***
Зейн, услышав как отъехала дверь, открыл устало глаза и, потянувшись, встал. Выйдя из спальни, около входа увидел Кая. — Малыш, — он заулыбался, подходя к парню, — наконец-то ты пришел. Эйден был в ботинках на высокой платформе и сейчас оказался почти одного роста со стоящим босиком напарником. Он порывисто обнял Зейна свободной рукой и ткнулся носом в шею, вдыхая знакомый запах. Запах без посторонних примесей. Синтет почувствовал себя совершенно счастливым, поцеловал мужчину в шею и отстранился. — Конечно. Куда б я от тебя делся? — он подмигнул и приподнял распечатки, а потом прошел в комнату, чтобы скинуть их и рюкзак на стол. Громов удивленно смотрел на стопку бумаг. — У тебя какая-то странная эротическая фантазия с этим, — указал Зейн на распечатки, улыбаясь, — я конечно не осуждаю, но можно хотя бы узнать, в чем она? — Во-первых, мой замечательный пошляк, исполнение фантазии я обещал твоей, — синтет стянул с себя жилет сразу вместе с гавайкой и остался только с узких штанах и высоких ботинках, — а во-вторых… это подробные планы базы, составленные Селестой по документации застройщиков и подрядчиков, которые занимались ее строительством и ремонтом, наложенные на коммуникации, оставшиеся от старой базы колонизаторов, которую перестроили в этот маленький свечной заводик. — он двинулся к любовнику, задрав подбородок. — Селеста здорово постаралась собирая их… и да. Она думает, что мы в ссоре, и я буду очень признателен, если поддержишь эту легенду. Громов смотрел на парня, открыв рот и громко сглатывая. — Извини, но после слов, что я замечательный, — проговорил вор, — ты снял одежду, и дальше я не услышал. — Я тебе утром повторю… — Кай хищно улыбнулся, приближаясь и пожирая мужчину глазами. Синтет обнял его лицо ладонями, впиваясь в губы, агрессивно и глубоко целуя, и стал толкать обратно в спальню, заставляя Зейна пятиться. Громов ответил на поцелуй и схватился за парня, чтобы не упасть. Да, вот оно. Вот то, чего не хватало, когда он был рядом с Маяром. Вор разорвал поцелуй, улыбаясь как Чеширский кот. — Малыш, — еле слышно проговорил он, периодически целуя шею парня, — именно этого мне весь день не хватало. — Зейн хмыкнул. — Даже не думал, что я скучать умею. — А я не думал, что умею ревновать. Но сейчас мне просто необходимо тебя взять, — рокочуще проурчал Кай. Громов едва успел стащить штаны, как уперся лопатками в стену, когда парочка в запале промахнулась мимо дверного проема, но Кай не собирался терять ни секунды. Он расстегнул и приспустил свои штаны, все так же прижимая вора к стенке, и поднял его под бедра, осыпая любовника поцелуями. — Ты разрешишь мне быть немного грубым? — Тебе я разрешу быть хоть каким, — ответил Громов, закатывая глаза. Двенадцатый закинул его колени к себе на локти, прижимая к стене и заставляя сложиться почти вдвое, и вошел снизу, грубо и до упора. Тут же задал быстрый, злой темп, вбиваясь в любовника со шлепком. Поцелуи перешли в укусы, от которых оставались темные следы. Зейн в начале вцепился в парня руками и вскрикнул. От резкого входа по телу прошла волна боли, переходящая в удовольствие от постоянного ритмичного проникновения, и все более громкие стоны вырывались изо рта. Вор не мог просто держаться и уперся руками в Кая, выгибаясь. Парень продолжал свою атаку, крепко вцепившись в любовника и только глухо рычал от прокатывающейся по телу горячей пульсации, с каждым толчком все сильнее погружаясь в вязкое, окутывающее удовольствие близости, подстегиваемое блаженными стонами у самого уха и чувством бешеного пульса каждый раз, когда язык прижимался к вене на шее, слизывая пьяняще вкусный солоноватый пот. — Ма-алыш, ха-а-а… — запрокинув голову, прошептал Зейн в сопровождением состоянии стонами, — какой же ты горячий. Кай заткнул его поцелуем, сплетая языки. Прижал всем телом напарника к стене так, что тот приложился затылком. Громов был готов кончить в любую минуту, и когда синтет последний раз вошел и кончил, это оказалось последней каплей. Парень аккуратно вышел из любовника, перехватил того поудобнее и унес в спальню, уложив на кровать. Сам сел рядом и стал стаскивать с себя штаны и ботинки. — Малыш, — пытаясь отдышаться, проговорил Зейн, — какой ты бываешь агрессивный. — вор заулыбался. — И мне кажется, я в этом виноват, но такой напор очень возбуждает. — С тобой я узнаю о себе новые вещи, знаешь? Например как эта… Но… — Двенадцатый наклонился поближе, — если ты хочешь такой напор, то достаточно просто попросить. — Нет, мне нравится, когда ты открываешься с разных сторон сам. — Зейн уселся позади, нежно лаская спину руками, сопровождая их легкими поцелуями. — Ладно, — Эйден скинул вещи и откинулся назад, — но я все-таки обещал после экскурсии исполнение твоей фантазии, а не удовлетворение моих хм… потребностей. Чего ты хочешь? — Ах ты хуайдан, — Громов уложил парня на кровать, усевшись сверху, взял за запястья, зажав их у него над головой, а Кай послушно поддался, — Потребностей, значит… Зейн пристально посмотрел в глаза, впервые почувствовав внутреннее тепло и задался вопросом: «Чем же он меня так зацепил?..» Вор держал парня одной рукой, а пальцами другой начал водить по контуру лица, и сам себе ответил: «Всем…». Начиная от внешности — это сложно игнорировать, заканчивая его характером, манерой общаться, искренностью — тем, чего вору не хватало. Громов проводил подушечками пальцев по губам, пытаясь осознать, что же это… нет, не сейчас… Прикрыв на секунду глаза, чтобы собраться, он взглянул на распростертого под ним Эйдена, усмехнувшись. — Открой рот.***
