Улыбнись милая

Близился рассвет, а это означало, что пора закрываться. Как только последний пьяный посетитель был изгнан, персонал принялся наводить порядок в заведении. Ниффти занялась мытьем столов и полов, пока всё не стало безупречным, не осталось ни дюйма грязи, в то время как Хаск запирал шкафы с спиртным и пытался украсть последнюю бутылку у бдительной Рози, которая была занята подсчетом денег, которые заработали на сегодняшний вечер. В сторонке сидела только одна Мимзи, наслаждаясь сигаретой и стаканчиком шерри перед сном. Атмосфера между ними была относительно спокойной, пока они занимались своими делами, но Рози чувствовала себя неловко, в основном из-за беспокойства по поводу поведения её любимца сегодня вечером. — Кто-нибудь заметил, что с Аластором что-то не так? — Зметила она насмешливым тоном. — Бедный мальчик. Он выглядел таким обеспокоенным сегодня вечером. Должно быть, у него много чего на уме. — Ну. Женщины действительно могут многое сделать с мужчиной. Хаск слишком поздно понял, что ответ сорвался с его губ, всё ещё несколько поджатых, чтобы лучше контролировать язык, и он мог только выругаться себе под нос, когда понял, что глаза трех дам были направлены прямо на него. — Что ты имеешь ввиду? — Резко спросила Мимзи, в её тоне сквозило недовольство этим заявлением. Хаск попытался отмахнуться от вопроса. — Это ерунда. Это не твоё дело. Но Рози не собиралась так просто сдаваться. — Ну, Аластор такой же мой друг, как и твой. А теперь давай, Хаск. Расскажи нам. — Да, Хаск! — Настаивала Ниффти, жаждущая немного посплетничать. — Выкладывай! Хаск мог только застонать от ситуации, в которую он попал, но, тем не менее, он сдался. — Послушай. У него просто какие-то проблемы с этой его маленькой подружкой, ясно? — Он нетерпеливо ответил. — Вот и всё. При упоминании «маленькой подружки» Аластора глаза Рози расширились от недоумения. — Подожди… ты имеешь в виду, что он не… — Да, он этого не сделал, — ответил ей Хаск прежде, чем она успела закончить свой вопрос. — И не спрашивай меня почему. Всё, что он сказал, это то, что он выжидает с ней подходящего момента. — Он всё ещё собирается её убить? — Ниффти ахнула от удивления. — Ну разве это не позор! Я думала, у него от неё закружилась голова, и он, вероятно, передумает. Я имею в виду, он поцеловал её! И Хаск, и Рози посмотрели на Ниффти, заставив её замолчать, и на это были веские причины, учитывая, что Мимзи была рядом и определенно это слышала. Но певица ничего не сказала, вместо этого отвернулась от остальных, как будто скрывая лицо, и сохраняя относительное молчание. Рози нарушила молчание, хотя бы для того, чтобы нарушить напряженное молчание Мимзи. —Это просто кажется смешным, — говорит она, не разделяя предположений Ниффти. — Я сомневаюсь, что Аластор действительно может… «чувствовать» что либо Однако у Хаска остались свои предположения из предыдущего разговора с ним. Но, вспомнив холодный, болезненный взгляд Аластора в конце, даже ему пришлось согласиться. — Даже если бы он это сделал, я сомневаюсь, что это что-то бы изменило, — беспечно сказал он. — Мы говорим об Аласторе. Мы никогда не узнаем, что у этого ублюдка припрятано в рукавах. Насколько всем нам известно, он просто притворяется, чтобы заманить её. Это действительно звучало очень правдоподобно. Все в комнате знали, что Аластор был довольно эксцентричным в том, как он «работал», и его мотивы, какими бы сомнительными они ни были, всегда заканчивались трупом. Он был человеком привычек и немного садистом, зная, как ему нравится продлевать свои услуги несчастной жертве. Он был настолько пропитан такой странностью, что практически было высечено на камне. Итак, если он действительно проводил время с девушкой и симулировал отношения, то нельзя сказать, что это очень необычно с его стороны. — Хм, какая жалость, — заметила Рози, пожимая плечами. — Девушка такая милая, душечка. Это всё равно что причинить вред невинному животному. — Опять же, это Аластор, — ответил Хаск как ни в чем не бывало. — Когда его это вообще волновало? Всё, о чем он