***
Проходит месяц после свидания и, кажется, отношения с Сичэнем стали куда более открытыми. В выходные они отправляются на конную прогулку и только недавно Ваньинь стал ездить самостоятельно, но признался для себя, что езда с Сичэнем куда лучше, ведь можно откинуть голову назад, тихо переговаривать, чувствуя горячее дыхание на шее. Приятное воспоминание, которое Ваньинь сохранит на телефоне, в душе и фотоальбоме. Не то, чтобы Ваньинь был слепым, но мог заметить ощутимую разницу в том, что было раньше и сейчас. Он стал спокойнее, сдержаннее и почти бросил курить, заменяя своё желание куда более действенным средством. Сичэнь на редкость страстный любовник, который с каждым разом придумывает что-то новое, хотя, обычно, Ваньинь мог точно утверждать, что после одной ночи партнёр надоедает. Возможно это из-за отсутствия конкретных чувств, с которыми секс становится волшебным или возможно дело в самом Сичэне, но в последнее время Ваньинь стал курить вдвое больше и заводиться с полоборота. Даже Вэй Ин чётко подметил это изменение в кругу семьи, пропустил пару шуток с Хуайсаном под молчаливый мат Ваньиня, а Сичэнь мило разговаривал с его сестрой. Так сладко и мило, что становилось тошно. Он просто хотел отомстить, но последствия лишили секса. Причём лишали его искусно, красиво: жарко и долго целовали, Сичэнь гладил каждую часть тела, тянул за волосы, заводил до дрожи в теле, а после оставлял лёгкий, еле уловимый поцелуй на губах, отворачивался и засыпал, довольный собой. Ваньинь начинал ненавидеть Вэй Ина, которому повезло куда больше, ведь Ванцзи — ревнивый собственник, которому просто посчастливилось увидеть одно фото. Боль в заднице брата стала лучшей подругой, а Ваньинь проводит время в компании правой и левой. Какая роскошь, просто заебись.***
Гулянка была в самом разгаре. Хуайсан вместе с Вэй Ином пытались осушить весь бар за счёт Лань Ванцзи и Не Минцзюэ, словно хвастаясь количеством денежных средств, а Ваньинь сидел в стороне, медленно опустошая бокал виски. В его планах было просто отомстить, поэтому психолог терпеливо ждал момента, когда дело примет горячий оборот. Хуайсан напился первый — ничего удивительного, а Вэй Ин продолжал скупать алкоголь и Ваньинь уже посочувствовал Ванцзи, чей телефон, возможно, разрывается от уведомлений. Мужчина не понимает, когда смог упустить момент, но поцелуй Вэй Ина и Хуайсана отлично смотрится в галерее Ваньиня, конечно её он оставит на крайний случай, а этих пьяных идиотов разнимать психологу, чем мозг начал отказывать от травмирующих событий. Конечно и за Ваньинем есть грешок о котором Ванцзи не стоит знать, а Не Минцзюэ задушит его при первой возможности, поэтому Ваньинь с тяжёлым сердцем разнимает своих друзей. Хуайсан неудачно падает на какого-то парня. Мужчина сразу хватает его за шкирку и тянет на себя. — Не стоит. — Спокойно говорит Ваньинь, останавливая чужой кулак. — Ты не сможешь избавиться от последствий. — Ты мне угрожаешь? — Неприятный запах алкоголя бьёт прямо в лицо и Ваньинь стоически молчит, сжимая чужое запястье. — Воспринимай как пожелаешь. Отпусти моего друга. — Водишь дружбу с пидорами? Я видел как он сосался с тем парнем. Хотя, может ты и сам такой? — Мужчина теряет интерес к Хуайсану, вырывая руку из захвата. — Сколько будешь стоить? — Не потянешь. — Холодно отвечает Вэй Ин. — Пойдём, Цзян Чэн. Ваньинь спокойно выдыхает, понимая, что ситуация того не стоит и придётся искать другое место, чтобы повеселиться, возможно в другой раз. — Хей, чувак, может хочешь занять его место? — Подрочи рукой — это единственный твой партнёр за эту ночь, возможно, на всю жизнь тоже. Вэй Ин очаровательно подмигивает, посылая воздушный поцелуй мужчине, чье лицо скривилось в непонятной гримасе. Ваньинь усмехается, качая головой — каким бы пьяным не был бы Вэй Ин, он никогда не держал язык за зубами. — Неужели такие шлюхи дорого стоят? Нить, что держала разум в узде — порвалась. Сидя за решёткой тюремной камеры, Ваньинь — как единственный ответственный человек — давал показания следователю. Вэй Ин и Хуайсан сладко спали на скамейке, пока Ваньинь отчитывался. Ему отлично сыграло на руку, что Ваньинь из благополучной семьи, законопослушный гражданин и психолог. Язык у Ваньиня отлично подвешен —***
Ваньинь уже понял, что проебался по каждому из возможных фронтов, но Сичэнь держал его на расстоянии вытянутой руки три недели. Три, мать вашу, недели. Ваньинь был просто в ярости, хотя как психолог должен понимать, что это плохо скажется на работе. Ваньинь никогда не был зависим от секса и мог справиться со своим возбуждением, подобрав быстрого и временного партнёра или поработать рукой. Но рука скоро отвалится, ведь Лань Сичэнь открыто соблазнял. Ходил в одном полотенце по дому после душа — Ваньинь уже обжёгся кофе, спасибо Хуань. Мог долго целовать, трогать тело и играться с металлом в сосках, а после спокойно встать и уйти спать. Открыто предъявлять претензии Ваньинь не стал, но по-другому уже никак. Если Сичэнь ещё раз воспользуется положением, заведёт и не даст, Ваньинь сделает так, чтобы Сичэнь взял его сам. Летая в своих мыслях, держа путь домой, Ваньинь пропускает момент, когда в него врезается маленький ребёнок и бежит дальше, быстро пробормотав извинения, скрываясь из виду. Ваньинь и так на взводе, но кричать на ребёнка посреди улицы не станет, он не настолько поехал крышей. Это всего лишь недостаток секса, не более, всего лишь, мать вашу, недостаток того, что Ваньиню нужно, когда Сичэнь его соблазняет. Проводив детскую спину нечитаемым взглядом, Ваньинь устало трет переносицу, выдыхая. Дети, что с них взять? Цзинь Лин вообще пользуется вниманием богатого, нового дяди и вьет верёвки, крутя Сичэнем как ему угодно. Только в магазине Ваньинь замечает что его бумажник пропал и тут кулаки сжимаются сами собой. Тоненькая нить его стального терпения просто рвётся на две части. Ему нужно просто выпустить пар и он уже знает кому звонить, чтобы это устроить. Оплачивая покупку телефоном, Ваньинь думает, что проще было бы пойти и обратиться в полицию, но это он сделает завтра, когда сможет выпустить всё, что накопилось, иначе кто-то скоро умрёт. Медленно и мучительно.***