Наутро Громов обнаружил парня у себя под боком. Кай не спал, а просто лежал, положив голову ему на грудь и закинув на него ногу, и что-то читал с небольшого планшета, экран которого едва светился. В этот раз он не захотел уходить заниматься своими делами, поддавшись какой-то новой внутренней потребности, и остался рядом со спящим, слушая его мерное дыхание и стук сердца. Но сон не шел, и синтет не придумал ничего лучше, чем достать книжку. — Малыш, — приобняв Двенадцатого за плечи и поцеловав в голову, сказал вор, — я ведь так и привыкнуть могу. Нехорошо это, — зевнув, обратил внимание на планшет, — чем занимаешься? — Привыкай, не вижу в этом ничего плохого, — парень повернулся и заглянул мужчине в лицо. — Это просто книжка, про человека, воспитанного бестелесными марсианами, которого вернули в мир людей, и он пытается в нем разобраться и одновременно толкает свою философию в массы. — А в чем заключается его философия? — спросил Зейн, продолжая целовать плечо. — Там много разного, про свойства любви, про взращивание близости, про то, что такое деньги, познание через ожидание и наблюдение… — Кай отложил планшет, выгибая шею и подставляясь губам. — Книга вообще про то, насколько его взгляд на человеческие вещи отличен, и как одна личность с таким взглядом, будучи достаточно харизматичной, может пошатнуть мир. Там это… не совсем как у людей, — стал объяснять Кай, — взращивание близости это… — он покусал губы. — Либо полное доверие, либо ничего. Доверие и принятие со всеми нюансами личности, хорошими, плохими, самыми ужасными. Полное. Секс — это тоже взращивание близости, также как любая совместная осмысленная деятельность. Это очень резонирует с некоторыми моими внутренними струнами, потому я ее иногда перечитываю. — Любовь, близость… — улыбнувшись проговорил Громов и поцеловал губы, — ты такой романтик. Синтет немного покраснел и отвел глаза, окончательно замявшись от того, что его опять прорвало на объяснения, которых не просили. — Чем сегодня займемся? Завтра днем я встречаюсь с Маяром, он мне свой аэробайк показать хочет. А послезавтра, можешь меня поздравить, — хихикнул Громов, — я выхожу на работу. Кай прочистил горло, задавив смущение. — Сегодня я обещал тебе повторить то, что ты вчера не дослушал. Надо изучить планы, надеюсь ты после экскурсии сможешь рассказать о назначении части помещений. Ну и… — он сел рядом, скрестив ноги, потер лицо руками и вдруг замер, раздвинул пальцы одним глазом посмотрев на Зейна, — Маяр — это тот комбинезончик, которого ты подцепил в баре? — Ну да, он, — Громов уселся рядом, потянувшись. — Экскурсия получилась продуктивная. Я, кроме сборочной и производственной прокси, еще побывал на остальных линиях. К сожалению, на запретную территорию я пока не попал, но дай время, — улыбнулся вор. — Это хорошо, Красавчик. Ты молодец, — Кай улыбнулся в ответ, — главное не подставься, хотя тут не мне тебя учить. Парень встал и пошел собирать одежду, которую они вчера раскидали по дороге в спальню, вернулся, кинул все на кровать и стал одеваться. Он решил не расспрашивать о том, что за интерес этот техник проявляет к Громову и насколько тот намерен им пользоваться, решив, что так будет спокойнее. Синтет боялся, что может сорваться и наделать глупостей, если в нем взыграет та же ревность, что была вчера. — Еще я вчера просил тебя подыграть мне в том, что мы в ссоре, перед Селест. — Зачем? — нахмурился Громов, подобрался к краю и игриво схватил в объятья Эйдена, помешав ему, — не одевайся. Так лучше. — Если мы останемся раздетыми, то мы не сможем работать, хотя мы никуда не торопимся, конечно… — синтет легко поддался его объятьям и плюхнулся обратно в постель, раскидав руки. Он улыбался, завороженно глядя в глаза мужчины, и вдруг стал серьезным. — Ты угадал вчера. Я кое-что задумал… А еще она раскопала какие-то упоминания о тебе и стала приседать на уши, что ты меня кинешь, показывая, как это было, когда кидали других. Я не стал ее разубеждать, сказал, что в курсе и что сейчас мы только работник и наниматель, потому что твои навыки приоритетнее моих эмоций и возможных рисков. — Ну… — проговорил Зейн, завалившись сверху и положив на грудь руку, — ее можно понять. У меня репутация та еще, — хихикнул вор и прикоснулся губами к груди любовника, — если ты хочешь, я буду делать вид, что мы в ссоре… Я могу спросить, что ты задумал? — Можешь. Я думал об этом, — Кай запустил ему руку в волосы. — Я хочу отправить «Серенити» домой с материалами, образцом и свидетельствами моей смерти. Глаза Громова широко раскрылись, и он уселся рядом. Сердце бешено застучало. — Ты хочешься остаться здесь? — глаза вора забегали, дыхание участилось, и дальше он уточнил почти шепотом, — Со мной? — Если ты на это согласен, — синтет остался лежать, наблюдая за мужчиной одними глазами. Его достал нежданный мандраж и парень прижал кулаки к солнечному сплетению, пытаясь унять дрожь. Зейн резко кинулся вперед и обнял парня изо всех сил, едва не выдавив из него дыхание. — Если это возможно, то я бы не хотел отпускать тебя от себя, никогда, — слегка дрожащим голосом проговорил Громов, спрятав свое лицо в груди Кая, чтобы тот не видел, какой он сейчас красный. От своих собственных слов мужчине стало неловко, синтет уткнулся губами ему в макушку. — Ну, нам придется расставаться, пока ты будешь ходить на работу, — он проурчал, жмурясь. По щекам потекли слезы, но в голосе этого не было слышно, — а потом еще сделать со мной некоторые вещи… Но это позже. Громов немного отстранился, и на лице появилась ухмылка. — Некоторые вещи? — почти проурчал он, — Зачем откладывать? — рука полезла в только что надетые штаны. — Я не об этом, — Кай придержал его за запястье. — Тебе придется отделить от меня пару конечностей и отнести их на «Серенити», тогда она поверит, что меня раскатало. Парень погладил его по щеке и заглянул в глаза, кусая губы, как будто искал там что-то, какой-то ответ. Громов замер и отстранился. — Я должен… что сделать? — Отделить то я могу и сам, а вот отнести придется тебе. И