Мы невозможны

      Носок сапога Виная ударил ровно под рёбра слева, на миг вышибив дух. Одновременно рука с клинком описала широкую дугу, воздух свистнул у самого уха, а лезвие царапнуло шею. Как раз там, где ворот доспеха отходил слегка от кожи под скулой. Точно и выверенно.       — Хорошо, — Ниранн вытер кровавый след рукой, затянутой в перчатку. — Но ногой я бы бил ниже. Всё-таки равновесие на пределе держал… Не дело. Можно и недодержать как-нибудь, и уже не уйдёшь от прямого удара.       — Уверен, что хотел бы это испытать? — Винай опустил меч и оскалился в ухмылке. — Ниже бей… Пожалел я твои причиндалы, кан-ир. А то что бы мы с тобой делали потом?       — Ох, кто бы тебе дал достать до моих причиндалов, Винай? — Ниранн прищурился. — Дороги они мне, сам знаешь.       — Как память?       — Вот сейчас нагну тебя прямо тут, узнаешь, — зловеще пообещал Ниранн, но Винай только улыбнулся ещё шире и ещё наглее.       Растёт ученик. Пожалуй, ещё несколько лет, и сможет бросить наставнику вызов. Ещё с того самого дня, когда Ниранн впервые заглянул в злые и колючие глаза слишком худого и мелкого для своих лет мальчишки, понял, что сделает из него одного из лучших Псов кабара. Лёгкий и вертлявый, насмешливый и дерзкий, Винай на удивление быстро вскарабкался наверх по головам таких же свирепых щенков, открутив по пути пяток слишком горячих голов. И буквально зубами выгрыз своё место у ног Тени над Тенями. Вырос, нарастил мускулы и отточил клыки. Большая судьба у него впереди.       — Вернёмся из Амро, хочу тебя поставить над новичками, — Ниранн с удовольствием смотрел как вспыхивают глаза ученика неприкрытым восторгом. — Пора тебе тоже отведать их зубов на своей шкуре. Может, поубавят тебе наглости.       — Твоя тень надо мной, кан-ир, — Винай склонил голову. — Это большая честь.       — Ты её заслужил. Давно пора, я затянул что-то. Говорят, в Амро интересные экземпляры нынче доставили. Посмотрю. Может, чего и отберём себе. И ты посмотришь, проверим твоё чутьё.       Винай серьёзно кивнул. Вскинул глаза и будто бы безразлично спросил:       — Армоха тоже с собой возьмёшь?       Ниранн усмехнулся. Забылся малость от восторга ученик. Такие вопросы позволять нельзя. Но настроение портить не хотелось. Ни себе, ни ему.       — А ты, никак, стал ревнив, Винай? — спросил небрежно. — С каких пор?       Почуял. В глазах метнулась опаска. Но взгляда не отвёл — знает, что Ниранн не любит. Лучший. Предугадывает, танцует по тонкому льду, минуя трещины над тёмной водой.       — Прости, кан-ир. Есть немного.       Ниранн склонил голову набок, с любопытством рассматривая чуть смущённое лицо ученика. Надо же… Смутить Виная мало что способно. Видно, щеночек не только покой своего господина нарушать может. Но тем интереснее.       — А неплохо и поревновать немного, — задумчиво протянул Ниранн. — Это даже может быть забавным. Я позабочусь, чтобы было.       Винай возмущённо закатил глаза. Возмущение, разумеется, было притворным, а вот облегчение, вмиг разгладившее лицо — вполне настоящим.       — Похоже, и я теперь попал в эту забаву…       — Само собой, ревнивец, — Ниранн ослепительно улыбнулся. — Знаешь ведь меня, так что сам напросился.       Винай поёжился, чем ещё больше развеселил Ниранна.       — В Амро Ламаи будет, — решил пояснить он, насладившись вдоволь таким редким смущением ученика. — Пусть глянет Геллара. Хоть и с души воротит от этой бабы, но её способности Жала мне нужны сейчас.       — О, чую у поставщиков загонов Амро снова будет праздник, — рассмеялся Винай. — А у Теней печаль. Когда вы торговаться начнёте друг с другом. Сказать Нолу, чтобы побольше серебра грузил?       — Соображаешь, — хмыкнул Ниранн. — Пойдём-ка в дом. Хочу ещё поболтать с тобой о ревности. Ты не против? Расскажешь, покажешь…       Винай улыбнулся, уже даже с вызовом.       — Расскажу. И покажу, если сумеешь уговорить.       Вот чем подкупает ученик — способностью меняться на ходу, гибко и к месту.       Почти как сам Ниранн.       