Мы невозможны

      На следующий же день Ниранн велел выдвигаться назад, в Ир-Вирот. И как только выехали через главные ворота столицы, дахака сделал знак Геллару ехать рядом. Эту ночь Геллар провёл в комнате Виная, тогда как сам ученик отправился в покои господина. После боя на арене Ниранн не сказал ни слова, только вот передал через Виная, что в своих покоях видеть желает нынче ученика. Одного.       Нелепо конечно верить в то, что господин наигрался, но верить очень бы хотелось. Геллар настороженно смотрел на дахака — тот молчал, лицо было как всегда невозмутимым, ну, может чуть более обыкновения, суровым. Недоволен чем-то? Задумал очередную пакость? Собирается сказать что-то важное? Ничего хорошего, впрочем, Геллар от него не ждал. Вот он уже и начал гадать о помыслах своего господина. Наверное, так и начинается привыкание к рабству…       — Почему ты не подставился на арене, Геллар? — мрачно спросил Ниранн. — Ты же так мечтал о смерти.       — Разве ты недоволен мной, господин?       — Доволен. Более чем. Но ты не ответил, — взгляд дахака прожигал насквозь. — Хочу знать.       Геллар поёжился, помолчал, но заметив, как вскипает раздражение в глазах Ниранна, выдавил нехотя:       — Не смог.       — Почему?       — Не хотел расстраивать тебя, господин, вдруг ты будешь скучать по мне, — Геллар попытался скрыть досаду за язвительностью, но вышло несколько жалко.       — Говори, — дахака криво усмехнулся. — Не зли меня сейчас. Не стоит.       — Нет чести в такой смерти. Если нарочно… — Геллар запнулся, подбирая слова, но слов не находилось. — Не знаю я! Не смог. Я — лэт. А дахака — враг. Упасть на меч врага в поединке… Позорно.       — Позорнее рабства? Позорнее, чем греть постель врагу?       Геллар опустил голову. Что это? Очередная пытка? Мало тела, надо и душу наизнанку вывернуть.       — Что тебе нужно, Нир? — спросил он обречённо. — Ты снова добился чего хотел. Или ты хотел, чтобы я подох? Так прикончи сам, не вижу тут трудностей.       — Ты бы не подох, щеночек, кто бы тебе позволил, — чуть рассеянно сказал Ниранн, а Геллар встрепенулся и уставился на него в упор.       — Что ты хочешь этим сказать?! — воскликнул он, невольно повысив голос.       — Не ори. Я бы не дал тебе умереть так. Если бы заметил, что ты поддаёшься, остановил бы бой в любой миг. Тот воин был заранее предупреждён от моего имени, пока тебя готовили к сражению. И, если бы ты всё-таки решил сдаться, я… был бы сильно разочарован в тебе. А твоя дальнейшая судьба была бы очень скверной, поверь. Геллар молчал, пытаясь осмыслить услышанное. Дахака совершенно одержим — это очевидно. С присущим ему коварством, в очередной раз желал продемонстрировать своему рабу, кто держит его судьбу в руках. Предупредил ученика-дахака, готов был остановить бой — ждал, что Геллар бросится на меч соперника? Не хотел — явно — но ждал и предусмотрел всё. Как обычно.       — А… если бы воин смог по-честному убить меня? — неожиданно сам для себя спросил Геллар.       — Тогда тебе, считай, повезло бы. И ему, — Ниранн вдруг ослепительно улыбнулся, словно настроение у него улучшилось разом, — Но не мне. Это бы значило, что я ошибся в оценке тебя. Однако, в твоих боевых способностях я не сомневался, щеночек. Почти.       — Ты безумнее своего безумного божества, Нир, — Геллар в сердцах сплюнул на землю. — Испытываешь меня зачем-то? Раз за разом испытываешь… К чему ты меня готовишь? Ответь мне!       — То есть в то, что я попросту в тебя играю, ты больше не веришь? — Ниранн прищурился. — Я же безумец, почему бы и нет, а? Щеночек, я буду делать с тобой всё, что придёт мне в голову. Испытывать столько, сколько мне потребуется. Играть с тобой, мучить тебя, брать тебя в свою постель, когда пожелаю. Неужели ты думаешь, что я должен объясняться? Перед своим рабом?       