Льется путь по хребтам
Одичавших гор,
По сухим ковылям
Да по перьям седым.
Где смерть жжет костер
Ты вдыхаешь дым…
— Как прошло? Астра обернулась. Эктор стоял на пороге её комнаты, опираясь спиной о косяк. — Если ты о курсовой, то удачно, моя работа была признана лучшей в группе. Даже опубликовать обещали, если перепишу в формат статьи. — О, поздравляю. Но я вообще-то не о том спрашивал. — А, ты об этом. — Девочка вернулась к своему занятию и принялась аккуратно укладывать черепа в шкатулку с расширением пространства и стазисом, наложенными Артуром Уизли, а также рунной защитой, поставленной уже ей самой. — Тут тоже всё удалось. — Она продемонстрировала отцу последний череп. Организатор нападения в Лютном всё-таки не ушёл от мести волшебницы. Она не собиралась оставлять за спиной такую опасность. — Как он вышел на тебя? — Вышел на Дурслей. Самих их не нашёл — они ещё год назад переехали, зато соседи рассказали, что в их семье приёмным был не мальчик, а девочка. Разумеется, назвали имя, про Оксфорд рассказали. С такими данными найти нас не составило труда. — Не ожидал такой ловкости в обычном мире от чистокровного волшебника. — В их банде был полукровка, которому за поиски хорошо заплатили, — равнодушно пожала плечами Астра. — И он…? — Тоже мёртв. Послушай, — девочка развернулась и прямо посмотрела в глаза Эктору, — это не доставило мне удовольствия, но это нужно было сделать. Просто потому, что все они знали о нас слишком много и готовили новое нападение. Поэтому, пусть это жестоко, но я устранила угрозу. Бешеных собак нужно отстреливать. Пойми, впервые Пожиратели вышли на меня, когда мне было пять, и их черепа стали первыми в моей коллекции. Те хотели мести. Эти планировали принести меня в жертву ради воскрешения своего повелителя. Я не могу и не хочу позволить им сделать это. Мужчина только вздохнул и обнял её. Сам он тоже не раз успел отнять человеческую жизнь, Астра видела это, но смириться с тем, что это приходится делать его дочери, он всё ещё не мог. Но, по крайней мере, он не считал её чудовищем. Это грело душу. Дни бежали, складываясь в недели и месяцы. Учёба в университете практически не доставляла проблем, Астра прилежно училась и писала диплом. Сейчас как никогда были актуальны исследования постмодернизма, а также создание фундамента для того, что потом назовут метамодернизмом. И, пожалуй, те знания, что остались в голове у девочки, вполне тянули на пару десятков научных открытий. Хватит и на диплом, и на магистерскую, и на докторскую диссертации. Не забывала Астра и писать для души, готовя к публикации новую книгу. Также огромное количество времени уходило на изучение книг волшебного мира. Сравнивать историю с точки зрения магов и маглов оказалось невероятно увлекательно. А ещё интереснее было смотреть на прошлое глазами очевидцев. Последний череп, что оставили в наследство девочке Певереллы, принёс ей потрясающий подарок — предки показали путь к схрону, устроенному ещё задолго до их рождения, где род поколение за поколением копил черепа своих врагов. Любой другой бы ужаснулся такой коллекции трофеев, но для Певереллов это был не оссуарий, а огромная библиотека, хранящая знания самых разных волшебников. Астра уже знала, какие чары нужно накладывать на кости, чтобы запечатать в них воспоминания. Можно было, как последние из Певереллов, фиксировать в идеальной сохранности последние часы жизни и какой-либо навык мертвеца, но за это приходилось платить одноразовостью — кость просто рассыпалась после первого же использования. А чтобы сохранить полноценный слепок личности, требовался специальный ритуал, а кроме того, владелец черепа должен был погибнуть от руки Певерелла и быть волшебником. Свои трофеи добавлять Астра не стала. Ритуал для закрепления был очень уж затратным, а у Пожирателей не было каких-то особенных знаний, чтобы сделать его проведение оправданным. Вместо этого Астра предпочла постепенно знакомиться с воспоминаниями врагов рода. Дело это было небыстрым, ведь девочка постаралась увеличить перерыв между погружениями в чужую память, чтобы лучше обезопасить собственный разум. Да и обстоятельства постоянно складывались так, что требовалась холодная голова без лишних эмоций и неуправляемых реакций. Схрон располагался недалеко от Годриковой Лощины, поэтому в первый же раз, когда Эктор отвёз её туда, Астра решила прогуляться по городку, где она появилась на свет. Мемориальные развалины на месте собственного