быть убедительным. — Кай говорил спокойно. — Тогда она отдаст тебе твои деньги и свалит. Нельзя, чтобы меня начали искать. Я стою больше, чем флот моих кораблей и, если вдруг сюда заявится офицер, то уведет меня… У меня есть прошивка, я подчиняюсь командам от вышестоящих. Это… — парень сглотнул, — это… тело перестает мне подчиняться. Зейн пристально смотрел на парня, спустил ноги с кровати и, поставив локти на колени, сел, задумчиво замолчав, глаза бегали туда-сюда. После встал с кровати и начал ходить из стороны в сторону также в полном молчании. В конце концов, он развернулся к Каю. — Я… — вор запнулся, — я не хочу тебе ничего отделять. Это… — он опять начал ходить туда-сюда, — я головой понимаю, что… наверное, такое для тебя не смертельно, но ведь тебе все равно будет больно… — Громов опять замолчал, положил руку себе на голову и взъерошил волосы, — Может, можно по -другому? Зейн спросил с надеждой, при этом сам понимая, что вряд ли Кай предложил бы этот вариант, будь другой выбор. — Нет, прости. Это протокол. — Эйден сел, обняв руками колени. — Но это… это не то, что по-настоящему больно. А лапки новые отрастут, — он вымученно улыбнулся и быстрым нелепым жестом вытер влажные дорожки со щек. — Что значит, не по-настоящему?.. — вор потянулся и обнял синтета. — Не говори ерунду. Конечно это будет больно, ты же живой. Не может не быть. И не имеет значения, что отрастут твои замечательные лапки, — вор взял Двенадцатого за руку и поцеловал пальцы. — В любом случае, оно того стоит. — Ты уверен, что я этого стою? — сердце бешено билось, — Имей в виду, что тогда я тебя точно никуда не отпущу. — Я уверен, — ответил синтет, криво усмехнувшись. — Пойдем, я сварю нам кофе. Будешь? Черный и крепкий, я правильно помню? — его тон вдруг сменился на дурашливый. — Будешь спускать меня на всяких мудаков, пока не надоест держать рядом с собой маньяка и проглота. — Надоест? — грустно улыбнулся вор. — Скорее мой маньяк и проглот сбежит от меня, посчитая, что я душный трахолюб, — Зейн подобрал по дороге джоггеры, — и да, черный, крепкий без сахара. Кай схватил Громова в объятья, едва тот натянул штаны, и поймал его губы своими, чуть оттянул нижнюю губу. Шлепнул по заднице, а после разомкнул объятия и пошел готовить кофе. Для себя он варил на молоке, сладкий, с имбирем и перцем, для Зейна — черный, слегка передержанный, чтобы появилась горчинка и настой стал покрепче. — Завтрак? — Ты же кофе делаешь? — обратил внимание Громов. — Для меня это — завтрак. Зейн подошел сзади и, обняв за талию, начал целовать шею, а рука стала опускаться под штаны. Синтет тихо заурчал, но пока мог держать себя в руках и возился, варя напиток по-старинке. Ему вообще так нравилось намного больше, просто потому, что ему надоела печатная еда и всегда совершенно одинаковые на вкус напитки из машины. Тут можно было пофантазировать, и ты контролировал то, что получишь, а не выбирал. Член поднялся под прикосновениями пальцев, и парень закусил губу, тихо застонав, но продолжая заниматься тем, что начал. — Я тебе плаг поставлю… — проговорил он с ноткой угрозы, — а пульт буду при себе держать. — За что? — удивленно произнес Громов, целуя шею, пальцы обхватили ствол и рука начала двигаться вверх и вниз, — Я что-то не так сделал? — Ни за что, Красавчик, я не приемлю концепцию наказаний. Просто чтобы ты был готов и открыт, а еще чтобы я мог включить ротацию, пока ты возишься с каким-нибудь устройством, и тебе надо быть сосредоточенным… — Кай задышал тяжелее, — или вибрацию… или и то, и другое. И отвлекать. Почти как ты сейчас… — А я не всегда готов и открыт? — спросил Зейн, не останавливая руки и не прекращая целовать тело, — да и вроде когда надо быть сосредоточенным с устройством, проблем не было. А запихать в меня вибратор можешь в любое время, и после войти в меня ты тоже можешь в любое время и сколько угодно. — Я восприму это как разрешение и воспользуюсь им. — синтет решил не разъяснять момент с сосредоточенностью. Кай выключил плитку, давая гуще осесть, прежде чем разливать кофе, и запрокинул голову, опираясь затылком Зейну на плечо, прикрыв глаза. — Малыш, как там наш кофе? — прошептал ему на ухо напарник, обдав горячим дыханием. — Кофе готов, — ответил парень на выдохе, приоткрыв рот. Кай завел руку за спину, прижал к себе Зейна и повел задницей, чувствуя его выпирающий орган ягодицами. Громов взглянул на чашку и, убрав руки, обошел парня, встав перед ним с хитрым прищуром. После чего, не отрывая взгляда, взял свою чашку и отпил кофе. — Ты прям напрашиваешься, — синтет обречено вздохнул, но на на лице у него было лукавое выражение. Парень забрал свой кофе, сунулся в холодильник и достал бокс с готовой едой, которую они покупали чуть раньше. — Если тебе надоело, скажи, — захихикал Громов, вновь подойдя к любовнику и обняв со спины, поцеловал шею, — я иногда бываю надоедливым. — Ты не надоедлив, — Кай придержал обнимающие его руки и потащил вора за собой обратно к столу, где громоздились распечатки. Затем поставил еду на стол вместе с кофе и повернул голову, чмокнув Зейна в щеку, — но дай мне поесть, прошу тебя, а то я озверею. Двенадцатый вывернулся из объятий, сел за стол и стал таскать еду из бокса просто руками — там были какие-то кусочки в белом соусе, пахнущие пряностями, судя по запаху, очень острые. Громов, посмотрев, как аппетитно поглощает еду Кай, и усмехнувшись, пошел к другому краю стола и принялся рассматривать планы и карты, которые тот притащил вчера. Это была полимерная бумага, ленты с перфорацией, склеенные скотчем в огромные листы со стороной в пару метров и сложенные. Всего их было два: один с планом старой колонии (серым) и наложенным на него планом производства (цветные блоки) со ссылками на подрядчиков, которые эти куски строили, второй с тем же планом