беспокоится, это о том, чтобы в желудке оказалось немного мяса, и чтобы он мог переключиться к следующей несчастной жертве. Фактически, он просто сказал нам, что позже ему понадобится кое-какая уборка. Ниффти, казалось, была взволнована упоминанием о очередной работе по уборке, готовая уже взяться за хорошую уборку. Но она всё ещё была довольно весела после разговора об Аласторе и игриво смеялась: Но эй! Это было бы забавно, правда? Подумать только, что Аластор может влюбиться. И вы знаете о чём это говорит! Любовь действительно может изменить человека, если она искренна в сердце! Иногда Ниффти была настолько уверенная в себе, что Рози в смятении покачала головой. — Ты возлагаешь слишком много надежд на такое безнадежное дело, как Аластор, девочка моя, — вздохнула владелица. По завершении обсуждения, касающегося их друга, каждый из них вернулся к завершению своей работы, чтобы все они могли поскорее лечь спать, тема была отодвинута на задний план с исчезновением беспокойства. Однако, похоже, так было не со всеми, поскольку при случайном взгляде Хаск заметил неприятную гримасу, появившуюся на лице Мимзи, придавшую её лицу такое же кислое и разъяренное выражение, каким оно было в ту роковую ночь. Временами Ниффти действительно следует быть более внимательной, чтобы знать, когда будет подходящее место и время заткнуться. Но Хаска не волновали мелкие жалобы, которые могли возникнуть у Мимзи, поэтому он не упомянул о них. Он знал, что лучше не навлекать на себя гнев ревнивой женщины.

***

На самом деле, с тех пор, как Вэгги вернулась, дела не улучшились. Напряжение, возникшее во время их неожиданной и взрывоопасной ссоры, подобно чуме распространилось по всему дому, и ни одна из девушек не желала подходить друг к другу из-за дурных предчувствий. Чарли очень хорошо знала, что ей следовало бы это сделать, но она просто не могла заставить себя заговорить, не опасаясь, что снова что-то пойдет не так. Если бы только дом не был таким маленьким, то держаться подальше друг от друга не было бы таким препятствием, как сейчас. Теперь её лучшая подруга была похожа на привидение, тихо передвигаясь по дому, как будто хотела спрятаться. Чарли подозревала, что она даже начала вставать раньше по утрам, чтобы побыстрее выполнить свои поручения и работу по дому, прежде чем как можно дольше оставаться в своей комнате. Но как бы они ни старались держаться подальше друг от друга, иногда они случайно оказывались в одной комнате. Это были моменты, которые больно ранили Чарли, как удар в сердце, поскольку Вэгги демонстративно отказывалась признавать её присутствие, просто занимаясь своими делами в той комнате, прежде чем быстро уйти. Но всё же Чарли не пыталась остановить её, стараясь для себя ничего не говорить. Это была не первая размолвка за всю их дружбу, и обычно немного времени было достаточно, чтобы вспыльчивой девушке успокоиться, прежде чем вернуться к своему доброму состоянию. Но, учитывая, насколько ужасным был этот конфликт, Чарли не была уверена, хватит ли времени, чтобы как следует примириться с ней. Тем не менее, Чарли уважала решение Вэгги и пыталась, насколько могла, занять себя, чтобы ей не пришлось выносить тяжелые мысли, которые причиняли ей внутреннюю боль. По крайней мере, оставался отель, в котором она проводила столько же времени вдали от дома. Все маршруты, которые она забронировала пару недель назад, начали прибывать, и даже началось строительство, чтобы привести отель в порядок. Энджелу не слишком нравился шум, но он отлично проводил время, заигрывая с некоторыми из рабочих. Чарли не была слишком уверена, что ему действительно удалось раздобыть кое-что, чтобы приготовить вупи, но она определенно не хотела этого знать, сосредоточив всё своё внимание на приведении отеля в идеальный вид. И всё вроде бы шло просто отлично, особенно когда она получила телеграмму от Сэра Пентиуса — честно говоря, она не могла поверить, что совсем забыла о нём, но с тех пор произошли более серьезные события — который сообщил ей, что он через несколько дней прибудем в Новый Орлеан, чтобы