***
Чимин был исключительно зол на всех вокруг. То ли на него влияла приближающаяся течка, то ли какие-то подозрительные перешёптывания его же друзей, сидящих на соседнем от него ряду. Судя по тому, как горели уши, обсуждали его скромную персону, и ни к чему хорошему привести это однозначно не могло. Предвкушение грядущего тотального пиздеца мешало сосредоточиться на и без того идиотской лекции. Какого сраного лопуха! На паре присутствовали аж три группы, да ещё и с разных курсов. Отличный вопрос, на который, естественно, хуй кто ему ответит: зачем объединять дизайнеров, маркетологов и хер знает ещё кого на лекции по праву, да ещё и в понедельник и без предупреждения? Гам в помещении стоял невозможный, в висках ощутимо ныло. Приходилось просто мириться, что ближайшие девяносто пять минут он будет сидеть в гордом, насколько это возможно в толпе студентов, одиночестве и периодически прислушиваться к приглушённым разговорам довольного жизнью Тэхёна, который, естественно, при виде своего альфы забыл о том, что обычно сидит с Чимином. Вцепился в Хосока, как клещ, и явно отлипать не планировал. Благо место рядом с самим Паком до сих пор пустовало: видимо, недовольная всем и сразу физиономия омеги отпугивала желающих к нему присоединиться. В этот момент, как нарочно, скамья рядом скрипнула, и скептически изучающий лежащий перед ним пустой лист, выдранный из тетради, Пак дёрнулся, резко поворачивая голову, чтобы через мгновение, скривившись, отвернуться обратно и начать бездумно чёркать ручкой на развёрнутом листке. Чон Чонгук собственной незваной персоной, нагло сдвинув чужую сумку в сторону, уселся за парту и, сползая практически под неё, уткнулся в экран своего смартфона. — И какого хера ты тут забыл? — прошипел Чимин, нервно дёргая плечом и сгребая свои вещи поближе к себе. — Помнится, три года назад подал документы в этот университет и поступил, теперь приходится периодически учиться, — в тон ему ответил альфа, — и если ты глаза разуешь, заметишь, что больше свободных мест нет, так что отъебись. Я и сам тебе не рад. Пак вздохнул. Послать куда подальше всё вместе с ахуевшим Чоном — идея чудесная, но небезопасная. Кто знает, какие тараканы в голове у него водятся? В лоб даст — мало не покажется. И профессор явно будет не рад выступлению. Да и лекцию пропускать из-за собственного истерящего организма не хотелось. В том, что он именно истерит или пребывает где-то на грани, Чимин был уверен, потому как его буквально раздражало всё, что только могло. И вишенкой на блядском торте до обострившегося обоняния долетел запах свежей фрезии и табака. Он удивлённо принюхался и скосил глаза на безмятежно развалившегося альфу. Ближе всех к нему сидел только Чонгук, и ошибки быть не могло — цветами вперемешку с сигаретами несло именно от него. Нет, ну то, что Чонгук дымит как паровоз, не знал только слепо-глухо-немой, но чтобы от альфы приятно пахло цветами, свежестью и чем-то давно забытым? К такому Пак однозначно был не готов. Чёртов организм, находящийся на грани срыва, буквально взбунтовался, требуя прилепиться к альфе поближе. Голос разума бился в подкорке, взывая не совершать лишни телодвижений. «Блядский боже! С каких пор вообще?!» — Пронеслась в голове паническая мысль, и Чимин готов был начать биться об парту головой. А лучше лицом, чтобы нос себе свернуть на сторону и не чувствовать ничего лишнего. Ебучая пара с толпой четверокурсников тянулась, как остывшие макароны, налипшие на палочки. Пак вертелся, как ужаленный в жопу, на скамье, вздыхал, тихо кряхтел, чесался и дико нервничал по неизвестной ему же самому причине. Чонгуку, видимо, копошения окончательно настопиздели, и он, тихо рыкнув, сгрёб