Ваньинь возвращается домой позже обычного. Сичэнь молча прослеживает весь путь психолога, который вяло здоровается с ним и идёт, судя по всему, в душ. Он даже не спустился вниз поесть, Сичэнь начал беспокоиться. Мариновать психолога с неконтролируемой агрессией было ошибкой и возможно он перегнул палку, лишая и себя и возлюбленного близости, но других методов наказания мужчина не знал. Сичэнь прекрасно видел каким раздражённым стал Ваньинь, молчал, когда Вэй Ин поднял эту тему вслух и наблюдал как Ваньинь ударяет ножом по столу, молча поднимаясь и покидая помещение. А ведь он почти бросил курить, но смотря на Ваньиня, в зубах которого снова зажата сигарета — стала тревожным звонком. На работе ничего не ладится и Ваньинь — лишённый секса по прихоти Сичэня — стал бомбой замедленного действия. Было приятно наблюдать за искрами ярости в голубых глазах и чувствовать чужое возбуждение, но Ваньинь всегда поддавался на маленькие манипуляции и игры Сичэня — принимал, целовал, отдавался в руки, но разочарование топило яркое возбуждение и Ваньинь проводил время в душе, справляясь рукой. Но сегодня Ваньинь пришёл позже, уставший и довольный и Сичэнь не хочет думать, что Ваньинь гуляет на стороне, но мысль неприятно давит на виски, особенно когда Сичэнь пытается подтолкнуть психолога на близость. — Я устал, давай не сегодня. — Всё хорошо? — На работе проблемы, а ещё у меня украли бумажник. — Ваньинь тычет носом в грудь, прячась под одеялом. — Ничего особенного, завтра пойду в полицию, там разберусь. — Поехать с тобой? — Не стоит. Завтра попросили приехать в офис, нужно разобраться с клиентом, поэтому вернусь поздно. Сичэнь прижимается поцелуем к влажной макушке, прикрывая глаза. Чёртова мысль просто не выходит из головы и всё, что Сичэнь может сделать — это ждать и смотреть. Ему не хочется думать, но, возможно, Сичэнь виноват в этом сам.***
Ваньинь уходит куда раньше, чем просыпается Сичэнь. Его будит звонок и на удивление вызывают в полицейский участок. Бумажник нашли, а вместе с ним и воришку и какое было удивление Ваньиня, когда воришкой оказался тот самый мальчишка, который врезался в него днём ранее. Выглядит чуть старше Цзинь Лина, но из-за грязной одежды точно не скажешь. Небольшие синяки и разодранная кое-где футболка. Мужчина даже посочувствовал и был не против, если бы этот мальчишка действительно украл его бумажник и не стал возвращать. — Добрый утро, господин Цзян. —У меня нет времени. — Сухо отвечает психолог, присаживаясь рядом с ребёнком. — Ближе к сути. — Сегодня утром к нам пришёл этот воришка и утверждал, что нашёл бумажник. Мы решили сразу сообщить об этом вам. — Я не крал его! — Мальчик рядом встрепенулся, но участковый безразлично проигнорировал его. — Постойте. — Ваньинь остановил мужчину одним жестом. — Но.. — Как тебя зовут? —Ваньинь обращается к сидящему рядом мальчику, теперь игнорируя участкового. — Цзинъи. — Цзинъи, хорошо. — Спокойно говорит Ваньинь. — Где ты нашёл бумажник? — Когда врезался в вас. — Цзинъи заламывает пальцы на своих руках, низко склонив голову. — Вы обронили его и, когда я нашёл и хотел вернуть, то вас нигде не было. Я ничего не крал, честно. — Я верю. — Правда? — Мальчик радостно улыбается и что-то внутри психолога переворачивается. — Я честно ничего не крал! Этот дядя врёт. — Всё хорошо, Цзинъи. Я тебе верю. — Ваньинь даже не заметил как ласково улыбнулся. — Главное, что ты честный ребёнок и вернул пропавшую вещь. Ваньинь погладил парня по голове, ощущая как тот вздрогнул и пригнулся, зажмурившись. Поджав губы, мужчина с сожалением убирает руку с маленькой макушки, раздосадованный фактом, что ребёнок боится обычных прикосновений. Это наводит на неприятную мысль, а догадка Ваньиня верна — мальчишка в синяках, разорванной одежде и грязный. Насилие над детьми — это то, что Ваньинь презирает больше всего в жизни, после Цзинь Гуаньяо, конечно же. — Найдите его родителей и сообщите мне об этом, я хочу лично поблагодарить их воспитанного и честного ребёнка. — Ваньинь доброжелательно улыбается, проворачивая свою маленькую и безобидную манипуляцию. — Ещё увидимся, Цзинъи. — Господин Цзян, но этот ребёнок... — Украл мой бумажник? — Психолог выгнул бровь. — Скажите мне, если бы этот ребёнок действительно украл мой бумажник, то зачем приходить в полицию и возвращать его владельцу? Сообщите мне, если появится информация, я очень на вас надеюсь. Мужчина кивает в ответ, смотря на ребёнка и Ваньинь просто уходит с одной навязчивой мыслью в голове — насилие. Стоило только прикоснуться к маленькой макушке мальчика, как тот вздрогнул и хотел увернуться, словно Ваньинь собирался бить или ругать. Это не его дело, но мысль о том, что ребёнок может серьёзно пострадать — навязчивой фразой звенит в ушах. Он так счастливо улыбнулся психологу, которого иногда собственный племянник боится, что Ваньинь не смог сдержать