***
Сказать, что Юнги ахуел — не сказать ни единого слова. Ему оставалось только печально курить в стороне и не отсвечивать. Что он, в принципе, и делал на протяжении всей недели, наблюдая со стороны за сомнительным кордебалетом Тэхёна и Ко. В том, что гениальный план таковым является только на словах, он убедился ещё тогда, когда омега с горящим от восторга взглядом его излагал. Сидящий за спиной у парня Хосок делал круглые глаза и мелко кивал. Понятливый Мин, во избежание головомоек, последующих у альфы, если Тэхёну что-то не понравится, тоже периодически кивал. Чонгук, и так, по мнению старшего, не отличающийся взвешенными решениями и порой адекватностью, вообще слетел со всех возможных и невозможных катушек, изощрённо издеваясь над Чимином. Или же наоборот. Это Пак изгалялся над альфой. Понять, что у них происходит, было крайне сложно, и, честно говоря, не было желания разбираться. Оставалось только судорожно курить в попытках успокоиться и надеяться, что вся эта поебень, творящаяся вокруг, его не заденет или только по касательной. Масла в неугасающий ни днём, ни ночью огонь чужой «страсти» подливали ушлые любители романтики и интернета. Твиттер аккаунт университета пестрел всеми возможными фотографиями, которые, по скромному мнению того же Чимина, делались буквально каждым встречным и поперечным, куда бы он или Чонгук не ступил. А если они были вдвоём, то и вовсе пиши пропало. Напомнить ещё, что звук камеры в Южной Корее не отключается, так сказать, во избежание нарушений прав человека. И представляем себе, какой вечно гам творился вокруг альфы и омеги. Будь Чимин более тщеславным, ему бы, возможно, такое внимание даже понравилось. По факту Пак был раздражён сверх меры, и даже благополучно прошедшая течка без каких-либо осложнений не улучшала состояния. Единственное, что его смутило — это затяжные симптомы до, после, во время, но размышлять о причудах своего организма ему было, откровенно говоря, некогда. В окружении восторженных дегенератов он только и думал о тишине квартиры или о том, чтобы Чонгук не явился на пары и дал им, наконец, передышку. Паскудный альфа приходил на все. — Да ёб твоего папу! — Папу не надо, но можешь попробовать меня, — оскалился Чонгук, садясь за парту к Чимину. Тэхён, которого Чон некрасиво подрезал на подходе к его привычному месту, хихикнул и сменил курс на другое место. Ему было не впадлу ради великого дела пересесть. Другой вопрос, что это уже начинало входить в норму, и выловить Чимина в университете с каждым днём становилось всё сложнее. Тот виртуозно сбегал по окончании лекции и возникал буквально из ниоткуда перед самым началом следующей. Где он шкерится, никому не сообщал, только фыркал и отнекивался. Не всегда цензурно. Правда, судя по довольной роже того же Чонгука, тот нычку омеги нашёл уже давно и теперь с упорством носорога доёбывался до него там, ибо его тоже на перерывах видно не было. Юнги, покинутый своим дружком, прилепился в итоге к компании Тэхёна. Впрочем, никто против и не был. В ходе общения выяснилось, что альфа, в общем-то, не такая уж и мразь, как про него говорят, и общий язык он нашёл быстро и со всеми. Хотя по большей части предпочитал глубокомысленно молчать и курить. — Ты какого хуя ко мне прилепился? — Чимин в противовес своим словам сгрёб вещи и перекинул на другой край скамьи, освобождая альфе место. — Я напоминаю для тех, кто ослеп, оглох и полусдох. Ты любовь всей моей уебищной жизни, — Чон картинно вздохнул, усаживаясь, — Дай насладиться светом глаз твоих, пирожок. — Какой ещё нахуй пирожок? — прошипел Пак, отодвигаясь от развалившегося на скамье Чонгука. — Рисовый, сладкий, — альфа облизал губы и широко улыбнулся. — Ах ты хуила! — Чимин хотел было добавить что-то ещё, но вошедший в аудиторию профессор такой возможности ему не предоставил. Смерив презрительным взглядом довольного собой Чонгука, омега надулся и отвернулся от него, уставившись в интерактивную доску. По большому счёту учиться, находясь рядом с Чоном, было невозможно. По маленькому тоже. Паскудный организм продолжал