Поцелуй под омелой как магия праздника, как древний обычай и святой ритуал! И пари от директора Снейпа-проказника всё расставит как надо, по нужным местам.
— Профессор Грейнджер, я уже ответил Вам отказом! — строго проговорил директор Хогвартса, глядя на стоящую перед ним преподавательницу. — Но… Директор Снейп!.. — жалобно начала молодая девушка, героиня войны, декан Гриффиндора и преподаватель зелий. Она закусывала губу, а руки нервно сжимали край мантии. — Гермиона, нет! — уже мягче повторил Северус Снейп, устало потерев переносицу длинными изящными пальцами. — Я понимаю тебя, но нет. Мне жаль. Гермиона раздраженно тряхнула головой. Она уже неделю умоляла Северуса Снейпа отпустить её с Рождественского бала, на котором обязательно должен быть весь преподавательский состав Хогвартса. А причина её отсутствия была в её лучшем друге — Гарри Поттере. Прошло десять лет после войны, и как же сильно изменилась жизнь всех выживших. Северус Снейп снова занял пост директора школы Магии и Чародейства, при этом решив отказаться от должности декана Слизерина и от преподавания зелий. Вместо себя деканом он назначил нового преподавателя предсказаний — Драко Малфоя. А такую тонкую науку как зельеварение решил передать Гермионе Грейнджер, взяв в ученицы эту гриффиндорскую заучку, что спасла ему жизнь в Визжащей хижине. Обучать такую жадную до знаний особу ему действительно понравилось, тем более Гермиона уважала и обожала Мастера зелий. Да и после Победы Северус стал чуточку снисходительнее. Нет, он не перестал плеваться ядом, но теперь делал это только в те моменты, когда видел, как люди беспросветно глупы. Принц-Полукровка и Гриффиндорская принцесса стали отличными коллегами и приятелями. Гермиона любезно предоставляла Северусу лабораторию для его личных исследований, а он с удовольствием с ней делился своими идеями и наработками. Минерва Макгонагалл с радостью же передала обязанности декана Гриффиндора своей любимой ученице, сетуя на то, что после войны здоровье её подводило, и ей проще будет преподавать Трансфигурацию, а также помогать директору в качестве его заместителя. Везучий же мальчик-который-выжил стал начальником Аврората и всё также глупо и по-мальчишески рисковал своей жизнью. Даже спустя столько лет находились последователи Воландеморта, желавшие убить Поттера и свято верившие, что тем самым воскресят своего Господина. И почти месяц назад эти ненормальные чуть не отправили на тот свет зеленоглазого парня, напичкав его такими проклятиями, что Избранный впал в кому. И вот буквально две недели назад он очнулся, но целители не торопились его выписывать, опасаясь за жизнь Героя. Было решено, что Рождество Гарри справит на больничной койке. Конечно, его жена Джинни Уизли, а ныне Поттер, устроит всё с размахом, пригласив самых близких: всех Уизли и Гермиону. Ведьма была уверена, что Северус войдёт в её положение и освободит от присутствия на балу, но ошиблась. Грейнджер была расстроена, а горькое чувство обиды подкатывало к горлу. Но Гриффиндор — это диагноз, а Гермиона была истинной гриффиндоркой. — Северус, ну прошу тебя! Я сделаю всё что угодно! Правда! — Прямо-таки всё, Гермиона? — Снейп усмехнулся, приподнимая левую бровь в привычной манере. — Ну раз всё… То у меня есть одно условие. И если ты его выполнишь, то я отпущу тебя с бала. Гермиона радостно закивала, даже не заметив, как блеснули антрацитовые глаза директора. Сейчас Снейп ужасно напоминал Дамблдора, замышляющего очередную шалость.***
— Малфой! — Грейнджер ворвалась в кабинет прорицаний практически с ноги. — Драко! Ну ответь! Занятия уже закончились! — Грейнджер, не верещи как банши, — аристократично протянул Драко, медленно вышагивая к ней навстречу из кладовой, где хранились магические артефакты для его предмета. Гермиона выглядела решительно настроенной: в шоколадных глазах горел огонёк упрямства. Малфой сразу почувствовал, что это не к добру. За эти десять лет их работы бок о бок он изучил Грейнджер, как она Историю Хогвартса на первом курсе. — Ну, говори, — философски протянул Драко. — А то тебя разорвёт изнутри, я же вижу. —Я...