улыбки. Будь бы у Ваньиня сын — он бы обеспечил его самым лучшим будущим. Мужчина машет головой. Ребёнок — это большая ответственность, да и Сичэнь может хочет прожить жизнь без маленьких, сопливых человечков. Ваньинь завидовал своей сестре у которой есть любящий муж и сын, завидовал Вэй Ину, смотря как Сычжуй встречает своего отца радостной улыбкой и смехом. Завидовал даже Ванцзи, чей эмоциональный диапазон был на ровне с чайной чашкой. Блеск и любовь в чужих глазах от Ваньиня не скрыть, особенно такому холодному и отчуждённому человеку как Ванцзи. Ваньинь не может перестать думать о честном ребёнке до конца дня и задавался вопросом как живёт мальчишка. Один хороший знакомый Сяо Синчэня разбирается в семейных проблемах и если маленький Цзинъи подвергается насилию, что при малейшем прикосновении вздрагивает, то Ваньинь обязательно сделает с этим что-то. Может, проведёт беседу, а если не прокатит, то заберёт малыша и устроит его в хорошую семью, где о нём будут заботиться. Эгоистично? Возможно. Неправильно? Несомненно. Но Ваньинь просто хочет отблагодарить, но эта благодарность часто выливается в мысли, которые мучают часами.***
Головной штурм занял куда больше времени, чем предполагал Сичэнь. Не то, чтобы он имеет право что-то кидать в адрес Ваньиня, но сегодняшний вечер почти ничем не отличался. Замученный и уставший Ваньинь и раздражённый подозрениями Сичэнь. — Нашёл бумажник? — С утра звонили из полиции и сказали, что нашли бумажник, хотя я даже не сообщал о пропаже. Пришлось ехать. — Ваньинь растягивается на кровати, блаженно прикрыв глаза. — Мальчишка по имени Цзинъи пошёл в полицию, а его обвинили в воровстве. Ты бы видел как он шарахнулся, когда я просто погладил его по голове. — Думаешь проблемы в семье? — Я попросил, чтобы мне сообщили, когда родителей ребёнка найдут. У Сяо Синчэня есть отличный знакомый, который разбирается в таких делах. — Хочешь забрать ребёнка у родителей? — Сичэнь раздражённо щипает переносицу, когда Ваньинь кивает. — О чем ты думаешь? Это может быть травмирующим событием для него. — А как ты бы отнёсся, если перед тобой сидит маленький ребёнок и боится каждого твоего движения? На нём были синяки, Сичэнь. Твою мать он выглядит чуть старше Цзинь Лина, понимаешь? — Ваньинь натягивает на себя одеяло, отворачиваясь. — Моя мать могла кричать часами на меня и Вэй Ина, но никогда не распускала руки. Могла угрожать и гонять по дому, но никогда, Сичэнь, никогда не поднимала руки. — Это не нормально. Ваньинь сжимает кулаки. Он просто начинает заводиться от того, что Лань, грёбанный, Сичэнь просто не понимает его. — А избивать ребёнка — это норма для тебя, да? Сичэнь, я не знаю. Я просто посмотрел на него и в душе что-то сжалось. — Что будем делать? — Ты — ничего, я сам с этим разберусь. — Ваньинь натягивает на себя одеяло и отворачивается. Сичэнь молча смотрит в спину и устало выдыхает. Сначала мысли о том, что Ваньинь ему изменяет, а теперь ситуация, когда он действительно не понимает, что делать. Возможно, не будь Сичэнь так заняться тем, чтобы поймать возлюбленного на измене, то обязательно понял бы, но сейчас, когда Ваньинь отворачивается от него, снова закрываясь в себе — Сичэнь чувствует себя потеряно. — Я люблю тебя, Ваньинь. Психолог в ответ молчит и Сичэнь понимает, что он спит, но щемящая боль где-то внутри не даёт покоя.***
Мыслей становится больше, а расстояние между Сичэнем и Ваньинем становится не меньше. Пока Лань Сичэнь пытается поймать или просто выведать информацию, Ваньинь продолжает работать и поздно приходить домой, часто делясь переживаниями о мальчишке по имени Цзинъи. Это продолжается почти пятый день и Ваньинь всё никак не может выбросить парня из головы — Сичэнь начинает просто злиться. В один момент он перестал слушать психолога, увидев какие-то царапины на руке. — Ты, блять, просто не понимаешь меня, Сичэнь. Кидает в спину психолог, прежде чем дверь за Сичэнем закрылась. Они просто разругались на пустом месте и Сичэнь ночевал у Ванцзи. Что Ваньинь нашёл в этом ребёнке — Сичэнь откровенно не понимал. Он пытался пойти на адекватный и спокойный разговор, но этот адекватный разговор вылился в настоящий скандал.***
Сичэню кажется, что он сходит с ума. Чем больше Сичэнь думал, тем раздражительнее становился, срываясь на работе. Ванцзи пытался аккуратно спросить что происходит вообще, а после послал Вэй Ина, чтобы разведать больше информации. Каким бы изворотливым не был мужчина, но Сичэнь молча послал его на всем давно известный пусть. Ванцзи и Вэй Ин не те люди с которыми Сичэнь будет делиться подозрениями. А что касается Ваньиня? Вэй Ина снова послали на три хороших буквы — громко, от всей души, как умел психолог. Ваньинь слишком уставший, чтобы вести разговор, а Сичэнь слишком взбешён, что может неосознанно сорваться. Они даже почти не виделись за эти дни, предпочитая игнорировать ситуацию. Отличный тандем, чтобы разрешить прекрасные когда-то отношения.***