подкидывать какие-то подлянки. Чимин грешным делом начал подозревать у себя аллергию на оборзевшего альфу. За такие гипотезы Сокджин и Намджун подняли его на смех и подтрунивали уже вторую неделю над омегой. А что он мог поделать? При приближении к нему Чонгука он едва не покрывался пятнами, весь чесался, дёргался и усиленно потел. Последнее, как впрочем и все предыдущие пункты, в обычной жизни ему было не свойственно. Идти к врачу с таким мягко говоря ебанутеньким набором симптомов было бы странно и весьма позорно. Чимин терпел. Чесался, ныл по вечерам вздыхающему Тэхёну и снова чесался. О том, что Пака одолевают сугубо психосоматические проблемы, информировать его никто, конечно же, не стал. Зачем расстраивать ещё больше. Так же, как и не сказали, что вопрос решается просто и быстро: перестаёшь выёбываться и переводишь отношения из не «бей лежачего» в «еби любого». Тонкие, толстые, ультра толстые и буквально жирные намёки Чимин стоически игнорировал, выбирая идти по пути блохастого. Оставалось только переглядываться между собой, вздыхать и ждать, кому быстрее надоест этот блядский цирк с одним болезным ишаком. В том, что даже Чонгук уже догадался, откуда растут ноги, сомнений не было. Но альфа проявлял чудеса не свойственного ему терпения, продолжая изводить омегу на свой лад. Какие цели преследует Чонгук, известно не было, наверное, даже ему самому. Лекция тянулась так же долго, как и все предыдущие и, скорее всего, последующие. Чимина раздражало присутствие Чонгука, и он не мог сосредоточиться на бубнеже профессора, вяло чиркая ручкой в тетрадке. Устал. Как же он устал от этой поебени. Хватило же ума так не виртуозно напиздеть, что теперь было вообще не ясно, что делать с этим говном. Пак прикусил кончик ручки и задумался. По-хорошему вариантов развития событий было два:1. Со скандалом расстаться по какой-нибудь там важной причине. 2. Начать встречаться по-настоящему.
Омега уставился на то, что написал, и скосил глаза на Чонгука. Тот на удивление не залипал привычно в смартфоне, а что-то усиленно записывал. Чимин хихикнул. Было бы забавно, если бы точно так же, как и он, взвешивал за и против их «отношений». Судя по тому, как тот сосредоточенно следил за перемещениями преподавателя по трибуне, он действительно был занят конспектированием лекции. Похвальный, но весьма подозрительный энтузиазм. Ранее Чон за таким замечен не был. Чимин вздохнул. Ему бы тоже не мешало учиться, а не строить гипотезы, если он действительно хочет получить хороший диплом и не возвращаться обратно к родне в Пусан. Остаток лекции прошёл в унынии и тишине. Профессор скрипел на все лады, и к концу пары Пак почти спал, привалившись к Чонгуку. Альфа, если и был чем-то недоволен, виду не подал, застыл изваянием, благородно разрешив пользоваться своим предплечьем, как подушкой. Звонок выдернул из полудрёмы, и Чимин нехотя оторвал голову и, проморгавшись, едва сдержал рвущийся зевок. Пора было брать себя в руки. Дальше так продолжаться не может однозначно. Что именно не может, он понял, когда, сделав вид, что это не он чуть ли не дрых на Чонгуке, выплывал из лекционной. Под дверьми уже ждал Тэхёна довольный жизнью Хосок и, намертво прилепившись друг к другу, парочка умотала куда-то по своим делам. Чимина благополучно забыли в коридоре. Омега хмыкнул себе под нос и, круто развернувшись, пошёл в обратную сторону от друзей. Он уже не первый день об этом думает и, кажется, пора действовать. В целом, о том, чтобы отделиться от облизывающих друг друга друзей, он думал уже достаточно давно. И если раньше его не сильно всё это смущало, то теперь, когда к обсасываниям добавились нудные лекции о том, что надо дать Чонгуку и незамедлительно, мысль о переезде не покидала его ни днём, ни ночью. Предавшись размышлениям о том, как, куда, а главное — нахуя, Чимин не заметил, как дошёл до университетской библиотеки. Как оказалось, это было единственным помещением на все корпуса, где можно было легко и непринуждённо затеряться среди высоких стеллажей и спокойно пересидеть перерывы. Двумя жирными