Волчьи оковы. Когда темнеет рассвет

      Гудки тянулись неумолимо долго, разрывая тишину в комнате. Свет настенных ламп слабо освещал спальню девушки, но его хватало, чтобы выделить ее силуэт, сидящий под дверью. Она тяжело и прерывисто дышала от подкрадывающейся истерики.       — Люми? — знакомый и родной голос раздался с другого конца, заставив девушку облегченно выдохнуть. — У тебя что-то срочное? Я сейчас занят, не могу говорить.       Рука сжала телефон, к глазам начали подкрадываться слезы. Девушка сглотнула, пытаясь сделать голос более ровным, чтобы брат не догадался о том, что у сестры не всё хорошо. Он сейчас занят, а значит, что не стоит лишний досаждать ему своими проблемами.       — Нет, — соврала она. — Просто хотела поболтать.       — Я позвоню, как освобожусь, — быстро проговорил парень и сбросил вызов.       Рука с телефоном бессильно соскользнула вниз. В последнее время Итэр постоянно занят, и Люмин не хочет его отвлекать, хотя ей и хочется поделиться с братом всем, что произошло с момента ее переезда. Но, видимо, снова не в этот раз. Она закусила нижнюю губу изнутри, пытаясь сдержать слезы, но это никак не помогло. Сдерживаемые все это время эмоции грозились вот-вот вырваться наружу.       — За что все это? — дрожащим голосом спросила пустоту девушка, зная, что ответа все равно не получит.       За последние месяцы на ее долю выпало немало событий, пошатнувших психику блондинки. Наследница Чжун пыталась сама со всем этим разобраться, но, может, следовало ей все же послушать Бай Чжу и обратиться за помощью к психологу? Разве что самые стойкие кремни смогут спокойно перенести сначала похищение, а потом и собственную свадьбу с незнакомцем. И Люмин, чуть меньше года назад переступившая восемнадцатилетнюю черту, была совершенно не готова к таким поворотам в своей жизни.       Слезы тихо полились из глаз, тонкими дорожками стекая по щекам. Шмыгнув носом, девушка кое-как поднялась с пола и направилась в ванную комнату, но запуталась в дрожащих непослушных ногах. Тело пошатнулось, и ее повело к комоду, о который она неудачно стукнулась коленкой и грудью; вазы, стоявшие на столешнице, опасно покачнулись и упали на пол, разбившись вдребезги. Зашипев от неприятных ощущений, юная Сильвейн посмотрела под ноги сквозь пелену слез; осколки разлетелись во все стороны.       — Прямо как моя душа… — горько усмехнулась девушка. Смотря на разбившиеся вазы, блондинку одолевали злость и обида на всех, кто был причастен к ее теперешней жизни.       Дверь резко открылась, заставляя повернуть голову и посмотреть на ворвавшегося Тарталью. Его голубые глаза с толикой страха смотрели на Люмин, пока он пытался осознать, что тут вообще произошло.       — Тарталья… — голос блондинки задрожал, а одолевшие эмоции сменились огромным желанием выплакаться парню. Пусть они и не особо-то общаются и вообще друг другу чужаки, но сейчас рядом хоть кто-то, кому можно излить душу. Заплетающимися ногами, расталкивая осколки, она подошла к оцепеневшему парню и лбом уткнулась в его грудь, стянув руками не застегнутый пиджак.       — Г-госпожа Люмин! — шокировано воскликнул он.       — Пожалуйста… — взмолилась она. — Не уходи… Побудь со мной…       «Избалованная девчонка, которая привыкла, что всё должно быть так, как хочет она. Терпеть таких не могу».       Первое впечатление Тартальи о Люмин было негативным: когда их познакомили, он был не в восторге от того, что жена Сильвейна — истеричная и капризная особа. Он и подумать не мог, что с его боссом кто-то может говорить так нагло и дерзко. И в тот вечер парню стала понятна одна простая истина: ни Люмин, ни Ризли не питают друг к другу никаких теплых чувств. В их взглядах, в их словах, в их движениях не было и намека даже на малейшую симпатию. Но его это никак не касалось. Ему поручили определенную работу, и он будет исполнять свои обязанности до тех пор, пока ему не прикажут обратное, как бы тяжело ни было с этой девушкой.       