***
В детстве, когда я падала и повреждала колени, я бежала на ручки к папе жаловаться, что мои ножки теперь сильно болят. Он, как любой отец, сначала успокаивал, а после, чтобы развеселить, начинал шутить. Говорил, что сейчас сломает мне пальчик, и тогда я быстро забуду о своих разбитых коленях. Он имел в виду, что вторая боль поможет перекрыть первую, она будет свежее и именно из-за этого болезненнее. Я всегда отвечала ему на это: «Со второго раза я хотя бы плакать разучусь, ломай!»***
Измена Нилы, как первый синяк, а измена Чанбина — второй. Так же, как с пальчиком, Чанбин перекрыл, то незаметное предательство, налег поверх прошлого подобным поступком. Хёнджину стало легче ее отпустить, от этого на душе свободнее, а за горизонтом появилось новое волнение, несущее иной смысл в жизнь. Гавайи, Оаху, порт Гонолулу. 04:12 pm. Каждая миллисекунда на счету. Начало интервью в 5:00 pm., быть на месте нужно в 04:40 pm. Хёнджин с Феликсом снова опаздывали. Вообще, вся эта непунктуальность к работе свалилась на Хвана с появлением новых отношений. В обед они, собрав минимум вещей, вылетели на соседний остров, Ким по-старинке полетел с ними. Ближе к четырем заселились в отель. Там выяснилось, что Хёнджин забыл половину вещей и ему совершенно не в чем идти. На интервью не требовалось одеваться как-то определенно, можно надеть даже плавательные шорты и футболку, на Гавайях все так ходят. Однако в чем будут другие тоже волновало. Приедут спортсмены со всего мира, и навряд ли кто-то из них будет в плавках. — Ну надень мои джинсовые… — Феликс вытащил с чемодана свои сложенные шорты, прикинув размер Хвана. — Если влезешь… Хёнджин не обратил внимания, упрямо кому-то названивал. — Я тоже думаю, что не влезешь… — Ликс положил джинсовые шорты обратно, закрыв чемодан. В дверь постучались. — Аллилуйя! — Крикнул Хёнджин. Это Сынмин принёс свою одежду. Ким поселился в соседнем номере один, ему с расположением повезло больше, у него был свой балкон, который выходил на туристический город Гонолулу: небоскребы, пальмы и приятные тучи, оставившие небольшую частичку синего цвета средь туч. — Трубки поднимай. — Хван забрал вещи с рук Сынмина. — Опаздываем же. — Не из-за меня же. Из-под плеча вылез Феликс, встав рядом с Кимом, — Милый, у тебя, если что, 10 минут. — Блять. — Хёнджин закрыл дверь, на лету снимая белую футболку. — Милый? — Взгляд недоразумения упал на Феликса. — Ему же не нравятся ласковые прозвища. — Мои шорты ему тоже не понравились. На интервью не было заранее подготовленных вопросов или тем, которых может коснуться интервьюер. Практически всегда сёрферов спрашивают шаблонно: об их мотивации, идеях и об их подготовке. Хёнджин знал, что атмосфера у журналистки будет комфортной, как в прошлом году, когда все опросы проходили спокойно и без стыков. Достаточно понять, что тебя будут уважать, ведь это праздник, фестиваль волн и досок. Алоха! Сетка участников состояла из 5 мужчин и 5 женщин, на съемки приехали только 8 человек вместе с Хёнджином, который уже успел проморгать свою очередь — это, кстати, не играет особой роли, интервью у него возьмут даже в самый последний момент. Авто Ким оформил на себя, взял напрокат. Они подъезжают к украшенному месту, к набережной, где с одной стороны раскатывают машины, а с другой — океан веселит туристов. Посередине каменной тропинки стоит камера, направленная на билборд, а за камерой журналистка читает с листа. Хёнджин натыкается на парня, который собирается подойти к стенду, его цепляет одежда. Одет сёрфер в плавки и в мокрую футболку, будто только с каталки. — Смотри. — Феликс показывает на этого же спортсмена. — Можно было и не заморачиваться… Ким открывает окно, вопросы интервьюера становятся слышны: «Когда тебя впервые посетила мысль о том, что ты хочешь попробовать серфинг?» Девушка неформально обращаясь, приветливо кивает