ЖИЗНЬ НЕ ВЫБИРАЮТ…

На следующее утро Анна, подойдя к дверям служебного входа в ресторан, заметила рядом болтающегося пацаненка. Тот подбежал к девушке и протянул: -Тётенька, у вас не будет кусочка хлеба? Очень кушать хочется… Анна вынесла ему ломоть в салфетке. А тот сунул ей в руку бумажку и убежал. Миронова закрылась в подсобке и прочитала записку. Каблук просил прислать кого-нибудь из девчонок. Анна отправила Татьяну. Та вернулась через час и притащила под пальто стопку листовок, которые нужно было разнести по почтовым ящикам и расклеить на домах. Понятное дело, что заниматься этим следовало ночью, но пропусков ни у кого не было. Поэтому Миронова сменила сестер на пару часов на кухне, а те, натянув платки почти на брови, отправились разносить листовки. Одна стояла на шухере, другая заталкивала сложенные листы в почтовые ящики, висевшие на заборе почти каждого дома. Сердца девчонок выскакивали от страха при виде любого человека в форме, да и гражданских следовало остерегаться. Если попадались многоквартирные дома, то одна из них заходила внутрь и там тоже засовывала листовки по ящикам. Пару раз их чуть не поймали за руку. Пришлось придумывать жалобную историю или делать ноги. Вернулись они как положено через два часа с остатками стопки. Завтра нужно было снова повторить тоже самое… Танцевальный номер сестер директор одобрил. Девчонки вспомнили все движения, подходящие под немецкий народный танец, вставили туда пару деталей из венгерского. В общем, получилось неплохо. Музыканты из ресторана, а их было трое: пианист, скрипач и гитарист, наиграли подходящую музыку, и Жора заценил. Вот с костюмами была проблема. Но и ее решили совместными усилиями. Повариха раскопала у себя дома отрез красного ситца, который пошел на юбки. Белые блузки переделали из старых школьных рубашек ее внуков. А крошечные фартуки девчонки сами сшили из остатков черного сатина, выпрошеного у местной швеи. Через несколько дней Миронов с любезной улыбкой объявил для господ офицеров новый номер. Танец прошел на ура. Все в такт музыки хлопали танцовщицам, какой-то пьяный ефрейтор полез на сцену, пытаясь составить им компанию. Девчонки с испуга растерялись и сбились. Миронов под руки увел незадачливого кавалера со сцены и танец наконец завершился. Сестры с натянутыми улыбками раскланялись и скрылись со сцены, как велела им Миронова… Нина хмурила брови, видя реакцию на танец. Но молчала, так как директор заверял, что бережет ее голос. Вот очередное выступление Анны рассердило Нежинскую не на шутку. Она почувствовала укол ревности, видя как реагируют на номер девушки. Мироновой пришла в голову одна идея. Она договорилась с музыкантами, и теперь читала свои стихи под негромкий музыкальный аккомпанемент. То ей грустно подпевала скрипка, то гитара разливалась перекатами по струнам, усиливая впечатление от услышанного. С ее появлением на сцене, в зале устанавливалась тишина и никто не смел прервать артистку ни выкриком, ни шуткой… Как только прозвучали последние аккорды, у подножия сцены собралось несколько унтер-офицеров, желающих поблагодарить девушку, но та лишь скромно кивнула головой и вновь исчезла за кулисой. Георгий Егорович велел Нине поделиться своей гримеркой с Мироновой. Поэтому Анна забежала сразу туда, чуть не сбив с ног выходившую Нежинскую. Та с гордым видом отправилась на сцену петь свои песенки и была разочарована реакцией на ее выход. Гости хотели видеть «милую фройляйн». Петр Иванович постучал в гримерку и приоткрыл дверь: -Сидишь? - хмуро бросил он племяннице. -Сижу, - робко улыбнулась Анна. -Вот и сиди… не вздумай нос совать на сцену. Там тебя спрашивают... -Что ты им скажешь? - поинтересовалась девушка. -Что была и вся вышла, - буркнул Миронов и захлопнул дверь. Анна невольно улыбнулась поведению дяди и задумалась, как долго ей еще стоит прятаться. Она сама пока не понимала своего поведения. Но чувствовала, что не готова встретиться лицом к лицу со своими врагами, к которым требовалось относиться как к друзьям. Но совсем скоро ей придется это сделать. Анна даже поставила себе срок - неделю. Хорошо, что ее выступления были не каждый день. Она соберет себя в кулак и сделает очередной шаг… Вечером