Так Тарталья думал до этого момента.       Мужские ладони неловко легли на подрагивающие от рыданий плечи девушки, прижавшейся к парню. Он все еще пребывал в замешательстве от происходящего и не имел и малейшего представления, что делать. Оставить все как есть? Пойти и доложить все Ризли? Просто уйти? Он не знал, как поступить правильно, однако при виде плачущей девушки внутри него все сжималось.       Парень повернул голову и посмотрел на открытую дверь, после чего осторожно прикрыл ее ногой. Будет не очень-то хорошо, если кто-то увидит их в таком положении. Это вызовет немало вопросов и проблем, которые могут испортить жизнь им обоим.       — Госпожа Люмин? — тихо позвал рыжий девушку. — Я могу Вам как-то помочь?       — Я… — всхлипывая, заговорила девушка. — Я так больше не могу… Я пыталась… Правда пыталась… Но это выше моих сил… — ее голос срывался в плаче.       Тарталья, все еще пребывающий в замешательстве, едва ли имел представление, о чем именно говорила девушка. Но, сдается ему, что это как-то связано с тем, что знает Дайнслейф.       — Ваши переживания как-то связаны с господином Ризли? — несмело предположил телохранитель.       Люмин горько усмехнулась.       — Переживания? — переспросила она, отстраняясь от парня и заглядывая в голубые глаза. — Это скорее наказание... — голос дрожал под натиском нахлынувших эмоций. — Мне буквально приказали выйти за него замуж сразу после того, как меня похитили. Отец и Ризли всё решили между собой, даже не подумав обо мне. Все вокруг твердят, что это необходимость, что это нужно для моей защиты... А я хочу жить так, как жила до этого! — с каждым словом она говорила громче. — Но всем плевать, чего хочу я... — голова опустилась, руки, до сих пор крепко державшиеся за пиджак, безвольно упали.       Смотря на Люмин, можно было смело предположить, что она просто живая кукла — подавляющая эмоции, действующая по чьей-то указке, не имеющая возможности жить своей жизнью. Теперь парень понимал, почему она вела себя так. Почему всегда куда-то собиралась после универа, почему всегда в печали и безразличии возвращалась домой, почему позволяла себе так общаться с его боссом. Сейчас для него всё встало на свои места.       Ризли подпирал стену в коридоре, стоя рядом с чуть приоткрытой дверью. Конечно, мимо него не прошли те звуки, что донеслись из комнаты его жены, и потому он сразу же последовал сюда и застал столь любопытную сцену. Изначально он собирался просто узнать, всё ли в порядке с Люмин, однако принял решение никак себя не раскрывать и подсмотреть, что же будет происходить дальше. Но он не услышал для себя ничего интересного. То, что Люмин была недовольна своим нынешним положением, мужчине было прекрасно известно, но вряд ли бы он смог как-то это изменить. Для него всё происходящее — лишь обязанности, прописанные контрактом, и не более. Сильвейн плавно оттолкнулся от стены и тихо удалился в направлении кабинета.       — Я прошу прощения за свое вчерашнее поведение, — Люмин кротко склонила голову, извиняясь перед хозяином дома.       Ризли, по обыкновению находившийся утром в кабинете, был несколько удивлен визитом супруги перед ее отправкой в университет. Он не ожидал, что она придет к нему, да еще и с извинениями за вчерашний эмоциональный импульс.       — Обещаю, что впредь такого больше не повторится, — холодно известила девушка и, пожелав хорошего дня, удалилась из кабинета.       Люмин действительно было несколько неловко за то, как она вчера повела себя, хотя его слова серьезно задели девушку. Но извиниться было необходимо — неизвестно, сколько ей еще предстоит тут жить, поэтому лучше лишний раз не портить отношения. К тому же, что извинилась она не только за то, что вчера ушла с ужина, но и за то, что разбила вазы, хоть это и было непреднамеренно.       Возле крыльца ее уже ждала машина, и она поспешила спуститься вниз, чтобы не заставлять долго ждать Дайна и Тарталью.       — Доброго утра, госпожа Люмин, — старческий голос встретил девушку в прихожей, и она подняла взгляд на пожилого дворецкого.       — Доброе утро, Альберт, — с легкой улыбкой поприветствовала она мужчину. — Сегодня снова дождь? — удрученно произнесла блондинка, заметив в руках прислуги зонт.       — Увы, но так и есть, — с сожалением подтвердил он. — Позвольте мне проводить Вас до машины. Не хочу, чтобы Вы промокли.       — Спасибо, буду признательна, — благодарно отозвалась леди Сильвейн.       Дворецкий распахнул двери особняка и, держа над девушкой зонт, вышел вместе с ней на улицу. Погода снаружи и правда была промозглая и дождливая, еще хуже, чем вчера. Девушка укуталась в теплое пальто и поспешила поскорее добраться до автомобиля, двери которого услужливо открыл Тарталья. Люмин еще раз поблагодарила Альберта, и через минуту машина тронулась с места.       Пожилой мужчина старческим взглядом проводил отъезжающую иномарку и вернулся в дом. Влажный зонт вернулся на стойку, а сам мужчина медленно зашагал к хозяину дома. Он уже давно хотел поговорить с господином Сильвейном, но откладывал разговор. С момента, как в этом доме появилась Люмин, Альберт сначала искренне обрадовался, что его господин наконец-то нашел спутницу жизни, но, наблюдая за молодоженами, он так и не смог разглядеть в них хоть что-то теплое и светлое. Он списывал такое поведение на нынешнюю молодежь и ее иные взгляды на семейную жизнь, ссылался на то, что юной госпоже может быть некомфортно и непривычно в новом доме, но даже так и Ризли, и Люмин вели себя так, словно были чужими друг другу.       Осторожный стук раздался в дверь.       — Войдите! — прикрикнул брюнет, разбираясь в бумагах. — А, Альберт, — посмотрев на визитера, отвлекся мужчина. — Что-то случилось?       — Да, господин, — дрогнувшим голосом начал старик. — Возможно, Вы сочтете это дерзостью, но я хотел бы поговорить о госпоже Люмин.       Сильвейн поднял заинтересованный взгляд и невольно подался вперед, проявляя интерес к беседе.       — Она как-то досаждает тебе или кому-то из прислуги? — предположил он, едва хмурясь.       — Нет, что Вы! — отмахнулся мужчина, и в его серых глазах даже пробежало легкое негодование, что подобное можно было предположить. — Ваша жена просто само очарование, господин! — сделал искренний комплимент старец. — Она добра со всеми и не чурается помогать нам, хотя мы и стараемся отговорить ее от этого, — с дрожащей улыбкой поведал он. — Но я хотел поговорить вовсе не об этом, господин, — пальцы дворецкого нервно перебирались между собой. — Я… Да и не только я, впрочем, вижу, что Вы холодны по отношению к своей жене, как холодна она и к Вам. Быть может это не мое дело, но я переживаю и за Вас, и за госпожу Люмин.       Ризли понимающе улыбнулся и встал из-за стола. Он подошел к мужчине и положил руку ему на плечо.       — Стоило ожидать, что подобное поведение вызовет вопросы, — заговорил брюнет. — Я очень ценю твое беспокойство, Альберт. Правда, ценю. Ты знаешь меня с самого детства, знаешь, что от тебя я ничего не смогу утаить, особенно когда ты придешь ко мне с прямым вопросом, — ностальгически усмехнулся он. — Ты один из немногих, кому я действительно доверяю. Но ситуация с Люмин несколько… сложная. У нас с ней фиктивный брак. С господином Чжун Ли у меня заключен контракт, согласно которому я должен обеспечить защиту его дочери. А сделать это проще, когда объект находится близко к тебе, — развел руками мужчина. — Как только все уладится, контракт закончится, а значит, и с Люмин я разведусь.       — Вон оно что… — погрустневшим тоном произнес дворецкий. — Что ж, ясно… Жаль, конечно, что все вот так получилось… Люмин очень хорошая девушка, она стала бы Вам замечательной женой, будь все по-настоящему, — хохотнул он. — Простите старика за беспокойство, господин.       — Все хорошо, — улыбнулся мужчина.