головой, и Хёнджин снова убеждается в том, что в сёрфинге все так же, по-простому. — Я тогда пошёл, можете не ждать. — Хван слегка бьет по ручкам сиденья. — Да, давай. — Киму все равно. — Почему не ждать? — Феликсу НЕ все равно. Он в беготне за соревнованиями впервые, для него даже обычные ответы на вопросы под камерой воспринимаются съемкой фильма. — Я сам доеду, вы пока можете съездить перекусить. — Хван, находясь спереди, поворачивается к Ликсу. — Вы же не будете на такой жаре час втыкать, сидя в машине. — Или два. — Вставляет Ким. Феликс прижимается к стенке кожаного обшива, — А посмотреть на тебя… — Чего? — Сынмин давится собственной усмешкой. — Если тебе нужно, посмотришь в онлайн режиме под кондеем… — Я наберу, как закончу. — Хёнджин дотрагивается до руки парня, затем дверная ручка щелкает. Ликс цепляется за карие глаза, — Удачи. — И теряет их из виду. … Подготовка быстрая, дабы не терять время, микрофон крепят к одежде, пока настраивают круг вспышки. Журналистка спрашивает прям перед самим интервью, ознакомился ли Хёнджин с вопросами, на что парень неловко ухмыляется. Оказывается вопросы высылали на почту… Черт. Он не успеет сейчас заглянуть в телефон. Вдыхает побольше воздуха, меняя свой тембр голоса на более стойкий. Расслабляет руки и плечи, чтобы на эфире смотреться расслабленней, не как в прошлом году, когда друзья назвали его вкопанным… Камеру настраивают по фокусу и, — Пишем. — Журналистка подводит второй микрофон к своем подбородку. — Хёнджин привет! Как настроение, настрой на завтрашний день? Ты вошел в пятерку лучших, но тебя по баллам обгоняет Джорди Юинг. Что планируешь делать, рассчитываешь на полную боевую готовность или есть какие-то переживания? — Все происходит в каком-то скоростном темпе, но… Большинство моих знакомых поддерживают меня. И я долго тренировался — что уже точно являюсь мировым чемпионом по тренировкам. Они оба смеются. — Почему бы не забрать еще одно мировое чемпионство только уже по серфингу. — Почему бы и нет. — У меня к тебе еще несколько вопросов, один от твоих фанатов. Мы создали отдельный форум, на котором люди могли обсуждать тур. Готов ли ты ответить на комментарий, который набрал наибольшее количество лайков. — Конечно, спасибо. — Вопрос покажется обычным, но раз он занял место в топах, значит людям действительно интересно узнать это о тебе. Почему пара белой акулы распалась? Честно, я в индустрии серфинга еще юна, расскажи, пожалуйста, что означает это название, вдруг кто-то, как и я, не знает об этом. Вопрос не смутил. Подписчики часто пытались узнать, расстался ли Хёнджин с Ни. Проще было бы сказать, что она ему изменила, рассказать про Чанбина… Но это очень грязно, схоже на масло, которое вливаешь в сплетни, чтобы они продолжали скользить по ушам. Как хайп, добавит к тебе нечистого интереса, люди будут следить за тобой, словно ты обычный человек, у которого нет никаких достижений, кроме кинутой девушки. — Пара белой акулы, это старое прозвище. Раньше на соревнования я ездил с девушкой, мы оба были с белыми волосами, поэтому фанаты дали нам это погонялово. — Почему распался ваш дуэт, вы расстались? — Да. — Кто был инициатором? — Мы мирно разошлись. — Хёнджин пожал плечами, давая понять, что его не сломаешь на правду. — Есть еще вопросы? — Насколько я знаю, на соревнованиях ты появлялся не только дуэтом, с тобой ездил еще один серфер, иногда он разгонял тебя на волны, увидем ли мы его завтра за рулем гидроцикла? Хван уставился на журналистку. — Хёнджин? — А… Завтра со мной будет новый буксировщик. «Этого ответа достаточно.» — Подумал Хван. Но девушка за камерой наоборот вошла во вкус, — Почему новый? Разгонять другого сёрфера, ещё сложнее, чем сёрфить, зачем резко менять товарища? — Не нужно недооценивать моего нового водителя. — Поняв, что слова прозвучали дерзко, добавил. — Сынмин не сможет присутствовать