— Успокойся, Сичэнь. Что происходит? — Успокойся? Ты, блять, предлагаешь мне успокоиться? Не Минцзюэ — лучший друг и товарищ, который всегда поможет. Обращаться к Ванцзи с таким вопросом Сичэнь побоялся, поэтому надежда уповала на Минцзюэ. Сичэнь пытался говорить спокойно и непринуждённо, чтобы это не вылилось в скандал, но теперь на них обращены многие взгляды посетителей заведения и Сичэню приходится выдохнуть, осушая стакан воды. Лучше бы алкоголь, но тогда последствия будут необратимы. — Что происходит? — Минцзюэ выгнул бровь. — Подцепил нервоз от Цзян Чэна? — Помнишь, когда мы внесли залог за ребят? — Обрывает Сичэнь, разрывая салфетку в руках. Он почти неделю носит это в себе и ему жизненно необходимо просто, блять, выговориться, а ещё потрахаться и увидеть Цзян Чэна. — Конечно. — Ваньинь с тех пор остался без секса. Стоило ожидать, что кофе окажется на идеальном костюме Сичэня. Браво, сегодня он поедет домой без настроения и грязный. Он готов убивать, но стоически терпит и молчит. — Ладно, допустим ты решил посвятить меня в вашу интимную жизнь, но какого чёрта? Я не Цзян Ваньинь у которого хватает терпения выслушивать чужие жалобы. — Я хочу просто выговориться, а Ваньинь — не самый лучший вариант для этого. Мы сейчас не в лучших отношениях. — Допустим, ты можешь выговориться, но чем я могу помочь? — Так вот, Ваньинь остался без секса. — Сичэнь полностью игнорирует чужой закат глаз, резкими движениями оттирая капли кофе на пиджаке. — Все это время он ходил как бомба замедленного действия, а с недавних пор приходит домой выжатый как лимон. А ещё у него царапины на руке. Не Минцзюэ молча наблюдал за метаниями друга, пока Сичэнь ещё больше раздражался, пытаясь не выходить из себя. Комон, он держит себя в узде, чтобы никому не навредить, а Ваньинь — весь из себя такой расслабленный — мельтешит перед глазами, словно издеваясь. — То есть, ты вместо того, чтобы спросить прямо у него, пришёл ко мне рассказывать, что Цзян Ваньинь тебе изменяет? — Наконец выдаёт Минцзюэ, — Я пытался поговорить. — Отмахивается Сичэнь. — Теперь мы не видимся. За эту неделю Ваньинь только и делает, что возвращается домой и твердит о каком-то ребёнке. Я просто хотел поговорить, но сорвался от этих подозрений. — Конечно он изменяет, Сичэнь, ведь у нас единственный способ справляться с агрессией и сексуальной потребностью — это идти и трахаться с кем попало. Очнись, Сичэнь! Ты точно о нём говоришь? — Я не знаю о чем думать, понимаешь? Господин Вэй поделился увлекательной историей о прошлом моего дорогого возлюбленного и что я должен думать? Я должен закрывать глаза, что он трахается с кем попало, а потом приходит домой с царапинами и заводит разговор о детях?! Уж простите, что я остро реагирую! — Вау, братец, да у тебя конкретный недотрах. — Минцзюэ усмехается и Сичэнь ещё больше кипит от злости. — Расслабь булки, Сичэнь. Пойти и переспать с кем-то — это отличный способ справиться со стрессом, но есть множество других вариантов. — Да, блять, ты можешь говорить прямо?! — Сичэнь стучит кулаком об стол, вызывая улыбку у друга. — Мне не до твоих шуточек. — Зал, Сичэнь. — Минцзюэ скучающе подпирает рукой голову. — Спортивный зал и спарринг. Я бы сказал, что медитация тоже может помочь, но в случае нашего психолога — это не прокатит. Мужчина буквально почувствовал как его окатили ледяной водой с головы до пят. Ваньинь просто снимает напряжение в спортзале? Минцзюэ строит из него идиота или просто издевается? Конечно, Ваньинь избивал грушу и она просто его поцарапала, конечно Сичэнь такой идиот и поверит в это. Он чувствует бурлящую ярость и разочарование, смотря на спокойное лицо друга. — Тебе не по душе правда и ты просто решил держаться своей версии? — Как докажешь? — Он звонил. — Медленно отвечает мужчина, смотря как Сичэнь сжимает кулаки до побеления костяшек. Это выглядит интересно и чертовски весело. — И? — Почти неделю назад. — Минцзюэ! — Ладно-ладно, успокойся. Твой психолог хоть и был похож на мартовского кота, который готов трахаться со всеми подряд, но Ваньинь пришёл ко мне. — Вы...переспали? Минцзюэ — насколько знал Сичэнь — стопроцентный натурал и никогда не ляжет в постель с мужчиной добровольно и даже принудительно, неужели Ваньинь настолько убедителен, что..? — Остановись, Сичэнь. На твоём лице написано о чем ты думаешь, но нет, нет и ещё раз нет. — А что тогда? — Послушай. Ты прекрасно знаешь, что Ваньинь занимался борьбой и я единственный человек, которого он посчитал достойным соперником. — Минцзюэ качает головой, опуская её на руки. — Мне удалось положить его на лопатки всего два раза, Сичэнь, два. Это удар по моей гордости. — А царапины? — Он взял на удушающий, я действовал радикально. Доносится тихий смешок. Минцзюэ поднимает голову и смотрит как его лучший друг — по совместимости предатель — сотрясается в немом смехе, удерживая рот рукой. Это прямое оскорбление прямо в лицо и только Минцзюэ встал, Сичэнь взорвался хохотом, сложившись пополам. — Лучше бы ты дальше грыз себя мыслями, что твой дорогой Ваньинь тебе изменяет. — Минцзюэ, стой! Стой, ну погоди, куда ты? — Сичэнь рванул за лучшим другом, пытаясь не смеяться. — Я просто не думал, что всё настолько критично, что ты решил расцарапать руку моего парня. — Ещё одно слово и на лопатках лежать будешь ты, усек? Сичэнь добровольно поднимает руки в знак капитуляции, пуская редкие смешки и Минцзюэ правда пытался злиться, но понял, что слишком давно не слышал как лучший друг так громко и открыто смеялся. Цзян Ваньинь должен ему теперь по гроб жизни, значит сегодня Минцзюэ пошлёт мелкого наглеца и проведёт вечер дома в компании пива и сериалов, а не на грязных матах в компании Цзян Ваньиня, чье либидо превышает норму.***