осмотреть отель и обсудить дальнейшее сотрудничество. Это была такая захватывающая новость и хорошая перспектива для прогресса. Если бы она только могла рассказать об этом Вэгги, учитывая, что на данный момент она была её единственным утвержденным сотрудником, но это, вероятно, было слишком рано и не стало бы для неё хорошим напоминанием о том, как она встретила Сэра Пентиуса. Но сейчас она не могла позволить своими эмоциям управлять собой, и ей нужно сосредоточиться на работе. Итак, перво-наперво, ей хотелось привести себя в порядок для встречи. Прошло некоторое время с тех пор, как она в последний раз стриглась, и она заметила, что её локоны начали становиться длиннее, чем модное каре, которое ей нравилось. Самое время ей сделать стрижку и химическую завивку, чтобы, по крайней мере, побаловать себя качественным личным времяпрепровождением, которое избавит её от переживаний, которые она испытывала в последнее время. Она договорилась о встрече с самой популярной парикмахерской в Новом Орлеане, которая уже была занята прической клиентов. Вежливый молодой парикмахер показал ей свободное место, положил сумочку и шляпу на столик рядом с ней, предложил ей журнал, прежде чем накрыть её плечи накидкой и приступил к прическе Чарли. Чарли тихо сидела со своим экземпляром журнала Elite Styles, любуясь иллюстрациями множества красивых нарядов и отмечая, что будет модно в ближайшие месяцы, пока она вела небольшой разговор с парикмахером, который со временем стихла и наполнилась звуками фена и болтовней между другими клиентов. Минуты шли за минутами, и, прежде чем она успела это осознать, она пробыла там чуть больше часа. Было приятно погрузиться в тишину свободного времени, и она почувствовала себя расслабленной, не обращая особого внимания на то, что происходит вокруг. Она лишь время от времени поднимала голову, чтобы одобрить стрижку и посмотреть на утюжки для химической завивки, висевшие у неё в волосах. На какое-то время её разум опустел от неважных мыслей… — Ну, посмотрите, кто это. Голос был смутно знаком, и Чарли очнулась от легкого растерянности и, оторвавшись от журнала, увидела рядом с собой невысокую даму с пышными формами. — О! — Её губы растянулись в вежливой улыбке в знак приветствия. — Привет, Мимзи! Певица из бара выглядела так же великолепно, как и в первый раз, когда Чарли увидела её: красивое накрашенное лицо, сверкающее, как изумруды, глаза, обрамленные густыми ресницами, обтягивающее платье, подчеркивающее её сладострастные формы, и грудь, которая могла бы устыдить её, её тело имело форму идеальных песочных часов, что привлекало к ней множество завистливых взглядов. — Чарли, — вежливо поздоровалась она мелодичным голосом, слегка улыбнувшись и села рядом с ней. — Боже, какое совпадение. Было приятно увидеть тебя здесь. — Я тоже рада видеть тебя здесь! — Чарли радостно ответила, положив журнал себе на колени. — Ты часто сюда приходишь? — При первой возможности, когда возвращаюсь в Новый Орлеан. Это один из лучших салонов в городе. — О да. Я наслышана, — призналась Чарли, заметив гордую улыбку парикмахера Мимзи. — Я здесь впервые, но я обязательно поверю тебе на слово. Назначенный парикмахером Мимзи пришел накинуть на неё накидку, и Чарли не могла не восхищаться тем, как она двигалась и говорила с грацией, которая, казалось, соответствовала её внешности. Именно такие люди, как Мимзи, заставляли её чувствовать себя девочкой, хотя она была уверена, что та была старше её не более чем на несколько лет. Однако ей стало любопытно, как такая женщина могла подружиться с… — Итак, ты прихорашивайся для Аластора? Чарли очень хорошо справилась с тем, что выбросила мысли о нём из головы на весь день, но, возможно, слишком хорошо, чтобы не предвидеть, как сильно это повлияет на неё, когда эта тема снова всплыло. Её улыбка немного померкла, и она почувствовала себя немного неуверенно в этом вопросе, страх наполнил её из-за нежелания говорить об этом. Но, к сожалению, у неё не было выбора, особенно тогда, когда об этом заговорил один из его друзей, и она не могла