***

      — Я понял, о чем ты вчера говорил, — сделав затяжку, на выдохе произнес Тарталья.       — Вот как? — подкуривая сигарету, заинтриговано отозвался блондин.       Они стояли на парковке при университете в ожидании, когда закончатся пары и они смогут куда-нибудь отправиться. А в том, что они поедут куда угодно, но только не домой, были уверены и водитель, и телохранитель.       — Она вчера плакала, — невзначай начал рыжий. — На моей груди, — усмехаясь, добавил он. — Я заносил последние пакеты в ее комнату и обнаружил ее… не в самом лучшем состоянии. И я, оказавшийся не в нужном месте не в нужное время, стал ее жилеткой. И вчера она мне рассказала, что к чему.       — И что ты теперь думаешь о ней? — поинтересовался Дайн, скосив взгляд на знакомого.       — Хочется как-то ее утешить, — признался Тарталья. — У меня до сих пор сердце сжимается, как вспоминаю ее вчерашние слезы… — запустив в волосы руку, тяжело высказался он.       Дайнслейф усмехнулся, понимая чувства и переживания парня. Он и сам с болью на сердце смотрит на девушку, не зная, что сделать, чтобы она наконец искренне улыбнулась, как тогда, когда он вновь стал ее водителем.       — Черт, — ругнулся телохранитель, подставив ладонь под упавшую каплю. — Снова дождь начинается.

***

      Время шло мучительно медленно. Люмин без энтузиазма записывала лекцию, слушая монотонную речь преподавателя. Серая и холодная погода клонили в сон, а убаюкивающий голос лектора способствовал этому еще сильнее. Подперев голову рукой, девушка боролась с сильным соблазном закрыть глаза и предаться сладким снам.       — Люми, — Розалина, севшая рядом с подругой, заговорщицки подвинулась ближе. — Ты мне так ничего и не рассказала про первую брачную ночь, — проворковала она, ожидая яркий рассказ во всех подробностях.       Сильвейн вздохнула и посмотрела на подругу, чьи голубые глаза выжидающе блестели.       — Ну не паре же о таком говорить! — возмущенно прошептала она.       — Да ты же мне тогда вообще ничего не расскажешь! — так же возмущаясь, запротестовала голубоглазая.       Люмин закатила глаза, тихо фыркнув. Она надеялась, что Розалина забудет обо всем этом, но нет. Подруга почти каждый день требовала подробности брачной ночи и счастливой семейной жизни. И наследница Чжун была бы рада рассказать ей хоть что-то из того, что жаждет услышать Лоэфальтер, вот только что она может рассказать? Она пыталась что-то придумать, но ее фантазия не настолько бурная, чтобы в красках расписать сексуальные сцены. Она даже пыталась смотреть соответствующие ситуации порно, чтобы иметь представление о чем ей рассказывать, но ни один фильм она так и не смогла досмотреть, покраснев ярче помидора. А спрашивать у кого-то о таком... Девушка почти уверена, что у нее язык не повернется.       — Потом расскажу, — вновь отмахнулась блондинка.       — У-у-у, — недовольно протянула подруга. — Вечно ты так.       Розалина обиженно отвернулась и продолжила записывать лекцию, всерьез обдумывая эту ситуацию. «Неужели было НАСТОЛЬКО все плохо, что она даже не хочет со мной этим делиться? Да и в принципе она после свадьбы сама не своя ходит… Еще и этот телохранитель ее, вечно следующий за ней по пятам. Бесит. Вообще ничего мне не рассказывает».       