть с ног кровь, параллельно стараясь приблизительно оценить весь ущерб, но плюнул на эту затею. Он отошел от Моро лишь для того, чтобы взять одежду, свою одежду, и как можно осторожнее одел до сих пор не очнувшегося парня. Однако это изменилось, стоило снова поднять его на руки, тот дернулся и открыл глаза, тут же болезненно простонав. — Закрой глаза и спи, блять,– не зная что сказать, выдавил Морияма из себя, получив секундный взгляд в его сторону и вновь прикрывшиеся веки,– вот и чем я вообще занимаюсь? С самого ухода Кевина Рико даже на секунду не думал о том, чтобы заселить к себе кого-то еще, но чтобы француз на целую ночь оказался без присмотра, хотелось еще меньше. На этот раз парень глаза не открыл, лишь иногда дергаясь, видимо, сны были не менее приятны, чем сегодняшний вечер, и его удалось спокойно уложить на кровать Дэя, накрывая одеялом. — Пожалею ли я об этом..***
На этот раз пробуждение спокойным оказалось еще меньше, потому что Жан вскочил с кровати, стоило только входной двери открыться с глухим ударом о стену, а Морияме,– разъяренному Морияме,– ворваться в комнату и уставиться на француза, как на самого тупого человека на всем белом свете. В Эверморе он давно научился трезво мыслить в первую же секунду после сна, не уступая места недосыпу, однако, учитывая эмоциональный скачок и боль в теле, он случайно запутался в одеяле и просто грохнулся на пол, прямо в ноги японцу. — Ты идиот? Я сказал тебе явиться на обед, ты, блять, серьезно до сих пор спишь? — Мне жа... — Заткнись! Заткнись и приводи себя в порядок, я долго ждать тебя не собираюсь,– кивнул в сторону ванной комнаты и одним рывком поднял придурка на ноги, подталкивая. Еле перебирая ногами Жан поплелся хотя бы лицо умыть, все еще не обращая внимания на свою одежду, что явно была меньше размером его привычных мешковатых свитеров и толстовок. Ванная оказалась в точности такая же, какая была и у него, поэтому рассматривать что-либо он не стал, вместо этого наскоро умыв лицо от пота и вышел, даже не вытерев воду полотенцем. Он подбежал к Морияме и опустил голову, переступая с одной ноги на другую. — Долго мяться собрался? Обувайся и за мной,– вышел за дверь. Жан не позволил себе медлить. Уже через две минуты они вдвоем дошли до столовой, и Жан уселся прямо перед Рико, как бы не хотелось убежать куда подальше, но молчаливо брошенное предупреждение отмело все желания на задний план, как и всегда. Жан ел настолько быстро, насколько мог, лишь бы снова не задержать своей медлительностью первого номера, что в итоге подавился и начал задыхаться. Прокашлявшись, он осторожно бросил взгляд вперед и встретился с черными глазами, безучастно наблюдающими прямо за ним, а лицо того не выражало ничего. Безусловно, когда Морияма зол, то выражение его лица уже говорило само за себя, что примерно ждет Моро позже, но сейчас он начал теряться. При этом никакие вопросы задавать он не решился, про себя обдумывая возможные варианты. Так продолжалось до тех пор, пока Рико не доел, а ел он невероятно медленно, растягивая трапезу до самой последней минуты, отведенной на обед. Он встал и искоса глянул на француза. — Иди в свою комнату и собери вещи, отнеси в мою. Задашь хоть один вопрос – завтра встать уже точно не сможешь. Моро в растерянности поплелся выполнять данный приказ, стараясь избегать других членов команды, что так явно желали то толкнуть его, то куда-нибудь стукнуть, не чтобы навредить, но чтобы это было весьма ощутимо. Вещей хоть и было совсем немного, но носить их туда-сюда пришлось в три захода, а после оставалось только нервно дожидаться перерыва на ужин и, желательно, разъяснений такого решения. Что бы он не успел надумать про это, было предельно ясно – спать он вряд ли сможет, находясь в двух метрах от своего хозяина, который в любой момент мог сотворить с ним все, что только в голову взбредет, и эта перспектива радовать никак не могла. На одном месте, пялясь в одну точку, он просидел несколько часов, пока дверь наконец не открылась. — После ужина поболтаем, до этого не говори ни со мной, ни с кем другим. Все ясно?