Запах дома в формате "Изуку Мидория"

Сидя на задних местах кинотеатра, два парня практически не обращали внимания на происходящее на экране. Периодически были яркие всплески света, какие-то шевеления, реплики или что-то еще, но ни один из них об этом не задумывался. Когда они проводили время вместе, все вокруг становилось словно ненастоящим: существовало только тепло друг друга, мягкие прикосновения и мирное сопение под ухом. Создавалось впечатление, что ничего вокруг не существует. Словно весь мир состоит из ощущения другого под боком и ничего более. И обоим это нравилось: сидеть вот так, впервые за долгое время ни о чем не задумываясь. Это было первое свидание для них обоих, как друг с другом, так и в целом с кем-то, но никакой неловкости или еще чего-то они не испытывали. Было такое ощущение, что они вместе всю жизнь: понимали друг друга без слов, чувствовали биение сердца друг друга. Хоть они и сидели в тишине, но эта тишина была комфортной, обволакивающей и успокаивающей, заставляющей забыть о всех проблемах этого мира и с головой погрузиться в уютное тепло своего партнера. Каждый из них был даже рад провести время вот так: крепко переплетая пальцы, ни на секунду не отпуская, лишь изредка вслушиваясь в реплики персонажей на экране. Фильм предусмотрительно был выбран спокойный. Какая-то комедия, кажется, судя по тихим посмеиваниям людей в зале. В жизни им так хватало всяких потрясений: они были всего лишь на первом году обучения геройского курса, а повидали уже, кажется, больше многих третьегодок. Они первый раз выбрались куда-то вместе вот так. Раньше это были лишь совместные посиделки в комнатах общежития друг друга, часы проведённые вместе после уроков или совместные тренировки. Но чтобы так, открыто проявляя чувства в публичном месте, не обращая внимание на окружающих..это было для них в новинку. И Изуку только спустя добрую половину фильма смог отпустить это все и положить свою голову на плечо Шото, крепко прижимаясь к нему и делясь теплом своего собственного тела. Тот на это лишь улыбнулся одними уголками губ и поцеловал Мидорию в самую макушку вьющихся волос, мягко впутывая в них свои пальцы, пару раз проводя по ним всей ладонью, массируя кожу. От Изуку пахло чем-то по-домашнему уютным и тёплым. Чем-то похожим на смесь яблочного пирога и кофе с корицей. Этот запах успокаивал Шото и дарил чувство внутреннего умиротворения, которое, кажется, он испытывал лишь пару раз в своей жизни. Всё-таки, его детство сложно назвать счастливым, а про какие-то воспоминания с семьей и вовсе не стоило упоминать. Их дом никогда не пах так тепло, как Изуку. В комнате Шото всегда стоял запах гари из-за выходок отца, который любил сжигать все вещи, что приходились ему не по душе. Остальная часть дома была наполнена чем-то холодным, но в то же время дурно пахнущим, опять же словно сожженным. "Отвратительно"- менно это мог сказать Тодороки про свой дом. И вот сейчас, сидя рядом с Изуку, ощущая тепло его тела и этот аромат он впервые почувствовал себя дома. Они вместе не так долго, но Тодороки хотел верить, что это все не на пару дней. Что этот паренек, с по-детски сюрреалистичными планами на жизнь, станет его домом. Настоящим домом, а не жалкой породией на счастье. -Тодо..Шото,- Тихо произнес Изуку, оборвавшись на половине слова: они все еще привыкают называть друг друга по имени, отметая эти формальности и до ужаса серьёзные обращения. Его голос спустя такое долгое время молчания заставил самого Тодороки слегка вздрогнуть, на что Изуку сильнее сжал его руку в своей, приподнялся и слегка отодвинулся от Шото, заставляя того испытать разочарование от разорванной близости, а место, лишенное прикосновения, неприятно отдаваться холодом по всему телу Тодороки.