Геллар выдержал его недобрый взгляд и медленно проговорил:       — Тогда почему ты всё-таки объясняешься, Нир? И почему ты гневаешься, если всё вышло так, как ты и задумал. И я остался в твоей власти, и не нарушил твоих планов, не разочаровал, как ты говоришь. Может, ты сейчас злишься за что-то на себя, Ниранн Вирот? Можешь сказать мне, я никому не расскажу. Порадуй меня в награду за мою победу… на арене. Это же почётная победа, насколько я понял?       На мгновение Геллару показалось, что он сумел зацепить что-то такое, что заставит дахака прикончить его вот прямо сейчас, на месте. Но только на миг в глазах Ниранна вспыхнул совершенно обычный, человеческий гнев и снова сменился неверным и зыбким омутом клубящейся тьмы. Дахака отвернулся первым.       Дни в Ир-Вироте потекли однообразно и размеренно. Ниранн, казалось, и вовсе позабыл о своём рабе, чему Геллар был несказанно рад. Его никто не трогал, господин не призывал к себе в покои. Только и было занятий, что ухаживать за псами Вирота — не слишком утомительный труд.       Большую часть времени Геллар проводил на тренировочном поле. На следующий день, после того, как они вернулись в поместье, он разыскал Имриса и попросил подобрать ему снаряжение для тренировок. Вопросов это ни у кого не вызвало. Дахака не обращали внимание на армоха, который занимался чуть в стороне то с привычным прямым мечом Амеронта, то осваивая лёгкий клинок кабара. Иногда Геллар ловил на себе заинтересованные взгляды воинов, особенно когда использовал Кровь в приёмах. Но дальше взглядов никто не заходил. Конечно, ему не хватало спарринга, но просить бойцов дахака Геллар не решился. Запрет Ниранна, скорее всего, не позволил бы им согласиться. Поэтому калечил вовсю болванов и злорадствовал над тем, что их приходилось менять слишком часто. В целом, теперь жизнь казалась ему мало-мальски сносной.       В один из дней к нему подошёл Тханет — лучший Клинок ир-кабара и его несостоявшийся когда-то противник.       — Будешь тренироваться со мной, армох, — сказал он вполне дружелюбно. — Кан-ир велел учить тебя нашему бою. Только по морде больше не бей, договорились? А то вышибешь зубы — девки любить перестанут.       — Тебе не стоит переживать, дахака, — ухмыльнулся Геллар. — Не лишу же я тебя единственного достоинства, за которое тебя девки любят. Зубами им орехи колешь?       Тханет хохотнул довольно и тут же уложил Геллара в пыль без всяких усилий. Ловок он был невероятно. Протянул руку, помогая подняться, и уже собранно и деловито сказал:       — Сражаться будем без магии. Господин Вирот так сказал. Ни ты, ни я. Просто отрабатываем удары и защиту.       Тханет Геллару нравился. Ну, насколько может нравиться один из тех, кого зовёшь врагами. Он был дружелюбен и достаточно спокоен, хотя, как и все дахака, склонен к излишнему зубоскальству и какому-то неоправданному хаотичному веселью. При этом он не стремился демонстрировать никакого превосходства или высокомерия перед рабом-армох. Геллар даже не удержался и спросил как-то его — а не зазорно ли Клинку кабара возиться с рабом. На что Тханет неожиданно разозлился, обругал Геллара недоумком, а потом, поостыв, объяснил:       — Тебя сам Ниранн Вирот выбрал, ир-шадом назвал. Кто я, чтобы обсуждать его выбор? Или, того хуже — осуждать. Прикажет, буду зад тебе подтирать после нужника и за честь благодарить.       Геллар смутился. И ещё больше оттого, что Тханет говорил абсолютно серьёзно. Преданность ир-кабара своему командиру граничила со слепым поклонением. Как божеству. Дахака боялись Вирота и были готовы умереть за него по щелчку пальцев. Где скрывались корни такой преданности, оставалось только гадать. И даже становилось понятно, отчего то, что казалось Геллару верхом унижения, дахака вообще не считали стоящим внимания. А то и вовсе почли бы за честь.       Но что взять с нечестивых еретиков? Перевёрнутый мир, перевёрнутые понятия. Наверное, Ниранн объяснил бы и это, насмешливо и очень доходчиво, но вот только спрашивать его не хотелось, да и возможности не было. И хвала Грит за это.       