– кивок,— Вот и отлично. На этот раз дожидаться он не стал и вышел обратно, Моро же пришлось быстрым шагом нагнать того, идя слева, но так, чтобы Морияма все еще находился впереди. Жан упорно игнорировал чужие взгляды в их сторону, потому что уже понял, что половина глазеющих – вчерашние Вороны, которых Рико позвал с ним позабавиться, а другие же смотрели на него по причине любимой толстовки первого номера, которую тот вчера надел на Жана, а он в свою очередь настолько сильно задумался, что совсем забыл переодеться. Впрочем, эти взгляды первого номера не смущали совершенно, тому было откровенно насрать, даже немного приятно, в чем он бы не признался, от того, что все видят. Моро принадлежит только Рико. Ужин, к слову, прошел чуть лучше, чем было, потому что на этот раз Моро хотя бы не подавился, а с пристальным взглядом, неотрывно следящим за каждым его движением и действием, это уже можно было считать успехом. Он уже успел взять себя в руки, больше не выказывая рвущиеся наружу страх и неуверенность, даже движения все еще ноющими конечностями выполнял с такой четкостью, что никто бы никогда не подумал о насилии в его сторону. Привычное дело, ничего нового. И вот, они уже в комнате Мориямы. Жан мнется у входа, смотря себе под ноги и уже готовясь принимать удары, но неожиданно для него Рико совершенно спокойно начинает беседу. А это было вообще не похоже на него, абсолютно. — Если тебе все еще больно передвигаться, завтра тоже можешь не идти на тренировку. Вопросов касательно твоего переезда я пока принимать не намерен. — Почему?– он не успел остановить свое любопытство и вопрос вырвался сам. Краем глаза заметив движение в свою сторону, он невольно прислонился к стене и весь сжался, представляя, как ему вновь начинают указывать на свое место. Рико стоял прямо перед ним, зажимая полностью, при этом даже не опираясь о стену сам. Где-то на секунд двадцать-тридцать между ними повисла полная тишина, вероятно, для более обдуманного ответа. — Будешь задавать много вопросов, трахну тебя точно так же, как вчера те идиоты. Этого хочешь? Откровенно говоря, он уже вообще ничего не хотел, совершенно ничего, но сказать об этом Рико у него не было никакого права. Жан должен был прогибаться, терпеть и молчать, но никак не выказывать свое мнение. А именно этого от него сейчас и требуют. В сердце закралась небольшая надежда, за которую он себя может возненавидеть позже, но если бы он соврал, Морияма бы сразу это понял, поэтому лишь тихо выдал: — Не хочу... — Тогда заткнись и делай, как я говорю. Все ясно? — Все ясно. И больше словом между собой они не обмолвились, хотя Жан и ждал, что обещанный разговор будет длиться дольше, Рико направился в ванную комнату, оставляя третьего номера думать самостоятельно, до чего мысли дойдут, более важно сейчас было разобраться в себе самом. Как-то так и получилось, что он стоит в душе под горячим потоком воды и просто роется в своей голове, совершенно не понимая, как относиться к новым, буквально новым эмоциям и чувствам. К тому же Кевину он не испытывал ничего такого, и что еще более странное, так это то, что оно проявилось в сторону Жана. Если Кевин и выращивался в качестве почти такой же звезды, как он сам, то Моро смело можно было назвать игрушкой, вещью и собственностью без преувеличений, поскольку ею тот и был. Не такого человека должен любить Рико Морияма, не к нему он должен трепетно относиться, сдувая каждую пылинку, что попадется на глаз, проявлять заботу и уделять внимание, нежно и мягко. Но, сука, именно это делать и хотелось, а когда он начинал думать об обратном, сердце протестующе сжималось. Блять, да он же явно влип в дерьмо, из которого вряд ли возможно вылезти. Плюнув на все, Морияма завершил ванные процедуры и вышел обратно в спальню, тут же метая взгляд к сгорбившемуся в углу комнаты парню, что либо не считал себя достойным спать на кровати, либо по тупости отключился, не дойдя до нее. Что за идиот, серьезно? Да он за последний день на руках его как принцессу понести должен в очередной раз? Явно нет. Он просто кинул в француза попавшуюся под руку тетрадь, от чего тот вскинул голову, затылком ударяясь о стену, и зашипел. — Если ты не забыл, спят люди в кроватях. Жан ничего не ответил, медленно встал и аккуратно улегся на кровать, по прежнему не стянув с себя одежду Мориямы, чем невольно порадовал того и получил напоследок счастливое, разумеется, списав это на свое воображени, брошенное: — Если так шмотки понравились, они теперь твои.