со схемой электрификации и воздухоснабжения, но эти планы были с пробелами. Парень продолжал жевать, постепенно уничтожая содержимое двухкилограммового контейнера, потягивая кофе. За ухом откуда-то у него появилась сигарета. — У меня есть эти же файлы для галопроектора, просто я предпочитаю всю эту возню с бумажками. — сказал он извиняющимся тоном. — Не сомневаюсь, — произнес Громов, улыбаясь, — но мне все же передай эти два плана в галовизор. Потому что, если я буду чиркать на исторических документах, это тебя как минимум расстроит, и документы испортятся. А мне надо недостающие данные добавить и еще файлы тех гуат хэй, чтобы сопоставить. — Я документы распечатал как раз, чтоб на них писать, — пояснил синтет, продолжая есть, — там в очках посмотри, все в них загружено. Там же то, что на тебя наша Селест, если интересно. — В смысле писать? — вылупил глаза Зейн. — У нас тут бумагу йоу хуо да ичье не сыщешь. Это раритет, ею не пользуются. Мой отец тебя бы тчитье бы за такое, — хихикнул мужчина, взяв очки. — Серьезно? — хихикнул Кай. — Тут не тот случай, это — полимерный материал, его «Серенити» из каких-то отходов делает. Это не целлюлоза. И… — он рассмеялся громче, — то есть, когда я настоящую бумагу достал, чтоб оттиск от печати поставить, у тебя вопросов не возникло, а тут вспомнил? — Я там даже сообразить не успел, — ответил Громов, просматривая данные, — ты же какую-то ни ма непонятную показывал. В этом случае даже мой отец тебе бы ничего не сказал… наверное. А тут-то другое дело, — Зейн начал вводить правки, — я тут добавил названия недостающих цехов и складов, а также как теперь в них воздуховоды расположены. В административном здании меняли планировку, не знаю, понадобится ли это, но пусть будет. Еще обозначил оборудование и расположение охранников и сотрудников, и прикрепил списки всех рабочих. Что интересно, Маяра в этом списке нет, — хмыкнул вор, — интересный малый, правда? — Я с ним не общался, но визуально — вполне себе… Кай отставил опустевший контейнер на столешницу рядом с плиткой, привычки к уборке и даже банально мыть за собой посуду у него не было, этим всегда занималась автоматика. Он развернул планы и стал их развешивать на свободную стену. — Малыш? — Громов убрал очки. — А у тебя случайно нет таких технологий, чтобы его биометрические данные воспроизвести? Мало ли, я ведь не знаю, насколько у тебя там все развито, — немного отвел взгляд и больше себе под нос сказал, — да и где вообще находится твой дом не знаю, кроме как на планете, которой тысячи лет не существует. — С собой нет… — парень провел ладонью по листу, разглаживая его. — Это у вас ее тысячи лет не существует. — он обернулся, положив ладонь на затылок. — Что ты знаешь о теории параллельных вселенных? — Ты про то, что по теории одновременно с нашей вселенной находится точно такая же, с разницей незначительных элементов? — Громов, хмыкнув, облокотился на стол. — То есть где-то есть такой же как я… но он может оказаться монахом, — Зейн заржал, покачивая головой, — я бы на такого посмотрел. — Вроде того. Только разница как правило незначительна с космической точки зрения, а не с человеческой. Например, у вас большой взрыв произошел чуть раньше, а там, где я был до этого, просто чуть больше кремния и за счет этого там в разы больше обитаемых планет и кроме людей в глобальный цивилизации еще много других рас. На одной из планет, где я был еще раньше, есть уникальное вещество, которое привело к взрывному развитию биотехнологий, и там живые корабли и все, что тут делает электроника и роботы, делают специально выведенные мутанты. Кай прямо смотрел на Зейна, ожидая, что вор ему не поверит, а просто поднимет на смех. Громов смотрел в ответ хитрым взглядом, после этого подошел к парню и, положив руку тому на лицо, провел большим пальцем по щеке. — Мой Малыш такой уникальный, — прикоснувшись губами к губам Двенадцатого, — тьеа ла, ты путешествуешь по таким разным мирам. — Я не уникальный, я далеко не единственный оперативник корпорации и даже не единственный синтет в своей модельной линейке. — Кай облегченно улыбнулся, заглядывая Зейну в глаза, и ответил на поцелуй. Отпустив парня, вор качнул головой, задумавшись, и вновь развернулся. — Для меня уникальный… То есть твоя доченька может прорываться через границы миров? Другими словами, на это способен фотонный двигатель? Если тут его воспроизвести, то можно будет прорваться через границу? А каким образом контролируется место прорыва? — Дело не в корабле, а в навигационной системе, — вздохнул синтет и прошел к столу, заглянул в пустую кофейную чашку и отправился за добавкой. — Суперкомпьютер рассчитывает траекторию и загружает ее в систему корабля перед вылетом. — он налил себе остатки, смешав свой кофе и тот, который делал для напарника, — и место прорыва не локализовано — нет никаких врат или портала, или еще чего-нибудь такого, это происходит во время прыжка на фотонном двигателе, такого же как тот, что перенес нас из туманности Орла, только с некоторыми… изменениями порядка расчетов координат, скажем так… Громов вновь подошел к Каю и обнял сзади, поцеловал между лопаток и отпустил. — А на основе чего вычисляется эта траектория и какие координаты твоего дома? Парень обернулся и ласково потрепал мужчину по волосам. — Я знаю только внутреннюю маркировку проколов и что это значит на самом деле, просто потому, что это влияет на подготовку и то, на что я могу рассчитывать. Например… у этого места маркировка CS-355-148, это значит, что это космическая цивилизация людей, тут мои способности работают на три из десяти и все относительно ровно с точки зрения мирной жизни и ресурсы еще не выработаны. Ну и то, что для корпорации максимальный интерес представляет местная энергетика и промышленные технологии. — Хм… — Громов