ойкнувшего на пол аудитории омегу в охапку и, вежливо извинившись перед обернувшимся на них профессором и аудиторией, замер: — Ты заебёшь дрыгаться. Надеюсь, у тебя нет вшей или ещё чего похуже? Чимин глубоко вздохнул, тут же пожалев об этом и несвойственно самому себе молча застыл, будто прибитый к месту чужой тяжёлой рукой. Голову кружил запах цветов и сигарет. По рядам пронеслись приглушённые шепотки. Ну ещё бы! Не каждый день можно было увидеть, как Чон Чонгук обнимается с самым диким, по мнению большинства, омегой потока. Паку даже показалось на мгновение, что среди вздохов и прочей неразборчивой хуеты он слышал восторженный писк Тэхёна. Дурацких вопросов ему теперь не избежать, как бы он не старался. Омега мог с гарантией сказать, что Джин уже получил тонну сообщений от деятельного друга, и в конечном итоге в конце пары весь город будет в курсе, как, кто и где сидел. Неудивительным будет и то, что у многих окажется ещё и фотография обнимающихся Пака и Чона. Местные активисты не спали, по ощущениям, никогда, и посты со свежими сплетнями в университетском Твиттере выходили буквально каждые полчаса. Возмущения оскорбительным предположением про вшей отошли на второй план, сменившись паникой за свою жопу и относительно девственную репутацию. Чимин старался дышать через раз, пытаясь привыкнуть к странному положению. Время тянулось будто ещё медленнее, чем до этого. Чужая рука, расслабленно свисающая с плеча омеги, словно жгла кожу сквозь одежду. Нестерпимое желание продолжить дёргаться и чесаться Чимин нечеловеческим усилием воли заталкивал куда подальше, стараясь сосредоточиться на монотонном бубнеже преподавателя. К общему раздражению добавилась навязчивая идея укусить альфу за длинный татуированный палец. Хотя до этого момента таких мыслей у Чимина ни разу не возникало. Сбросить руку не позволяли, вероятно, неизвестно откуда взявшаяся религия и обыкновенное упрямство. Так и сидели: скрюченный и страдающий Пак и абсолютно похуистически ко всему расположенный Чонгук. Изредка он отвлекался от своего телефона, переводил взгляд на омегу, фыркал и возвращался обратно к перелистыванию каких-то постов то ли в Инстаграм, то ли ещё в какой-то социальной сети. И нет, Чимин не подглядывал. Просто так получилось. Впрочем, ничего интересного в чужом телефоне не обнаружилось, кроме каких-то страниц с кучей авто и мотоциклов. Чона, видимо, ничего другого в моменте не интересовало. Благословенный всеми, кем только можно и нельзя, звонок выдернул Пака из пространных размышлений о расчленении, и тот с облегчением сбросил с себя чужие грабли и, резко выпрямившись, поднялся: — Пошёл нахер, мальчик, дай пройти. Чонгук хохотнул, вставая и отходя в сторону: — Как угодно разгневанной принцессе. А потом качнулся вперёд, шумно втягивая воздух возле краснеющего уха омеги и, понизив голос до будоражающего, всё, что не хотелось бы будоражить шёпота, произнес: — Люблю ветивер , чтоб ты знал. — Отцепись! — взвыл дурным голосом Чимин и, толкнув смеющегося альфу плечом, пробежал на выход из аудитории. Все вещи, оставленные на столе, с громкими вздохами собирал закатывающий глаза Тэхён. Альфа же, пожав плечами, забрал свою тоненькую тетрадку, подхватил висящую на спинке скамьи брендовую сумку и, смерив подозрительным взглядом Хосока и Тэ, свалил по своим делам, ни с кем не прощаясь. — Не очень-то и хотелось, — Тэхён показал удаляющейся спине язык и, вздохнув в очередной раз, потащился следом. Чимин обнаружился быстро. Он, просто пробежав сломя голову через этаж, скрылся в туалете, где агрессивно намывал руки и плескал в разгорячённое лицо холодной водой. Утихомирить организм помогало мало, но хотя бы попытаться-то он