дома заставили задуматься. Понятно, что со смертью Петтигрю Фиделиус пал, но кто разрушил здание? Астра прекрасно помнила, что в момент, когда в неё полетела Авада, дом был цел. Что же случилось после того, как она потеряла сознание? Заходить внутрь девочка не стала, просто развернулась и пошла к кладбищу. Над могилами родителей она даже не остановилась, зато надолго застыла у надгробия Игнотуса Певерелла. Отец и дед двух последних представителей рода, тот, кто получил мантию-невидимку из рук Господина Смерть… Астра не знала, верить этому или нет. Певереллы ни разу не упоминали дары, но они не говорили и многого другого, что логично было бы упомянуть. Например, кто такой этот загадочный Господин и как именно они ему служили? От каких врагов они скрывались? Голова пухла от вопросов, ответы на которые найти возможным не представлялось — дух Певерелла после смерти призвать было невозможно, так что идею эксгумации пришлось отложить. Задумчиво проведя кончиками пальцев по полустёршимся линиям, высеченным в камне, Астра принялась за приведение могилы в порядок. Она не стала делать надписи различимыми, всего лишь избавила участок от разросшихся сорняков. А потом всё-таки решилась и двинулась в сторону надгробий Поттеров. Чуть не дойдя до своей цели, девочка замерла. Что-то зацепило её внимание, какая-то странность в окружающем мире. Проследив за полётом неясно как здесь оказавшегося мотылька, Астра упёрлась взглядом в скромную могильную плиту. «Сириус Орион Блэк, 3 ноября 1959 — 31 октября 1981 года», — значилось на надгробии. — Что? — беззвучно прошептала девочка. Это было неожиданно и странно. Она никогда прежде не интересовалась, что думает общественность о том, что случилось в ночь Хэллоуина в доме в Годриковой впадине. Как оказалось, зря. Передёрнув плечами, Астра сделала себе мысленную пометку разобраться в этом вопросе и двинулась дальше. Отчего-то ей всё-таки захотелось увидеть могилы родителей. Последний череп из наследства, кроме ответов на долгожданные вопросы, принёс нежданное откровение — последнее предсказание Иоланты. А может, это было благословение или проклятие, Астра не разобрала. «Я скрываю свою кровь под тенью крови Поттеров, и пока эта тень сильна, среди моих потомков будут рождаться лишь мужи. Первая дщерь станет последней из Поттеров, но те не будут знать об этом». Это полностью объясняло странную реакцию Джеймса на собственного ребёнка. Сила давным-давно сказанных слов жены родоначальника Поттеров не давала волшебнику осознать и принять, что его род окончится на его дочери, которая приобрела силу далёких предков. Джеймс считал её мальчиком и любил, наверное, по-своему. Со вздохом девочка смахнула сухие листья с двух могильных плит родителей. Она не вспоминала о них все эти годы. Астра вообще легко отпускала людей, да и не привязывалась особенно. Единственным близким ей человеком был Эктор, и то лишь потому, что она так решила и скрепила это решение клятвой. Остальные… С ними девочка была готова расстаться в любой момент без особых сожалений. Она не испытывала ностальгии или тоски по Поттерам, Дурслям или школе св. Екатерины и не поддерживала ни с кем общения. Астра попросту не могла понять, зачем все эти встречи одноклассников или друзей детства, если вы давным-давно чужие друг другу, зачем неискренние поздравления с днём рождения, когда вы общаетесь два раза в год именно по этому поводу, зачем поддерживать переписку с дальними знакомыми, если у вас нет ни одной общей темы для разговора. Даже с остальными Эвансами девочка взаимодействовала постольку-поскольку, да и то лишь с теми, кто смог её заинтересовать. Это можно было бы назвать меркантильностью, неблагодарностью, бездушием — как угодно. Но Астра буквально физически ощущала, как цепи привязанностей тянут её назад, приковывая к прошлому, к той её версии, которая сохранилась только в памяти знавших её людей, а потому все связи обрывала без сожалений и колебаний и была готова делать это вновь и вновь. Для неё было совершенно очевидно, что не существует вечных отношений. Под руку с каждым знакомым она проходила какой-то жизненный отрезок, при этом держа в голове тот факт, что рано или поздно их дороги разойдутся. И незачем судорожно цепляться за прошлое. Астра без сожалений отпустила Катбада, когда пришёл его день. Старик просто пропал в одну из ночей, так и не закончив своей лекции о свойствах оружия из гоблинской стали. Впрочем, наставник был