Гарри Слизеринец и узник Азкабана

      К урокам зельеварения у Гарри было особое отношение. Сам предмет ему не очень нравился, был жутко сложным, а профессор Снегг, который вёл зельеварение, был деканом факультета Слизерин и при этом очень строгим преподавателем, не терпевшим в равной степени как плохого поведения в классе и за его пределами, так и плохих результатов и недостаточного усердия в учёбе. Кроме того, Снегг, по-видимому, в память о школьной вражде с отцом Гарри, поначалу относился к Мальчику-Который-Выжил весьма неприязненно. С другой стороны, нельзя было не признать, что свой предмет Снегг знал действительно превосходно и мог очень многому научить; кроме того, он несколько смягчил своё отношение к Гарри, причём тот заметил, что это смягчение отношения находится в прямой зависимости от его прилежания, и каждый раз, когда Гарри примерно себя вёл на фоне других студентов или радовал профессора полнотой знаний и тщательной подготовкой к урокам, в зельеваре словно просыпалось что-то другое, даже как будто доброе. Наверное, во многом это объяснялось тем, что Гарри дружил со старостой Джеммой Фарли, гостил у неё на каникулах и находился под её серьёзным влиянием; она была отличницей и любимой ученицей Снегга, и, видимо, Снегг в случае успехов Гарри видел в нём некое отражение Джеммы и относился к этому благосклонно. Но что-то Гарри подсказывало — во всём этом было двойное дно. Что-то ещё таилось за отношением профессора к Гарри. Какая-то особая, незримая связь, Гарри не мог понять, но чувствовал, что есть какая-то причина, по которой Снегг ждёт именно от него лучших результатов.       — Что ж, я надеюсь, в этом году среди того, что вы написали на каникулах, будет хотя бы один свиток, не исписанный откровенной чепухой, — язвительная манера общения была тоже характерной чертой профессора Снегга, как и его кривая усмешка, с которой он взмахнул палочкой, притягивая к себе летние домашние задания. — Итак, третий курс. Как вы должны помнить, в программу предыдущего года входил Раздувающий раствор. Некоторым даже удалось сварить его без происшествий, — Снегг хмыкнул и задумчиво пожевал губами. — В этом году мы будем, в том числе, проходить зелье с прямо противоположным эффектом.       Класс замер.       — Долгопупс! — неуклюжий гриффиндорец был любимой мишенью Снегга, что было неудивительно, учитывая, что Невилл, кажется, со своей несобранностью, неловкостью, забывчивостью и невнимательностью был полной противоположностью представлениям Снегга о хорошем ученике. — Я, конечно, не сомневаюсь, что Вы с Вашими блестящими знаниями и серьёзной летней подготовкой превосходно знаете, что общего между Раздувающим раствором и Уменьшающим зельем. Не трудитесь, я знаю, что Вы бы легко сказали ответ, я озвучу его и сам, — насмешливо произнёс профессор. — Разумеется, оба зелья меняют размер объекта, только одно увеличивает, а другое уменьшает. А вот в чём принципиальная разница между механизмом и сутью их действия?       Невилл растерянно обвёл класс взглядом. Гермиона сразу же подняла руку; Малфой не стал следовать её примеру, но по нему было видно, что он тоже прекрасно знает ответ.       — Ну... оно... уменьшает... а не увеличивает... — промямлил Невилл.       — Долгопупс, я только что это сказал, — раздражённо выдохнул Снегг. — Уменьшение и увеличение суть изменение размера и принципиально не отличаются. Тем не менее эти два зелья нельзя назвать полной противоположностью друг другу, между ними есть ещё существенная разница. Садитесь, Долгопупс, как я понимаю, мы сегодня не дождёмся от Вас правильного ответа. Может быть... — Снегг задумчиво обвёл взглядом класс, проигнорировав поднятую руку Гермионы и явную готовность Малфоя, и остановил взгляд на Гарри. Тот прекрасно понял, что всё это было спектаклем, и зельевар с самого начала и задумывал задать этот вопрос именно ему.       — Да, Поттер? — Снегг словно ответил не то на незаданный вопрос, не то на неподнятую руку. — Мне показалось, или Вам есть что добавить к сказанному мистером Долгопупсом?       Гарри, краснея до кончиков ушей, поднялся с места. Он забормотал, вспоминая летнее эссе — там как раз был обзор действия зелий, которые планируется изучать в этом году!       — Вслух, Поттер, не бойтесь, — вкрадчиво улыбнулся Снегг. Со стороны гриффиндорцев донеслось хихикание.       — Уменьшающее зелье... — пробормотал Гарри, отчаянно вспоминая, что же он вычитал и писал про это зелье. — Да, оно уменьшает размеры... и... — он отчаянно напряг память, сейчас он отчётливо вспоминал, что, действительно, это зелье обладает каким-то ещё эффектом, но упорно не мог вспомнить. Неожиданно его взгляд упал на высовывавшуюся из кармана Рона Уизли старую уродливую крысу — кажется, её звали Короста. Что бы сделало зелье с ней?       — Омолаживает? — пробормотал он, скорее про себя, чем вслух.       — Верно, Поттер, — удовлетворённо сказал Снегг. — Надеюсь, Вы об этом упомянули и в Вашем эссе... Да, Уменьшающее зелье не только уменьшает размеры, но и обладает омолаживающим эффектом, по крайней мере в некоторых случаях. Так, а почему вы всё это не записываете? — класс тут же испуганно заскрипел перьями. — Тогда задам такой вопрос. Что же следует из этого важного наблюдения, какой фундаментальный вывод?       Поднятую руку Гермионы Снегг привычно проигнорировал. Других желающих явно не было, даже Малфой не демонстрировал уверенности и желания высказаться. Неожиданно сидевший рядом с Гарри Блейз осторожно поднял руку.       — Да, Забини?       — Сэр... это значит, что они не являются противоядиями друг к другу, так? И их составы не противоположны, а нейтрализовывать одно из них другим будет неправильным?       — Превосходно, Забини, пять баллов Слизерину, — губы Снегга тронула лёгкая улыбка. — Я только отмечу, что термин «противоядие» мы всё же обычно используем применительно к отравляющим зельям, но по сути Ваш ответ совершенно верен. Зелье с эффектом, точно противоположным Раздувающему, мы будем изучать не на этом курсе, и готовится оно совершенно по-другому.       — Так это что же, — возбуждённо воскликнул Малфой, — выходит, если принять Раздувающее зелье, а затем Уменьшающее, можно омолодиться без изменения в размерах?       Хотя Драко ходил в любимчиках Снегга, тот смерил его уничтожающим взглядом. Класс заулыбался и захихикал, но тут же притих, когда Снегг повернулся в сторону самых весёлых.       — Как бы кому-то ни хотелось вернуться в ясельное состояние, когда не надо ничего делать и ни за что отвечать, — ядовито хмыкнул зельевар, — полноценного способа омолодиться не существует — ну, если только не принимать во внимание снятие магического же старения, которое осуществляется вовсе не Уменьшающим зельем... Эффект омоложения, вызываемый Уменьшающим зельем, не является постоянным, и тем быстрее исчезает, чем больше разница между истинным состоянием объекта и той степенью омоложения, которую мы пытаемся вызвать. Это не касается изменений в размерах. И мы сегодня в этом убедимся. Мистер Долгопупс сварит Уменьшающее зелье по инструкциям, которые сейчас будут представлены, после чего его лягушка отведает этот напиток. Если всё будет сделано правильно и лягушка не отравится, она превратится в головастика. Но уже на следующем уроке она снова будет прыгать и квакать, хотя и в несколько меньшем размере. Если же, Долгопупс, Вы ошибётесь с зельем... боюсь, тогда у Вашей лягушки будут проблемы. И да, мисс Грейнджер, я запрещаю Вам помогать Долгопупсу, — Снегг удовлетворённо посмотрел на побледневшего от ужаса Невилла. — А теперь записывайте ингредиенты и последовательность действий...       