— Послушай. — Начинает Минцзюэ и Сичэнь заинтересованно смотрит. — Ты говорил, что Ваньинь упоминал о каком-то ребёнке, да? — Сичэнь кивает. — Может он просто намекает тебе? — Думаешь? — Не то, чтобы я так хорошо в этом разбирался, но ты и сам прекрасно видишь какой он послушный, когда Цзинь Лин и Сычжуй облепливают его ноги. — Минцзюэ косится в сторону Сичэня. — Послушай, до твоего появления в жизни Цзян Чэна — он только и делал, что забирал к себе детей под любым предлогом. Короче говоря — был другим человеком. — Откуда ты знаешь? — Вэй Ин и Хуайсан на редкость шумный ребята. Я знал их всю свою молодость, а потом Цзян Чэн резко прекратил общение с Хуайсаном. Позже я узнал, что Ваньинь единственный кто выжил в автокатастрофе. — Ваньинь сделал мою жизнь куда лучше. — Сичэнь усмехается. — Но ты сам понимаешь, дети — это большая ответственность, но да, я солгу, если скажу, что не задумывался об этом. А брать чужого ребёнка.. — Посмотри на Ванцзи. — Мужчина сразу обрывает друга. — Он взял чужого ребёнка и разве Сычжуй не счастлив? Разве твой брат не выглядит счастливее? — Думаешь у меня получится также? — У вас. — Сичэнь застыл на месте. — Если ты конечно видишь Цзян Чэна в своём будущем? Какие у тебя вообще планы на него? — Хочешь это обсудить? — Я вызвался быть сегодня твоим слушателем, поэтому да, я готов это обсудить. — Тогда ты мне расскажешь что ещё интересного господин Вэй и твой брат обсуждали. — А ты расскажешь о вашей первой встрече. — Сичэнь согласно кивает, улыбаясь. Это отличная возможность наверстать упущенное со своим лучшим другом и Сичэнь воспользуется этим, а Ваньинь... Сегодня Сичэнь намерен вернуться домой и помириться, чтобы на утро не было сил встать. Если Минцзюэ прав и Ваньинь хочет усыновить ребёнка — то Лань Сичэнь обязательно примет его сторону, а позже сделает предложение. Теперь, когда Сичэню известна правда, а неприятные мысли осели пеплом в разуме — он готов признать, что у него очень большие планы на Цзян Чэна, но самый первый пункт списка — это затащить психолога в постель и хорошенько насладиться остатком дня.***
— Как забрали? — Господин Цзян, прошу, успокойтесь. — Взрослый мужчина смотрит на психолога, потирая переносицу. — По вашей просьбе мы пытались найти родителей этого ребёнка. Позже выяснилось, что он сбежал с детского дома. По правилам мы вернули его обратно. — Почему вы не сказали мне?! — Мы не обязаны. — Холодно отвечает мужчина и психолог просто теряет терпение. — Вы просили сообщить, если мы найдём родителей малыша. Их нет. Мальчишка сирота и живёт в приюте с рождения.***
Ваньинь глубоко пожалел, что поехал в тот самый приют, чтобы убедиться в правоте слов следователя. Мужчина просто кипел от злости, но стоило только увидеть маленького малыша, который прижался к спинке кровати, так злость психолога исчерпала свой годовой запас. Цзинъи играл с ниточкой на своей одежде, склонив голову на колени. Он поднял голову заметив приближение и сразу отвернулся, сжав одеяло в кулаки. Ваньинь это жест сразу проследил, но ноги просто не держали и он присаживается на край постели, смотря как маленький ребёнок отодвигается, словно желая слиться со стеной и кроватью. — Привет, Цзинъи. Как у тебя дела? — Вы обещали, что всё будет хорошо. — Тихо отвечает мальчик. — Вы мне соврали. Уходите отсюда. — Цзинъи.. — Все взрослые врут. — Мальчишка даже не смотрит на него, уткнувшись лицом в колени. — Вы тоже врёте. Уходите пожалуйста отсюда. — Цзинъи.. Мальчишка отвернулся от него, прячась за подушкой как за каменной стеной и Ваньинь устало выдыхает, чувствуя головную боль и пустоту. Он оставляет принесенную небольшую игрушку кролика на постели. Цзинъи даже не смотрит на него и Ваньинь не может ничего сказать против. Цзинъи прав — мужчина солгал, что всё будет хорошо. Ничего не хорошо, даже когда Ваньинь встречает Синчэня.***
Ваньинь сидел неопределённых чувствах. Неудивительно, что ребёнок просто боялся прикосновений, неудивительно, что был в синяках и разорванной одежде. Цзинъи попросил просто уйти и Ваньинь почувствовал как что-то ломается внутри него, стоило только увидеть влагу на руках ребёнка. Цзинъи просто сирота, вернул ему бумажник и прекрасно знал, что может вернуться обратно в детский дом. Мужчина устало трет глаза, стирая слезную пелену. Сяо Синчэнь смотрел на него с пониманием и сочувствием. Ваньинь впервые обратился к старому знакомому с просьбой и она оказалась последней каплей стабильности эмоционального состояния. — На поиски может уйти много времени, Ваньинь. Сун Лань занимается этим вопросом, но даже он не волшебник. — Синчэнь кладёт чашку с кофе на стол. — Ты в порядке? — Не оставляешь попыток залесть ко мне в душу? — Ваньинь криво ухмыляется. — Сделай всё возможное, Синчэнь. Это всё, что я могу тебя попросить. — Почему? Что в этом ребёнке такого особенного? — Хочешь знать ответ? — Синчэнь кивает. — Я знаю, что такое детский дом, Синчэнь. Знаю какие там люди и воспитатели. Вэй Ин на протяжении пяти лет просыпался от кошмаров и в один день сказал, что боится проснуться в этом ужасном месте. Дело даже не в Вэй Ине, дело в том, что я хотел обнять этого парня. Он так похож на Цзинь Лина и Сычжуя. — Ты не думал о детях? — Дети.. — Ваньинь грустно усмехается. — Не думаю, что я смогу стать хорошим родителем. Просто не могу забыть как он радостно смотрел на меня, когда я сказал, что верю ему. В тот момент я почувствовал себя гордым отцом. А сейчас этот ребёнок в детском доме. — Ты не виноват. — Он сказал, что я ему солгал. Я обещал, что всё будет хорошо, а теперь из-за меня этот ребёнок в этом ужасном месте, Синчэнь. Ты бы видел его выражение лица. Я никогда этого не забуду. — Хорошо. — Синчэнь кивает головой, пряча улыбку за чашкой. — Я сделаю всё возможное, Ваньинь. Все-таки не могу оставаться равнодушным, когда ты помог мне с Вэй Ином. Он стал намного ближе и больше не избегает разговоров о матери. Я буду держать тебя в курсе событий. Синчэнь провожает спину мужчины с улыбкой на лице. Он уверен, что этот мальчик по имени Цзинъи скоро найдёт хорошую семью и очень любящего приёмного отца. Ваньинь хорошо справится с этой должностью, осталось только подтолкнуть его в нужное русло и ждать.***
