first steps closer to our heart

      — Эй, детка, ты не видел мою бритву…       Хисын входит в гостиную, и видит перед глазами нечто невероятное. Вопрос обрывается на полуслове, как и его шаги. Он вылупил глаза на открывшееся перед ним зрелище.       Джеюн сидит на коленях на мягком игровом коврике на полу, руки широко расставлены на его лице одновременно предвкушение и гордость. Он не сводит глаз с того, как их сын Рики — ему десять месяцев и у него всё ещё режутся зубки, встает на свои пухлые дрожащие ножки.       Их сын приподнимает колено, дрожа всем телом, а затем делает шаг вперед, чуть не падая.       Хисын бежит к мужу и сталкивается плечами с ним, садясь рядом.       — О боже! — вырывается из уст Хисына, и его широко раскрытые глаза встречаются с глазами мужа. Джеюн поворачивается посмотреть на него, разделяя удивление, восторг и недоумение.       — Он… он… — Хисын показывает рукой на Рики стоящего неподалеку. Сын с интересом наклоняет голову вбок и смотрит на своих родителей, всё ещё замерев на месте.       — Так и есть, — смеется Джеюн. Он оборачивается, чтобы посмотреть на Рики, хихикающего при виде улыбки своего папы. Малыш делает ещё один смелый, но шаткий шаг вперед, отчего его пухлые бедра покачиваются. — Он делает свои первые шаги.       Хисын не раз представлял себе день, когда он станет свидетелем этого — Рики стоит, идет и бежит. Его друзья, тоже ставшие родителями, рассказывали ему о том, какие незабываемые чувства они испытали, впервые увидев, как их ребенок ходит.       Хисын помнит, как на видео Джей плакал, обнимая свою дочь после её первого шага, а на заднем плане слышался не менее противный плач Сонхуна. Они рассказывали о том, как её первое достижение было похоже на их собственное, как они гордились, и это ещё больше подчеркивало их эмоции и любовь к родительству.       Хисын всё слышал и видел. Но ничто не могло подготовить его к тому приливу эмоций и гордости, проникающему в вены при виде счастливого хихиканья и решительных первых шагов сына.       — Он делает первые шаги, — повторяет Хисын, с восхищением и трепетом наблюдая, как Рики делает ещё один короткий шаг, а затем в считанные секунды падает на колени отца. Хисын хрипит, с его губ вырывается задорный смех, беря сына на руки. Рики с визгом бросается в объятия отца. — Ты ходишь, малыш.       Хисын целует его в щеки под громкий смех, и малыш снова визжит. Джеюн присоединяется к нему, целуя пухлые щеки, отчего их маленький комочек радости смеется и дарит им маленькую беззубую улыбку.       — Мой малыш, — тихо шепчет Джеюн, проводя пальцами по волосам Рики и одновременно поглаживая спину Хисына. — Ты так быстро растешь.       Хисын не может не согласиться с ним. Время идет быстро, и их сын растет ещё быстрее. Кажется, что только вчера они впервые встретились с ним, завернутым в лавандовое детское одеяльце. Ему всего несколько дней от роду, и он мило зевал в свой маленький свернутый кулачок.       Судя по всему, Джеюн разделяет его чувства: он нежно воркует с их сыном, склонив голову на плечо Хисына.       — Кажется, что это было только вчера, когда мы впервые встретились с тобой, — задумчиво говорит он.       Хисын чувствует, как на глазах наворачиваются слезы, муж проводит своей рукой по его щеке в успокаивающей манере.       — Господи, только не плачь сейчас, — Джеюн поддразнивает его.       — Говори за себя, — возражает он, глядя на влажную дорожку от слез на лице мужа. Тот игриво усмехается, отстраняясь от него.       Хисын смеется, слегка вздрагивая от неожиданности, когда их сын пытается освободиться из его объятий.       — Мы ведь ещё не закончили, правда? — он с усмешкой отпускает сына, и как только ноги Рики нащупывают игровой коврик, их малыш с ярким визгом снова шагает на другую сторону.       — Скоро он и бегать начнет, — шутит Джеюн, вызывая на лице старшего улыбку.              Рики ковыляет к дивану, круглые глаза полны любопытства, а пухлые пальчики шевелятся в такт шагам. Это такое милое зрелище, что у Хисына сжимается в груди сердце от переизбытка любви.       — Может, стоило записать его первые шаги? — спрашивает он, обхватывая мужа за плечи, наблюдая за тем, как их сын ковыляет и ползет, используя собственные силы.       — Может быть. Бабушка была бы рада это увидеть, — Джеюн хмыкает, прижимаясь щекой к его плечу.       Голос у него тихий, и Хисын сжимает плечо, притягивая его ближе к себе, чтобы поцеловать в висок.       — Мы сделаем запись и отправим ей. Что скажешь?       — Запись?       — Маленькая кассета с видеозаписями, на которых её правнук бегает по улицам, а её внук — самый замечательный родитель в мире, — кивает Хисын, улыбаясь. Джеюн легонько ударяет его по груди, смеясь. — Ей это понравится, детка.       Муж только хмыкает, закатывая глаза с задорной улыбкой на лице.       — Да, ей точно понравится, — шепчет он, мягко улыбаясь.       