грубить. — О, нет. Я просто пришла немного подправить волосы. Ничего особенного. — Ох. Мимзи больше ничего не сказал по поводу этого заявления, и воцарилось молчание, которое было почти неловко со стороны Чарли только потому, что было упомянуто его имя. Она не знала, как продолжить дальше, и также не хотела развивать тему о нём, поэтому просто оставила всё как есть и спокойно посмотрела на открытую страницу своего журнала, хотя теперь её нервы были на пределе, и она больше не могла расслабляться так сильно, как раньше. Без ведома Чарли Мимзи продолжала незаметно поглядывать на неё краешком глаза, пока её волосы накручивались на многочисленные утюжки для химической завивки, которые висели над ней. Она спокойно наблюдая, какой милой и ангельской она выглядела, какой нежной она была со своей милой личностью. Она, конечно, могла видеть, насколько красива она была в своей кукольной форме, что привлекало внимание многих, даже самого Аластора. Одна только эта мысль заставила Мимзи так нервничать, что у неё почти возникло искушение взять ножницы, лежавшие рядом, и воткнуть их прямо в глаза, или в лоб, или в любое другое место на лице, которое могло бы причинить вред этой чертовой девчонке. Даже ничего не делая, всё её существо, казалось, приводило Мимзи в ярость от мысли, что именно эта женщина привлекла внимание мужчины, за которого она боролась в течение многих лет, ещё раз напоминая ей об этом факте, когда она вспоминала это отвратительное зрелище, как она целовала его в губы. Но, сохраняя женское самообладание, она оставалась спокойной, снова и снова повторяя себе, что её больше не интересует эта жизнь, что она не собирается этим заниматься, потому что это потенциально могло бы стать гвоздем в крышку гроба её карьеры. Кроме того, здесь было слишком много людей — слишком много свидетелей, — так что она могла использовать это только как аргумент, чтобы не действовать. Тем не менее, не было никаких причин, чтобы немного не присмотреться к своей сопернице. — Если ты не возражаешь, я спрошу, как вы двое познакомились? Страх, который Чарли пыталась подавить, тут же вернулся, посылая неприятную волну по её телу, заставляя её сердце сжиматься, а все внутренности сжиматься. И снова она была настойчива и вежлива, подавляя свою неловкость, чтобы поддержать разговор. — Мы соседи, — объяснила она. — Он подошёл к моему порогу и представился в первый же день, когда я переехала. Итак, всё произошло само собой. «Боже, как изменились времена с тех пор…» — растерянно подумала Чарли, но в остальном промолчала о своей ситуации, поддерживая разговор и возвращая вопрос Мимзи. — А как вы двоё познакомились? Чарли показалось, что она сказала это с таким равнодушием, что никто другой ничего бы не понял. Однако она оказалась не такой ловкой, как сама себе представляла. Улыбка, которую она сохраняла, теперь стала слишком натянутой из-за небольшой неловкости, её глаза затуманились беспокойством, а голос стал тонким из-за спокойного ритма. Благодаря своей острой осведомленности и большому опыту Мимзи со временем поняла, что беспокойство, несомненно, было связано с данным мужчиной. Хотя, как и Чарли, она продолжала притворяться, её взгляд был небрежным, когда она ответила: Мы встретились случайно и узнали, что у нас есть общие интересы. У нас было что-то общее, и с тех пор мы стали хорошими друзьями. — Понятно. Я мало что знаю о друзьях Аластора. Если бы я знала его лучше, я бы подумала, что он одиночка. В конце концов, он очень закрытый человек. И снова она бессознательно позволила себе оговориться, в её голосе была печаль, которая соответствовала тоске в её глазах, когда она говорила это. Это вызвало небольшое любопытство в более соблазнительной женщине, наряду с небольшим огоньком озорства. — Насколько хорошо ты знаешь Аластора, Чарли? — Спросила Мимзи. Чарли не могла сказать, что этот вопрос был приятным, потому что он только ещё больше её раздражал. Но искренность вопроса заставила её глубоко задуматься, размышляя о том, насколько хорошо она знала этого человека, вспоминая все их маленькие