Анна задержалась с уборкой, ведь ее работу никто не отменял. Поэтому они с дядей вышли поздно из ресторана. Комендантский час уже наступил. Дядя ворчливо сетовал на Жору, который не хотел облегчить обязанности девушки. Они торопливо шли по тротуару, огибая площадь, и боязливо оглядывались по сторонам. Нарваться на патруль совсем не хотелось. -Halt! (Стоять!) - вдруг услышали они резкий окрик за спиной. Бежать было еще опаснее, чем остановиться. Мироновы притормозили и медленно обернулись, поднимая руки. -Кто такие? Документы? - потребовал старший патрульный. Двое солдат наставили на Мироновых винтовки. Те предъявили документы. Старший внимательно изучил и велел следовать за ними. Миронов попытался объяснить ситуацию, но девушка перебила его и заговорила на немецком. Патрульный не хотел ничего слушать и приказал своим солдатам сопроводить задержанных в полицию. Мироновы упирались, пытаясь объяснить, почему они нарушили распоряжение. Винтовки солдат упирались им в спины. Тут мимо них проехала машина и сдала назад, остановившись напротив группы людей. Задняя дверца Мерседеса открылась и послышался спокойный голос: -Was ist los, Soldat? Патрульный подбежал к машине и вытянулся в струнку, отдавая честь: - Herr Ortskommandant! (Господин городской комендант!) Эти двое не предъявляют пропусков. Имею распоряжение доставлять таких в полицию для выяснения их личности! -Позовите их, - последовал приказ. Патрульный махнул рукой и солдаты подтолкнули задержанных к машине. Миронов увидел сидящего в ней офицера, снял шляпу и поздоровался кивком головы: -Господин комендант…- начал Петр Иванович, но был вновь прерван племянницей. Она видела этого офицера в ресторане и тоже узнала. Девушка шагнула ближе к автомобилю и произнесла: -Господин ортскомендант, так получилось, что мы задержались на работе. Но не оставаться же нам там ночевать… Мы не имели дурных намерений… -Отпустите их, солдат, - спокойно обратился к патрульному офицер, - я их знаю… -Jawohl, Herr Oberst - отрапортовал патрульный, отдавая честь, и отошел в сторону вместе со своими подчиненными. -Садитесь, я вас подвезу, - указал полковник рукой на сиденье автомобиля. Анна смутилась и покачала головой: -Благодарю, мы сами… -Хотите нарваться на очередной патруль? - дрогнули губы коменданта в легкой улыбке. Анна поняла, что он прав, и оглянулась на дядю: -Нас предлагают подвезти… Миронов почтительно кивнул головой офицеру, помог племяннице сесть на свободное место рядом с ним, а сам устроился спереди рядом с водителем. Пару минут ехали молча. Анна замерла, чувствуя неловкость. Отвернуться к окну было невежливо, смотреть на полковника не хотелось, поэтому девушка застыла с прямой спиной глядя на затылок впереди сидящего родственника. -Что же вас так задержало на работе? - прервал тишину спокойный, даже казавшийся равнодушным, голос коменданта. Анна почувствовала его взгляд на щеке. -Заканчивала уборку, - бросила девушка, мельком взглянув на полковника. -Уборку? - озадаченно протянул тот. Анне почему-то было неприятно признаваться, что работает уборщицей, и она назло себе почти с вызовом произнесла: -Я в этом ресторане уборщица, - и впервые смело взглянула на собеседника. Полковник с непроницаемым лицом откинулся на спинку сиденья. Это был широкоплечий мужчина лет сорока. В машине было темно, и только свет фонарей иногда высвечивал его лицо с благородными чертами. Гладковыбритые щеки и подбородок. Он хорошо выглядел. Только морщинки вокруг глаз добавляли возраста. Анна подумала, что, возможно, он старше. -А все ломают голову, куда же вы исчезаете, - снова взглянул на девушку полковник и уголки его губ тронула еле заметная улыбка, - оказывается, сразу после прочтения стихов Вы хватаетесь за швабру и драите полы… Анна не удержалась от смеха: -Вовсе нет! - и поймала на себе внимательный взгляд мужчины. Улыбка тут же стерлась с ее лица. -Мне следует наводить порядок после закрытия, - сухо пояснила Миронова и опустила глаза. -Понимаю, - согласился немец и после паузы добавил: -А этот человек помогает Вам с уборкой, - кивнул он на Миронова. -Это мой дядя, - подняла вновь глаза на полковника девушка, - одной ходить по вечерам сейчас… эээ… -Опасно, - закончил