Я тебя..люблю?

Зайдя в кабинет, первым, что увидела девушка — исхудавшую фигуру с сединой в светло-каштановых волосах. Старшая подняла на неё свой взор: мешки под глазами, впалые щёки, серый холодный взгляд стал безжизненным — Лиза окаменела. За пять лет это их первая встреча, обе находились в ступоре и не понимали, как реагировать друг на друга. Бесконечные суды по разделу имущества, которые отрывали преподавателя от работы, и вечные угрозы мужа добили этого человека, заставив его жить по инерции. Надо — сделай. Тебя не спрашивают, хочешь ты этого, или нет, и есть ли у тебя на это силы. Ты обязан. Тело женщины было напряжённо, а губы сжатые в тонкую линию. Опустив взгляд на бумаги, она попыталась сделать вид, что никак не отреагировала на появление своей бывшей ученицы, и молча продолжила возиться с документацией. «Упрямая женщина. Видно же, что ей больно.» — проносится в мыслях у Лизы. Закрыв дверь, Романовская подошла к учителю. — Что случилось? — осторожный вопрос сорвался с её губ и руки опустились на плечи сидящей. — Иди, всё нормально, — тихо ответила Алиса, продолжая делать вид, что работает. — Алисия Евгеньевна, я вас слишком долго знаю, чтобы поверить в ваши слова, — руки стали массировать плечи, чтобы сероглазая расслабилась. — Прекрати, — Алисе было приятно, и она бы расслабилась, если бы не сильная боль внизу живота, которая не давала ей покоя. — Где болит? — Романовская не отстанет и сероглазая понимала, что ей нужно дать ответ. — Живот. Елизавета в удивление приподняла брови. Обычно из Голубской не так то просто вытянуть хоть что-то о её здоровье и личной жизни. Чтобы узнать всё ли хорошо, что учитель, что ученица клешнями вытаскивали друг из дружки информацию. Порой, заниматься в том состоянии, в котором занимались эти две дамы, было просто невозможно. Но ни та, ни другая, не хотели уходить домой. Одну ждали разборки с набухавшимся отчимом и мамой, которая заливала в себя литры алкоголя вместе с ним. А другую муж, ненавидящий её за то, что не смогла подарить ему наследника, и в последние годы была холодна по отношению к нему. Старшая скорчилась от новой волны боли, которая была сильнее предыдущих. Порывшись в сумке, девушка достала пластину таблеток и положила её на стол. — Выпейте и поедем в больницу. — Я не смогу. — Почему? — Романовская вопросительно вскинула брови дугой, ожидая ответа. — Ты не отстанешь? — жалобным голосом Алиса задала риторический вопрос. Конечно она не отстанет, как та не отставала от неё все эти годы. Алиса приходила во снах; мерещилась в толпе, заставляя гнаться за увиденным силуэтом и дико извиняться, опускать глаза вниз от стыда и разочарования; а руки преподавателя, гладившие Елизавету по волосам, плечам, талии и щекам, вызывали мурашки от одного только воспоминания. Конечно она не отстаёт, теперь и ей нужно немного поиздеваться над своей женщиной. — Смысла нет, — хмыкнула учительница. — Почему? — Потому, что ты «почемучка», — Алиса взяла воду, и достав таблетку, запила её. — Не хочу. Что за самобичевание? Раньше таким пессимистичные мысли посещали Романовскую, но никак не Голубскую. Что, мать твою, творилось эти пять лет, пока эти два человека не виделись? Много чего, и к сожалению, не самого весёлого и светлого. — Ну что за ребячество? Ваше же здоровье. Голубская ничего не ответила на это высказывание. Несколько минут смотрела перед собой, будто находясь в другом пространстве, а потом выдала: «У меня нет настроения спорить с тобой, и сил собственно тоже. Поехали.» Пока учительница не отвечала, Лиза написала сообщение своей подруге, работавшей в больнице, их уже ждали. Романовская помогла встать преподавателю, и закрыв дверь кабинета на ключ, они вдвоём направились к лестнице. — Боли раньше были? — сев в машину, Лиза попыталась разговорить старшую, Саше она точно ничего не скажет. — Были. — Таблетки пили? — Угу. — Какие? — Да ношпу выпила и всё, — боль становилась всё сильнее, терпеть её было просто