8.1.
Сказать, что Северус Снейп волновался — это ничего не сказать. Он много думал в эти недели об отношениях с Гермионой Грейнджер, выдержал еще пару разговоров о ней с Ниной Парсонс, которая без стеснения раз за разом говорила ему: «Ты дурак, такая женщина тебя любит!», и даже один разговор с Джозефом Парсонсом, который заметил, что Гермиона стала невнимательной и рассеянной, и это начало отражаться на работе. Вообще мистер Парсонс поговорил сначала с дочерью, все же они с Грейнджер подруги. Дочь в нелицеприятных выражениях поведала отцу, что «Снейп ее завлек, влюбил в себя, я теперь динамит, а Гермиона страдает». Джозеф Парсонс был мужчина, и потому понимал, что разговаривать с молодой влюбленной женщиной бесполезно, особенно с Грейнджер, за которой раньше не наблюдалось, чтобы она запарывала работу из-за проблем в личной жизни, а вот поговорить со взрослым мужчиной, по которому женщина сохнет, иногда помогает. А еще Джозеф Парсонс был человеком, который умеет не стесняться в выражениях. И он прямым текстом сказал родственнику, что тот подлец. — Девочке надо замуж выходить, а ты всех её кавалеров разогнал, — Парсонс умел также называть вещи своими именами. — За ней половина молодых сотрудников Министерства ухлестывали, пока ты не появился, даже чистокровные. Я не одобряю этого, но понимаю их. Она умна, красива, ее все знают и она всех знает, Министр магии ей благоволит. При этом за ней никаких кланов, семейных интересов и коррупционных схем. Снейп, ты что, не понимаешь, что Грейнджер — весьма удобная жена с хорошими перспективами? А ты и сам не ам, и другому не дам! Кончай наконец трахать ей мозги и начинай трахать её! Тем более она вроде и не против. Все это сильно выбило Северуса Снейпа из колеи. А еще эта их стычка несколько дней назад... На него словно объявили облаву. Надо, очень надо с ней честно и прямо поговорить. Надо объясниться.8.2.
Во вторник на прошедшей неделе в обеденный перерыв в министерском кафе он подошёл к столику, за которым обедала Гермиона. Он помнит, что настроился быть приветливым, внимательным и при этом держать границы. Стоит попытаться в конце концов выровнять с ней отношения, слишком обидно ее терять. И ради этого придется постараться. Нет, жениться он не собирается, но когда они дружили, ему было с ней хорошо. Очень хорошо... Как никогда в жизни... Ему было трудно и больно это признать, но даже с Лили ему не было так хорошо. С Лили всегда приходилось буквально «выцарапывать» ее внимание, выпрашивать, отвлекать ее сначала от сестры, потом от подруг, потом от парней, влюбленных в нее, а потом от Поттера с его дружками. Гермиона искренне хотела с ним общаться, он чувствовал и знал, что ей с ним интересно, она задавала ему вопросы и слушала его, очень внимательно слушала, она делилась с ним своими мыслями. Она считает его исключительным человеком и очень сильным волшебником. С ней он мог быть самим собой. Ради этих ощущений стоит еще раз попытаться с ней помириться. Они вроде больше не ссорятся, но она хоть и рядом, но как будто не с ним, ему это не нравится. Северус Снейп уже сам понимал, что Лили была только мечтой. А Гермиона реальность. И ему без нее плохо... Снейп подошел к столику, за которым сидела Гермиона, подпустил во взгляд побольше тепла и улыбнулся. — Добрый день, Гермиона! Можно? — Присаживайтесь, Северус! Привет! Приятного аппетита! — Приятного! Слышал, у вас будет полностью свободная суббота, а не полдня, как обычно? — Даже две. Мои ученицы путешествуют с родителями по Европе. — Может, проведём эту субботу вместе? Погуляем, раз вы так любите прогулки. Только не в вашем магловском парке, конечно. — Ваши предложения? — Перенесемся в небольшой заповедник на юго-востоке Ирландии. Вы нормально трансгрессируете на дальние расстояния? — Без проблем. Если нет грозы, конечно. А полететь туда мы не можем? Я до сих пор помню обещание покатать меня! «Улыбается, говорит легко, естественно, это хорошо», — подумал