Если ты не хочешь никого потерять, то защищай до самого конца!
Номер 6 / Шестая зона (No. 6)
Пелена перед глазами. Тело движется само. Нет возможности пошевелиться. Не поддается контролю.. Где-то на фоне звучат крики. Выстрелы, оглушающие сознание. Но это не прекращается. Будто и не здесь вовсе. Наблюдает лишь через завесу за своими действиями. Даже не наблюдает. Чувствует. Звук разорванной плоти, булькающий как при предсмертной агонии. Отрезвляющий. Нил? Это Нил? Он пострадал? — Эль, милый, вернись ко мне, ну же... - Кто это? Звучит знакомо. Это он, да? Это Нил. - Пожалуйста. - Звучит так хрипло и сломлено. Сердце разрывается от тоски. Витает запах роз, пропитанный ужасом и отчаянием. Снова чьи-то крики и выстрел, но это уже неважно. Нил жив, остальное — ерунда. Ему нужно к Нилу. Его боль словно ощущается кожей. Только боль не физическая, внутри всё огнем горит. Понять бы ещё, почему. Собственное тело стало таким лёгким, но всё ещё не слушается. Работает на голых инстинктах. Его пара в опасности, его нужно защищать. Он его находит по запаху. Картинка становится ясней. Нил сидит рядом, всего в пяти шагах. Смотрит большими голубыми глазами, в них столько всего, что и не разобрать толком. Сейчас только осознает, что что-то случилось. Почему так... много крови? Что, черт возьми, произошло? Натаниэль оглядывает себя с ног до головы. Он пропитан... Этой кровью. Чужой. Не его. Её запах стоит в ноздрях, отдавая противным запахом железа. Смотрит снова на свою пару. Он тоже в крови. Только не в своей. Видимых открытых ран нет, значит, и волноваться не стоит. Поворачивает голову и смотрит через плечо. Отец. Точнее, то, что от него осталось. Лола рядом. Ромеро слева от отца. Патрик Димаччо рядом с порогом. Джексон у кровати. Только сейчас осознает. Мертвы. Все. Ему бы ужаснуться. Да только... Не выходит. На душе так легко становится. Нил в безопасности. Эта мысль греет душу. Защитил. Уберёг. — Эль... — скрипучий от криков голос заставляет его обернуться на зов, — ты со мной? Ты меня слышишь? Нил подползает ближе, касается грязными от крови ладонями лица и заглядывает в глаза своими. Влажными от слёз и криков, но такими родными. — Я здесь, детка, — Натаниэль поддается ближе, прикасается своим лбом к чужому, — теперь все будет в порядке. Теплый поцелуй со вкусом чужой крови ощущается как дом.