Когда в ворота поместья вьехала повозка, на которой стояла большая железная клетка, Геллар понял с отчаянной ясностью, что его недолгое и, скорее всего, мнимое спокойствие закончилось. В клетке, так же как когда-то и он сам, прибыли в Ир-Вирот пленники. Трое. Из Амеронта. Геллар понял это, приметив на плече одного из них Знак ордена Первых Столпов. Цептор. Двое других были грантами, скорее всего. На пленниках были надеты тяжёлые ошейники, что не оставляло сомнений в их судьбе. Их ждало рабство у дахака и, возможно даже, более суровое, чем у любимой игрушки Ниранна Вирота.       Встретившись взглядом с цептором Столпов, Геллар едва удержался от того, чтобы не опустить глаза. Ему было нестерпимо стыдно за свою добротную одежду, изящный ошейник и видимое для всех клеймо Ниранна. Как будто бы он сам сделал что-то, что позволило ему вот так стоять — сильным, здоровым и благополучным, как должно было казаться пленным. Что-то унизительное и совершенно непростительное. Но может так оно и было? Цептор смотрел неверяще, потом отвернулся и сгорбил плечи, покрытые свежими следами от кнута.       Клетку разместили на заднем дворе, но пленников оттуда выпускать не спешили. Геллар решительно подошёл к клетке, не обращая внимания на стоящих неподалёку воинов. В конце концов, кто посмеет его остановить?       И замер, не зная что сказать.       — Ты… лэт? — с каким-то ужасом спросил один из грантов.       — Я — раб, — ответил Геллар. — Моё имя — Геллар, бывший цептор Серпов.       — Бывший… — глухо повторил цептор. — Что ж, все мы тут уже бывшие. Можешь принести воды?       Геллар кивнул, помчался через чёрный ход в дом, схватил на кухнях большой кувшин с водой и кружку, рявкнул на раба, который встал на дороге, и вернулся обратно.       Пленники пили жадно, передавая кружку друг другу. Геллар мучительно раздумывал, чем он способен помочь, но в голове была только тёмная и тоскливая пустота. Ничем.       — Это дахака? — спросил цептор, напившись.       — Да, — Геллар мрачно кивнул.       — Меня зовут Бовар. Фамилии тут наверное ни к чему… уже. Слушай, Серп, ты, похоже, тут уже давно… Чего нам ждать?       Геллар прикрыл на миг глаза. Что он мог сказать? Чего обещать или, может быть, пугать? Рассказать, что было с ним самим? Немыслимо.       — Не знаю, Бовар. Дахака — они… непредсказуемы. Здешний командир, владелец этого поместья — большая птица в Дахака Кабар. И ещё больший ублюдок. Поэтому я даже не буду предполагать. Прости.       — Судя по твоему виду, ты не сильно-то и страдаешь, — заметил второй грант с деланным равнодушием. — Повезло? Или угодил чем этой большой птице?       — Повезло, — сухо ответил Геллар, понимая, что щёки его горят, а руки, стиснутые в кулаки, трясутся.       — Вольно гуляешь, — продолжал грант. — Бежать не пробовал?       — На мне магический ошейник. Невозможно бежать.       Чего он ждал? Доверия? Единения? И сам бы наверняка раньше представлял себе пленников, отчаянно бьющихся в цепях, а не разгуливающих среди жестоких еретиков, как дома. Вон даже никто не окрикнул грубо, не отогнал от клетки… Но не будешь же всё объяснять. Да и нужны они — эти объяснения разве? Всё, что ему доступно — это попытаться разузнать что-нибудь о предполагаемой судьбе пленников. Но, определённо, начать надо с того, кому господин доверяет почти всё.       Геллар нашёл Виная у конюшен, где он осматривал серебристого жеребца Ниранна. Никто, кроме ученика и старшего конюха, не смел и приблизиться к этому невероятному животному, за которого, по словам самого Вирота, он отдал стоимость небольшого поместья.       — Армох? — Винай не выглядел удивлённым. — Чего хотел?       — Пленники, — коротко ответил Геллар.       Винай повернулся к коню, огладил крутую шею и пробурчал:       — А чего ко мне пошёл? Иди к господину спрашивай о своих земляках. Или переживаешь, что нынче в немилости? Что слушать не станет?       — А я в немилости? Не смел и надеяться, — Геллар выждал, когда Винай снова обернётся к нему, и добавил, — Просто скажи мне, что с ними будет.       — И с чего бы мне это делать?       — Потому что я прошу тебя об этом. Не хочу лишний раз появляться на глазах Ниранна. Только-только стал привыкать, что никто жилы не тянет и не пытается заставить плавать в надушенной воде.       