должен был. — И что за спектакль вы устроили? — Тэхён прислонился поясницей к раковине и, сложив руки на груди, буравил мокрого друга любопытным взглядом. — Кто «мы»? — отплёвываясь от стекающей по лицу воды, выдавил Чимин. — Не строй из себя верующую девственницу с глубинки. Ты прекрасно понял мой вопрос, — друг отлепился от раковины и развернулся к зеркалу, придирчиво изучая своё отражение. Подмигнул сам себе и, довольный увиденным, вновь переключился на взъерошенного Пака. — Что за дебильный интерес, а? — Чимин выдернул из держателя полотенец одно и теперь старательно промакивал лицо. Нанесённый утром макияж благополучно потёк, и теперь он походил на панду, вышедшую полчаса назад из длительного запоя. — Самый обыкновенный. Напомню тебе, что дружу с тобой уже херову тучу времени. Не припоминаю момента, чтобы ты спокойно впускал в своё личное пространство кого-то без тонны справок от венеролога, уролога, дерматолога и психиатра. А тут на, получи и распишись. Пообжимаюсь-ка я посреди пары с самым популярным альфой потока. И, попрошу заметить, с тем, который тебя раздражает больше всех вместе взятых. — Это форс-мажор и не более того, — Чимин передёрнул плечами, благодарно кивнул на протянутую ему его же сумку и принялся самозабвенно рыться по всем возможным отделениям в поисках хоть какой-нибудь косметики. Выходить из туалета с синяками до подбородка не хотелось, холодная вода не отмывала ровным счётом ничего, и выглядел он, мягко говоря, «не аппетитно». — Ну-ну, — скептически фыркнул не впечатлённый ответом Тэхён, — А мне кажется, у вас бы сложилось? — У нас? У кого это у нас? — Чимин замер перед зеркалом, лихорадочно соображая, откуда появились эти самые «они, мы, вы». — Так всё, иди нахер со своим тупизмом. Нет сил с тобой сейчас спорить, — Ким откинул бирюзовую чёлку, открывая лоб и принюхался, — Ты что, подавители не принимал? — Принимал, — Пак тоже принюхался к кофте, — Видимо, в очередной раз сбился цикл или что-то вроде того. Я и сам в ахуях. — Вот! — Тэ с умным видом ткнул пальцем в потолок, — Я тебе говорил, что надо завести себе постоянного альфу. А ты «нет-нет, и так хорошо». Где хорошо-то? Бери Чонгука, кому сказали! — На душе, блять, спокойно. Сам разберусь, кого мне брать, — огрызнулся Чимин, щедро замазывая потёкшие карандаш и тушь консилером. Он не был большим поклонником макияжей и прочего, но подчёркивать имеющиеся у него преимущества считал своей святой обязанностью, поэтому лёгкий мейкап глаз делал регулярно, старательно маскируя недосып и прочие прелести студенчества под тональником и светлыми тенями. В одной из кабинок послышалось шебуршание, дверь распахнулась, и на свет мигающей лампы выплыла местная звезда Ян Чонвон собственной персоной. Чимин, завидев его позади себя в отражении, нервно дёрнулся и вновь брезгливо скривился. Омега успел за один семестр доебать буквально всех и каждого. И, если он что-то слышал, а он точно слышал буквально каждое слово, ничем хорошим это не закончится. Как можно было за короткий срок взлететь во всех возможных студенческих чартах на первые строчки — было неизвестно, но Ян был буквально везде и сразу. Собирал, передавал, а иногда сам сочинял сплетни и, смутно подозревалось, вёл периодически злополучный Твиттер аккаунт университета. А ещё, насколько Чимин помнил, неровно дышал всё к тому же Чонгуку. Хотя, может, он путал, и ему нравился вообще Юнги. В целом большой разницы не было. В любом случае блестящие от восторга и услышанной новой сенсации глазки выдавали возникший у говоривших возле зеркала ряд проблем. Сформировавшаяся мысль о наглом альфе мгновенно растворилась под гнётом панических фантазий. Что сейчас наплетёт всему университету