невыносимо, но на лице Алисии не дрогнул ни один мускул. Она побледнела ещё больше, губы пересохли и стали синеватыми. Зеленоглазая пыталась смотреть на дорогу, а не на то, как лицо Алисии становится белее. — Когда боли начались? — Это допрос? — Алиса раздражённо посмотрела на свою ученицу, так как не любила, когда её распрашивают. Лиза не могла забыть этого, но в этой ситуации без них явно не обойтись. — Это не ответ. — Давно, не помню. — Ладно, где конкретно болит? — Низ живота. — Всё, подъезжаем. Алиса уже не слышала. От этой адской боли потеряла сознание. Припарковав машину, Лиза взяла её на руки и пошла к зданию. В больнице их уже ждали. — Привет, помоги, — коротко сказала Романовская и положила женщину на каталку. — Помогу. Была она у нас уже, когда выкидыш был. Потом, она отказалась от дальнейшего лечения и выписалась, — девушки разговаривали всю дорогу до кабинета УЗИ. — Пойдём со мной, мне нужно, чтобы ты там была. Разберёмся. — Я ей обезбол дала, потому, что загибалась от боли, сидела как античная статуя, с каменным лицом и величавым видом. — Нормально всё будет, — врач нанесла гель, Лиза смотрела на монитор в ожидании результатов. — А что у неё с вот этой частью? — спросила младшая, смотря на подругу. — Сама вот смотрю. Пойдём к Александру Геннадьевичу, а ей сейчас другой мой коллега займётся, хорошо? — подруга аккуратно встряхнула Лизу, чтобы вывести её из транса, в котором она сейчас находилась. — Хорошо. Девушки встали и пошли к кабинету глав врача, чтобы Саша проконсультировалась в своих дальнейших действиях. Пусть девушка и считалась начинающим врачом, но она делала большие успехи, благодаря которым была на хорошем счёту у начальства. — Ты одна сходи, снимки покажи, пообщайтесь, а я тут подожду, — Лиза присела на ближайшую лавку. — Что с тобой? — Александра посмотрела в ее печальные глаза. — Иди, со мной всё в порядке. Врач молча зашла в кабинет главврача и проторчала там минут двадцать. Выйдя из кабинета, она отправила подругу домой, передав какие-то бумаги. Алиса остаётся в больнице. Единственное, что сказала Саша, что у неё возьмут анализы, подержат недельку в больнице и выпишут, пропишут таблеточки, которые та должна пропить. Но Лизе всё равно страшно. Страшно за то, что им так и не удастся поговорить. Но одно девушка знала точно, либо Алиса будет жить с ней под одной крышей, либо где-то поблизости. То состояние, в котором она сейчас находится, её ни до чего хорошего не доведёт. Завтра она попробует с ней поговорить. Войдя в свою квартиру, девушка улыбнулась. Не была здесь три года, всё пылью поросло. Время было ещё не позднее, шуметь можно, поэтому включив музыку, зеленоглазая принялась за уборку. Она пропылесосила, вытерла всю пыль, поменяла постельное бельё, загрузила вещи в стиралку, сходила в магазин за продуктами и приготовила себе ужин. В 23: 50 девушка приняла душ и провалилась в глубокий сон до самого утра. Проснувшись от телефонного звонка, не глядя на имя звонившего, она ответила: — Доброе утро, — сонно пробормотала девушка, потирая глаза. — Пхпхпхпх, добрый день, соня, — весёлый смех брата доносится с той стороны. — ты чего не позвонила? Что делала вчера? — Не позвонила, потому, что гуляла по городу, а поздно спать легла, потому, что хату драила. — Ладно, не злись, — попытался реабилитироваться брат, когда услышал нотки раздражения в голосе младшей. — Живи пока что, — усмехнулась девушка, и одев тапочки, прошла на кухню, ставить чайник. — Я хотела тебя попросить, чтобы ты перевёл меня на удалёнку. — Лиза, ты уехала, чтобы отдыхать. Нет. — Ну Паааш, небольшую работёнку. — Нет, я тебе что, денег мало даю? — Я хочу их заработать! Хватит с меня уже. На шее твоей сижу. Одни убытки от меня! Павел Николаевич, я уволюсь к чертям и пойду тут куда-нибудь работать, — Лиза перешла в наступление, так как её брат был таким же, как и она — упёртым. Его было очень трудно уговорить, а играть по своим условиям — просто невозможно! — Не