в этом году. — Расскажи, почему? Это из-за допинга? Как ты отреагировал на то, что в твоем кругу люди забирают кубки нечестно? Вопросы были похожи на допросник в полиции… Хван перевел на секунду взгляд с ее рта на пляж, огромные волны смывали линию берега, приближаясь ближе. «Чанбин, который теперь тоже выполняет свою работу — с ним разберемся без репортеров.» Взгляд направлен в камеру, уверенно отвечая, — В моем кругу победу люди одерживают справедливо. — А результаты теста… Хёнджин не дает ей договорить, — Спасибо. Вам. За беседу. — Он снимает микрофон, запрокидывая его за камеру. Интервью значит тоже в «скоростном темпе»… Разочаровавшись, парень уступает место другому спортсмену, завидуя, что того наверняка не будут мучать вопросами о допинге и о несправедливости. … Перед соревнованиями сёрферы всегда полностью отказываются от любой нагрузки на один-два дня. Это не прибавление отдыха, а уменьшение объема тренировок, чтобы организм успел восстановить внутреннюю и мышечную работоспособность. Вчерашний день за день без нагрузок засчитать нельзя, пришлось вспомнить спарринг, после которого костяшки остались не в лучшем состоянии. Но зато можно начать отсчет с сегодняшнего. Хёнджин шел вдоль набережной по песку. Два часа, как оказалось, заняло не интервью, а удушающая тишина, которая вытеснила настрой на завтрашние соревнования. «Носки, обувь, одежда… Нужно было идти голым, это даже не интервью.» — Думает Хван, наклонившись, чтобы развязать шнурок. Теплые крупинки песка прилипают к ногам, он оставляет кроссовки на длинной деревянной дощечке и идет к прибою. Телефон в заднем кармане в который раз вибрирует от сообщений, однако это только помогает идеализировать настоящий момент. Хёнджин садится на песок, закапывая ноги в соленую воду, смотря далеко, ищет загадку круглой земли. Голоса людей превращаются в гул, оставляя в ушах только грохот. Медитация природой абстрагирует от мира и прекращает бескрайнее блуждание мыслей.Очередные соревнования ощущаются, как присутствие нового. Мы можем ухватиться за будущее, будучи неподготовленными, но не можем выплыть из-под бушующего, если закончится кислород. Хван сидит так до сморщивание кожи на своих ногах, созерцая гавайский закат. — Подайте, пожалуйста, лопатку. — Что? — Голоса людей снова отчетливо слышны, ветер холодит мокрые ноги. Хёнджин видит розовую лопатку, плавающую рядом с ним. — Ты про эту? — Да. — Ребенок, который лепил что-то из песка, вытирает щеку грязной рукой. Мягкое детское лицо оказывается в мелкой гальке. Хван немного кривиться, — Так погоди. — Он поднимается, чтобы поднять игрушку, но забывает о перемене глубины на берегу. — Одну секунду. Хёнджин делает два шага сначала мель, а потом… Оступаясь, он нелепо падает в воду. Лопатка отлетает дальше. — Бля… — Выныривая, прикрывает себе рот. — Ну класс… — Дядя бух. — Ребенок смеется, хлопая по построенному домику. — Да дядя еще с утра сегодня «бух»… Опустошиться перед турниром, а не после — выигрышнее. Хёнджин задумывается о том, что просто перегорел, не находя объяснения своему подавленному настроению на интервью. Он снимает с себя мокрую футболку, затем достает промокшую наличку и телефон, который, пройдя тест-драйв, не перестал работать. В такси держится то же молчание. Не хватает тишины, чтобы обдумать завтрашний день. В голову залетают идеи, они по одной выстраиваются, но Хван теряет сосредоточенность, и все идеи сыпятся в кучу. Завтра рано вставать, а уже восемь вечера. Хёнджину следовало бы лечь в семь… Он смотрит в окно, машина проезжает возле шоппинг-плазы. В ней находится супермаркет, всякие маленькие магазины, банки. Все здание горит, свет от него растворяется в тумане сумерек, как и свет от следующего бутика. На небе раздается шум от самолета, машина заворачивает на парковку. Расплатиться мокрыми деньгами кое-как удается. … Приложив