минусами локации были Чонгук, нашедший его и здесь, и невозможность поесть. Библиотекарь зорко следил за нарушителями правил и мог нехило так накостылять за свою драгоценную литературу. Даже если её и не портили. Поприветствовав вскинувшего голову библиотекаря, он привычным маршрутом проскользнул между стеллажей в самый дальний угол и, на всякий случай просканировав помещение, плюхнулся на стул. У него было максимум минут пятнадцать, прежде чем Чонгук пару раз покурит, обсудит что-нибудь с Юнги и придёт сюда. За это время нужно было успеть совершить парочку звонков с уточнениями. По альфе можно было сверять часы. Довольная физиономия Чона действительно возникла между стеллажей ровно по истечении пятнадцати минут. Чимин вздохнул. И вот вроде и нахуй послать хочется, а с другой стороны, хоть кто-то его развлекал своим присутствием. В моменты, когда Чонгук переставал пороть хуйню и цитировать Твиттер, с ним можно было даже находиться в неком подобии комфорта. Даром, что такое бывало крайне редко. Альфа был язвительный, донельзя токсичный и совершенно не думал о том, что и кому говорит. Ему буквально было похуй, нравятся его слова оппоненту или нет. — И чего надо? — фыркнул на него омега. — И даже не «хули»? — вскинул брови Чонгук, проходя к скамейке, — Соскучился, говорю же. Так редко видимся. — Перестанешь пиздеть? Самому-то не надоело, — зашипел на него в ответ Чимин, двигаясь к другому краю. Он и так превысил лимит посиделок в тесном контакте, больше не хотелось. — Не в этой жизни, пирожочек, — альфа развалился на скамейке, закидывая руки за голову. Чимин невольно проследил за ним. Обтянутые коротким рукавом футболки мышцы перекатывались под татуированной кожей. Пак вспомнил, что у самого под балахоном имелось ровным счётом целое нихуя, и вздохнул. Не то чтобы телосложение его не устраивало, просто периодически, наблюдая за такими, как Чонгук, становилось грустно за свою омежью долю. Раскачиваться, конечно, ему не хотелось, но почему бы и не обзавестись парочкой кубиков или мышцами? Правда, смутно подозревалось, что с кубиками он окончательно станет похож на стиральную доску. Омега тряхнул головой, переводя взгляд на стеллажи, а потом обратно на разложенные тетрадки. Ему не стоит рассуждать о чужом теле и сравнивать его с собой. Это однозначно лишнее. — Шёл бы ты уже нахер со своими пирожками. У тебя глисты, что ли? — прервал свои размышления омега, — Ещё раз повторяю вопрос: тебе этот фарс ещё не настопиздил? — А что с ним не так? — второе любимое занятие после доведения всех до белого каления язвительными доёбами было играть в тупого. Ну или не играть. В любом случае Чонгук мастерски косил под идиота, когда ему это было зачем-то нужно. Спасибо, хоть слюни не пускал. Чимин громко выдохнул сквозь сжатые зубы: — Прекращай паясничать, ты! — Ой, смотрите, какие мы грозные, — Чонгук хмыкнул, — Что ты от меня хочешь? — Нам нужно расстаться. И так, чтобы это видел весь университет. Меня заебало, что мне приписывают какую-то совершенно не связанную со мной хуету, и везде замешан ты! Из-за стеллажей послышались шиканья. Возмущённый Чимин знатно повысил голос и потревожил не только рядом сидевших студентов, но и самого библиотекаря. — Орать было совершенно не обязательно, — Чонгук похрустел позвонками, наклоняя голову в разные стороны, и устроился удобнее, — Как ты себе это представляешь? — Да мне вообще наплевать, как всё это будет происходить. Нам. Нужно. Расстаться. И точка, — припечатал Пак. — Для того, чтобы расстаться, нужно начать встречаться, а то выходит как-то не логично. Ты не находишь? — задумчиво протянул альфа. — Ты ахуел совсем? Прекращай издеваться. — Кто? Я? Ни в одном глазу вообще, — Чон улыбнулся, обнажая белые зубы. Чимин фыркнул. Заебёт и мёртвого, ну серьёзно. Как можно было общаться с Чонгуком на постоянной основе, оставалось самой большой загадкой последних лет трёх. С той лишь разницей, что предыдущие года его это не задевало никоим образом, а сейчас он сам был в эпицентре ебучих событий. — Кончай свой ёбаный концерт и напряги извилину. — Так