знакомства и вспоминая только обрывки его самого, такие как тот факт, что он был гурманом и что он был истинным новоорлеанецем. Она никогда не была из тех, кто выпытывает что-либо, если только он сам не поднимал этот вопрос в разговоре, и то, что она знала о нём, вероятно, было основными фактами, типичными для знакомства с другом или компаньоном. Но затем она вспомнила события той проклятой ночи — его поведение, небольшая паническая атака и его шрамы всплыли на первый план в её сознании — и, по общему признанию, со всеми этими недавними серьезными событиями даже ей пришлось признать, что она действительно недостаточно хорошо знала его как человека, чтобы ожидать такого обращения с ней. — Ну, достаточно, чтобы узнать его как человека, — нерешительно ответила она, — но, вероятно, не так хорошо, как хотелось бы тебе. Чарли намекнула, что её ответ был случайным, признав, что её знания об Аласторе не могут быть сравнимы со знаниями его старого друга. Вот почему она была удивлена, увидев ухмыляющуюся в ответ Мимзи. — Конечно, нет, — уверенно сказала Мимзи. — Я знаю его достаточно хорошо, чтобы быть с ним почти помолвленной. Если когда-либо и был момент, который можно было назвать абсолютно захватывающим, то это был он. Даже парикмахеры, которые искоса слушали и переглядывались друг с другом по мере того, как разговор становился все более неуместным, были шокированы этим заявлением. Но её любопытство осталось незамеченным, поскольку Чарли не могла оторвать глаз от Мимзи, настолько ошеломленная, что её рот слегка приоткрылся, когда она смотрела на неё широко раскрытыми обеспокоенными глазами. — Что…? — Да. Увидев её испуганное выражение лица, Мимзи почувствовала детскую радость, как будто она чем-то её превзошла. В то же время выражение её собственных глаз начало меняться, становясь настолько ясным и острым, что, казалось, её взгляд мог прорезать сталь, а вместе с строгостью пришло какое-то негодование, несомненно, направленное на Чарли, заставившее её проглотить неприятный комок, образовавшийся в горле. — Он никогда раньше не упоминал о том, что он был почти помолвлен. — Голос Чарли был тихим, почти кратким, как голос человека, который не верил ни одной плохой новости, которую ей сообщали. Её гражданское спокойствие начало разрушаться по мере того, как её тревога возрастала, что только углубляло страх, который жил в ней последние несколько недель. Она не знала, как воспринять эту новую, шокирующую информацию, обеспокоенная тем, что у Аластора было что-то вроде истории с женщиной, стоящей перед ней. Эта покорность не вызвала сочувствия у Мимзи, которая возмущенно фыркнула. — У него нет причин это делать. Зная его, я сомневаюсь, что он намеревался удерживать тебя рядом надолго. То, как он это сказала, столь дерзко и высокомерно, произвело на Чарли другое впечатление. Да, она всё ещё чувствовала себя неловко из-за того, что только что узнала, но смысл унизительных слов Мимзи вызвала у неё своего рода раздражение из-за попытки задеть её гордость. Она повидала достаточно таких женщин, как Мимзи, чтобы понять, чего она добивается. Время, проведенное с Хелсой Фон Элдрич и другими светскими львицами, научило её тому, что её терпение и терпимость к любым проявлениям всегда будут минимальными, а вежливость — наплевательской. Слова Энджела снова начали резонировать в её голове — держать голову высоко, а свое эго ещё выше. И именно это она и собиралась сделать, хотя была чертовски уверена, что так легко ей это не сойдет с рук. — Ты ревнуешь? Теперь в Чарли отсутствовала нервозность, поскольку её вопрос был задан с прищуренными глазами и расправленными плечами, а Мимзи с любопытством наклонила голову, увидев внезапную перемену. — Так что же натолкнуло тебя на эту идею? Чарли, однако, просто ответила с озорной улыбкой: Я имею в виду, если ты на самом деле выставляешь напоказ свою неудавшуюся помолвку передо мной как какое-то достижение, это говорит о многом, не так ли? Парикмахеры позади них, изо всех сил стараясь не показать, что они всё ещё слушают, с молчаливым удивлением