Лоэфальтер изредка поглядывала на подругу, искренне не понимая, что теперь происходит в ее жизни. После свадьбы она действительно перестала узнавать от нее какие-либо новости и вообще без понятия, как она живет. Точно ли всё у нее хорошо, как она говорит? Точно ли она счастлива в браке? Розалина видит, что Люмин ей врет, и она не понимает, почему. Она хочет это узнать, но прекрасно видит, с какой неохотой ее подруга отвечает на вопросы, касающиеся ее личной жизни. И из-за этого ей не хочется досаждать, хотя и продолжает пытаться что-то узнать. Своеобразная попытка растормошить лучшую подругу, ибо если затихнет и голубоглазая, то будет совсем всё грустно.       За окном снова начинала выступление непогода. Тяжелые капли, сначала редко, били по окнам, гонимые ветром, с каждой секундой наращивая мощь, пока не стали ливнем. Студенты нехотя повернули головы к широким окнам, и вскоре по аудитории прошелся разочарованный вздох: никто не был в восторге от очередного дождя. Преподаватель хлопнул в ладоши, чуток взбодрив приунывших ребят, и продолжил читать лекцию, изредка бросая такой же огорченный взгляд на улицу.       Через полчаса пара закончилась. Люмин неторопливо собрала все принадлежности в сумку и вместе с Розалиной покинула аудиторию; следующая лекция будет проходить в другом кабинете. Но на выходе, к большому удивлению, она встретила странно улыбающихся Дайнслейфа и Тарталью.       — У меня еще две пары, — напомнила девушка, смерив знакомых подозрительным взглядом.       — Мы знаем, — сказал телохранитель. — Но у нас есть к вам небольшая просьба.       — Какая? — недоуменно спросила блондинка.       — Разрешите вас похитить? — улыбнулся своей самой обворожительной улыбкой Дайн.       Люмин оцепенела, услышав «просьбу». Ее глаза расширились в негодовании и испуге. Она запыхтела, подбирая слова, чтобы как можно красноречивее послать знакомых куда подальше с их странными просьбами.       — Чего-о? — недовольно протянула Розалина. — Вы че, из ума совсем выжили, а? Нашли, что спрашивать!       Лоэфальтер вышла вперед подруги, закрывая ее собой и не давая никому в обиду. Она с вызовом в голубых глазах смотрела на оторопевших парней, переглядывающихся между собой.       — Мы не с дурными намерениями, — начал оправдываться Тарталья, подняв руки в примирительном жесте.       — Просто хотели свозить Люмин развеяться, — признался в будущих планах Дайн. — В последнее время она какая-то грустная ходит… — словно не зная причину, пояснил парень.       Девушки одновременно выдохнули, выпуская пар.       — И это, по-вашему, дает вам право говорить такое? — продолжала напирать Розалина. — Можно же было прямо сказать, чего вы хотите! И не доводить Люми до истерики!       — Так-то я не истерила… — невзначай проронила блондинка, напомнив о своем присутствии.       — Она и так всего натерпелась с этим похищением, а вы… — разочарованно вздохнула девушка.       — Просто… Не говорите так больше, пожалуйста, — попросила Сильвейн, выглянув из-за плеча подруги.       Хоть и не показывала, но Люмин все еще переживала то похищение. До сих пор она мыслями уходила в тот день, слышала пробирающие до костей голоса, а по ночам ей и вовсе снятся сны, что она снова в той комнате, что снова связана и зовет на помощь. Вот только, в отличие от реальности, во снах ее никто не спасает. Девушка погрустнела, что не укрылось от трех внимательных пар глаз. Парни потупили взор, осознав, что они и правда сделали огромную ошибку, а Розалина утешающе обняла подругу. Мягкие поглаживания по спине и родное тепло успокоили наследницу Чжун.       — И куда вы хотели нас отвезти? — навязчиво поинтересовалась Лоэфальтер.