заводись, — съязвил брат, пытаясь отмахнуться от просьбы, но у него не вышло. — Заткнисъ, я серьёзно. — Понял, кину на почту то, что нужно сделать до 12:30 завтрашнего дня. Отдыхай! — Согласился! Это победа! — Я тебя просто обожаю! — радостно воскликнула Романовская и на этой счастливой ноте попрощалась с братцем. — А вот отдыхать я сейчас не буду. Съев свой недозавтрак и сделав водные процедуры, Лиза собралась и поехала в больницу. Она не знала, что скажет ей при встрече, какие у неё прогнозы, и что будет дальше. Приехав в больницу, девушка зашла в кабинет подруги. — Привет, — начала Александра, но увидев серьёзное лицо подруги, перешла к делу. — всё с ней нормально, таблеточки попьёт, у нас полежит, через неделю выпишем. — Спасибо, когда я её смогу увидеть? — Через пол часа, сейчас у них обед, но от еды она вроде как отказалась. — Как обычно, — Елизавета закатила глаза и плюхнулась на стул. — Ты хоть как? Свадьбу отгуляли, а ничего про семейные пути не рассказываешь. — Да нормально, живём, ипотеку взяли, всё по канону, — рассмеялась. — Вот хотела семью, теперь мучайся, а я ещё не готова подстраиваться под другого человека, чтобы жопа к жопе жить с кем-то. — Найдёшь человека, ради которого захочется горы свернуть, и ты забудешь об этих словах. — Нашла, давно, но… не судьба, — горько усмехнувшись, сложила руки в замок. — У тебя всё хорошо, мне и этого достаточно. А я от одиночества не страдаю. Бабки есть, квартира, любимая работа. — Забудь уже о ней, ты ей не нужна. Даже сейчас, когда ты ей помогла, думаешь, она на тебя внимания обратит? Накинется, если захочется интима, заботы и ласки. А так, ты ей даром не нужна, — отмахнулась подруга, наливая ей чай. — В первую очередь, я это делаю только потому, что этот человек внёс немалый вклад в меня и моё становление как личности. Мать родная столько не выкладывала, сколько вложил хотя бы один из моих трёх основных педагогов! И я сейчас не только про образование, сама знаешь. Чтобы не ссориться, предлагаю перевести разговор в другое русло. — Да, прости. Проговорив ещё два часа, но уже на хорошей ноте, Лиза вместе с Александрой вышли из кабинета. — Александра Станиславовна, пациентка Голубская отказывается от приёма лекарств и от приёма пищи! — возмущается пожилая женщина, работавшая в отделении, в котором на данный момент лежала Алисия. — Спасибо, Татьяна Ивановна, разберёмся, — Александра проводила мед.сестру и обратилась к подруге. — Твоя буянит, что делать будем? — Поговори сначала ты, если результата не будет, то я попробую. — Хорошо, я пошла, — открыв дверь в палату, врач попытается вывести Алисию на контакт. Поговорить толком не получилось, преподаватель просто молчала, смотря в одну точку. — Лиза, я не знаю как, но ты просто обязана её уговорить! Это упрямство сведёт её в могилу! — закрыв дверь, Александра приказным тоном обратилась к подруге. — Знаю, её упрямство порой раздражает. — Как и твоё, — зеленоглазая промолчала на это высказывание. — Давай еду и лекарства, — приняв еду, Лиза открыла дверь в палату. Алисия Евгеньевна лежала к ней спиной, не подавая никаких признаков жизни. — Надо поесть, — коротко начала девушка, ставя еду на стол, стоявший в палате. — Не хочу, — не своим от хрипоты голоса произнесла преподавательница. — Посмотрите на меня, — сказала младшая, не терпя возражений. Никакой реакции. — Вам же больно, почему отказываетесь от лекарств? — увидев, как женщина до боли сжимает пальцами простынь, сделала замечание сероглазой. — Не хочу. — Да что у вас за ответ: «Не хочу»?! Не знаю я такого ответа. Садитесь. — Не буду. — Причина? — Не хоч… — Этот ответ не принимается! Конкретная причина! — Надоело мне всё! — рявкнула преподавательница, резко вставая. — Ай! — схватилась за низ живота и согнулась в три погибели. — Пейте, — младшая протянула Голубской таблетки и стакан с водой. На этот раз старшая беспрекословно подчинилась и выпила обезболивающее и другие лекарства. — Вот, сейчас