Гарри очень старался сосредоточиться, но ему не давала покоя судьба долгопупсовской жабы, и он постоянно кидал взгляды в сторону гриффиндорцев, раздумывая, как же Невилл будет выкручиваться из ситуации. Невооружённым глазом было заметно, что Гермиона, несмотря на запрет Снегга, уже вовсю подсказывает Невиллу. За соседним столом Малфой шушукался с Крэббом и Гойлом; они что-то говорили о том, что на днях Сириуса Блэка якобы видели в Хогсмиде или где-то рядом. Мысль о том, что опасный убийца и впрямь крадётся за Гарри, пришлась ему совсем не по вкусу; рука предательски дрогнула, и вместо пяти капель сока пиявки в котёл упало шесть или даже семь. Зелье зашипело, приобретая синеватый оттенок.       — Поттер... — начал было Снегг.       — Простите, профессор, я нечаянно, рука дрогнула, — несчастным голосом произнёс Гарри: полчаса работы псу под хвост. — Я переделаю...       — Вот видите, Поттер, как легко испортить свою работу неаккуратными движениями, — ядовито сказал Снегг. — Что ж, я надеюсь, это не помешает Вам справиться с заданием, — с непроницаемым лицом зельевар пошёл дальше, одобрительно кивнув Малфою, у которого в котле всё происходило как надо.       В конце урока Гарри понял, что не успевает. Ему пришлось порезать коренья маргаритки заново, и на это ушло ещё минут десять; в конце концов, когда он с трудом довёл зелье до нужного цвета, ему предстояло ещё вариться и вариться, а урок уже подходил к концу.       — Похвально исправлять ошибки, но нерасторопность и неаккуратность наказуема, и Вы это сделали сами с собой, — хмыкнул Снегг, подходя к котлу Гарри. — Напишете дополнительно эссе о приготовлении Уменьшающего зелья, Поттер. Долгопупс, ну что там у Вас? Зелье готово? Давайте сюда Вашу жабу.       Невилл с несчастным видом отдал ему животное. Снегг влил в глотку жабы зелёную жидкость, и та с хлопком превратилась в головастика.       — Что ж, зелье было сварено правильно, мисс Грейнджер, — голос Снегга засочился ядом. — Минус пять баллов Гриффиндору. Это было задание для Долгопупса, и я вполне ясно запретил подсказки.       Малфой захихикал. Гарри не смог сдержать улыбку: честно говоря, было наивно думать, что Снегг не заметит происходящего, если даже сам Гарри через пару рядов прекрасно видел, что Гермиона вовсю подсказывает Невиллу. Что ж, наглость должна быть наказуема.              Следующим уроком у слизеринцев была Защита от Тёмных искусств, и Гарри было любопытно узнать, что из себя представляет новый профессор. Да и не ему одному: класс весело шушукался и переглядывался в ожидании преподавателя.       — Всем добрый день!       Профессор Люпин зашёл в класс, дружелюбно улыбаясь. Гарри заметил, что, хотя его одежда была такой же потрёпанной и залатанной, как и на пиру, выглядел он намного свежее и бодрее, как будто он как следует отъелся и отоспался за эти несколько дней.       — Рад приветствовать вас на уроке, — сказал преподаватель. — Профессор Дамблдор меня уже представлял... профессор Люпин, если кто не запомнил. Я вижу, вы достали учебники? Не спешите. Сегодня у нас будет практическое занятие. Так что достаньте волшебные палочки и пройдёмте за мной.       Ребята взволнованно зашумели. До этого практических занятий у них не было. Квиррелл давал теорию и рассказывал всякие истории, а Локонс и вовсе превратил свои уроки в балаган, разыгрывая там сценки из своих книг. Правда, гриффиндорцы говорили, что одно практическое занятие Локонс у них провести успел, и закончилось оно таким оглушительным фиаско, что с другими факультетами он уже не стал повторять этот опыт.       — Готовы? Пойдёмте со мной.       Ребята вслед за профессором вышли из класса и прошли по коридору к двери, которая вела в учительскую. Навстречу вышел профессор Флитвик.       — О, Римус, привёл своих, — улыбнулся профессор заклинаний.       — Познакомлю их с боггартом, — улыбнулся Люпин.       — О да, профессор Дамблдор сказал, чтобы мы на него не обращали внимания, — сказал Флитвик. — Ничего нет лучше наглядного пособия... Ладно, я пойду. Хорошего урока!       Дети зашли в учительскую вслед за Люпиным.       — Профессор, а в учительской живёт боггарт? — удивлённо спросил Драко.       Люпин посмотрел на него.       — Мистер Малфой, не ошибаюсь? Ну, вряд ли мои коллеги стали бы его терпеть так долго, — профессор улыбнулся. — Боггарты любят темноту. Могут прятаться под кроватью, в ящиках... Этот завёлся в гардеробе вчера, и профессор Дамблдор любезно разрешил оставить его для сегодняшних занятий. А что вообще это такое — боггарт?       Малфой почесал голову.       — Отец пару раз говорил, что домовик от них избавлялся время от времени... вроде бы привидения такие, да? Но не призраки?       — Верно, мистер Малфой. А почему Ваш отец, как и большинство волшебников, предпочитал избавляться от боггартов?       — Ну... в доме должен быть порядок... — задумчиво произнёс Драко.       Люпин дружелюбно ему кивнул.       — Но не только поэтому, — сказал он. — Да, мисс Гринграсс?       — Боггарт умеет менять форму, — сказала Дафна. — Вроде он принимает форму того, чего мы боимся...       — Верно, мисс Гринграсс! — воскликнул Люпин. — Конечно, это всего лишь форма, серьёзного вреда он не причинит... но нервы может попортить изрядно. Боггарт, который находится в этом шкафу, пока не принял никакой формы. Но как только он предстанет перед кем-либо, он немедленно попытается его напугать. Однако у нас есть преимущество. Какое?       Гарри осторожно поднял руку.       — Да... мистер Поттер? — взгляд Люпина стал ещё более тёплым и дружелюбным.       — Ну... нас тут много, — сказал Гарри.       — Совершенно верно! Боггарту тяжело выбрать, как и кого пугать. Кроме того, то, что страшно одному волшебнику, другого и вовсе не напугает, а то и рассмешит. А смех — лучшее оружие против него! Но одного смеха недостаточно. Сначала боггарта надо лишить возможности пугать вас. Для этого есть одно замечательное заклинание. Повторяйте за мной. Ридикулус!       — Ридикулус! — воскликнули хором ученики.       — Прекрасно! Но одного заклинания недостаточно. Заклинание, которое вы только что произнесли, позволяет заставить боггарта изменить форму. Ваша задача — придумать что-нибудь смешное, во что бы можно превратить то, чего вы боитесь. Тогда вместо страха боггарт вызовет смех! Так... — профессор обвёл учеников взглядом. — Кто хочет попробовать первым?       Трейси с весёлой ухмылкой подняла руку.       — Мисс Дэвис, да? Очень хорошо... Давайте сначала спланируем. Чего Вы боитесь?       — Крыс, — сказала Трейси. — Они такие мерзкие!       Малфой, Крэбб и Гойл захихикали. В гардеробе раздался шорох.       — Хм... да, не самые милые создания, — улыбнулся Люпин. Ненадолго он задумался. — А что насчёт мышей?       — Ну, они забавные, — Трейси улыбнулась.       — Особенно если они... скажем, в одежде и украшениях, — ободряюще кивнул Люпин.       — В гриффиндорской форме. Как у этого Уизли, — захихикала Трейси.       Класс засмеялся. Гардероб заходил ходуном.       — Ну что ж, тогда давайте попробуем, — улыбнулся Люпин. — Мисс Дэвис, готовы? На счёт три... раз... два... три!       Двери шкафа распахнулись, и оттуда тут же выскочила крыса. Нет, это была не безобидная Короста Рона Уизли! Эта крыса была ярко-чёрного цвета, мохнатая, размером с собаку, злобно щёлкала зубами и пронзительно визжала. Длинный хвост длиной в пару футов раскачивался влево и вправо. Крыса медленно поползла к Трейси, продолжая визжать и сверлить её злобным взглядом чёрных глаз.       — Мамочки, — взвизгнула Пэнси Паркинсон.       