омега, будет загадкой до первого красиво оформленного поста, а если Чонвону ещё и пришлют фотографии с пары, то тут и вовсе пиши пропало. Чимин закрыл глаза, глубоко вдохнул и медленно выдохнул, старательно успокаивая самого себя. Когда его вообще волновали сплетни, периодически возникающие вокруг его персоны? Да, правильно, никогда. В рот ебал он всех болтунов, готовых ради очередного скандала и подраться, и потрахаться. А если удавалось совместить, то радости не было границ. — Чего надо? — буркнул он застывшему первокурснику. — Руки помыть, — елейно улыбнулся тот и просочился боком между застывшими омегами к раковине. — Мой и уёбывай, не видишь, люди разговаривают, — Чимин явно не горел желанием разводить реверансы. — Фу, какой вы грубый, Чимин-щи, — пропел омега, поправил волосы, идеально уложенные, и, стряхнув лишнюю воду с рук, вышел из туалета. С коридора раздались голоса, и в помещение заглянул Хосок: — Я долго буду под дверью околачиваться? Тэхён ярко улыбнулся альфе: — Похоже, мы здесь надолго. У нас реанимация зомби полным ходом. Так что до следующего перерыва, солнышко. Чимин громко фыркнул, собирая косметику обратно в сумку: — Реанимация закончена. Пошли уже, голубки. Встречающиеся им по дороге к кабинету студенты при виде Чимина перешёптывались и тыкали в него пальцами. С учётом того, что большая часть людей с ними на парах не была, у него от подозрений задёргался глаз, и он, похлопав себя по карманам широких брюк, вытащил свой телефон, залезая сначала в твиттер, на аккаунт их студенчества. Что и требовалось доказать: всю первую страницу занимала их фотография с пары, причём виртуоз фотограф умудрился запечатлеть момент так, что непосвящённым (буквально всем) могло показаться, что Чонгук и Чимин парочка, обнимающаяся на скучной лекции. Омега сидит под боком своего парня, а тот обнимает его за плечи. ПОТРЯСАЮЩЕ! Идущие за ручку позади сосредоточенно листающего все возможные соцсети Чимина Хосок и Тэхён понятливо переглянулись. Для исполнения их во всех отношениях «коварного» плана нужно было, как оказалось, не так уж и много. Большую часть, по всей видимости, товарищи сделают и без их прямого участия. Была в этом своя определённая доля шарма, что ли. Джин, оповещённый обо всём ещё в середине предыдущей пары, с восторгом разглядывал, по его мнению, потрясающую фотографию и даже на всякий случай добавил в избранное. Мало ли. Намджун только цыкал, но не вмешивался. Одно дело пожурить упрямого Чимина за его нежелание искать себе кого-то, другое — решать за него. Но кто спорит с Сокджином? Правильно. Только тот, кто отжил своё. К таковым себя Джун не причислял, поэтому от излишних комментариев воздерживался. Правда, второй участник марлезонского балета от полученных постов тоже в восторге не был, но с присущим ему похуизмом решил отложить разборки со всеми причастными и не очень на другое время. Любопытство, проснувшееся рядом с омегой, семафорило в подкорке, что грядущие дни будут крайне занимательными и пропускать теперь пары было бы кощунством. Чонгук вздохнул; ладно, ради зрелищ можно и поступиться своими принципами. Осталось только подбить на посещение лекций ещё и Юнги. А то без друга было как-то ебано. Одну лекцию его, конечно, развлёк излишне нервничающий от его присутствия Чимин, но вряд ли он подпустит так близко к себе ещё разочек. Он принюхался к куртке. На ней всё ещё оставались отголоски запаха припизднутого омеги. В том, что он именно такой, сомнений не было. Ершистый, колкий на язык и, похоже, совершенно невменяемый, но, сука, пах любимыми цветами и, хоть ты сдохни на месте, привлекал к себе внимание. «Ебать, как будет весело», — пронеслось в головах обоих.***