Я должна, — глубокий вдох. — Ядолжнапоцеловатьтебяподомелойпрямовгубы! — протараторила Гермиона на одном дыхании. — Что?! Грейнджер, помедленнее, прошу. Где твои манеры, Мерлин тебя дери, ты же декан Гриффиндора! Гермиона глубоко вздохнула, поднесла свои ладони к горящим щекам и уже спокойнее произнесла: — Помнишь, я говорила тебе, что пытаюсь отпроситься у Северуса, чтобы провести Рождество в Мунго с Гарри и всеми Уизли? — Гермиона вопросительно смотрела на Драко, ожидая его реакции. Тот утвердительно кивнул. — Так вот, директор готов пойти мне навстречу, — ведьма глубоко вдохнула, набрав побольше воздуха. — Я. Должна. Поцеловать. Тебя. Под. Омелой. В. Губы. Очень. Страстно, — она зажмурилась, ожидая гневной тирады от коллеги, но услышала, как тот лишь сдавленно охнул. Гермиона открыла глаза и увидела, как Малфой начал оседать на пол. Она успела подхватить его и посадить на стул. Взмахнув волшебной палочкой, наколдовала стакан и произнесла «Агуаменти», но блестящий ум подсказывал ей, что огневиски для Драко был бы уместнее. — Драко, ну перестань драматизировать! Я всего-то поцелую тебя в засос как родного брата, которого у меня никогда не было! — легко произнесла Грейнджер, подталкивая стакан с водой в его руки. — Как брата?! Как родного, блядь, брата?! — истерил Малфой, крепко сжимая стакан, что костяшки его пальцев побелели. — Ты точно правильно понимаешь братско-сестринские отношения? — он усмехнулся, пытаясь вернуть себе былое спокойствие. — Да, как брата. Ой, ну не будь принцем драмы факультета Слизерин! Ты давно уже это перерос. Я организую всё сама. От тебя требуется лишь присутствие, — Гермиона уже по-гриффиндорски была готова действовать. — Через пять дней состоится бал, значит, накануне мы всё и сделаем. И я спокойно смогу отпраздновать Рождество с близкими. Ведьма увидела, что её слова глубоко задели блондина. Взгляд его серых глаз стал хмурым и отстранённым. — Драко? — обеспокоенно спросила она. — Ты переживаешь из-за Скорпиуса? Астория не хочет, чтобы он справлял Рождество с тобой и твоими родителями? Она отказала тебе, верно? Малфой смог лишь напряжённо кивнуть. Он был очень расстроен. Астория никогда не любила его, хоть и подарила ему замечательного сынишку. Как только она исполнила свой долг, то призналась Малфою, что они с Теодором Ноттом уже долгое время любят друг друга и хотели бы быть вместе. Но Астория не готова была бросить сына, оставив его с Драко. Начались долгие противостояния и баталии. Семья Гринграсс была не такой могущественной, как род Малфоев, но они не были и Пожирателями Смерти, о чём постоянно и везде говорили. Поэтому опека была совместной. Но Астория всё равно умудрялась препятствовать общению отца и сына, нарушая их планы. Астория и Тео в этом году планируют переезд в Америку и заберут Скорпиуса. Встречи отца и сына станут ещё реже, и Драко сильно переживал по этому поводу. Он безумно любил сына и готов сделать всё, чтобы Скорпиус был счастлив. Малыш так же тянулся к отцу и желал проводить с ним больше времени. Гермиона Грейнджер была свидетелем этой сложной ситуации. Она видела его отчаяние и старалась всегда поддержать и подбодрить Драко. Гриффиндорка не давала ему погрузиться в пучину печали и сожалений. И Малфой был ей признателен. Гермиона ни разу не ставила ему в упрёк его прошлое, всегда повторяя фразу: «Прошлое больше не определяет тебя, Драко». И он ей верил. Драко Малфой стал лучшей версией самого себя, откинув те установки чистокровного воспитания, что зашоривали сознание. Сейчас он был уверенным в себе молодым мужчиной, который преодолел многое. Драко смог завоевать любовь и уважение не только учеников, но и преподавательского состава Хогвартса. — Да, Скорпиус не сможет провести со мной Рождество, Грейнджер, — горько усмехнувшись произнёс Драко. — Но если я могу устроить тебе лучшее Рождество в кругу твоих близких, где будет наряженная ёлка и много подарков, то так и быть, я согласен быть поцелованным под омелой. Гермиона громко взвизгнула и порывисто обняла Драко. — Спасибо, спасибо, спасибо! Ты лучший, Малфой! Но, к сожалению, ёлки не будет. В Мунго с этим строго, потому что когда-то один больной пациент, увидев ёлку, принял её за свою умершую жену и решил с ней переспать. С тех пор ёлки строго запрещены, мало ли, кому что ещё придет в голову, — Гермиона хихикнула. — Думаю, что смогу зачаровать и оживить рисунок ёлки Альбуса, чтобы детям было не так грустно без неё, — она посмотрела на часы, висящие в его кабинете, что-то прикидывая в уме. — Когда всё будет готово, то я пошлю к тебе патронус. Ориентировочно всё должно случиться в кабинете директора в среду вечером. Жди патронус! — радостно произнесла Гермиона и выпорхнула из его кабинета, окрылённая и счастливая. Казалось, что сами стены Хогвартса были за неё рады. А Малфой так и остался сидеть на стуле со стаканом воды в руке, думая о том, на что же он подписался.***