Если уж Ниранн наказывал, так от души. Геллар с удивительной ясностью осознал это, когда второй вопрос дахака почти лишил его способности мыслить. Да даже как будто нормально дышать на какое-то время. И от того самого мига, когда он выскочил из покоев Вирота, со вдруг перекрывшим дыхание комом в горле, и до исхода второго дня, Геллар вообще больше ни о чём не мог думать.       А действительно — почему? Почему он побежал ползать на брюхе перед господином, вымаливать милость, вместо того, чтобы взять сразу на себя всю ответственность за пленников и их судьбу. Испугался наказания? Исключено. Не об этом ли говорил Ниранн? Ты сам решаешь, кто ты. И, стало быть, Геллар решил. Так, как может решить только раб, не способный и шагу сделать без слова своего хозяина. Но ведь и мысли не возникло действовать самому…       Всё это Геллар и высказал Ниранну, стоя перед ним навытяжку, словно докладывающий командиру солдат, вечером, накануне отбытия в неизвестный ему Амро. Как было приказано.       Ниранн расслабленно развалился в кресле, на подлокотнике которого висела хорошо знакомая Геллару плеть. Подготовился, значит. Но сейчас Геллар был бы только рад отдаться боли. И желательно такой, которая вышибет все мысли из головы. Такие ужасные и безжалостные мысли. Что там плеть… Железом калёным бы выжечь.       — А чего со второго вопроса начал? — скучающим тоном спросил Ниранн.       Геллар раздражённо пожал плечами.       — Не знаю… Да плевать я хотел на первый вопрос! Не думал даже. Только вот об этом.       — Честность — прекрасное качество, — отметил Ниранн с лёгкой иронией в голосе,       — Стало быть, взял и отказался исполнять приказ хозяина. Не буду отвечать на все вопросы, выберу тот, который кажется мне важнее.       Геллар молчал. Что бы сейчас не говорил Ниранн, как бы не издевался, внутри всё затопила горечь осознания своего малодушия. Своего рабского, по сути, поступка. И эта горечь не оставляла места ни для чего иного. Даже для привычной ненависти.       — Ты уж определись, щеночек, кем ты сейчас мне представляешься, — так же скучающе продолжал Ниранн. — Ты докладываешь мне, какой ты замечательный раб, который побежал к хозяину с просьбой, не осмелился сам принять решение. И тут же совершенно нагло заявляешь, что тебе на мои приказы плевать. Я запутался, а ты?       Геллар поднял на него глаза. Лицо дахака было серьёзным. Слишком.       — Или ты от ситуации решаешь, раб ты сейчас или так… щенок неразумный? Как тебе удобнее в тот или иной момент, да?       Эти слова вдруг вспороли душу наживо. До кровавых ошмётков. Геллар сжал кулаки и шагнул вперёд.       — Удобнее?! Что ты несёшь, маг?! Я говорю тебе — я поверил в то, что без твоей воли ничего не решается! Поэтому и побежал к тебе просить за пленников, как будто никакого выбора и не было. И сейчас явился сюда выполнять твои идиотские прихоти и отвечать на твои идиотские вопросы. Кто я после этого? Раб я. Твой раб. Признаю. Твои доказательства весьма убедительны. Доволен?! Пришёл доложить и принять наказание, как и положено рабу. Плеть приготовил? Вот и действуй.       — Благодарю за разрешение, — холодно сказал Ниранн.       И Геллар не успел даже заметить, когда дахака оказался рядом с ним. Миг — и оказался распростерт на ковре, лицом вниз. Одна рука была заломлена за спину, а колено Ниранна давило ему в поясницу, прижимая тело к полу.       — Наказанием были вопросы, щеночек, — не меняя тона проговорил Ниранн и надавил коленом сильнее. — И ты его получил сполна. Разве нет? Отвечай.       — Не знаю, — пробурчал Геллар, почувствовал, как защипало в глазах. Вот этого ещё не хватало… Зажмурился и выкрикнул в густой ворс ковра. — Да! Сожри тебя твой Рун — да!       — А за что мордой в пол лежишь, знаешь?       — За дерзкие слова…       — Ну, Геллар, — Ниранн насмешливо фыркнул. — Тогда бы ты у меня тут всё время так валялся и ходить мешал. За истерику твою. Ты кто такой, чтобы меня своими соплями обмазывать, а? Ты не ответ мне принёс, ты за ответом пришёл. И потребовал его, только что ножкой не топал. Скажи мне, Нир, на самом ли деле я теперь самый настоящий раб? Раз я вот так себя повёл. Так получается? Явился он сюда прихоти мои выполнять. Ну и выполняй тогда, препятствовать не стану.       