посмотрели на улыбающееся отражение Чарли в зеркале и решили перестать возиться с хитроумными приспособлениями в женских волосах и заняться чем-нибудь другим, потому что «жара» становилась для них невыносимой. Несмотря на трение, висевшее между ними в воздухе, Мимзи сохраняла спокойствие, пристально глядя на неё, почти не веря, что она, похоже, действительно осмелилась с ней дерзить, и именно тогда Чарли начала чувствовать себя менее маленькой, подпитываемая необходимостью не чтобы позволить ей заподозрить, что она в чем-то слаба. Во всяком случае, ей доставляло некоторое удовлетворение видеть, как она медленно превращалась в какого-то зеленоглазого монстра из-за того, что в неё бросили. Мимзи явно не собиралась позволять этой дерзости так легко ускользнуть от неё, и она слегка наклонилась, выглядя нелепо с утюжками для химической завивки в волосах, когда приняла позу более открытой конфронтации. — Ты действительно думаешь, что кто-то вроде тебя обойдет меня ради Аластора, — снисходительно спросила она. — Не смеши меня, дорогая. Чарли, честно говоря, было забавно осознавать, тот факт, что она действительно собиралась ввязаться в ссору с кем-то, кого она плохо знала, из-за мужчины, да ещё в салоне красоты. Она бы считала себя человеком получше, если бы знала, как лучше вести себя в драках. Но всё это затеяла Мимзи, а Чарли не была слабачкой — Если бы я хотела посмеяться, я бы сделала это над твоей слабой попыткой унизить меня. Если бы она не заботилась так сильно о том, чтобы быть на виду у такого количества людей вокруг неё, или о своей репутации исправившегося человека, Мимзи без колебаний кинулась бы на эту маленькую сучку. К черту ножницы; она бы просто разодрала в кровь её самодовольную рожу, и пальцы её практически дрожали от желания испачкаться. — Уверена в себе, да? — сплюнула она, её голос теперь был полон яда: Что ж, давай посмотрим, хочешь ли ты по-прежнему чувствовать себя такой же уверенной, когда он покончит с тобой, как со всеми другими девочками. При этих словах выражение лица Чарли дрогнуло. — Что? Мимзи увидела, как она вздрогнула, и от этого её губы некрасиво скривились, когда она ухмыльнулась, став похожей на кошку, получившую сливки в поисках того, что она могла бы использовать, чтобы вернуть себе преимущество. Она наклонилась вперед, глаза были такими же угрожающими, как и её тон, когда она спросила: Скажи мне вот что, куколка. Ты хотя бы знаешь, что он делает с такими девушками, как ты? — Что именно ты хочешь этим сказать? — Спросила Чарли, её терпение иссякло, когда в голосе зазвучали нервные предчувствия. — К чему ты клонишь? — Дорогая, ты, конечно, знаешь, что у Аластора неплохая репутация в городе? — Мимзи неискренне посмотрела на неуверенность Чарли и в её тоне прозвучала озабоченность. — Я имею в виду, учитывая, что он самый популярный радиоведущий и всё такое, неудивительно, что он настоящий бабник, разве ты не знаешь? Как только он проводит ночи с ними, он убирает их и двигается дальше. Конечно, Чарли никогда бы не догадалась, что Мимзи имеет в виду то, что Аластор сделал со всеми этими бедными несчастными сучками, которые думали, что он заинтересован в том, чтобы начать что-то с ними, не зная, что они служили только для удовлетворения его ненасытного аппетита. И теперь она чувствовала, что, возможно, ей следует просто ускорить процесс и сделать всю работу за него, чтобы также удовлетворить жажду крови, растущую внутри неё из-за высокомерия этой простачки. Но Аластор был собственником, когда дело доходило до его целей; она знала это очень хорошо о нём. Она контролировала свои порывы, зная, что ей не следует принимать то, на что он нацелился, к её большому огорчению, и ей просто придется довольствоваться посевом этого семени сомнения. — Послушай, дорогая, тебе не следует обманывать себя. Это очень мило, что ты думаешь, что он будет уделять много внимания такой маленькой красавице, как ты, как будто ты нечто подлинное, но я бы сказала, что тебе лучше сократить свои потери, если ты думаешь, что он когда-нибудь задержит тебя рядом