Снейп. — Боюсь, что нет. Покатаю летом в Шотландии. Мне нужно будет в Хогвартс, когда уедут ученики, помочь Минерве с замком. Подскажу ей пригласить вас в выходные для чего-нибудь, и полетаем! — А вам нормально, сэр, что в полёте придется меня обнимать? Северус Снейп оторопел от такого вопроса, заданного к тому же тем же вежливым тоном. По контрасту с голосом взгляд Гермионы колол, как искры из палочки, отправленные прямо в лицо. «Щиты, щиты!» — резко проговорил про себя ошарашенный Снейп. Ответил спокойно и размеренно: — Гермиона, прошу вас, не надо таких выпадов... И да, я переживу, что мне придётся вас обнимать. Я уже делал это трижды — два рада в танце и один раз в трансгрессии, и, как видите, жив. Я ответил на ваш вопрос? — Вполне! — Предлагаю встретить рассвет в горах, погулять, потом спуститься на побережье. Вы встречали когда-нибудь рассвет на горной вершине? — Не знала, что вы романтик, Северус! — Меня ещё никто не называл романтиком, это забавно. Но я скорее все же эстет! А там очень красиво, поверьте! Гермиона окинула его оценивающим взглядом и удовлетворённо кивнула. «Зачем ты на меня так смотришь, колдунья?!» — чуть не застонал Снейп. Ему казалось, что она раздевает его взглядом, и это вызывало дискомфорт. — Нужно что-то взять с собой? Еду, термос с кофе? — голос Гермиона звучал меж тем просто и по-деловому. — Я сам все приготовлю, я ещё помню, что путь к вашему сердцу лежит через желудок! Снейп даже не успел понять, что именно появилось на мгновение на лице девушки, как она уже закрылась — и с холодным раздражением и даже каким-то пренебрежением, произнесла: — Вот не надо про моё сердце, Северус! Оно вам вообще нужно? «Начинается... — чуть не взвыл он. — Ну почему снова?! Я же вроде чётко обозначил границы, и она это приняла! Что мне вообще с ней делать?!» — Мне нужно ваше сердце, Гермиона, — годы преподавания в школе волшебников и годы работы секретным агентом очень помогают держать голос ровным, но всё же Северусу Снейпу пришлось призвать всё своё самообладание, чтоб не показать, насколько он раздражен. — Зачем? Просто, что было? Не замечала в вас мужского интереса ко мне! «Да блин!!! Перестань метать в меня стрелы! Если бы у меня не было к тебе, как ты говоришь, мужского интереса, тратил бы я на тебя столько времени? Пустил бы тебя в свой дом? Готовил бы для тебя еду? Гулял бы с тобой по твоему магловскому загаженному, как ты его называешь, парку? Тащил бы в Ирландию? Очнись уже и кончай на меня нападать!» — кричало всё внутри Снейпа, подогревая его обиду и даже злость. Но на лице его появилась только усталость. — Гермиона, то, что я не стремлюсь к физической близости с вами, не означает, что я не испытываю к вам интереса. Перестаньте уже кусаться, прошу вас! Северус Снейп встал, бросил на стол несколько монет — за обед и чаевые официантке — и ушёл, почти ничего не съев. «Вот и поговорили!» — яростно думал он, размашисто шагая сквозь Министерство магии и не замечая, как всё расступаются перед ним. Из этого состояния его вырвал девичий голос: — Ух ты, какой! Неудивительно, что бывшие студентки в тебя влюбляются! Прямо король тьмы! Жаль, Грейс тебя такого не увидит! Кто тебя так разозлил? Нина Парсонс. Вот кого он совсем не готов был сегодня встречать. — Привет, дорогая, к отцу пришла? — Да, уже ухожу, хотела ещё Гермиону повидать, но ее нет на месте. — Мисс Грейнджер обедает, я её только что в кафе тут на этаже видел. Нина очень внимательно на него посмотрела. — Так вот на кого ты сердит... Даже не думала, что на Гермиону Грейнджер можно так злиться. Что, она снова не сдержалась и претендовала на твое тело? Не понимаю, Снейп, почему ты её динамишь? Ты же очевидно помешан на ней! — НИНА!!! — Снова скажу тебе... — Знаю, я дурак! Извини, мне некогда! — резко прервал её Снейп и ушёл своей стремительной походкой, ещё более раздражённый, чем был. Особенно его злило понимание, что его племянница Нина Парсонс права...8.3.