Да что там Паркинсон, даже Малфой поёжился при виде такого чудища. Трейси тоже испуганно пискнула, но Люпин одобрительно похлопал её по плечу.       — Ридикулус! — воскликнула девочка, сосредоточившись.       Крыса тут же ощутимо съёжилась. Теперь это была довольно безобидная белая мышь, с глазками-бусинками, в миниатюрной гриффиндорской мантии и шарфе, с веснушками на морде. Явная отсылка к Рону Уизли. Класс покатился со смеху. Боггарт замер и пополз назад.       — Давайте, теперь Вы... мисс Паркинсон!       Боггарт превратился в вампира и зашагал к Пэнси, обнажая окровавленные клыки.       — Ридикулус!       Клыки тут же выпали, вампир съёжился, постарел и облысел. Кряхтя и охая, он опёрся на появившуюся у него в руках палочку. Все расхохотались.       Тем временем Гарри задумался. Во что же превратится боггарт, когда настанет его очередь? Наверное, в Волан-де-Морта. Но как сделать смешным такого чудовищного волшебника?       Его размышления прервал крик Дафны. На полу валялась её мама, вполне ещё молодая, но абсолютно мёртвая, со странным образом обезображенным, даже скорее измождённым лицом.       — Ридикулус!       Хлоп! Теперь на полу лежала Астория. Тоже мёртвая.       Хлоп! Сама Дафна.       — Позвольте! — воскликнул Люпин. Он встал между девочкой и боггартом, который тут же стал превращаться в серебряный шар. Взмах палочки — и шар превратился в сдувающийся воздушный шарик и отлетел в сторону.       — П... простите... — Дафна тихо всхлипывала. — Это....       — Не плачь, дорогая, всё хорошо, — Люпин осторожно подошёл к девочке. — Вот, возьми шоколад.       Дафна, продолжая всхлипывать, явно пыталась что-то сказать. Блейз взял её за руку.       — Семейное проклятие. По женской линии, — мрачно сказал он. — Дафна очень боится за своих родных.       — Мерлин, я не знал. Очень сочувствую, — голос Люпина был очень добрым и полон неподдельного сочувствия. — Присядьте...       — Всё в порядке, — Дафна взяла себя в руки, вытерла слёзы и отошла в сторону. — Я виновата, сэр. Надо было собраться. Вы же предупреждали, что он будет нас пугать. Это совсем не значит, что то, что он показывает, случится в действительности.       — Ничего страшного. Даже взрослые волшебники порой пасуют перед боггартом. Я уверен, с твоими родными всё будет замечательно, — улыбнулся Люпин.       — Можно я? — спросил Блейз.       Дафна одобрительно кивнула. Люпин поманил Блейза рукой.       Боггарт превратился в скорпиона — маленького и смертоносного. Блейз уверенно взмахнул палочкой — скорпион превратился в грязного навозного жука.       У Нотта боггарт принял облик старой злобной ведьмы. Теодор произнёс заклинание, и ведьма потеряла голос, а с ним и способность творить заклинания. Гарри вышел вперёд, в последний момент осознав, что он так ничего и не придумал против Волан-де-Морта.       — Секунду... — произнёс было Люпин, поворачиваясь к нему.       Боггарт стал расти в размерах. Нет, это было непохоже на самого злого волшебника всех времён. Возвышавшаяся над Гарри фигура была намного выше человеческого роста и затянута в балахон... Гарри ощутил тот самый гнилостный запах из поезда. В голове снова раздались крики.       «Только не Гарри! Только не Гарри! Пожалуйста…»       «Отойди… Отойди, девчонка…»       Что-то ярко-серебристое промелькнуло перед Гарри. В следующий момент боггарт уже был снова в шкафу, а Гарри медленно поднимался с пола, потирая ушибленный бок.       — Ничего себе, — произнёс Малфой.       — Ч... что...       — Я прогнал его, всё хорошо, — улыбнулся Люпин, помогая Гарри встать. — Ты не ушибся? На вот, возьми шоколад.       — Я... я упал в обморок?       — Толком не успел, — сказал Блейз. — Профессор сразу вмешался...       — Я применил заклинание, прогоняющее дементоров, — извиняющимся голосом сказал профессор Люпин. — Мистер Поттер, Вы точно в порядке? Может, лучше бы Вам пойти к мадам Помфри?       — Я хочу остаться на уроке... сэр, — растерянно произнёс Гарри.       — Тогда съешь шоколад и присядь, — твёрдым голосом сказал Люпин. — Да, необычно, никогда такого не видел... Выходит, ты больше всего боишься страха. Что ж, похвально! Так, все в порядке? Ну что, если не возражаете... мы можем продолжить. Кто там ещё не сражался с боггартом?       Драко вышел вперёд. В тот же момент из гардероба навстречу ему вышел Люциус Малфой.       — Бездарность, — отчеканил отец Драко. — Ничтожество. Столько сил и времени на воспитание!       Драко покраснел, как рак.       — Отец?       — Это боггарт, Драко, — шепнула Пэнси.       — Бездарность! — повторил мистер Малфой. — Может, ты не мой сын? Может, тебя подменили? Даже простачка Грейнджер лучше тебя по всем предметам!       Драко отскочил. Его лицо покрылось красными пятнами.       — Ридикулус!       Боггарт превратился в Гермиону Грейнджер, рыдающую над работой с плохой оценкой.       — Ха! — победно ухмыльнулся Малфой. — Ну и кто теперь бездарность!       Большинство присутствовавших в классе не сочло новую форму боггарта особо смешной, но Малфою, судя по всему, увиденное очень понравилось. Боггарт попятился от его хохота.       Крэбб и Гойл предсказуемо не справились. Боггартом Крэбба оказался огромный пёс, который порвал ему штанину зубами; заклинание у бедняги Винсента не сработало. Боггартом Гойла же оказался сам Драко Малфой, жутко недовольный им, и Грегори под всеобщий хохот попятился в угол.       — Домашнее задание: прочитать в учебнике и написать конспект о боггартах и борьбе с ними! — воскликнул профессор Люпин. — Мистер Поттер, задержитесь на пару слов?       Ребята пошли из учительской. Гарри робко посмотрел на севшего рядом с ним профессора.       — Сэр, — произнёс он, — почему...       — Ты уже встречался с дементорами, Гарри? — спокойно спросил Люпин, сразу сокращая дистанцию.       Гарри понимал, что после произошедшего его слабость уже ни для кого не будет секретом. Смысла отпираться не было.       — Я раньше не знал про них, — сказал он. — Меня же растили маглы, мои дядя с тётей...       — Да, я знаю, — грустно сказал Люпин. — Я неплохо знал твоих родителей... они были замечательными людьми. Но поверь, и среди тех, кто вырос среди волшебников, многие незнакомы с дементорами. Обычно эти твари не покидают Азкабана...       — ...но я познакомился с ними в поезде, — сказал Гарри. — Меня спасли старшекурсники... таким же заклинанием.       — Да, это единственное, что от них помогает, — голос Люпина был очень добрым, как и взгляд. — Это очень сложная магия. Но не переживай, Гарри. В реальной жизни с дементорами приходится встречаться очень нечасто.       — И всё же это слабость, — грустно сказал Гарри. — Я хотел бы быть сильным.       — Слабость ли? — развёл руками Люпин. — Ты боишься самого страха. Я бы сказал, это скорее характеризует тебя как человека весьма храброго. Ты видел сам: многие боятся всего лишь каких-то существ или вовсе других людей. Но не ты.       — Но я не хочу в случае чего падать в обморок, тем более, они теперь рядом со школой, — развёл руками Гарри.       — Я подумаю, что можно сделать, — вздохнул Люпин. — Возможно, я тебя смогу обучить защите от дементоров. Но может ничего не получиться. Даже большинство взрослых волшебников не умеет применять это заклинание. В любом случае это будет точно не сейчас. Мы это обсудим попозже. А пока что, думаю, лучше всего для тебя будет присоединиться к друзьям за обеденным столом и восстановить силы.       — Д... да, сэр, конечно, — Гарри робко улыбнулся.       Люпин взглянул в его лицо.       — Тебе все уже, наверное, надоели с этим... но ты очень похож на отца, Гарри, — тихо сказал профессор. — Приятного аппетита и успехов в учёбе.