Ниранн отпустил руку Геллара и поднялся.       — Штаны снимай.       — Что?       — Ну ты же сюда за этим пришёл. Сам сказал. Вставай, раздевайся и марш к кровати. Обопрись руками о край. Будем вместе отвечать с тобой на первый вопрос. С которого тебе и следовало начинать думать, как я и велел. Глядишь, и на второй бы сумел правильно ответить. И не пачкал бы мне сейчас соплями и слезами ковёр.       — Да провались ты! — Геллар вскочил на ноги, ощущая сейчас уже только всепоглощающий гнев.       Смотрел сузившимися от бешенства глазами в невозмутимое лицо дахака и срывал с себя одежду. И сквозь накатывающие волны ярости чуял самое ужасное — он бесился оттого, что проклятый тангар, безумный пёс, был в чём-то прав. Страдал два дня оттого, что побежал к нему за милостью, а теперь вот прибежал открытием делиться. Чуть ли не жаловаться. Кидать демонстративно и с надрывом в лицо Ниранну своё рабство. Глупая детская истерика. Вдвойне унизительная оттого, что предназначалась она Ниранну Вироту. Решил удивить что ли своего хозяина? Да что с ним такое вообще происходит?!       Первые несколько ударов Ниранн нанёс быстро, резко и молча. Бил с протяжкой, по заду, как и обещал. Но руку явно сдерживал, следы ударов вспыхивали огнём, но боль была терпимой. Или же гнев глушил её?       — Так ответь мне, щеночек, что же я с тобой всё-таки делаю? — удар и пауза. — Будешь молчать — отправишься в казармы. Станешь шлюхой для ир-кабара.       — Врёшь, — Геллар скрипнул зубами. — Не отправишь.       — Вру, — удар. — А почему?       — Не отдашь свою игрушку. Удавишься быстрее.       — Верно, — в голосе послышалось довольство, а новый удар заставил Геллара взвыть и дёрнуться в сторону. — Но лучше говори. Буду пороть, пока не устану. А тебе завтра верхом ехать. Пожалей задницу. Я жалеть не буду. А когда устану пороть — наконец возьму тебя, хватит мне уже свой кулак радовать. Как думаешь?       — Ты держишь меня в плену, не даёшь даже сдохнуть! — Геллар вцепился намертво пальцами в край кровати и напряг ноги, чтобы не крутить постыдно задом под ударами.       — Ага, ещё и сбежать не даю. Чудовище, истинно — чудовище, — удар. — Ты кто такой, цептор Бракс? Ты — солдат! Не дитё неразумное. Лэт, воин Амеронта. Тебя десять лет учили воевать. Убивать. Ловить мятежников. Допрашивать и пытать их. А я взял тебя в плен. На войне такое случается, может слыхал? Взял бы ты меня в плен, что бы делал? Пытал бы в духе и с искусством Серпов и казнил потом. Хорошо, если так. Или вовсе гнить бросил в… Неважно. Дальше.       — Ты заставляешь меня…       — Что? — в голосе живейший, издевательский интерес, и даже удара не последовало.       — Делать с тобой… да пошёл ты, Нир! Понял я к чему ты клонишь! Что мне вроде и жаловаться не на что, да? Но ты ж меня наживо вскрываешь, душу на клочья рвёшь, а разум по кускам жрёшь. Уж лучше бы ты пытал меня. Мне вот эти твои разговоры… как дерьма наедаюсь всякий раз. Уж лучше я под плетью буду стоять каждый день! Навоз в конюшнях выгребать.       — Извини, что я использую те методы, которые по нраву мне, — язвительно бросил Ниранн, а плеть улетела куда-то в угол. — Выгребаю навоз из твоей головы. И преследую свои цели, не учитывая твоих пожеланий. Странно, да? Стой, как стоишь, щеночек.       Ладони обхватили пылающие ягодицы, сжали с силой. Оглаживали следы жёстко, намеренно причиняя боль. Геллар зашипел, но не пошевелился.       — Ну вот и ответ получили. — Ниранн шептал прямо в ухо. — И сам бы мог додуматься до него, правда?       — Конечно, мне только и дела было, чтобы раздумывать почему это я не сгораю в святом пламени, когда имею тебя в рот, — процедил Геллар. — Как раз вот после того, как ты мне заявил, что я мог решить всё… с пленными, не падая к твоим ногам. Ты сам-то понимаешь, что для меня это значит?       — А должен? — вкрадчиво спросил дахака. — Понимать? Может, и сочувствия от меня желаешь? Пожалеть тебя, приласкать, может?       