легче станет, — забирая стакан и сев рядом с сероглазой, произнесла Романовская. — Лиза, я жить не хочу. — Это что ещё за новости? Алисия Евгеньевна, эти мысли в моей подростковой голове бушевали. Мы с вами когда-то говорили по этому поводу: мысли о суициде могут возникать у меня, но не у вас! — напомнила девушка и обняла учительницу за талию. — Покусаю, — прошипела младшая над ухом у учителя. — Делай со мной всё, что тебе угодно, мне всё равно, — безэмоционально заявила учитель, заметно расслабляясь, видимо, обезболивающее уже подействовало, и ей стало легче. — Отлично, тогда идём кушать. — Ммх… ну, только не это, — захныкала старшая, оставалась на месте. — Ну что вы как маленькая? Принимать пищу всем надо, тем более вам. Такая худенькая стали, я вас даже не почувствовала, когда несла. — Хорошо же, и гроб будет легче нести. — Полегче в выражениях! — прикрикнула девушка, ставя руки по обе стороны от старшей, чем заставила её лечь на кровать. — Если я ещё раз услышу от вас подобные высказывания, то мы крупно поссоримся, — нависнув над преподавателем, произнесла Лиза, не терпя ни капли возражений. — Что ты мне сделаешь? — спросила Голубская, смотря потухшими, серыми глазами, в которых виделась большая боль и печаль. — Буду кормить и давать препараты насильно. Лучше, чтобы вы делали всё по своей воле. Молчали долго, прожигая друг друга огненными взглядами. Обе изменились, где-то в нехорошую сторону, где-то, в лучшую. Младшая не понимала, почему она отказывается жить: да, потеряла ребёнка, да, не просто. Но почему нельзя просто переждать какой-то период, поразмышлять над сложившейся ситуацией, поплакать, подопускать такие мысли, сходить к психиатру, залечить раны и просто жить. — Зачем ты убиваешь себя? — шёпотом спросила зеленоглазая, оставаясь в считанных миллиметрах от её губ. –Не тыкай мне, — хрипло ответила преподавательница и закрыла глаза. — Пока не будешь принимать лекарства и не будешь есть, буду тыкать до последнего, — коварно ухмыльнулась Романовская и села на кровать. Была задета её гордость. Какая-то девица обратилась к ней на «ты». Пусть это и была бывшая ученица, всё равно женщине это резало слух. Теперь она сделает всё, что угодно, чтобы эта «мелочь» обращалась к ней так, как это подобает её статусу. Лиза это прекрасно знала, знала гордыню сероглазой, что ей будет неприятно слышать «ты» в свою сторону, особенно от неё. — Как же я тебя ненавижу, — прохныкала сероглазая и закрыла лицо руками. Младшая никак не отреагировала на эту реплику, знала, что такое поведение вполне может быть. Сама когда-то находилась в таком состоянии и понимала, что выйти из него будет крайне трудно и болезненно. — Помоги встать, — скомандовав, сероглазая подала свою руку. — Пожалуйста, — Лиза помогла ей подняться и дойти до стола. На столе стояла тарелка с едой, которая уже пол часа поджидала свою хозяйку. Съев всё до последней капли, преподаватель враждебно посмотрела на зеленоглазую. — Довольна? — Вы не представляете как, — Лиза улыбнулась с блеском победы в изумрудных глазах. Встав, женщина не устояла на ногах, и чуть не упала, но быстрая реакция Лизы позволила предотвратить падение. — Будете теперь есть при мне постоянно. Все завтраки, обеды, полдники и ужины я буду находиться здесь и следить за вашим приёмом пищи. — Лиза… — старшая не была довольна сложившейся ситуацией, она не хотела ничего, кроме того, чтобы наконец-то закончить своё бренное и бессмысленное существование на земле. Ну, или хотя бы избавиться от этой адской боли, что завладела всей её душой и телом. — Чтобы избавиться от всего этого, нужно есть, соблюдать режим, который прописал врач, и принимать прописанные им препараты, — словно прочитав мысли Алисии, сказала младшая, и помогла учителю дойти до кровати. — Отдыхайте, в 16:00 приду и уйду только после того, как пройдёт ужин, — предупредила девушка, покидая палату. Алиса ещё долго сидела и думала: «До чего же эта девчонка упряма и настырна!»