***

      Ризли размеренно кивал головой, держа возле уха телефон и поглядывая в окно. Его усталый, несколько скучающий взгляд цеплялся за голые деревья, окружившие особняк.       — …они согласны на наши условия, — ровный голос Клоринды звучал успокаивающе и даже помехи, вызванные неустойчивой погодой, не портили звучания. — Думаю, что в следующем году мы сможем открыть новый клуб.       — Молодец, Рин, — едва улыбнулся Ризли.       — Рин? — удивилась собеседница. — Давно же ты меня так не звал.       — Да вот вспомнилось вдруг что-то, — усмехнулся мужчина. — Успеешь вернуться до бала?       — Не факт, — быстро ответили ему. — Нужно еще кое-что уладить. Мелочь, но ее много, — вздохнула девушка.       — Твое приглашение ждет тебя, так что имей в виду, — пожал плечами брюнет.       — Я учту то, что ты сильно меня ждешь, — усмехнулась в ответ Клоринда. — Я пойду, свяжемся позднее.       Гудки резко прервали разговор, не дав и шанса Сильвейну на ответные слова. На его обветренных губах так и застыла слабая улыбка, а сам мужчина пытался вспомнить, как же давно он знаком с Клориндой. Кажется, что они познакомились, когда ему было лет четырнадцать. Она была ненамного младше его, и при встрече всегда оставалась равнодушной и холодной, отвечала дежурно и по делу. Вот он и прозвал ее Рин, идеально описывая ее характер. С течением времени это практически не изменилось, но все же мужчина заметил, что только с ним она может свободно разговаривать, улыбаться и вообще проявлять хоть какие-то эмоции. Они, безусловно, друг другу доверяли и обоюдно ценили это доверие.       Телефон бесшумно лег на деревянный стол. Дела шли в гору, и легальный, и подпольный бизнесы процветали и расширялись, а открытие нового ночного клуба в другом районе позволит и вовсе пустить корни еще глубже, усилить влияние в мире мафии и сделать так, чтобы еще больше людей услышали и запомнили фамилию Сильвейн. Не сказать, что Ризли стремился к единоличной власти, но он хотел заявить о себе как можно громче. И свадьба с дочерью уважаемого Чжун Ли, несомненно, в этом помогла — почти все высшие слои общества, имеющие тесные связи в мире мафии, обсуждают столь громкое событие по сей день.       — Люмин…       Мужчина обронил имя супруги и задумался, едва хмурясь. Может, ему действительно стоит хоть немного уделить внимания девушке? В конце концов, она ведь действительно пожертвовала всем, чтобы исполнить свои обязательства по контракту, а сегодня и вовсе пришла к нему с извинениями за вчерашний инцидент. Может, стоит хоть попробовать проявить некое подобие настоящей заботы? Хотя он был не в восторге от того, что девушка рассказала все Тарталье: по условиям договора никто не должен знать, что это всё не по-настоящему. Однако Ризли был уверен в своих сотрудниках: Тарталья ни за что не проболтается, хотя Сильвейну всё равно было не по нраву, что парень всё знает. Но с этим он разберется несколько позже; он и сам не отличился, рассказав всё Альберту.       Брюнет решительно сел на кресло и открыл ноутбук. Он вдруг загорелся идеей самостоятельно подобрать жене платье на грядущий зимний бал, да и самому не помешает выбрать костюм для торжества. Должна же нашумевшая пара выглядеть солидно и изящно.

***

      На улицах города быстро стемнело, вечер подкрался совершенно незаметно. Люди, чувствуя, как на улице сильно похолодало, спешили по домам. Однако некоторые предпочли домашнему теплу и уюту кафе-караоке. Люмин и Розалина в один голос пели различные песни, крича до боли в горле, пока Тарталья и Дайнслейф с натянутыми улыбками наблюдали за девушками. Они оба поняли, что привезти их сюда было не самой лучшей идеей. Подруги сразу же заказали себе по несколько алкогольных коктейлей и вошли в кураж. Но все понимали, что им это было необходимо, в особенности Люмин. Розалина видела, что столь подходящим способом она выгоняла наружу всех демонов, что пожирали ее изнутри. Она высвобождала сдерживаемые долгое время эмоции, освобождала свой разум от ненужных мыслей и забот, отдавая всю себя предоставленной возможности. Люмин была благодарна парням за то, что они привезли их сюда.       