Если бы Северус Снейп узнал, о чем говорили через какое-то время после этого Гермиона Грейнджер и Нина Парсонс, он был бы очень удивлён. Нина завела Гермиону в небольшой отцовский кабинет для приватных переговоров. В нем были диван, кресла, невысокий удобный стол, а также уголок, где можно сделать кофе, плюс бар и небольшой магический холодильник (шкафчик с наведенными на него специальными чарами), в котором приставленный к мистеру Парсонсу эльф в полотенце с гербом Министерства магии регулярно обновлял закуски и напитки. До этого Гермиона была здесь всего однажды, когда решилась потребовать повышения зарплаты напрямую у Министра магии Кингсли Бруствера, потому что её начальник мистер Парсонс ей уже не раз отказывал. Её тогда вызвали на разговор, и говорили они втроём именно в этом кабинете. Было тяжко, Парсонс просто задавливал её высокомерием, а Бруствер говорил, что повышение зарплаты должно сопровождаться повышением ответственности, а как они доверят ей серьёзный проект, если она до сих пор ни в одном серьезном проекте себя не проявила? Война не в счёт. Гермиона тогда была дико возмущена. Как она проявит себя в серьезном проекте, если ей их не доверяют?! Но держала себя достойно и по-деловому. В результате мистер Парсонс скривился и в обмен на весьма неплохую прибавку, озвученную Министром как шутку, за которую тут же уцепилась эта Грейнджер, навалил на нее гору работы, связанной с анализом данных, поступающих в Министерство. До этого никто эту всю информацию полноценно не анализировал. Мисс Грейнджер не просто справилась, она в конце года выдала руководителю список претензий к тому, как вообще в Министерстве магии собирается и обрабатывается статистика. С тех пор мистер Парсонс её ценил, иногда даже сожалея, что она маглорожденная. И он был не против, чтобы на ней женился именно Снейп. Такую специалистку хорошо бы прибрать к рукам не только на работе. Пусть бы вошла в семью. Для Снейпа, несмотря на его опыт Пожирателя смерти, статус крови не имел большого значения. При этом принять ее как жену этого полезного дальнего родственника жены для Парсонса не означало, что она будет с ними на равных. Так что проблем он не видел. Все равно Снейп рано или поздно женится (Парсонсы считали, что у человека обязательно должна быть семья), так уж пусть лучше на Гермионе Грейнджер, чем неизвестно на ком. То, что Грейнджер оказалась ещё и подругой его дочери-сквибы, только более расположило Парсонса к браку, который всё никак не мог состояться. Что скрывать, он переживал, что магическое сообщество не особо принимает его любимую дочь, подруга-волшебница должна помочь Нине. А если эта подруга войдет в семью, она сможет сопровождать Нину на приемах в волшебном мире, и Нине буде на них не так трудно. Нина сварила кофе, подала Гермионе чашку, насыпала в вазочку цукатов, посмотрела на нее внимательно и спросила: — Что у тебя со Снейпом? Гермиона печально посмотрела в стену. — Со Снейпом у меня то, что я дура, Нина... — То есть дура? — Нина, я знаю, почему он отказывается от меня. Он просто не интересуется сексом, он эйс, как говорят маглы. А я продолжаю то домогаться его, то психовать, срываясь на него. Поэтому дура. Надо отпустить его, а я не могу. Нина оторопела. Снейп — асексуал?! С чего Грейнджер это взяла? — Нифига себе! Он сам тебе, что ли, сказал? — Он сказал, что ему не интересна физическая близость. Нина не знала, смеяться ей или взять подругу за плечи и наконец рассказать ей всё, что она знает про личную жизнь Северуса Снейпа. И заодно сказать, как сильно он изменился, просто ожил, когда в его жизни появилась она. Но Нина проговорила, наполнив голос участием: — Ну ты попала, подруга... Сочувствую!8.4.
Северус Снейп не был асексуалом. Он был обыкновенный гетеросексуальный мужчина, и даже не девственник. Просто он долго был один. Сначала после гибели любви почти всей жизни Лили Эванс (в замужестве Поттер) не хотел быть ни с кем. Потом начались шпионские будни, и связывать себя с кем-то значило рисковать этой женщиной. А потом его просто никто не привлекала. Пока не появилась Гермиона Грейнджер, уже взрослая, невероятно умная, сильная, красивая, искренняя, талантливая. И, что скрывать, имело значение и то, что она смотрит на него с неизменным уважением, а иногда и с восхищением. Проблема с Гермионой Грейнджер лишь в том, что Снейп не хочет «развязываться». И втайне даже от самого себя переживает, что если он решится, она будет в нём разочарована... Ему жутко думать об этом, но у него никогда не было интимных отношений по любви. Да и тот подростковый и юношеский быстрый секс, который он практиковал, отношениями-то не назовешь. Так, перепихнулись по доброй воле или под зельем и разошлись. А с Лили у них ничего не было. Они даже не целовались. А с какого-то времени она даже за руку перестала разрешать себя брать. Сближаться с Гермионой Грейнджер просто дико страшно. И Северус Снейп решил, что не стоит оно того. Любовь любовью, но внутренний покой дороже. Его устраивает с ней просто дружить. И вообще, секс, по его мнению, слишком переоценен. Только вот покоя и дружбы становилось всё меньше и меньше. При этом расстаться с Гермионой, — с женщиной, что завладела всеми его мыслями и чувствами, — он не мог. Собственно, он так злится на неё потому, что она бьет и бьет его по больному... То и дело то нападает, то провоцирует, то ошарашивает признаниями. Ну почему нельзя без всего этого?!8.5.