всего лишь призраком, отпечатком личности, а потому к ученице никаких чувств не испытывал, что было взаимным. Хотя нет, Астра ощущала тень благодарности за всё то, чему Катбад её научил. Но и только. Когда волшебница вытянула из него всё, что он знал о рунах — не так-то и много, к сожалению, — она оставила эту науку на самостоятельное изучение, а с наставником принялась за практику в создании амулетов. Впрочем, и этому Астра училась недолго — старик мог научить её создавать лишь простейшие поделки, весь эффект которых строился на рунах. Тонкие чары, ювелирное искусство — всё это пришло несколько позже, чем жил колдун. Максимум, что мог Катбад, это показать, как работать с металлом без кузницы. Кроме того, эффект от его амулетов редко был полезен Астре. Развитие технологий уже сделало неактуальной большую часть тех проблем, решить которые раньше могли только волшебники и жрецы. Вот в зельеварении старик был подкован гораздо лучше. То же зелье Живого огня, которому он научил её, в книгах волшебного мира Астра потом смогла найти лишь в виде туманного упоминания. Скорее всего, причиной этому был тот факт, что все цивилизованные страны зелье успели запретить. Ингредиенты к нему днём с огнём было не сыскать, если только у вас под рукой не было ещё одного мира, где из контролирующих органов был исключительно закон сильнейшего. Что самое интересное, запретили зелье лишь к продаже и изготовлению, применять можно было свободно. Разумеется, если докажешь, что не сварил и не купил, а нашёл под ёлкой в Запретном лесу. Минус в обучении зельям был тот же самый, что и с амулетами, — большая часть была для Астры бесполезна. Большая часть оставшейся части уступала по эффективности и стоимости современным зельям, а то, что было в сухом остатке, оказалось запрещено или вышло из употребления из-за того, что жрецов не осталось. Прилежно выучив последние составы, Астра перешла к практике в современном зельеварении, как и с рунами. Заодно девочка набралась опыта в добыче ингредиентов для этих составов. Одна печаль — ассортимент доступных зелий ограничивался исключительно тем, что она могла найти в лесах мира-во-сне, которые за редким исключением повторяли флору и фауну Британских островов. К примеру, Астра не могла сварить тот же костерост, потому что китайская жующая капуста, входящая в его состав, в Британии не водилась. Ну или Эванс её ещё не нашла. Заниматься зельеварением в реальности девочку как-то не тянуло. Она прекрасно помнила про надзор за маглорожденными. Мало ли что? К тому же на первые попытки у неё ушло столько ингредиентов, что, покупай она их на Косой аллее, разорилась бы однозначно. И как только на зельеварении в Хогвартсе кто-то был способен сварить нормальное зелье с первой попытки? Тех же зайцев она успела научиться свежевать за рекордные семь минут, прежде чем зелье Тумана кошмаров начало получаться хотя бы приемлемо. Возможно, дело было в профессиональных секретах, которые знали сборщики ингредиентов или зельевары. Кстати, о профессиональных секретах. Один из черепов в коллекции Певереллов принадлежал, как оказалось, жрецу Тараниса. Вот из его памяти Астра и узнала, что, оказывается, всё делает не так. Чтобы принести в жертву убитого врага, например, древние отрубали ему голову и проводили сложный обряд, обычных слов им было недостаточно. А охота в честь покровителя превращалась в настоящий комплекс ритуалов. По долгом размышлении Астра пришла к выводу, что всё это чушь. Чем шире распространялось христианство, тем слабее становились боги, а оттого их последователи начинали изощряться в обрядах, которые порождало то самое магическое мышление. Для себя девочка решила, что ничего придумывать не будет, ведь если она делает что-то не так, Таранис не постесняется на это указать. Впрочем, едва ли у него имелось так много последователей, чтобы привередничать. Как подозревала Астра, все те испытания с нападениями и молчаливые требования исправить несовершенства этого мира — всё было лишь для того, чтобы дать богу так необходимую ему силу, которую сейчас больше неоткуда было получить. На минуту девочка задумалась, а имеют ли значение все те многочисленные неоязыческие культы, что появились в двадцатом веке. Викка, например. Может, да, может, нет. Если честно, в глубине души хотелось, чтоб нет. Быть единственной последовательницей Тараниса было, что и говорить, приятно. Не сказать чтобы спокойно, но на другое сложно было рассчитывать.