Хисын смотрит на него, чувствуя, как на поверхность пробивается всё та же глубокая любовь. Джеюн — самый добрый и семейный человек, которого он когда-либо встречал в своей жизни. Раньше его пугали мысли о будущем и собственной семье. Но жизнь с ним и любовь к нему, заставило его полюбить свою семью.       Он улыбается, глядя на застывшие слезы в глазах мужа. Хисын придвигается ближе и наклоняется, чтобы ласково соприкоснуться щеками.       — О боже, — плачет Джеюн, пытаясь оттолкнуть его. — Тебе нужно побриться. Отойди от меня, — хихикает он, продолжая толкаться, но Хисын лишь притягивает его ближе. Они смеются всё сильнее, а старший наклоняется, чтобы снова потереться своей щетинистой щекой о мягкую кожу Джеюна.       Их игривый смех привлекает внимание Рики, и он плачет, зовя своих родителей.       — Па… — мягко вырывается из его уст и заставляет родителей обернуться.       Рики смотрит на них, надув губки, и с любопытством наклоняет голову, вероятно, не понимая, что делают его родители.       Он уже не в первый раз называет их этим словом — двумя буквами, близкими к тому, как он будет называть их в будущем, — но каждый раз, услышав его, Хисын испытывает одинаковое чувство радости.       И он знает, что Джеюн тоже, если судить по улыбке и влажным глазам. Хисын подталкивает его в плечо, слегка наклоняясь.       — Как думаешь, к кому он пойдет, если мы его позовем?       Джеюн одаривает его взглядом, замечая на лице ухмылку. Он указывает подбородком туда, где их сын, присев на пухлые бедра и колени, всё ещё с любопытством разглядывает своих родителей.       — Ну же, посмотрим к кому из нас он придет первым.       — Ты будешь дуться, если он не придет к тебе.       — Кто часто дуется, так это ты, а не я, милый, — фыркает Хисын.       Джеюн поворачивается к нему с румянцем на щеках и толкает его в грудь. Хисын лишь смеется над его поведением.       — Не устраивай сцен, если он не выберет тебя, — говорит он, гордо поднимая подбородок.       — Даже не надейся, — ухмыляется Хисын.       Сузив глаза, Джеюн снова обращает внимание на Рики, и Хисын следует его примеру. Рики смотрит широко раскрытыми глазами, когда родители одновременно называют его имя, призывая подойти ближе.       Голос Джеюна приятный, тот самый материнский тон, которым он часто обращается к Рики. Хисын просто улыбается, игриво подманивая его пальцем и тихонько воркуя.       Их неожиданно смешные лица, кажется, окончательно запечатлелись в юной головке Рики. Их сын начинает смеяться, подтянув руки под живот и глядя на родителей.       — Ну что ты, малыш. Иди к папе! — Джеюн хлопает в ладоши.       Хисын только хихикает, повторяя действия Джеюна, а затем опускает грудь на пол, чтобы стать одного роста с сыном.       Рики громко смеется, наблюдая за этим, и слегка покачивается на пятках.       — Иди к отцу, Рики-а.       Хисын ощущает, ногу упирающеюся в его бедра, и ухмыляется, наблюдая за разворачивающейся дилеммой в голове сына. Рики хихикает и топает по игровому коврику на своих шатающихся маленьких ножках.       Проходит всего несколько секунд, и оба видят, куда направляется Рики: Хисын уже ожидает этого — кривая траектория движения сына, он мчится в сторону, стоящего на коленях Джеюна.       Хисын широко и удовлетворенно улыбается. Джеюн ловит их сына с тихим хрипом и собственным хихиканьем, а Рики визжит, когда Аппа тянет его к себе, чтобы обнять.       — Верно, ты хороший мальчик папы, не так ли? — Джеюн целует щеки, нос и улыбку на губах, отчего Рики начинает хихикать и кладет ладони на лицо папы. Джеюн поворачивается к Хисыну с самодовольной улыбкой и приподнятой бровью. — Правда?       Хисын поднимает руки в знак поражения и с усмешкой приближается к своей маленькой семье.       — Да, конечно. Он хороший мальчик папы, — он поглаживает Рики по волосам, и сын в ответ мило улыбается беззубой улыбкой. Хисын воркует, а затем поворачивается к мужу с наглой улыбкой на губах.       — Потому что ты — мой хороший мальчик, — добавляет он и быстро целует Джеюна в губы, прежде чем тот успевает осознать смысл сказанного.       Отстранившись, на лице Джеюна появляется розовый румянец, а рот открывается в шоке. Он самый красивый в этом мире, и Хисын просто хочет поцеловать его снова, что он и делает — слишком быстро и коротко, заставляя младшего вскрикнуть и ударить его по плечу.       — Хён! — смущенно возмущается он.       Хисын улыбается, приобнимая Джеюна, несмотря на все попытки вывернуться. Он лишь крепче прижимает к себе сына, хихикающего от восторга.       Хисын целует малыша и улыбается ещё шире, когда тот визжит от восторга. Он обнимает их обоих, прижимаясь щекой к макушке Джеюна, который перестает сопротивляться и позволяет себе таять в его объятиях.       Старший удовлетворенно вздыхает. Его друзья оказались правы: наблюдать за тем, как твой ребенок впервые делает что-то, — это настоящее счастье.       И он считает себя самым счастливым в этом мире, ведь может быть свидетелем всех прекрасных моментов родительства с единственным человеком, с которым он когда-либо хотел создать семью и прожить всю свою жизнь.