Разумеется, ни в какой ирландский заповедник они не отправились. Всю субботу Северус Снейп, как в конце апреля, думал о ней. И под вечер решился. Взял телефон, открыл чат с абонентом H.uG. и написал: «Можем встретиться и поговорить?» И начал сходить с ума от волнения. Он даже не пытался опустить свои обычные окклюментные щиты. Нет, с Гермионой Грейнджер он должен быть открытым и искренним. И вот она здесь. Стоит посреди его двора, одетая в магловскую пижаму, и улыбается ему спокойно и открыто. Она. Та самая Гермиона, которую он любит. «Что?! О, бог мой! Я ее... люблю?!» От этой мысли его мгновенно залило тревогой. Но, Гермиона, похоже, этого не заметила. По крайней мере, в ее лице нет ни одно вопроса. — Может быть, раз не удалось встретить вместе рассвет, встретим вместе закат? Где-нибудь в Шотландии на побережье? — вообще-то он планировал сказать другое, но ему вдруг захотелось куда-то сбежать... — Почему нет? — она продолжала улыбаться. — Тогда подождите пару минут, я возьму нам утепленные мантии на всякий случай. Не будет проблемой, если я предложу вам свою мантию? — Не будет. Глядя, как на небе меняются краски и солнце опускается в океан, Гермиона думала, как было бы здорово купить здесь дом на скалистом берегу и каждый день выходить вместе провожать солнце... Когда в воде скрылась последняя золотая полоска, она повернулась к нему: — Северус, можно я скажу? — Можно, я первый? Но лучше дома, здесь сейчас станет очень холодно и очень темно. Она молча подала ему руку. Рука у нее прохладная, гладкая...8.6.
Она сидит в кресле в библиотеке с ногами, укрытая пледом, который он ей подал, потому что в доме прохладно, а она в сандалиях и в майке, и ждет, что он ей скажет. Смотрит спокойно. Но не разглядывает его, как обычно. Просто ждет. — Мисс Грейнджер... Гермиона вскинула на него взгляд. — Гермиона... Я уже говорил об этом, но хочу сказать еще раз. Я чувствую себя виноватым перед вами за свою грубость и за то, что оттолкнул вас и пропал. Это было недопустимо и... некрасиво. Мне очень жаль, что я заставил вас переживать из-за своего поведения. Гермиона молчала. «О чем она думает? Ну, по крайней мере, не перебивает ответными извинениями и не мечет молнии», — подумал он. — Мне дорога дружба с вами, Гермиона, — продолжил после паузы. — Но последнее время она что-то не очень клеится. Мне кажется, что я постоянно обижаю вас чем-то. Подозреваю, что даже знаю, чем. Но... я не очень хочу говорить об этом... прямо сейчас. Вообще Северус Снейп планировал просить у Гермионы прощения за то, что не может разделить ее чувства. Но он не смог выговорить это. Потому что стало ясно, что если он скажет ей такое, это будет конец. А он не хочет конец, он хочет новое начало... И он сказал: — Как вы завтра? Может быть, все же встретим вместе рассвет? Сменить тему показалось ему спасением. И провести с ней день тоже будет неплохо. — В Ирландии? — спросила Гермиона. — Да! Я зашел бы за вами в 4:30. Оденьтесь потеплее. И обуйте удобную обувь. Я буду в ботинках с зафиксированным голеностопом и толстой подошвой. В них удобнее и безопаснее ходить по камням. — У вас есть такие ботинки? — искренне удивилась Гермиона. — Не вяжется с вашим образом! — У меня много что есть. В этих ботинках я бываю на плантациях, а также контрабандой собираю лишайники в горах. Гермиона хмыкнула. Потом уточнила: — Еду и кофе вы возьмете? — Да. Провожая ее к месту трансгрессии, он все же спросил: — Гермиона, я прощен? Она смотрела на него долго и очень внимательно. А он думал о том, что в темноте в свете неяркой лампочки ее волосы отливают медью, а их кончики кажутся прозрачными... Собрать бы этот свет от её волос волшебной палочкой и наделать фонариков. — Да, Северус. Надеюсь, я тоже прощена. Ответить он не успел. Она уже исчезла. Почти беззвучно.