задумчиво начал ходить туда сюда, — CS-355-148. Про энергетику понятно, они заинтересовались латуцифогратолом. Учитывая твой атомный двигатель на корабле, то понятно, почему заинтересовались. С ним источник энергии будет намного компактнее. Я уже про это при Селесте заикался, — развернувшись, рыкнул, — А-а… хотелось бы мне покопаться в нем … Интересно, если данные по фотонному двигателю стащить и сопоставить их с данными, которые я узнал на «Серенити», получилось бы мне создать корабль, который прорвется за границу?.. — задумчиво произнес себе под нос Зейн. — Маркировку мне приходилось уточнять и даже присваивать, — Кай сел на стул, закинув лодыжку на колено, и наблюдал за кружащим по комнате напарником. — Самое важное — это навигационные системы, выход в подпространство возможен и с другими типами двигателей… Они у нас вообще появились лет десять как, а прыжки совершаются больше пятидесяти. Громов остановился, развернувшись к парню. — Так-так-так, — подошел вплотную Громов, с блеском в глазах, — а поподробнее? Другими словами, теоретически на арстоковом двигателе тоже можно прорваться? Навигационные системы на основе чего? — На основе человеческого мозга с определенными свойствами, — Кай задрал к нему голову. — Это «незначительное отличие» прокола CS-Альфа. — А-а… — рыкнул вор, расстроенно выматерившись себе под нос, — это определенно не то, с чем я смогу разобраться. Прости, меня иногда даухуа, — он обнял синтета, нежно поцеловав, — это потрясающе, но так далеко… — Да ладно, — парень потерся о него щекой, — я не считаю это место домом. Мой дом «Серенити», а там что? Три месяца условного детства, учебка, парковка и холодильник, где я лежу, пока не отправят на следующее задание. — Кай вздохнул и прикрыл глаза. — Вот теперь я это место возненавидел, — еще крепче обняв любовника, — как можно так обращаться? Громов посмотрел на парня, поцеловав его висок, потом чмокнув в нос, щеку, и припал к губам, проникая внутрь языком. Рука заскользила вниз, под штаны, ухватившись за член Двенадцатого. — Красавчик, — парень разорвал поцелуй, обняв лицо мужчины ладонями, — только не надо меня так успокаивать или доказывать что-то таким образом, хорошо? Я и так вижу, как ты ко мне относишься, с тобой я чувствую себя настоящим. — Про какое успокоение или доказательство ты говоришь? — Зейн продолжил, улыбаясь, сжимать член, — ты забыл? У меня просто зависимость от твоей спермы. — Я начинаю думать, что это не шутка, и надо бы проверить. — синтет сел ровно и потащил любовника к себе на руки. — Что, сегодня никакой работы? — в голосе появились урчащие нотки. — Хочешь, чтоб я тебя укатал? — Ты можешь попробовать, — Зейн положил локти ему на плечи, обнимая, — вызов принят. Кай посмотрел на него совершенно влюбленными глазами, потерся носом о нос и поцеловал, проникая языком в рот. Руки легли мужчине на задницу, парень перехватил его покрепче и встал вместе с ним, направляясь в спальню.***
Глаза Зейн смог открыть уже только после десяти утра. Все тело ныло и все еще жутко хотелось спать. — Фей ву, — сам себе под нос прошептал вор, однако вспомнив, последние сутки, широко улыбнулся и добавил, — могло быть и хуже. — Фей ву? — раздался удивленный голос синтета, в котором слышался смешок. — Мне больше не делать этого с тобой, раз ты проснулся, ругаясь? Все прошло настолько плохо? — он погладил любовника по волосам, пропустив пряди между пальцами. — Ты проспал всего несколько часов, дай телу восстановиться. — Малыш, знаешь, — усмехаясь, проговорил Громов, перехватив со своей головы его руку и поцеловав ее, — меня не каждый может умотать. А у тебя это уже не первый раз получается. Так что даже не шути про перестать, — посмотрев в глаза, приподнял одну бровь вор, после чего начал подниматься, — я бы с радостью тут с тобой целыми днями кувыркался, но мы с Маяром на час договорились встретиться, надо себя в порядок привести. Зейн поднялся на ноги, но тут они подкосились, и он плюхнулся задницей обратно на кровать. — Да ладно… — в шоке раскрыл глаза вор. Синтет расхохотался и сел рядом, похлопав мужчину по бедру. — Я таки тебя укатал, Красавчик. — он прижался плечом к плечу. — Скажи спасибо, что ты накачан сывороткой, а то бы так легко не отделался. Сиди. Я принесу тебе твой миксэрэм, и за полчаса ты твердо встанешь на ноги. Тени, какой ты все-таки ласковый… никогда бы не подумал… Или тебе нравится то, что я живое оружие? — Мне нравится, что ты — это ты, — полушепотом произнес Зейн. — Ты же даже не видел моего настоящего лица. — Разве это имеет значение? — хихикнул вор, — я к тебе лез, даже когда ты девушкой был, но… — он посмотрел парню в лицо, — мне вот стало интересно, как ты выглядишь на самом деле. Покажешь? — Я покажу снимки, в этом проколе я вряд ли смогу туда откатиться, а даже если выйдет, то обратно в эту шкуру влезть будет трудно. — Кай оттолкнулся от кровати, вставая. Синтет вышел в комнату и тут же вернулся в рюкзаком, кинул его на тумбу, расстегнул и закопался в него. Первым он выудил коммуникатор, набрал код и экранчик загорелся, приборчик шлепнулся на кровать рядом в Зейном. — Так я выгляжу, это моя айди. На экране был трехмерный снимок высокого, худого и нескладного парня, покрытого серым, коротким как бархат, мехом. Такого же цвета волосы до середины спины, длинные, торчащие выше макушки уши в пирсинге, впалые щеки, высокие скулы, широкая челюсть и не выступающий, но широкий подбородок, пухлые, хорошо очерченные губы, чуть крючковатый нос с горбинкой, брови вразлет и точно такие же как у Эйдена глаза — распахнутые и наивные. Рядом была стрелочка для перехода на другое изображение. Громов посмотрел на снимок, удивленно разглядывая его. Он провел пальцем по снимку. — А глаза такие же, — прокомментировал он, после посмотрел на Кая, — тебя