Музыка закончилась, и девушки, тяжело дыша, упали на диван. Их взгляды метнулись на парней, и обеих разобрал смех; настолько Тарталья и Дайнслейф были потеряны от происходящего, что уже и не знали, что им делать и говорить.       — Пошли на улицу? — повернувшись к подруге, предложила Сильвейн. — Жарко, капец просто.       — Погнали, — вяло махнула рукой Розалина.       Поднявшись, они, придерживая друг друга, зашагали к выходу из приватной комнаты и далее по коридору, ведущему прямо на улицу. Однако, когда они вышли, то замерли на месте.       — Снег! — хором выкрикнули они.       Словно дети, что впервые видят подобное явление, они подняли головы, завороженно смотря на падающие редкие крупные хлопья, подставляя под них ладони и с восторгом взирая на то, как снежинки тают от тепла.       — Давно пора уже, — с улыбкой произнес Дайн, выйдя на улицу вслед за девушками.       Тарталья, держа в руках пальто, подошел к Люмин со спины и бережно накинул одежду ей на плечи.       — Простудитесь, — негромко сказал он, укутывая девушку. Обойдя ее, он застегнул плащ на верхнюю пуговицу, чтобы тот не спал при ходьбе.       — А, спасибо, Тарталья — оторопев от неожиданного внимания, проронила Сильвейн и почувствовала, как ее щеки покраснели.       — Можно просто Аякс, — улыбнулся парень, чуть отстраняясь.       — Хорошо, — улыбнувшись в ответ, кивнула блондинка. — Но и ты тогда перестань звать меня госпожой! — тут же добавила она и даже притопнула ножкой, подтверждая серьезность своих слов.       Розалина не без интереса наблюдала за представшей картиной, а на ее губах змейкой скользнула хитрая ухмылка.

***

      — Ой… — запнувшись о ступеньку и чуть не упав, проронила Люмин.       — Осторожнее, пожалуйста, — в который раз просил телохранитель, страхуя девушку, чтобы она не упала. — Мы уже дома. Еще пара шажочков, и всё.       «Еще пара шажочков, и с моих плеч полетит голова», — не радужно подумал парень, понимая, что господин Ризли будет не в восторге от состояния супруги. Тарталья как-то упустил тот момент, когда его госпожа напилась до состояния нестояния, хотя и утверждала обратное.       — Ая-якс, — протянула девушка, повернувшись к нему. — Ты же защитишь меня?             Парень застыл на месте, не зная, как реагировать на столь странный вопрос.       — Люмин, я твой телохранитель. Конечно, я буду тебя защищать, пока мне не прикажут обратное, — произнес он.       Наследница Чжун кивнула на его слова, хотя со стороны больше походило на то, что она кивнула собственным мыслям.       Дверь открылась, и их встретил Альберт, сразу же засуетившийся, когда увидел девушку пьяной. Он помог довести ее до комнаты и пригласил служанок, чтобы те помогли юной госпоже переодеться. И, конечно же, поспешил доложить о состоянии девушки своему господину.       Ризли не без удивления шагал по коридору, пока не остановился возле двери. Тихонько постучавшись, он приоткрыл дверь и зашел в комнату, где обнаружил Люмин, лежавшую на кровати, свернувшись почти что в клубок и подмяв под себя одеяло. Девушка никак не отреагировала на появление мужчины, сосредоточившись на том, чтобы голова меньше кружилась, но, почувствовав, как на кровать сели, приоткрыла отяжелевшие веки.       — И зачем столько пить, если не умеешь? — словно родитель, спросил он, чуть усмехаясь.       — Захотелось… — простонала блондинка, закрывая обратно глаза. Смотреть на кружащегося на месте мужчину она не могла.       Сильвейн, видя, как его жене тяжело после необдуманной попойки, достал из кармана штанов блистер с таблетками и выдавил две штуки. Он специально взял их с собой, чтобы дать, если в этом будет острая необходимость.       — Выпей, — настоятельно сказал брюнет, протянув лекарство. — Завтра не так плохо будет.       Но Люмин в ответ что-то невнятно пробормотала, даже не открыв глаза. Всё, что ей сейчас хотелось, — это уснуть. Вздохнув, мужчина осторожно приподнял девушку и, чуть надавив на подбородок указательным и большим пальцами, заставил открыть рот. Положив таблетки внутрь, он схватил стоящий на тумбочке стакан с водой и заставил девушку выпить воду, после чего бережно уложил обратно на кровать.