- Ты напрягся. О чем-то задумался?- Шото и сам не заметил , как действительно ушел глубоко в свои мысли, позволив воспоминаниям накрыть его с головой. Удивительно, что Мидория смог почувствовать это просто лежа на его плече. Это заставило уголки губ парня приподняться вверх от такой мысли. Изуку знает его лучше, чем кто-либо. Только Изуку способен замечать мельчайшие изменения в настроении Шото, в его выражение лица и поведении. Если кто-то скажет веснушчатому, что Тодороки холодный, он не поймет того. Как Шото может быть холодным? Когда на его лице каждый раз, как к нему кто-то подходит с ненужными расспросами, сменяется около сотни разных выражений: от отвращения до желания просто исчезнуть. Когда он так мило смущается от каких-то невинный прикосновений самого Изуку. Когда он так эмоционально рассказывает о чем-то, что у него произошло, и когда в ответ слушает истории Мидории с яркой улыбкой на лице, всегда добавляя что-то свое и мягко посмеиваясь, когда Изуку начинает бормотать себе под нос или извиняется за какие-то глупости. Любой другой человек сказал бы, что Шото просто безэмоционален.. Но Изуку другой. Только ему позволено подмечать малейшие изменения. Снова задумавшись, Шото встрепенулся, увидя обеспокоенный взгляд изумрудных глаз, направленных четко на него и все, что тот смог произнести было: -А, это. Не важно. Ты здесь, а значит уже ничего не важно.- Такие открытые и слишком интимные слова слетели с уст Тодороки незаметно для него же, заставляя его самого смутиться. Его щеки покрылись легким, почти незаметным румянцем. Раньше он никогда так открыто не говорил ничего подобного. Был не научен да и считал, что слишком рано, вместе они не так долго. Но почему-то одновременно со смущение он почувствовал что-то еще. Что-то до потери пульса правильное и манящее, разливающееся теплом в его груди и сердце, когда Мидория на это лучезарно улыбнулся, пытаясь спрятать красные щёки руками, и снова приблизился к Тодороки, смотря ему прямо в разномастные глаза. -Я.. Я тоже рад, что ты рядом, Шото..- Он еще немного придвинулся к Тодороки, не разрывая зрительного контакта, и положил свою руку на его щеку, слегка поглаживая большим пальцем идеально гладкую, бледную кожу скул. Теперь их разделяла уже максимум пара сантиметров: они дышали одним воздухом, ощущая жар дыхания друг друга, но никто не осмеливался сократить это расстояние. Каждый из них боялся, что сейчас это все рассыпется, что они проснутся от какого-то слишком реалистичного сна. Что это все окажется ненастоящим, или, что хуже, кто-то из них просто оттолкнет другого. Кажется, они с пару секунд просто сидели вот так: смотря друг другу в глаза и украдкой поглядывали на губы друг друга, краснея и перебирая пальцами края своей одежды. Каждый из них нервничал и не понимал, что делать. Впервые за весь вечер должна была появиться неловкость, но ее все ещё не было. Даже такая заминка казалась до ужаса правильной. Первым эту преграду преодолел именно Мидория, неуверенно приблизившись в лицу Тодороки, обхватив его обеими руками и мягко накрывая губы Шото своими. Тот не сопротивлялся, напротив, хоть и неумело, но пытался отвечать на поцелуй, что выдался таким нежным и наполненным чувствами, что хотело раздыраться, запищать и просто сидеть в обнимку до конца этого вечера. В это мгновение сердца обоих, кажется, пропустили пару ударов. Мягкие прикосновения на губах друг друга отдавались приятным, теплым наслаждением. Это был не поцелуй со страстью или пошлостью, он был скорее даже до смешного невинен и чувственен, заставлял забыться еще больше. Создалось впечатление, что их мир сузился до этих самых двух сидений последнего ряда и прикосновений друг друга. На фильм им обоим уже давно было все равно.