и что тут думать? — Чонгук перестал улыбаться и сел ровно, — Выскакиваешь из библиотеки, матеря меня всеми имеющимися в словарном запасе словами, первый попавшийся транслирует это в твиттер и вуаля. Ты счастлив, одинок и всё-таки не оттрахан, впрочем, как и всегда. — Вот ты сука, конечно, — восхитился Чимин, — А причина? — Всё, что душе угодно, кроме рукоприкладства и измен, — альфа безразлично пожал плечами, разглядывая стеллаж сбоку. Пак, довольный происходящим, не заметил промелькнувшего в чужих глазах сожаления. Да и откуда ему было знать, что провозглашённый едва ли не лучшим из лучших мог питать к нему какие-то отнюдь не дружеские чувства? Разговоров об этом никогда не было, да и Чимин не рассматривал одногруппника как нечто большее, чем извечного раздражителя и нарушителя его спокойствия. — Вот и чудесно, — еле слышно пропел омега, вскакивая на ноги, — Бывай недо что-то там! Махнув рукой Чонгуку, Чимин на всех парах пронёсся по библиотеке к выходу, не обращая внимания на оборачивающихся на него студентов и возмущённого таким вопиющим поведением библиотекаря. Весь путь до собравшихся на улице возле корпуса друзей он, едва не подпрыгивая от счастья, материл Чона всеми имеющимися у него словами, гневно зыркал на желающих к нему подойти и вообще чувствовал себя окрылённым донельзя. Как же всё оказалось просто! Несколько недель мучений завершились буквально только что, и это было самым прекрасным событием! Такое можно было и отметить. Даже нежелание употреблять алкоголь до диплома отошло на второй план. Свою компанию он нашёл на одной из скамеек среди парка и, остановившись, наклонился, упираясь руками в колени. Бежал так, что перехватило дыхание. Ребята удивлённо уставились на омегу — отвыкли, что он выползал из своего убежища раньше начала пары. — Мы расстались с Чонгуком! — выпрямился и громко гаркнул довольный собой Пак. В небольшом парке воцарилась небывалая тишина, вопль омеги услышали не только его друзья, но и все, кто находился поблизости. Медленно, но верно среди студентов поползли шепотки, превращающиеся в гомон дерущихся за булку чаек. — Поздравляем? — неуверенно протянул Тэхён, переглядываясь с Хосоком. Юнги скептически вскинул брови и продолжил молча курить. Комментировать очередной перформанс желания не возникло. Да и он на правах друга прекрасно знал, что Чонгук, «осчастлививший» омегу своим отсутствием, сам такому исходу совершенно не рад. — А ещё! — Чимин переступил с ноги на ногу, — Я съезжаю. Мне любезно выделили квартиру бабушки, и мне теперь нет нужды снимать. Помните про ту, которая рядом со станцией Кульпхочхон? — Поздравляем? — к Тэхёну присоединился Хосок, правда, в голосе альфы сквозило сомнение, уже явно относящееся к их аренде квартиры. Всё-таки снимать на троих — это одно, а на двоих — уже другое. — Однозначно, это просто самый ебейший день этой весны! — Чимин ликовал, такая удача сопутствовала ему не каждый день. Хотелось прыгать и кричать на весь мир, что он наконец-то свободен от всего и сразу. Было абсолютно наплевать, что от квартиры до университета ехать, как из жопы мира, на семи оленях и восьми бобрах. Главное, что он там наконец-то будет предоставлен самому себе, и ему не придётся наблюдать сосущихся друзей каждое утро и вечер. Никаких очередей в ванну, никаких проблем со спизженными йогуртами. Благодать да и только. Чимин одёрнул сам себя. Друзей он всё ещё любил и ценил, но некоторые вещи реально утомляли. Мин хмыкнул себе под нос. Расстраивать омегу, что они с Чонгуком по совершенно невероятной случайности тоже переезжают, он не собирался, впрочем, как и радовать Чона информацией о том, что они будут жить в одном доме. Всему своё время. И если уж «гениальный» план Тэхёна сталкивать упрямых альфу и омегу лбами при любом удобном случае потерпел сокрушительное фиаско, оставалось только пустить всё на самотёк и ждать, когда они наконец-то догадаются до всего самостоятельно. Выжидающая позиция вообще была одной из самых любимых в арсенале Юнги. Ну, после горизонтального положения в кровати, разумеется.***