карточку, дверной замок пиликает. «Итак, два пропущенных от Феликса, сообщения от Кима с вопросом об ужине и пустой желудок.» — Хван приоткрывает дверь, видя, что в комнате темно, тихо заходит и разувается. Естественно, Феликс уже спит, подъем ведь в пять утра… Хёнджин проходит к кровати, снимая чуть высохшие шорты. Он должен был приехать раньше, чтобы вместе с Ликсом заранее обсудить прокат. Так бы задачи перешли в долговременную память и действия на каталке стали бы слаженнее. Стараясь не шуметь, он переодевается, затем даже не купаясь, отодвигает одеяло и ложиться рядышком. Кровати в отелях всегда какие-то неудобные, дай бог, получится поспать. Правый бок, лучше на левом, ну или лучше все-таки на правом. Жарко, может открыть окно, а вдруг комары… Хёнджин откидывает одеяло, через темноту добирается к подоконнику, по дороге наступая на свой же брошенный ремень. Боль и кровь — он открывает форточку. Теперь упокоить бы дыхание, на столике стоит бутылка с водой, увидев ее, пол литра исчезает сразу. Всё. Наконец-то в кровать, на правом боку, кстати, удобнее. Хёнджин переворачивается, радуясь, что нашел идеальное положение для сна, но ноги путаются в одеяле, он пытается их как-нибудь вытащить, вертясь на кровати. — Ты только пришел? — Сонливый голос Феликса магическим образом помогает выпутать себя из слишком мягкого или слишком жесткого одеяла. Хёнджин поворачивается к лицу парня, ища глаза в темноте, — Прости, я разбудил… — Все нормально. — Он потягивается. — Как прошло интервью? — Не так, как обычно. Они спросили меня о допинге и я слился. — Тихо смеясь, продолжает. — Я думал, что там съемки на два часа, но нет. Им нужно было узнать мое мнение, мое состояние при упоминание несправедливых выигрышей, мое отношение к Киму. Они косвенно наговаривали на меня… — Хёнджин увел свой взгляд к одеялу и зачем-то снова начал его поправлять, на плече почувствовалась рука Ликса. — Я так переживал. — За что? — Хван подумал, что Феликс переживает за завтрашний день. Лишний стресс на соревнованиях им не выгоден. — Глаза закрывай. — Нет, я за тебя переживал. «Что?» Хёнджин чешет уголок своего глаза, — За меня зачем? — Они тебя будто допрашивали… — Так ты смотрел трансляцию? И как я тебе? Хорошо получился? — Льстит, что Феликса заботит состояние, но в то же время не хочется, чтобы парень нервничал перед турниром, поэтому Хван лихо спрашивает о своей внешности. — Красавчик же я был, да? Долго доходит, о чем идет речь, — А… Ты был какой-то вкопанный… — Серьезно?! — «Почему опять вкопанный, на это слово флажочек что ли поставили?» Он поворачивается на другой бок, подальше от предателя. — Мы больше не общаемся, Ликси! — Да что?! — Иди на полу спи! — Не пойду. — Шуточной агрессией он провоцирует. — Тогда я пойду. — Красавчик-красавчик, просто немного сутулился… — Замолчи. — Хёнджин встает с кровати, забирая подушку. — Реально на пол пойдешь? — Смех убивает положенный сон. — Одеяло тогда захвати. — Нет, я тебе стелю. — Я не встану. — Значит улетишь. — Хёнджин быстро подбегает, имитируя монстра, хочет поднять на руки. — Придите в себя, Хван Хёнджин, вам не пять лет. — Феликс смеется с того, как парень пытается стащить его с кровати. — Если ты завтра сделаешь неправильный вывоз на гидроцикле, вкопанным окажешься до конца жизни. — Это то тут при чем? — А при том! — У Хёнджина получается поднять брюнета с постели. — Чтобы меньше за меня переживал и о себе думал. — Отпусти! — Лети!*** Я надеюсь… Никто не пострадал… А теперь вернемся к сюжету… ***
Раннее утро. Сильный ветер и огромные волны. — Видишь идет громадина? — Джорди Юинг показывает на свелл, который закручивается со скоростью смерча. — Да… — Вот на ней нужно кататься, как на дьяволе, который был послан природой, если на ней кататься по-пенсионерски, то она сломается, сломав за одно тебе какую-нибудь часть тела, например, спину.