Ниранн отстранился, взял сзади за шею, развернул к себе лицом.       — Более скверного раба я ещё не встречал, щеночек. Ну да это мой выбор. Зато ты забавный. Заявил я тебе, как ты говоришь, потому, что ты и сам бы додумался вскоре. И было бы хуже намного.       — Какая забота, — хмыкнул Геллар.       — Не о тебе. Предпочитаю, чтобы в моей жизни было как можно меньше неожиданностей. И мне совсем не нужно, чтобы тебя озарило это ужасное открытие в неподходящий момент. Вот и выбрал момент сам. Ну и заодно наказал тебя. Но ты нашёл неверный ответ, щеночек. Абсолютно неправильный.       — И какой же правильный? — выпалил Геллар, не задумываясь.       Сейчас он уже вовсю злился на себя. И гораздо сильнее, чем до этого на Ниранна. Проклятый дахака опять вывернул всё так, что впору сесть и признать, будто Геллар и вправду пришёл требовать от господина ответов, понимания и вот… нос ещё вытереть, наверное. А всё потому, что сам Геллар никак не может научиться сдерживать свои чувства. Ну или потому, что непроходимо глуп. Что вернее.       Ниранн улыбнулся с некоторым злорадством.       — Сам думай. Или… можешь попросить меня о помощи.       — Слишком она у тебя дорого стоит, Нир, — Геллар упрямо вздёрнул подбородок. — Пожалуй, я откажусь от этого предложения. Будешь дальше пороть, господин?       — Тебе понравилось?       — Нет.       — Тогда не буду. Подготовь мне ванну и пошли мыться, а потом спать. Завтра рано в дорогу. Нет-нет, щеночек, не смей даже думать об одежде! Буду любоваться твоей девственной красной задницей. И страдать. Хоть этого меня не лишай, жестокий…       Геллар смерил его ледяным взглядом. Развлекается дахака в своей манере. Демонстративно повернулся спиной и медленно направился в купальню, пробурчав по пути:       — Наслаждайся, господин. Чтоб тебе этим зрелищем глаза повыжгло…       Довольный смех Ниранна летел ему вслед.       Весь день Геллар ёрзал в седле и морщился. Как бы не щадил его вчера дахака, всё одно — сидеть было очень неприятно и весьма болезненно. Ниранн велел ехать рядом, и, похоже, от души веселился, глядя на мучения своей игрушки. А Геллару только и оставалось, что отворачивать лицо под его взглядом и стараться, чтобы оно не сильно выдавало страданий и стыда.       А было стыдно. За показанную накануне слабость, за то, что слова Ниранна отхлестали не хуже плети. Дожил. Враг напоминает ему, что он солдат Амеронта. Так что дахака вполне может теперь злорадствовать и издеваться.       Всю ночь Ниранн прижимался пахом к истерзанному заду, елозил, дышал шумно в затылок, лапал за горящие ягодицы. Но, вопреки всем страхам, ничего не требовал. И когда под утро Геллар всё-таки ухитрился заснуть, был вскоре разбужен совсем не ласковым тычком кулака в бок. Скинут с кровати и отправлен восвояси. Собираться.       По правую руку, как обычно, ехал Винай и время от времени бросал быстрые взгляды на Геллара. Задумчивые и не слишком дружелюбные. Геллар давно уже понял, что ученик ревнует наставника к его игрушке. И чего там было больше, какой именно ревности, разбираться не хотелось. Просто следует держаться настороже.       На ночном привале Геллар еле слез с лошади и, наплевав на насмешливые взгляды суетившихся вокруг дахака, растянулся на боку прямо на земле. Видимо, кто-то неплохо пошутил по этому поводу, и до Геллара донёсся громкий хохот. Плевать. Уж лучше сгорать со стыда, но дать хотя бы короткий отдых настрадавшемуся седалищу. Но гогот стих, когда в разговор вмешался Винай. Что уж он там сказал — неясно, но веселье прекратилось в момент.       — Полечить? — Ниранн присел рядом с Гелларом и заглянул в лицо. — Думаю, ты наказан достаточно.       — Обойдусь без твоей заботы, — буркнул Геллар. — К утру начнёт сходить.       — Как знаешь. Тогда заканчивай валяться и займись спальниками, это твоя забота.       Перетряхни как следует. Мой, свой и Виная. Постелешь рядом.       — Бока греть тебе будем? — обречённо вздохнул Геллар.       — Ага, — Ниранн ухмыльнулся. — Надо тебя пороть чаще — понятливее становишься.       — Положить плеть тебе под подушку, господин?       — Не стоит, — Ниранн благодушно махнул рукой. — Сбегаешь, если потребуется. Чего смотришь так, будто спросить хочешь? Спрашивай, тебе можно.       Геллар даже не стал удивляться. От Ниранна ничего не укроется.       — Ты ж не наказывал меня, да? Просто выпорол ради удовольствия.       Ниранн пожал плечами.       — Я ж говорю — понятливее становишься. Нет, щеночек, наказал я тебя вопросами, а выпорол, чтобы ты рыдать у меня на плече не принялся. А то было такое ощущение. Ну а удовольствие… Отчего бы и не совместить?       — Ты был прав, Нир, — Геллар встал, стараясь не очень кривиться. — Я повёл себя недостойно. И мне стыдно за себя. Не перед тобой, перед собой.       Ниранн глядел на него снизу вверх и взгляд был неожиданно тёплым. Лишённым обычной издевательской насмешки.       — Благодарю за откровенность, щеночек. Забыли. Точно лечить не надо?       Геллар упрямо помотал головой и побрёл заниматься спальниками. Перетряхнуть как следует, чтобы складками, не приведи Грит, господину нежные бока не намяло. Колючек ему что ли насыпать в постель? Или муравьёв сходить поискать?       Амро оказался большим, оживлённым торговым городом. Проезжая по его мощёным камнем улицам, Геллар удивлялся обилию лавок, магазинчиков и всевозможных мастерских. Казалось, что всё тут подчинено только одному — покупать и продавать. Шум стоял неимоверный.       — Здесь продаются товары со всего мира, — пояснил Ниранн, заметив его интерес. — Наверное, нет ничего, чего нельзя было бы приобрести в Амро. И здесь же самые большие рынки рабов. И Загоны.       — Ну разумеется. Рабов, — хмыкнул Геллар. — А Загоны что такое?       — В них выставляют молодых дахака, которые прошли обучение, — ровным тоном отозвался Ниранн.       — Продают тоже, стало быть?       — Они сами себя продают, щеночек. Загонные поставщики — только посредники. Помогают юным воинам найти свой ир-кабар и своего командира. И выбор тут двусторонний. И командиры выбирают, и воины.       — Но не в твоём случае.       — Не в моём, — Ниранн чуть улыбнулся. — Я отбираю обычно новичков сам, и вряд ли найдутся те, кто откажется служить мне. Это большая честь. Дахака будут сражаться за неё. Нынче подбор доверю Винаю. В общем, увидишь всё завтра. Торги в Загонах — яркое зрелище. И захватывающее.       Геллар мрачно кивнул.       — И, наверняка, кровавое, да? О другом ты вряд ли сказал бы так.       — Увидишь, — коротко ответил Ниранн.       Вирот остановил свой небольшой отряд у роскошного особняка на одной из немногих тихих улиц, где за высокими заборами стены домов скрывались тенью высоких деревьев. Распахнулись ворота и впустили дахака на просторный двор, куда уже стремительно сбегались рабы — принять лошадей, проводить высоких гостей в дом. Ниранн, не оглядываясь, поднялся по мраморной лестнице к главному входу.       — Чего рот раскрыл, армох? — подтолкнул в спину Геллара Винай. — Топай внутрь.       — Чей это дом? — спросил Геллар.       Винай покосился на него с оттенком жалости во взгляде.       — Не переживай, армох. Не погонят, а может ещё и накормят даже, — он подумал и добавил. — Твоего господина дом. Иди уже.       И в который раз Геллар поразился той самой вроде бы и незаметной, но чёткой дисциплине, которая царила везде, где правил Ниранн Вирот. Никакой суеты, переполоха или беспорядка. Вышколенные рабы, под руководством местного управителя быстро разместили отряд в подготовленные для него помещения, а пока дахака отдыхали с дороги, в большом зале слаженно накрывались столы. Не спрашивая ни о чём, Геллара любезно проводили наверх и показали небольшую комнату. А также пояснили, что она соседствует с покоями господина.       Ну да, чтобы далеко не ходить. А на пир его пришёл позвать Винай. Появился в дверях и безразличным голосом заявил, что Ниранн будет есть один у себя, а после ужина ждёт их в спальне обоих.       Видимо, господин желает новых развратных развлечений. Нелепо было и надеяться, будто что-то могло поменяться.