Ваньинь пытается сосредоточиться на готовке. Уборка не помогла и теперь весь дом сияет чистотой, а Граф вылизывает мокрую шерсть, смотря на своего хозяина как на предателя, но Ваньинь слишком погружён в свои мысли, чтобы думать о таких мелочах. Они поругались с Сичэнем на ровном месте и просто игнорируют друг друга пятые сутки. Ваньинь бы позвонил, но гордость давит на горло, оплетая тугой верёвкой. Сичэнь просто не понимает его, просто не может войти в положение и поддержать, а Ваньинь устал бороться. Хочется опустить руки и лежать, ни о чем не думая. Вэй Ин был послан им в неизвестное направление и брат просто ушёл, возможно задолбавшись от вечных выкидонов психолога. Сичэнь тоже сбежал, оставив мужчину одного со своими мыслями и загонами. Он просто устал. Цзинъи смотрел на него как на предателя, скрываясь за подушкой с просьбой уйти. Ваньинь бы мог его усыновить, но он всего лишь психолог. У него не будет достаточно времени, чтобы уделить его ребёнку. Не будет достаточно денег, чтобы обеспечить хорошее будущее для малыша. Ваньинь просто не справится с тем грузом ответственности, который упадёт на плечи. Ваньинь никогда не мог справиться, а теперь, когда маленький ребёнок одиноко сидит в детском доме, а Сичэнь сбежал — Ваньинь чувствует себя ничтожно. Он пытается порезать овощи, но задевает палец. Это последняя капля. Нож резким движением врезается в стол и психолог опирается двумя руками на твёрдую поверхность, чтобы удержаться на плаву и трезвых мыслях. Тяжело видеть как рушится твоя жизнь и ты ничего не можешь с этим сделать. Работа? Ваньинь пролетел. Личная жизнь? Никогда не складывалась и было наивно полагать, что Сичэнь сможет его выдержать. Ребёнок? Отлично, Ваньинь, малыш в детском доме. Семья? Не так далек тот час, когда они отвернутся от него. Он пытается дышать, но ком в горле душит, не даёт и возможности вздохнуть свежего воздуха. Голова кружится от боли, а тело перестаёт слушаться. Ваньинь не может остановить слезы и близок тот час, когда мужчина просто сойдёт с ума. Он даже упускает момент, когда дверь дома захлопывается с тихим стуком. Тёплое дыхание ощущается у самой шеи и Ваньинь не может сопротивляться, когда его требовательно разворачивают и заставляют смотреть прямо в полюбившиеся глаза. Сичэнь выглядит обеспокоенным и Ваньинь молчит, когда тёплые руки стирают слезы с уголков глаз. Кажется он что-то говорит и Ваньинь даже не старается понять что именно. Голова тяжёлым грузом падает на чужое плечо, а веки — кажутся слишкои тяжёлыми, чтобы держать глаза открытыми. — Ваньинь? — Порядок. — Мужчина держит чужие запястья, отходя на шаг. — Лук резал, глаза защипало, кто-же знал, что он такой термоядерный. Сичэнь молча смотрит на него, кидая взгляд куда-то за спину психолога, потирая переносицу. Сичэнь не идиот, прекрасно видит, что никакого лука нет, а Ваньинь его обманывает. Он начинает выходить из себя, но не теряя самообладания, Сичэнь доброжелательно улыбается, протянув ему руку. — Поговорим? — А есть о чем? — Ваньинь, ты смотришь куда угодно, но только не на меня. Синяки под глазами, а ещё слезы. Ты напряжен. — Сичэнь делает шаг вперёд, прижимая мужчину к столешнице. — Мне стоит упоминать, что я видел как ты воткнул нож в стол? Всё ещё не о чем говорить? — Да. — Упрямо отвечает психолог, выставляя руки, которые бережно прижимают к себе. Это раздражает. — Думаешь, что подобные игры меня привлекают? Думаешь, что можешь сбежать, а потом просто заявиться? Сичэнь, я уже предупреждал тебя, что ты пожалеешь позже. Я просто. Я просто не тот человек, понимаешь? — К чему ты клонишь? — Давай всё прекратим. Недалёк тот час, когда ты поймёшь, что это прекрасное решение, Сичэнь. — Скажи мне это в лицо и, возможно, я тебе поверю. И Ваньинь поднимает голову. Смотрит прямо в глаза, но губы упрямо сжаты в тонкую полоску. Сичэнь оценил пару попыток психолога открыть рот, но он не проронил и слова. Если Ваньинь сможет сказать это прямо в лицо — Сичэнь отпустит, если нет, значит решит проблему и будет идти дальше с самым потрясающим человеком в мире. — Ты правда этого хочешь? Вместо ответа — Ваньинь просто бьёт его раскрытой ладонью по плечу. Потом ещё раз и ещё, сжимая свободной рукой запястье, опуская голову на плечо. Сичэнь понимает и терпит, осторожно поглаживая чужую спину, проводя носом по макушке, вдыхая приятный аромат шампуня. Было большой ошибкой оставлять психолога один на один с собственными мыслями и Сичэнь понял, что это война всегда оказывается провальной, не успев начаться. — Они забрали его в детский дом, Сичэнь. — Тихо шепчет мужчина, разрывая объятия. Желание завершить готовку совсем пропало и Ваньинь выключает газ, устало оперевшись рукой на столешницу. — И ничего не сказали мне. Синчэнь и его знакомый занимаются поиском семьи для мальчишки, но это может занять как минимум три месяца. — Что будем делать? — Ничего. — Мужчина грустно усмехается. — Он не хочет меня больше видеть. Сичэнь поджимает губы, боясь, что предложение о том, чтобы усыновить ребёнка — может вырваться само собой. Он хочет подождать, пока их отношения вернутся в нужное направление, но глядя на мужчину, который по счастливой случайности оказался рядом, Сичэнь думает, что это будет