за нее мужчина, кивнув головой. Анна несмело продолжила: -Нам бы пропуск иметь, ведь с наплывом гостей, ресторан все позже закрывается… Полковник молчал, потом неожиданно произнес: -Это не в моей компетенции… Анна взглянула на него, удивляясь, что он ей вообще ответил. Как будто в оправдание. «А ведь его должность позволяет решить такой вопрос, - подумалось ей. - Хотя, с другой стороны, с чего бы ему помогать им?» Девушка вздохнула и не стала отвечать. Полковник тоже больше не стремился продолжить беседу. Так они въехали на их улицу. Миронов пальцем указал водителю нужный дом. Анна собралась с силами, чтобы поблагодарить коменданта и взглянула на того: -Спасибо, что подвезли и что…- не найдя подходящего слова, девушка умолкла и оперлась на дядину руку, который помог ей выйти. -Спасибо, господин комендант, - снова сняв шляпу, кивнул Петр Иванович и подхватил племянницу под локоть. Машина не уезжала, дожидаясь, пока за Мироновыми захлопнется калитка. Только затем автомобиль тронулся с места… -Отделались…- вздохнул Петр Иванович, зайдя в дом. Анна присела за кухонный стол. - Только легко ли… Что он у тебя спрашивал? -Почему мы так поздно…- протянула девушка. -И почему это тебя рассмешило? - удивился Миронов. Девушка, смутившись, поднялась и, ответив, что это видимо на нервной почве, пошла к себе. -Я даже забыла его фамилию от страха, - усмехнулась Анна. -Что-то мне подсказывает, что он напомнит еще о себе, - задумчиво протянул Миронов. Девушка пожала плечами, не очень понимая дядины намеки, и скрылась в своей комнате. Она очень устала… Следующий день у Анны был выходным от сцены, но уборку никто не отменял… Она, повязав голову платком, чтобы не пачкать волосы, в рабочей одежде мыла полы… Тут входная дверь открылась и в вестибюль ворвалось несколько солдат. Следом зашел полицай в черной куртке и, окинув взглядом Миронову, прошел дальше. Солдаты шныряли по залу и по подсобным помещениям. Девушка со страхом прижала к себе швабру и застыла в углу. Послышались крики на кухне. Пара солдат вытащили повариху в коридор. Полицай оценивающе глянул на ту и махнул: -Нет! Солдаты бросили повариху и устремились снова в подсобки. На крики выскочил Ребушинский и со страхом вопрошал, что происходит. Полицай, отодвинув того, как мещающуюся под ногами шавку, тоже последовал за солдатами. Тут с визгом вытащили из гримерки Нину. Старший окинул ее взглядом и махнул солдатам на входную дверь. Нежинская снова закричала и попыталась вырваться, но была вытолкана на улицу. Миронова в страхе забилась в угол, не понимая, что происходит. -Есть еще женщины? - поинтересовался у директора полицай таким тоном, как будто спрашивал про колбасу. Жора в страхе потряс отрицательно головой, но непроизвольно глянул на Анну. Полицай дождался солдат, которые доложили, что других женщин не обнаружено и направился с ними на выход. Глянув на окаменевшую бледную Анну, он остановился напротив. У той в эти пару секунд, пока мужчина думал, сердце замерло и дыхание остановилось. -Эту тоже, - ткнул пальцем на Миронову полицай и вышел на улицу. Анну схватили и потащили следом. Она не сопротивлялась. Силы ее покинули… В машине девушка, сидя рядом с бледной Ниной, думала, как хорошо, что сестры сегодня опоздали, иначе бы и их схватили, раз искали женщин, и, похоже, только молодых. Повариха была крупной женщиной лет шестидесяти…. Вот что будет с дядей, когда он вернется и узнает обо всем? (Миронов часом раньше уехал на рынок за продуктами). Анна прикрыла глаза и пыталась успокоиться. Страшно было от неизвестности. Что могло случиться, почему искали женщин? Что-то связанное с подпольной организацией или партизанами, это точно. Но почему только женщин? Миронова резко открыла глаза от догадки. «Листовки! Видимо кто-то сообщил полиции, что видел, как листовки расклеивали женщины. Обыск в ресторане и у них дома ничего не даст. Сестры сказали, что разнесли все. Какие еще доказательства? Опознать их вряд ли смогут. Хотя кому нужны какие-то опознания? Ткнут пальцем на них и все. Окажутся в гестапо..» У Анны от страха сердце бухало в ушах… Машина подъехала на площадь к комендатуре, но остановилась не у центрального входа с колоннами, а с