надолго. Заявление прозвучало решительно, и Чарли испытала смесь шока, ужаса и боли, которая нарастала по мере того, как её разум обрабатывал эту новую информацию. Фасад, который она пыталась сохранить, рушился, и нельзя было отрицать, что вся ситуация теперь напоминала втирание соли в незаживающую рану. — Я тебе не верю, — сказала она, решив не верить шутке, вышедшей из уст Мимзи. Но это было тонко и неубедительно, как мольба о чем-то бесполезном. Мимзи, несмотря на всё своё самодовольство, лишь приложила пальцы к испачканным губам, как бы скромно скрывая смешок. — О, милая. Боюсь, ты, возможно, знала его недостаточно хорошо, чтобы понять, какой он на самом деле. Именно при этих словах трещины в сердце Чарли окончательно разбили его вдребезги. Слышать, как она говорит это так буднично, задевало её. Это была как пощечина, лишившая здравого смысла, которая она так долго пыталась отрицать. Это только напомнило ей о том, как Энджел впервые сказал ей это, когда они были на вокзале, вспомнив, как он сказал ей не «беспокоиться из-за какого-то болвана, который обращается с тобой, как с девушкой на одну ночь» Однако, просто чтобы успокоить себя, она цеплялась за веру в то, что Аластор может усомниться в правоте своих слов, ждать, когда он придет к ней, чтобы объясниться, и предвкушать момент, когда они снова встретятся, все прояснят и продолжат с тем, что между ними было. Очевидно, что все это было напрасно. И теперь это раздражало Чарли. Её так беспокоило осознание того, что она позволила себя обмануть. Она почувствовала себя такой глупой и наивной, подумав, что могла так долго верить в то, что у него могли быть логические причины для того, что он сделал, и всё ещё верить в мужчину, о котором, как она наконец поняла, она абсолютно ничего не знала о нём. И всё это время он просто играл с её чувствами. И этого было достаточно. Она решила, что с неё хватит. И поскольку Мимзи подлила масла в огонь, Чарли поняла, что услышала достаточно. Даже слишком много. Казалось скрытым благословением, что парикмахер, вернувшаяся, чтобы распутать волосы после химической завивки, казалось, стремилась поскорее покончить со своей задачей, чтобы как можно быстрее выйти из напряженной ситуации. Момент, когда он спросил, довольна ли Чарли результатами, был поспешным, на что она только нетерпеливо кивнула и больше всего на свете хотела, чтобы с неё наконец сняли накидку, и это не могло произойти быстрее. Собрав всё терпение, которое у неё ещё оставалось, она повернулась к Мимзи с горячим взглядом. — Послушайте, мисс Мимзи, я не знаю, во что вы пытаетесь со мной играть, но я бы сказала, что вы совершенно напрасно потратили свое время, пытаясь сделать мне выговор. В любом случае, для меня это ничего не значит. — О? — Спросила Мимзи, изогнув бровь. — Ты уверена в этом? В её словах была резкость, как будто она бросала ей вызов выступить с очередным опровержением. Но Чарли отказалась это делать, с неё было достаточно этого разговора и достаточно боли, которую принесла ей тема о нём. — Да, потому что у нас с Аластором всё кончено. Впервые с тех пор, как она села рядом с Чарли, выражение лица Мимзи смягчилось, уступив место удивлению и растерянности, и она, конечно, казалась заинтересованной в том, чтобы узнать, что стояло за этим заявлением. Но Чарли ни за что не собиралась раскрывать проблемы, с которыми она столкнулась в отношениях с ним, из-за страха потерять лицо, учитывая, что она была одной из подруг Аластора, а также из-за того, что не хотела ранить собственное эго, раскрывая слабость. Она просто отложила журнал и собрала свои вещи. — Мило поговорили, — сказала Чарли тоном, полным сарказма. — Теперь, если вы меня извините, я уйду. Чарли не удостоил Мимзи лишним взглядом, когда она отошла к стойке и вскоре вышла из салона. Даже после неожиданного откровения в конце, которое застало её врасплох, Мимзи была полна своего рода удовлетворения от того, какой нахальной стала Чарли, и её злое сердце билось с какой-то гордостью, внутренне радуясь своей способности причинить кукле боль без укола ножниц.