Он говорил непринуждённо, обращая правду в лёгкую шутку, фехтовал откровенностью, зная, что только этим сможет заставить Виная пойти навстречу. Ученик хмыкнул неопределённо, но всё-таки снизошёл до ответа:       — Не повезло твоим приятелям. Даже по меркам кабара. Их передадут Ламаи и её ручным магам-тинктарам. Она-то спит и видит, как тебя заполучить, но пока это невозможно. Не знаю уж почему, но кан-ир решил ей угодить и велел из рейда живых армох доставить.       Геллар помолчал, подбирая слова, чтобы задать вопросы как можно более точно и не вызвать недовольства Виная.       — А почему не повезло так? Что Ламаи с ними сделает?       — Будет изучать сначала, развлекаться — она любит поиграть с пленными, потом отправит в лабораторию тинктаров. Некродами станут воины Амеронта, будут своих же потом потрошить. А может одного слепят из всех троих. — Винай говорил всё это с демонстративным удовольствием. — Словом, лёгкой смерти не будет. Да и вообще — никакой. Некроды они, конечно, не так чтобы и живы, но…       — Благодарю, Винай, — Геллар развернулся и пошёл прочь, не дожидаясь, когда ученик закончит смаковать свои слова.       Он шёл в сторону главного входа в дом и понимал, что должен сейчас сделать всё, чтобы сказанное Винаем не случилось. Не произошло. И повлиять на это мог только один человек — он сам. Раб всесильного Ниранна Вирота. В немилость которого Геллар не верил ни капли. Очередная игра, очередное испытание. А иначе зачем пленников сюда доставили, а не прямо во дворец Ламаи, в столицу?       Ниранн Вирот был в большом зале. Беседовал со своим управителем Нолу, а рядом стояли ещё несколько дахака, пара из них были Геллару незнакомы, должно быть из тех, что и доставили пленников в Ир-Вирот. Ниранн сидел в кресле, подперев голову рукой и его лицо выражало откровенную скуку. Нолу же, напротив, растекался перед ним потоками речей, судя по интонации — взволнованных. Он будто уговаривал господина на что-то.       Геллар встал поодаль, не смея вмешиваться. Ждал, когда Ниранн позволит ему заговорить. То, что дахака заметил его, сомнений не было — равнодушный взгляд мельком скользнул по явившемуся без вызова рабу.        — Господин, я осмелюсь настаивать на твоём личном присутствии в Амро, — продолжал увещевать Ниранна управитель. — Никто не решится провести отбор без тебя, помятуя о прошлом опыте.       — А оспаривать мои распоряжения, стало быть, решиться проще, — произнёс Ниранн с задумчивым интересом. — Ага. Ну если ты уж так настаиваешь, придётся мне подчиниться. Или казнить тебя. Иного выбора ты мне не оставляешь, мой дорогой Нолу. Управитель сдержанно усмехнулся и отвесил Ниранну поклон.       — Как угодно, господин.       — Поеду я в Амро, Нолу. Ты мне пока ещё нужен, — проворчал Ниранн и снова посмотрел на Геллара. — Щеночек. Что тебе угодно? Есть просьбы, пожелания? Или кто осмелился обидеть?       Его тон стал показательно ласковым, на грани издёвки. Такая топорная игра была не свойственна Вироту, и Геллар почувствовал себя ещё более неуверенно.       — Или ты просто соскучился по мне, мой неприступный раб? Слишком долго я лишал тебя своего внимания, да? Но тебе достаточно только попросить.       Не слушая, не глядя по сторонам, Геллар подошёл ближе. Встал на колени перед креслом Ниранна и склонил голову.       — Господин, прошу тебя о милости.       — Слушаю тебя, щеночек, — голос Ниранна вмиг стал серёзен.       — Прикажи казнить пленников из Амеронта.       — Вот как? — Ниранн подался вперёд, чуть наклонился. — Подними голову, Геллар. Хочу видеть твои глаза.       Геллар подчинился и посмотрел прямо в лицо дахака. Оно было слишком суровым и холодным. Застывшая маска.       — У меня на них иные планы, щеночек, — сухо ответил Ниранн.       — Прошу, господин, — Геллар не отводил глаз. — Умоляю тебя о милости. Истребуй с меня всё, что хочешь, но не откажи мне в моей просьбе.       — Ты торгуешься со мной? Я и так могу истребовать с тебя всё. — Ниранн помолчал, потом чуть понизив голос добавил, — Но… я не хочу отказывать тебе. И могу подарить тебе их смерть. В обмен на твоё слово дать мне всё, что я потребую, без какого либо намёка на сопротивление или неприятие. Согласен?       — Согласен, господин. Даю слово.       Геллар понимал, что сейчас подписывает себе приговор. Но если его собственная жизнь и могла бы иметь какое-то значение сейчас, то только затем, чтобы избавить пленников от участи стать монстрами в войске Тангаты. По крайней мере он может это сделать. Очень немногое из того, что он вообще тут может.       — Ступай, Геллар. Смерть пленников в твоих руках.       Геллар поднялся и только сейчас осознал, что сказал ему Ниранн.       — Господин, ты желаешь…       Дахака приподнял бровь и ухмыльнулся.       — Хочешь оставить свои руки чистыми, а, щеночек? Я дарю тебе их смерть. И это достаточная милость. Тебе решать.       Геллар молча поклонился ему и вышел.       Он снова стоял у проклятой клетки. Крутил в руках узкий кинжал и молчал. Три пары глаз смотрели на него из клетки будто из кошмарного сна. Пленники ждали и тоже молчали. А Геллар не смел отвести глаз. Не имел права. Не сейчас.       — Я… — Геллар выдохнул шумно. — Я узнал, что вас ждёт.       — Судя по твоему лицу, ничего хорошего, — спокойно ответил Бовар. — Но может, всё-таки скажешь?       — Вас отправят в столицу Тангаты и превратят в некродов, — Геллар всё-таки не выдержал и отвернулся.       Кто-то из грантов сдавленно охнул и выругался с отчаянием и ужасом.       — Геллар, — рука Бовара протянулась сквозь прутья и до боли сжала его руку. — Мы можем как-то избежать этого? Кинжал в твоих руках… он же не просто так? Скажи, что не просто.       — Я могу убить вас, — бесцветным голосом отозвался Геллар и вдруг приник к прутьям клетки и горячо зашептал в лицо цептора. — Бовар, я могу убить грантов, потом отдам нож тебе. Прикончишь меня, потом себя… Я сам не могу, ошейник не даёт навредить себе. Мы сделаем это быстро, ты успеешь. Прошу, не отказывай мне.       — Храни тебя Грит, Серп, — прошелестел эхом голос гранта. — Бовар, помоги ему или позволь мне… Что за…       Бовар вдруг отшатнулся и его лицо перекосила гримаса такого отчаяния, что Геллар почти подпрыгнул на месте, оборачиваясь.       Как он оказался тут совершенно незаметно? Как?!       Ниранн стоял рядом, расслабленно и невозмутимо. На губах его играла улыбка, а в глазах крошился чёрный лёд.       — Щеночек, я пришёл напомнить тебе, что ты дал мне слово. Как же быстро ты захотел его нарушить. Я ожидал этого. Но вот в чём штука… Ты не смог бы дать убить себя. После боя на арене я слегка поправил этот досадный промах мастеров Ламаи. Ты слишком изворотлив, мой хитрый раб, и я не желаю потерять тебя из-за какой-нибудь нелепой случайности. Поэтому и позволил тебе теперь тренироваться с Тханетом. Сейчас я спокоен за тебя.       — Почему ты тогда пришёл, Нир? — Геллар сжимал рукоять кинжала с силой, словно боялся, что дахака примется отнимать его.       — Ну а зачем нам лишний переполох? Будет шум, мои люди расстроятся, что не уследили за моей ценной игрушкой. Цептор Столпов не успеет подохнуть. Бардак, одним словом. А я не люблю бардак, который не мной устроен.       Геллар тупо смотрел вниз, на носки начищенных до блеска щегольских сапог господина.       — Ну? — Ниранн нетерпеливо дёрнул рукой. — Заканчивай. Или ты передумал?       — Пожалуйста, — прошептал Бовар едва слышно. — Геллар, прикончи нас. Грит не забудет тебя…       Лезвие вошло под кадык точно и стремительно. Тело осело вниз, тёмная кровь освобождённо потекла по земле, стремясь из клетки. Наружу. Даже она.       Плюнув в сторону Вирота, один из грантов подставил горло.       — Буду ждать тебя, как брата, за Пределом, Серп.       Второй принял смерть молча, закрыв глаза и сжав кулаки. Геллар повернулся к Ниранну. Тот стоял с равнодушным видом и даже не смотрел в сторону клетки.       — Можешь побыть один до заката, — беззаботно сказал дахака. — К ночи жду у себя. Будешь платить за милость.