расстроит, если я скажу, что хотел бы, чтобы ты трахнул меня в таком виде? — спросил Зейн с ухмылкой на лице, нажимая на стрелочку — картинка повернулась. — Милостивые тени, ты же только проснулся, Красавчик! Ну и… Тогда тебе придется постоянно терпеть меня в таком виде, я не факт, что смогу еще раз перестроить кости. Я буду выше тебя. А еще… есть шанс, что я во сне буду скатываться в это. Модель парня сменилась на аналогичную, только как будто пропущенную через гриндер — располосованное шрамами тело, проплешины от ожогов в серой шкурке. Рисунок ран в целом совпадал с тем, что Громов видел на теле Кая, также у него не хватало пары пальцев, а глаза сидели в металлических рамках на скобах, верхняя половина лица обожжена. — Ты представляешь с таким проснуться? — Кай рассмеялся, — Тебя ж удар хватит. Зейн перестал улыбаться. — Что с тобой делали? — спросил он с обеспокоенным лицом. — Про-осто я всю жизнь получал на орехи, — уклончиво ответил синтет, — и то, как мне везет на то, чтобы схлопотать заряд или нарваться на мудаков, ты уже видел. Эйден погладил мужчину по щеке и поцеловал в нос. — Мой Малыш так страдал, — грустно улыбнулся Громов, проведя рукой по щеке, — и все равно такой открытый. — Твой малыш — баран непробиваемый. Он на секунду отвлекся, чтобы вырубить коммуникатор, перепроверив блокировку включения. Еще не хватало, чтоб их застукала Селеста. — Учитывая, что ты продолжаешь работать на тех, кто с тобой так поступил, отрицать не буду. — Твое влияние на мое решение прекратить это сложно переоценить, — Кай стал на минуту серьезным, он провел ладонями по плечам любовника. — Но вернемся к более насущному: надо тебя привести в порядок. Двенадцатый поднялся с кровати и пошел за едой, а вор завалился спиной на кровать и закрыв глаза ладонями, заржал. — Тьеа ла, меня перетрахали! Я думал, это вообще невозможно. Чувствую денек меня ждет занимательный. А-а… надеюсь не придется на байке еще кататься. — Ты выносливее абсолютного большинства тех, с кем мне приходилось сталкиваться, — парень вернулся и протянул Зейну бутылку, слова Громова натолкнули его на новую мысль, но она пока не оформилась, — из людей так вообще без вариантов. Интересно даже… — синтет встал рядом и посмотрел на любовника, по-птичьи склонив голову. — И на шее следов нет, уже сошли, когда засыпал, ты был похож на далматинца. — Далматинцы это кто? — Громов повернул голову к Каю. — Это такие домашние животные, они белые и в черных пятнах по всей шкурке, — пояснил парень, улыбаясь. — Концепция домашних животных тут еще сохранилась? — Еще как, — скривился Громов, — терпеть их не могу, и это всегда было взаимно. Все время на меня кидались, хуайдан. Но на да, симпатичные такие. Чем я им не нравился?.. — Возможно, они охраняли имущество своих хозяев? — всхрапнул синтет, снял каппы и широко зевнул, прикрыв рот ладонью. — Я тогда еще не воровал, — вздохнул Громов, вновь отпив миксэрэм, — давай, когда все закончится, съездим на Гартину? Там море нежно розового цвета и песок такой мягкий, воздушный. Очень красиво. — Да без проблем, куда скажешь. — улыбка стала мягче, а в груди что-то екнуло с незнакомым тянущим чувством, — мы уже строим планы? — Похоже на то, — хмыкнул Зейн, попытался снова встать и, на слегка дрожащих ногах, ему это удалось, — я в ванную. — Кричи, если что, — Эйден подмигнул и растянулся в постели, закинув руки за голову. Он прикрыл глаза и прислушался к своим ощущениям, но все внутренние детекторы перекрывали два ослепительно-ярких чувства: первое — тянущее и сковывающее, но приятное ощущение крепнущей связи, и второе — холодное и острое, агрессивно направленное в сторону бежевого комбинезончика. Захотелось напроситься вместе с Зейном, но он отмел эту идею как неконструктивную.***
Приведя себя в порядок, Громов вышел из душа и более-менее прямо добрался до своей одежды. Натянув на себя брюки и полуприлегающую футболку, подошел к столу, где оставил миксэрэм и допил его. Синтет так и валялся в постели. — Я с тобой таким проглотом стал, — хмыкнул Зейн. Отставив бутылку, подошел к Каю, навис над ним, оперевшись на руки и поцеловал, — я постараюсь недолго. — Это из-за сыворотки, ты получаешь ее с моими жидкостями. — парень подался к нему, ответил на поцелуй и погладил по щеке. — Развлекайся. Не обязательно недолго, аэробайк — это отличная тема. — Это да, — подтвердил Громов, — но есть тут один тип, который меня по жесткому выебал, и я не уверен, что полет на этом средстве передвижения будет хорошей идеей, — вновь поцеловав любовника, улыбнулся, — но, конечно, все будет зависеть от обстоятельств, — вор поднялся, — ты мою куртку не видел? — Твоя куртка была у входа, — парень приподнял ноги, качнулся и резко встал. — Дай-ка я кое что проверю, прежде чем ты уйдешь. — он протянул Зейну руку ладонью вверх. Громов, улыбаясь, положил свою руку сверху. — И, что же ты хотел проверить? — вор сделал шаг вперед, и второй рукой обнял парня, — если Малыш хочет продолжения, подожди до вечера. Устроим реванш. — Не исключено, что вечером ты вернешься и упадешь спать. Эйден осторожно царапнул чуть выше запястья по тыльной стороне когтем, а когда пошла кровь, свел края раны пальцами, придержал, сосчитал до пяти и слизнул алую каплю. След от пореза остался, но выглядел так, как будто ему пара дней, была видна прослойка соединительной ткани. — Ай… Ты зачем это сделал? — Так я и думал. Громов стоял и с недоумением смотрел на Кая. — Чтобы удостовериться, — он показал на место пореза любовнику, — поэтому ты и ешь больше обычного, у тебя регенерация разогнана. — Это что-то конкретное значит? — спросил Зейн, улыбнувшись, — или я теперь просто могу не беспокоится о порезах, и ты трахать меня сможешь дольше? — Ну… — синтет погладил его по ладони. — Я не знаю, на самом деле. К сыворотке в ампулах