Время неумолимо приближалось к Рождеству, словно Хогвартс-экспресс оно неслось на всех парах к празднику. Гермиона напевала маггловскую песенку под нос, стоя на наколдованной стремянке и пытаясь закрепить веточку омелы на люстре в кабинете директора. Северус сидел за столом, подписывая пергаменты для Министерства, а рядом с ним стояла Минерва. Как известно, в стенах Хогвартса скрывалось много тайн и секретов, но хранить их совершенно не умели. Именно поэтому Минерва стояла в кабинете директора и ждала представления. Гермиона была уверена, что Снейп позвал её не просто так, наверняка, Макгонагалл добавит ещё что-то к этому пари с разрешения и полного одобрения директора. Лишь бы Драко не передумал. Гермиона осмотрела свои труды и удовлетворённо хмыкнула. Аккуратно спустившись со стремянки, достала палочку, чтобы вызвать патронус для Малфоя. Из её палочки выскользнула весёлая и юркая выдра, которая тут же помахала лапкой хозяйке, ожидая её указаний. — Всё готово, Драко. Ждём тебя в кабинете директора через 10 минут, — проговорила Гермиона патронусу, и выдра шустро побежала по воздуху, проходя сквозь стены. Минерва склонилась к плечу Северуса и что-то ему прошептала. Снейп хмыкнул, еле сдерживая смешок, и посмотрел на Гермиону. — Не передумала? Всё можно отменить, и ты будешь дежурить на балу, который, напоминаю, состоится уже завтра. — Нет, Северус! Всё в силе! Драко придёт, и я поцелую его в губы. Как брата, — уже не совсем уверенно добавила Гермиона. — Тогда посмотрим, — удовлетворённо резюмировал Снейп. А Минерва лишь хитро улыбнулась. Через пять минут дверь, ведущая в кабинет директора распахнулась, и профессор прорицаний уверенно вошёл внутрь. Одет он был безукоризненно: мантия изумрудного цвета и серый костюм, что идеально подчёркивал глубину его глаз. — Директор Снейп, Минерва, профессор Грейнджер, — вежливо поприветствовал он присутствующих. Хоть Малфой и старался скрыть волнение, но бывший двойной агент, а ныне Директор Хогвартса, видел, как мелко подрагивают руки у его крестника. — Что ж, начнём! — по-гриффиндорски скомандовала Гермиона. — Малфой, тебе нужна жевательная резинка? Драко отрицательно покачал головой, а Гермиона уже положила подушечку жвачки на язык. — Не так быстро, молодые люди, — проговорила Минерва, держа в руках два связанных свитера изумрудного и алого цветов. — Вот, это для красоты. Надевайте! — и Макгонагалл отлевитировала свитера прямо в руки Драко и Гермионе. Драко было потянулся к привычному для их факультета цвету, пытаясь поменяться с Гермионой, но фраза Снейпа, который всё это время пытался сдерживать смех, что так и рвался наружу, озадачила парня. — Нет, Драко. Минерва правильно вручила вам атрибуты. ТЫ будешь в красном, — И не выдержав, Северус расхохотался, а к нему присоединилась и его заместитель. — Я всегда мечтал увидеть тебя в цветах Гриффиндора, дорогой крестник! Так что, прости нам наши с Минервой шалости. Мы давно так не веселились. Драко что-то смущенно буркнул и начал снимать мантию, чтобы натянуть на себя это невыносимое алое нечто. А рядом уже стояла Гермиона, на которой красовался изумрудный свитер. Он ей очень шёл. «На Грейнджер отлично бы смотрелась слизеринская форма», — подумал Малфой, разглаживая невидимые складки на своём свитере. — Ты готов? — спросила Гермиона, подходя к нему ближе. Он смог лишь кивнуть, и ведьма решительно взяла его за руку и подвела под люстру, где висела веточка омелы. Гермиона развернулась к нему, притянула его за плечи и впилась в губы Драко невинным поцелуем, который тут же перерос во что-то большее и страстное. Малфой почувствовал такой трепет и желание, как никогда раньше. Мир вокруг них будто замер. Драко прижимал к своей груди такое податливое тело, жадно исследуя рот Грейнджер. Она была сладкой