единственное верное решение. Отношения можно наладить и с ребёнком на руках. Сичэнь может прекрасно обеспечивать всю большую семью, что даже на внуков хватит. С другой стороны — это ответственный шаг к тому, чтобы стать полноценной семьёй и жить вместе. Он сказал Не Минцзюэ всё, что думал о Ваньине, всё что хотел с ним в дальнейшем будущем, но человек решает — судьба располагает. Кто знает, что случится завтра и будут ли они вместе в дальнейшем — Сичэнь не знал, но отлично понимал, что если сделать этот небольшой шаг вперёд, то, возможно, Ваньинь станет более открыт, чтобы Лань Сичэнь смог понимать его. — Думаю, что Лань Цзинъи будет звучать отлично. — Задумчиво роняет Сичэнь, смотря как Ваньинь застыл на месте, медленно поднимая на него голову. — Не плохо, правда? — Сичэнь, ты... — Я знаю, что это большая отвественность, Ваньинь. — Сичэнь улыбается, протягивая руку мужчине. — Что нам мешает взять её на себя? Справимся? Возможно в первое время будет очень сложно, но если мы приложим усилия, то.. Ваньинь набрасывается на него слишком быстро, сжимая волосы на затылке, запечатав весь поток слов. Мужчина ощущает влагу на своих щеках и лишь заботливо стирает их, наклоняя голову, ощущая как чужой язык скользит внутри. Сложно было поверить в то, что Лань Сичэнь планирует провести продолжительное время рядом с психологом, несмотря на недавнее предложение закончить эти отношения. Глупо и безнадёжно было предлагать такое человеку, который всерьёз задумывается над мучениями и мысленными терзаниями Ваньиня. Сичэнь хочет усыновить мальчишку, который так полюбился психологу и готов пойти на этот шаг, взяв груз ответственности за последствия. Ваньинь всегда мечтал о семье, всегда хотел верную вторую половинку и небольшой комочек счастья и вот оно — Сичэнь открыто заявляет, что готов. Ваньинь не понимает, что происходит, но то, что так долго копилось внутри — рвётся наружу. Мужчина чувствует боль в пояснице, прогибаясь на твёрдую поверхность столешницы, хватаясь за плечи Сичэня, выдыхая протяжный стон в поцелуй, разрывая. Он не может сдержать счастливой улыбки и искреннего восторга от человека напротив. — Я люблю тебя. — Тихо шепчет Ваньинь, уткнувшись лицом в плечо. — Я люблю тебя, Лань Сичэнь. Ты представить себе не можешь какую гору свалил с моих плеч. — Прости, что не заметил этого раньше. Ведь был увлечён мыслями о том, что ты мне изменяешь.— Фраза так и осталась на языке, оседая неприятной горечью в горле. Ваньинь всё ещё любит его, приходит домой и делает всё, чтобы их жизнь была комфортной. Сичэнь просто обязан поддержать своего мужчину в этом деле, но для начала он хочет затащить психолога в постель и хорошенько повеселиться, перед тем, как заняться горой бумаг и оформлением документов на усыновление.***
Как Сичэнь сказал : люди решают — судьба располагает. Только вот он не знал, что судьба расположит всё совсем иначе и Ваньинь будет просто издеваться над ним. Это были жестоко и мучительно до мелкой дрожи и сладкой судороге по всему телу. Оказывается — Ваньинь на редкость очень хитрый человек, который, судя по всему, имеет склонности к садизму — просто по другому Сичэнь не мог подобрать слова, смотря на идеальный узел галстука, оплетающий запястья. Ваньинь просто связал его и уже полчаса издевается неторопливыми ласками по всему телу, опаляя жаром ушную раковину, кусая. Если-бы Сичэнь мог сейчас видеть — то определённо заметил бы ехидную и самодовольную ухмылку на красивых губах, которые мужчина пытался поймать не один раз и Ваньинь не позволяет. Он душит, кусает, ласкает, мягко шепчет что-то на ухо и медленно дрочит Сичэню, словно имеет всё время мира в кармане. Психолог ведёт ладонью по всему телу, цепляя ногтями чувствительную головку члена, растягивая своё собственное удовольствие, выдавливая с приоткрытых губ стон. Сичэнь хочет видеть, но повязка скрывает всю картину, а Ваньинь блаженно улыбается, наблюдая за чужими метаниями. Запястья мужчины покраснели от натяжения, а стоящий колом член пускает больше смазки, когда Ваньинь касается губами многострадальной за этот вечер груди, перекатывая на языке мягкую плоть. — Нравится то, что чувствуешь? — Мягко мурлычет Ваньинь, лёгкими движениями касаясь линии пресса. — Пожалуйста. — Сичэнь чувствует как голос буквально ломается, повышая темп, когда психолог спускается вниз, облизывая головку члена, посасывая. Голова идёт кругом и кажется Сичэнь может кончить в любую секунду, но основание его члена надёжно сжимают, а всю длину столь мягко ласкают, что ему становится невыносимо больно от несправедливости. Сичэнь хотел хорошо провести время — а Ваньинь отомстить за продолжительное томление и унылую компанию с левой и правой рукой. Это отлично получается, когда Сичэнь задыхается, мечется на постели, натягивая собственный галстук, выстанывая имя психолога и тихие мольбы о продолжении. Собственный член просит внимания, затягивая узел внизу живота, что хочется выть волком, но Ваньинь упрям в своих желаниях. Он ведёт языком по всей длине, берёт глубже, наслаждаясь ласковой музыкой для ушей. Это прекрасно и Ваньинь чувствует себя богом каждый раз, когда Сичэнь умоляет его. Не отказывая себе в очередном удовольствие, Ваньинь седлает бёдра, убирая налипшие влажные волосы лица. Он скромно улыбается, словно не устраивает весь этот беспорядок и снимает чёрную повязку с глаз возлюбленного. С упоением наблюдая насколько взгляд напротив расфокусирован и потерян в пространстве — Ваньинь самодовольно улыбается. — Хочешь кончить, милый? — Ласково