торца. Там имелся отдельный вход. Раньше там располагался архив, а сейчас красовалась вывеска: «Полиция». Полицай вышел и направился вовнутрь. Солдаты схватили женщин и потащили следом. Нина возмущалась и материлась как сапожник. Через пару минут они оказались в кабинете. За столом сидел мужчина лет пятидесяти. Женщины его узнали. Это был начальник «народной» полиции из местных по фамилии Уваков. Он частенько появлялся у них в ресторане. Много пил, сквернословил и слыл садистом, которых мало. Поговаривали, что самолично водил людей на расстрел. Не щадил ни детей, ни женщин. Видимо учился у шефа тайной полиции - начальника гестапо, прославившегося своими пытками… В кабинете остались только главный полицай и его помощник - лысый детина с огромными ручищами - Жиляев. Они оба выросли здесь в этом районе, знали всех, знали обычаи и характеры местных, и ненавидели советскую власть. Уваков ко всему владел немецким и поэтому так был обласкан новыми хозяевами. В народе его прозвали фашистским прихвостнем. Увидев Нежинскую, Уваков чуть ли не поперхнулся слюнями. Эта певичка ему очень нравилась, но не обращала на него никакого внимания, обхаживая немцев. Полицай ткнул в Нину пальцем и его помощник тут же усадил ту у его стола. Миронову Жиляев толкнул на стул у входа. -Давно стала работать на партизан? - наклонился вперед Уваков и вперил свой взгляд в женщину. Нина завозмущалась, что ни с кем она не связана, и ни на кого не работает, кроме ресторана и себя. Уваков требовал признаний, грозя сперва тюрьмой, потом пытками. Нина, взбешенная тем, что ей не верят, перешла на ненормативную лексику и требовала позвать знакомого ей офицера. Она в отличных отношениях с местной властью и не знает ни про каких партизан. Уваков злился, стучал по столу, а потом в гневе подскочил к Нежинской и кулаком заехал ей по лицу. -Ах, ты ша…ва! - кричал полицай, - немецкого офицера тебе подавай. А от своих уже нос воротишь! Щас я тебе покажу настоящего мужика. Сразу станешь шелковой! Нина от удара упала со стула на пол. Из носа потекла кровь. Миронова, со страхом наблюдавшая за допросом, вскочила, когда Уваков ударил ее. Жиляев схватил девушку за плечи и силой усадил на место: -Смотри внимательно, - зашипел он ей на ухо, - следующей будешь ты… Работаешь на партизан? Признавайся? - мужские пальцы с силой сжали ее предплечья, заставляя морщится от боли: -Нет, нет! - закричала Анна. - Мы не партизаны! Отпустите нас! Тем временем Уваков рывком поставил Нину на ноги, та прижала руку к носу, стараясь вытереть кровь. И тут же была брошена им на стол. От удара поясницей об угол, женщина взвизгнула и, заматерившись, бросилась на полицая, стуча по его груди кулаками. Тот схватил женские запястья и вернул Нежинскую на стол, прижимаясь к ней всем корпусом. Нина изогнулась, стараясь окровавленными руками упереться в мужскую грудь, а потом и лицо. Между ними завязалась драка. Оба шипели, матерились и рвали на груди другого одежду. Пуговицы женской блузки посыпались на пол. Анна, пытавшаяся избавиться от железной хватки мужских рук на ее плечах, кричала, что они не партизаны и с ужасом следила за борьбой Нины. Но их силы быстро таяли под натиском мужских рук. У Мироновой перед глазами только замелькали голые женские ляшки, потому что Уваков задрал юбку Нины и рычал над ней, предвкушая удовольствие. Женщина перешла на визг, не в силах уже справится с насильником. Тут ей как-то удалось согнуть ногу, и она коленом попыталась ударить того в причинное место. Полицай зарычал по звериному и отпустил жертву. Нина вырвалась, но была тут же схвачена и снова прижата лицом к столу. Насильник схватил женщину за волосы, не давая ей пошевелиться и снова все повторилось. Нина дергалась, визжала, но не могла больше сопротивляться… Миронова, поняв, что сейчас произойдет, начала вырываться и кричать: «Сволочь! Не трогай ее! Мы никакие не партизаны!» Жиляев держал ее за талию, не подпуская к подруге и рычал ей в ухо: «Ты следующая! Готовься!» Нина вскрикнула.. Анна зажмурилась, не в силах наблюдать за насилием. Жиляев схватил ее за подбородок, не давая отвернуться и гоготал как ненормальный: -Ты следующая! Ты следующая! Лучше сразу было признаться!»