как мёд. Его руки начали гладить её спину. Он хотел быть ещё ближе к ней, мечтая продлить ласки, коснуться её обнаженной кожи. «Вот бы никогда не отпускать её. Моя. Только моя». Но тут послышалось покашливание Минервы, и волшебство момента исчезло. Драко нехотя оторвался от губ Гермионы, пытаясь осознать реальность происходящего. На них в шоке взирали две пары глаз. Зелёные глаза Минервы озорно поблёскивали из-под очков-половинок, будто она уже распланировала свадьбу молодых преподавателей. Ониксовые глаза директора выражали интерес, а его поднятая бровь говорила о том, что даже он удивлён. — Достаточно страстно? — спросила Гермиона, глядя на Снейпа и прерывая всеобщее молчание. — Вполне, — хмыкнул Северус. — Я не понимаю, что была за договорённость у вас, но с Рождеством! — протянул Драко, растерянно озираясь по сторонам. — Словно брата поцеловала, — протараторила Гермиона, пытаясь скрыть румянец на щеках. — Кхм, сильно же ты любишь брата, — только и смогла вымолвить стоящая рядом с директором Минерва. — Ну что ж, все условия выполнены, и я отпускаю тебя к Поттеру и его семейке, как и обещал, — Северус направил палочку на омелу, произнеся «Эванеско», чтобы та исчезла. — Свитера можете оставить себе. Драко, а тебе идёт красный. А теперь оба свободны. — Да, мне как раз надо закончить проверку домашних работ студентов, — всё ещё растерянно проговорил Драко, на автомате разжёвывая жевательную резинку Гермионы, что теперь оказалась у него во рту. — Спасибо за жвачку, Грейнджер! Ну, я пойду. Драко поспешил к выходу, забирая свою мантию с кресла. Ему необходимо было успокоиться и остыть. — С Рождеством! И спасибо! — пискнула Гермиона и выбежала вслед за Малфоем. Когда дверь за нею закрылась, то в кабинете раздался громкий смех Северуса Снейпа и Минервы Макгонагалл. Шалость удалась.***
В палате Святого Мунго, где лежал Гарри Поттер, было шумно и весело. Везде сияли волшебные гирлянды, летали маленькие Санта-Клаусы, взрывались волшебные хлопушки — всё это принесли Джордж и Рон из магазина «Всевозможных волшебных вредилок». Джинни удалось выбить разрешение у главного целителя на то, чтобы магически расширить палату Гарри для уюта и комфорта всех приглашенных. Возле стены стоял стол, который ломился от праздничной стряпни миссис Уизли. В углу возле окна возвышалась огромная гора подарков в разноцветных коробках и упаковках. На окнах были приклеены волшебные наклейки, что двигались и переливались. Гермиона зачаровала рисунок Альбуса, висящий на стене, так, что ёлка на нём ожила: стала сверкать и вращаться вокруг своей оси. Дети были в восторге! Все были счастливы здесь, казалось, что любовь и радость затапливали и освещали всё вокруг ярким светом. Вдруг рядом с Гермионой возник патронус Драко: белый хорёк, которым сам Малфой безумно гордился. Голосом Драко зверёк произнёс: — Грейнджер, выгляни в окно! Я приготовил для тебя подарок. Гермиона подошла к окну и ахнула. На улице стояли довольные Драко и Скорпиус, а рядом с ними живая украшенная ёлка. Гермиона подозвала детей и открыла окно, чтобы Малфой смог услышать её голос. — Счастливого Рождества! Спасибо, Драко! Это лучший подарок! — радостно кричала Грейнджер, а с её лица не сходила счастливая улыбка, от которой сердце Драко громко и быстро стучало, готовое вот-вот вырваться из груди. — С Рождеством! — крикнул в ответ Малфой, поднимая Скорпиуса на руки, и улыбнулся так открыто и искренне. — Скорпиус решил, что проведёт Рождество со мной и сбежал. Нам, конечно, влетит от Астории, но с этим мы разберёмся позже! — Драко засмеялся, не веря своему абсолютному счастью. Гермиона смотрела на Малфоя и думала о том, что этот удивительный мужчина покорил её сердце. И Северус Снейп был прав, чёрт возьми, когда сказал ей перед тем пари, что Драко для неё уже давно намного больше, чем коллега или друг. Сейчас было глупо отрицать чувства, и Грейнджер размышляла о том, не магия ли омелы повлияла так на неё. Но отбросив все сомнения, она решила, что обязательно признается Малфою в своих чувствах. И она точно знала, что на днях обязательно посетит Малфой Мэнор, чтобы не только увидеть этих замечательных мужчин древнего рода, но и снова затащить Драко под омелу и насладиться его поцелуем, надеясь на страстное продолжение.