шепчет в самые губы психолог, хватая мужчину за скулы, надавливая на них. — Или же не хочешь? — Хочу! Торопливо отвечает Сичэнь, принимая чужие пальцы внутрь, наблюдая как голубые глаза темнеют, смотря на него. Мужчина обводит каждую фалангу языком, старательно вылизывая, ощущая как капля слюны стекает по щеке, прячась в коротких волосах. Ваньинь свободной рукой достаёт презерватив, разрывая его зубами под пронзительным взглядом возлюбленного, медленно располагаясь на бёдрах, чуть ниже подрагивающего члена. Пальцы с тихим звуком покидают чужой рот, помогая раскатать резинку по члену и Ваньинь просто смотрит в глаза Сичэня с лёгкой ухмылкой на губах, наблюдая как влажные глаза распахиваются в удивлении. — Ты.. — Собираюсь тебя оседлать. — Продолжает за мужчину психолог, выливая смазку на пальцы. — Пришлось повозиться в душе, чтобы достаточно растянуть себя для тебя. — Я люблю тебя. — Резко выпаливает Сичэнь, когда психолог тихо хмыкнул, держа основание члена, направляя его туда, где он должен быть. И это происходит. Ваньинь шипит рассерженной кошкой, когда Сичэнь дёргается под ним и стонет, вытягивая шею на обозрения. Просто потрясающе — думает Ваньинь, а руки сами тянутся к белой и манящей коже, желая оставить на ней следы. И он это делает. Сжимает шею лёгкими движениями, перекрывая доступ к кислороду и самолично насаживаясь на идеальной длины член. Это ощущается просто потрясающе — от длины внутри тела, до покрасневшего лица возлюбленного, которому было позволено свободно вдохнуть. Мысль о том, что Сичэнь будет брать его — просто потрясающая и отдавая свой первый раз в эти надёжные руки, которые были привязаны к постели, Ваньинь резко садится до конца. Это больно — да, но мужчина настолько погружён в свои мысли, что удовольствие буквально топит болезненные ощущения в себе. Ваньинь выпрямляется, запуская пальцы в волосы, откидывая их назад, чувствуя под собой приятную дрожь чужого тела. Сичэнь выглядит умопомрачительно с непролитыми слезами на глазах — его губы распухли от укусов, приобретая оттенок спелой вишни и Ваньинь хочет попробовать эти губы на вкус, но вместо этого двигается на пробу, опираясь двумя руками на широкую грудь, опуская голову. Пока Сичэнь будет думать, что трахает его, Ваньинь будет нагибать его каждый раз и не важно сверху Сичэнь или снизу. Если Ваньинь хочет — он обязательно получит.***
Всё происходит в тумане, когда Ваньинь — довольный собой, что довёл Сичэня до сумасшествия — наспех развязывает чужие запястья, давая волю рукам, которые резко цепляются за ягодицы, насаживая до конца, что психолог видит звезды перед глазами. Сичэнь кусает его шею, обнимая и прижимая к себе настолько близко — что становится трудно дышать. Ваньиня подбрасывает на постели и прижимая к мягкой поверхности, удерживая руки над головой, Сичэнь смотрит на него, глубоко дыша. Ему бы испугаться такого рвения и напора от желанного мужчины, но расширенные зрачки топят в себе золотую радужку. Смотря туда, где соединяются их тела, вызывая жар на лице психолога, Сичэнь облизывает пересохшие губы в предвкушении. Ваньинь дёргается под мужчиной, задыхаясь новой волной удовольствия, прокатившегося по телу. Когда он был сверху, то мог контролировать и ситуацию и темп, а когда Сичэнь таранит его с присущей силой, Ваньинь может только сдерживать стоны и цепляться ногами за талию, притягивая ближе к себе. — Ваньинь.. — Мягко шепчет мужчина и это идёт в конкретный разрез с тем с какой силой Сичэнь буквально пытается вытрахать душу психолога. Он двигается быстро, смазанной целует и сжимает запястья сильнее, толкаясь глубже, словно пытаясь угнаться за своим потеряным дыханием. Перед глазами темнеет и Ваньинь чувствует как огненная спираль затягивается внизу живота, а голос начинает хрипеть от удовольствия, которое приносит ему Сичэнь. Он тянется за поцелуем, выгибаясь в спине, когда мужчина задевает нужную точку внутри. Этого хватило, чтобы запачкать чужой и свой живот белым семенем и сжать Сичэня с такой силой, что он несдержанно кусает его за металл в груди, изливаясь в презерватив. Ваньинь поздно подумал, что было бы приятно ощущать тепло чужого семени внутри себя, но Сичэнь, кажется, доволен тем, что есть, целуя его нежно и со всем чувством. Он улыбается, стирая набежавшие слезы с уголков глаз психолога, собирая их губами. Тихо смеётся и вновь целует, лениво скользя языком по чужому. — Я не чувствую свой зад.. — Вымученно хрипит Ваньинь, ощущая как член выскальзывает из него с тихим хлюпом. Приятная тяжесть в голове и теле, пустота мысли и снятия напряжения — Сичэнь отлично заменяет тренировку с Не Минцзюэ. Психолог тихо стонет, когда Сичэнь тянет его за одну руку, опрокидывая на живот. — Сичэнь...? — Люблю тебя, дорогой. Сичэнь соблазнительно улыбается ему и дотягивается до отброшенного ранее галстука, стягивая чужие запястья в надёжный узел, прижимаясь чувственным поцелуем ко влажному виску и вставшим членом к заднице. Он снимает использованный презерватив и бросая резинку на пол, смотрит на психолога с нежностью и любовью, но Ваньинь, черт возьми, знает эту силу любви! Нет-нет-нет, он не готов! Прежде чем Ваньинь успел что-то сказать или возмутиться столь наглому поступку — с губ срывается протяжный стон прокатившегося удовольствия. Спина выгибается под давлением чужого тела и силы, а последняя мысль в голове психолога бьёт в голову также сильно, как Лань Сичэнь бьёт по его заднице, сжимая мягкую округлость в ладони — в следующий раз обязательно повторить этот трюк ещё раз.