идет предупреждение, что эффекты при длительном воздействии на людей не изучены. — парень поднял лицо к любовнику и улыбнулся, облизнув треугольные зубы. — Ладно, иди. Если я узнаю, что Маяр к тебе приставал, я переломаю ему ноги, — прощебетал он с добродушной улыбкой. Громов широко улыбнулся и на прощание прильнул к губам, быстро углубляя поцелуй. — Тогда я не буду рассказывать, как прошел прошлый полет, — Зейн развернулся и направился к двери, — жалко будет пацана. Он ведь неплохой, — вор обернулся, — а еще ты мне язык царапнул. — Об этом я в прошлый раз предупреждал, — Кай чуть сощурился, от упоминания прошлого полета под горлом свернулась собственническая злость, — Верю, что не плохой. — сказал он уже спокойнее. — Эй, — закусил губу Громов, — я ведь вижу, как он на меня смотрит и знаю, чего хочет, но ты мне чересчур нравишься, чтобы я на другого смотрел. Не ревнуй. Подмигнув, Зейн вышел из квартиры.***
— Я не рев… — Двенадцатый не договорил, когда дверь за мужчиной закрылась, а синтет остался стоять с открытым ртом. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить все смыслы сказанного Громовым, потому что сначала дошли только последние слова. — Как же… — он зажал ладонями нос и рот и застыл, пытаясь обуздать эмоции, в конце концов просто вздохнул и пошел освежиться. Кай выбрался из душа, походил туда-сюда и все-таки оделся, натянув широкие афгани. Следующим шагом стал заказ еды, а после того, как доставщик отбыл, оставив у дверей коробку, синтет забрал ее и, жуя, принялся за работу. Точнее попробовал. Мысли уползали и сбивались, раз за разом возвращаясь к Зейну и тому, где он сейчас и с кем. Парень вздохнул, ругая себя, и снова встал. Наворачивая сотый, наверное, круг по квартире, он зашел в спальню, в нос ударил пьянящий запах секса — их общий запах. — Понятно, что меня отвлекает… — пробормотал он себе под нос, отправил белье в чистку, застелив свежее, и включил вентиляцию. Теперь этим пахли руки. Он провел кончиками пальцев под носом, осязая и запоминая запахи. — Так, блядь, соберись! Кай вернулся в ванную, помыл руки и умылся, а потом бездумно вернулся в спальню и полез в рюкзак, руки как-будто сами нашли небольшой сверток. — Почему бы и нет, собственно? — он полуприкрыл глаза, достал и покрутил в пальцах пробку, ребристую и длинную… В ушах встали блаженные стоны лежащего у него на коленях Зейна, и в паху потеплело. Парень прошелся языком, а потом полностью взял игрушку в рот, приспустил штаны и нарочито медленно ввел ее, пошевелил и нажал, томно выдохнув. Потом надел штаны и покачал бедрами, чувствуя, как она движется внутри. Чуть поразмыслив, достал лубрикант, добавил несколько капель и снова ввел. Член встал и оттопырил мягкую ткань. Синтет ухмыльнулся сам к себе и плюхнулся за стол, переключаясь на работу. Теперь пошло.***
Зейн вышел за дверь и тут до него дошло, что он ляпнул. Раскрасневшись как рак, он постоял с вылупленными глазами и повторял сам себе «Ийрен». Глубоко вздохнув, вор все же направился на место встречи, по обыкновению, на аэротакси. Это был обыкновенный район с не очень высокими многоэтажками. Самое большое здание было всего в каких-то двадцать пять этажей. Гараж Маяра находился прямо в его же доме, в подвальном помещении. Новый знакомый встретил Зейна рядом с домом, увидев, как тот выходит из машины, аж просиял. — Давно ждешь? — первым заговорил Громов, тоже улыбнувшись в ответ. Парень отрицательно покачал головой. — Только вышел, — ответил он и, не зная, как поприветствовать, вначале протянул руку, но не дождавшись, когда вор поймает ее, неловко его обнял, — пошли, покажу байк. Это было мило, и Зейн невольно улыбнулся. Они спустились на пять этажей вниз и миновали еще несколько пролетов, поплутав в лабиринте коридоров. Все этажи освещались ярким дневным светом, на стенах проецировались изображение улиц, и это смазывало ощущение нахождения в замкнутом пространстве. Наконец, подойдя к нужному гаражу, Маяр провел запястьем по панели и дверь бесшумно отъехала. Внутри было помещение размером четыре на шесть метров. С помощью фосфенового проектора, дававшего картинку на стены, создавалась иллюзия нахождения внутри домика с панорамными окнами, который стоял в лесу с фиолетовыми растениями и оранжево-белыми стволами деревьев с длинными оранжево-фиолетовыми иголками. На другой стороне находились: шкаф с инструментами и диван со столиком, на котором стояли закуски и бутылка полупрозрачной фиолетовой жидкостью. Громов, зайдя внутрь, огляделся, и взгляд остановился на столе. «От лэсэ, кажется я попал». Было сразу понятно, какие намерения у Маяра к нему. В центре гаража на подъемнике для ТО стоял аэробайк в серо-синем цвете. — Я думал, — проговорил Зейн, показывая на стол, усмехаясь, — что ты мне аэробайк покажешь и поспрашиваешь о ремонте. А ты оказывается тут замутил все для приятного времяпрепровождения? — Нет, — поспешно ответил Маяр, чуть покраснев, — я правда тебя позвал для помощи с ремонтом, а это просто чтобы расслабиться. — Ага, — протянул вор и направился к подъемнику, парень пошел следом. Подойдя, он присел на корточки и начал рассматривать цель своего появления. — Знаешь, в тот день когда мы познакомились, пропали двое сослуживцев, — заговорил Маяр, стоя рядышком, и было видно, что он это сделал, чтобы просто начать разговор, при этом стараясь тоже смотреть на байк, но взгляд постоянно падал на мужчину, — представляешь? — Ого, — спокойно проворил Громов, — а ты уверен, что они пропали, а не нажрались до такой степени, что отключились где-то на другой планете? — вор хихикнул. — У меня так как-то было. — Да нет, — тоже хихикнул парень, — эти так не могли. Но, знаешь, все только вздохнули с облегчением. — В каком смысле? — Они еще те байлей были, — пояснил Маяр, — все девушки от них плакали, они постоянно их домогались, причем в открытую. — Ясно, — хмыкнул Зейн и вернулся к осмотру аэробайку, — все равно странно, что пропали. Хотя я думаю, что все же где-то ужратые уснули на корабле или планете. Вернутся еще. Парень неловко посмеялся и стал наблюдать за действиями нового знакомого. — Я сделал все как ты тогда сказал, но он тем не менее почему-то не заводится, — прокомментировал Маяр, он отошел к столу и, налив в стопки, вернулся к вору. Громов, усмехнувшись, посмотрел на напитки в руках парня. — Тебе не кажется, что хауп в час дня рановато? — Мы немного, к тому же завтра на работу, — собеседник посмотрел щенячьим взглядом, и вор, вновь засмеявшись, взял стопку. — За встречу, думаю, она была предопределена. Громов, поджав губы, хихикнул и выпил. — Почему ты выбрал Накьяк? — Ты в курсе, как он называется? — Конечно, в курсе, — отдав стопку обратно, Зейн вновь принялся за осмотр аэробайка, — я бывал в Лекто, а это их национальный напиток. Я так понимаю ты оттуда, раз у тебя и иллюзия его леса. — Да, — радостно проговорил Маяр и пошел обновить напитки. — Ты погоди с выпивкой, — предупредил Зейн, — мы же тут все же для этого красавца, — произнес вор и положил руку на байк, — и я тебе скажу, почему не получилось завести. Та модель, которая у тебя была в программе HTyf2387, а эта HTyt2387. Чувствуешь разницу? Они похожи, но тут есть отличия… Громов начал подробно рассказывать все различия моделей, скинул куртку и приступил к починке, он услышал как у него за спиной громко сглотнул Маяр, а его голодный взгляд практически ощущался на коже. Так прошло несколько часов, и в конце концов аэробайк завелся, а бутылка наполовину опустела.***
Эйден периодически ерзал, сопоставляя планы и просматривая варианты путей для проникновения на базу. Он решил спуститься поодаль на неотслеживаемой капсуле, пробежаться пешком и зайти через оставшиеся от первых поселенцев катакомбы. Придется преодолеть несколько переборок, но это решаемо. После составления карты с маршрутом, следующим этапом стала подготовка диверсии. Кай заказал несколько видов бытовой химии для приготовления дымовух и маломощной взрывчатки, поскольку на «Серенити» не было запасов — он от их избавился еще до прибытия на Хип44б из-за постоянных проверок, на которые он напарывался. Двенадцатый распланировал точки расположения и типы датчиков для дистанционной активации. В идеале, напарники должны зайти с разных сторон, забрать материалы и выйти чисто, но если не получится, то он устроит шоу, которое позволит улизнуть. Дело усложнилось тем, что документы и образец все еще везли, и было несколько мест, куда их могли бы в дальнейшем поместить. Надо было предусмотреть все.***
— Слушай, не похоже, что ты в двигателях или механике сильно разбираешься, — устроившись на диване, заметил Громов, — да и у охраны на заводе другая форма. Чем ты занимаешься там? — Чиии… — Маяра уже конкретно повело, он поднес указательный палец к губам и слегка заплетающимся языком ответил, — я не имею права разглашать государственную тайну. — Какую? — состроил из себя дурочка Громов, — государственную? Ты спец агент? — засмеялся вор. — М-м… — глубоко вдохнул Маяр, — нет. Я специалист в… — замолчал парень, показав на Зейна, — я чуть не рассказал. Как я с тобой раскованно себя чувствую… — Пить надо меньше, — хихикнул вор и подлил Маяру еще, — так ты расскажешь, в чем ты специалист? — А-ах… Ты так просишь, — выпив очередную стопку, парень поставил стакан и навалился на вора, обнимая его, — ты мне так понравился. Ты же знаешь это? — Это сложно не заметить, — Маяр начал руками проводить по телу Зейна, — так, так ты кажись перепил. Держи-ка себя в руках, и конечности убери. — Ты такой стеснительный, — парень хотел поцеловать Громова в губы, но тот отвернулся, и Маяр прикоснулся губами к щеке и стал спускаться на шею, при этом руки его спустились по бокам, нащупывая край майки, — не волнуйся, тебе понравится. — Маярчик, голубчик, — пытался успокоить парня Зейн, — может, еще выпьем? — тот чуть отодвинулся и улыбнувшись кивнул. — И все таки расскажешь, чем на заводе занимаешься? — Ты такой любопытный, Тони, — забираясь ему под футболку, проговорил Маяр, — я военный инженер. Только чши… — он поднес указательный палец к губам Громова. — Зачем на заводе двигателей военный инженер? — Зейн лизнул палец кончиком языка. — Это секретная информация, — парень завис на секунду, пялясь на мелькнувший язык, — но я с тобой тако-ой болтливый… — Маяр чуть отстранился, а в это время мужчина вновь подал выпивку. — Ты такой хороший, — он снова навалился на нового знакомого, запустив руки под одежду и изучая его изгибы прикосновениями, — знаешь, к нам должна была попасть одна замечательная вещь и, хоть я не могу сказать, что это… но поверь она бы очень сильно повлияла на разработку оружия и источников энергии. Я так хотел ее осмотреть, но возможности не будет. Они, та ма мугин, поменяли маршрут и отправляют ее на Сорту, — Маяр замолчал и начал опускать руку ниже, а Громов завис, осмысливая сказанное. Но напористый инженер понял это по-своему, ладонь легла на пах, массируя сквозь штаны, — Но хоть документы пока еще тут, хоть их можно изучить. Правда, и их через две недели увезут. Эх… кэйба де. Глаза Зейна забегали. Говорил Маяр скорее всего о Латуцифогратоле и его документах. «Они тут? Кажется, придется ускориться». Он вынырнул из своих мыслей и понял, что парень во всю лапает его член. Громов достал из небольшой выемки, где обычно находятся наушники, маленький кружок и, сделав вид, что проводит парню по волосам, прикрепил к шее и нажал. Маяр без сознания упал на мужчину. Вор выбрался из-под парня, уложил того на диван, убрал следы прибора и оставил записку, что было весело и надо бы повторить, после чего покинул гараж, не задерживаясь.